На вражеской территории

Когда Третьего Рейха уводили, маленький Германия плакал и держал его за штанину. Союз, видя эту душераздирающую картину, подошел к мальчику и сказал, что с ним все будет хорошо. Союз увел ребенка подальше, присел перед ним на корточки, смотря прямо в большие детские глаза, полные слез. Германия заговорил первым. — Папу убьют? — спросил он с ужасным акцентом. — Возможно, но ты не переживай. Тебя они не тронут — говорил СССР, смотря уезжающим солдатам в след. — Пожалуйста, помогите папе! Он неплохой! Правда! — ребенок плакал и тряс Союза за рукав шинели. Пусть Третий Рейх и убил тысячи людей, но он никогда не срывался на Германии, как бы он зол не был. Для этого ребенка Третий Рейх всегда будет любящим отцом, подарившим ему детство, и Союз прекрасно это понимал…

***

Все собравшиеся в этом зале были напряжены. Сегодня должна решиться судьба кровавого тирана и диктатора. На заседание пришли все страны, даже те, кто не участвовал в Великой Отечественной Войне. — Прошу всех сесть на свои места! — громко сказал Великобритания, окидывая зал безразличным взглядом. — Приведите заключенного! После этих слов двери зала распахнулись, а в дверном проеме показался нацист в его излюбленной военной форме, что уже утратила весь свой блеск. Его китель был порван в нескольких местах, а грязь и кровь впитались в штаны и белую рубашку. От прежнего Третьего Рейха мало, что осталось, но он продолжал сверлить всех присутствующих холодным, безжизненным взглядом. Всем понятно, что в живых его не оставят, его отправят на расстрел сразу же, как только он выйдет за пределы здания Совета. — Почему без конвоя?! Позвать всех! — тут же взбунтовался Великобритания, но грозный взгляд СССР его усмирил. — Я хочу выразить всем, кто боролся и помогал, огромную благодарность. Это наша общая победа, но как вы понимаете, мой народ пострадал больше. Так что, я предлагаю Третьему Рейху капитулировать, а его самого я заберу себе. — СССР говорил громко и четко, от чего все страны порылись мурашками. — Позвольте, но мой сын тоже учавствовал. Не справедливей ли будет поделить Рейха пополам? — спросила Франция. — Дорогая Франция, ваш сын снабжал едой и боеприпасами не только меня, но и Рейха, получая с этого выгоду. — через натянутую улыбку ответил Совок. — В общем, возражения еще имеются? В ответ тишина. Рейх за все это время не проронил ни слова, он понимал, что любое его движение будет восприниматься, как попытка причинить кому-то вред. А Рейх заинтересован в сохранении своей жизни и жизни Германии. — Отлично — сказал СССР и подошел к Рейху. — Советую не делать глупостей, псина. Нацист сверлил взглядом своего врага, сдерживаясь, чтобы не врезать ему прямо сейчас. — Понял — сквозь сжатые зубы ответил немец. Совок достал из кармана своей шинели наручники и зафиксировал руки тирана за спиной. — Вынужден покинуть вас — сказал он странам и вышел вместе с немцем из зала. Рейх шел рядом с Союзом в тишине, не решаясь сказать ни слова. Выйдя на парковку, СССР достал пачку сигарет и зажигалку. Сизый дым поднимался в небо от тлеющего конца сигареты. Рейх ускорился, чтобы не чувствовать удушающего запаха, от которого у него першило в горле. — Ты куда побежал, нацист — Совок сказал это так пренебрежительно, не оставалось сомнений, что немцу было бы лучше на расстреле. — Подальше от вони сигарет — в том же тоне ответил Третий и уже хотел отвернуться, но его грубо схватили за итак саднящие запястья и развернули лицом к коммунисту. — Хочешь жить — терпи — прошипел СССР, выдыхая сигаретный дым прямо ему в лицо, от чего немец закашлял. Совок отпустил его и достал ключи от машины, открывая ее. Поскольку руки нациста были зафиксированы за спиной, он не мог открыть дверь. Рейх посмотрел на Союза и кивнул в сторону двери, на что коммунист лишь сплюнул на сапоги немца и открыл ему дверь. Третий сел на заднее сиденье позади Совка, который выбросив сигарету, сел за руль. Он вдавил педаль газа в пол и машина с ревом поехала вперед. — А аккуратнее нельзя? — высказал свое недовольство Рейх, на что получил неоднозначный взгляд. Немец понял, что в данный момент ему лучше засунуть свое мнение глубоко в жопу и не бесить и так нервного Союза, который гнал в черте города, как ненормальный. На каждом повороте нациста кидало то вправо, то влево, а он ничего не мог сделать, даже взяться за что-то. Вскоре бетонные здания сменились деревьями и полями, солнце уже садилось, создавая волшебный пейзаж. Рейх не знал, куда его везут, но ему было как-то плевать, лишь бы сохранили жизнь ему и его сыну. Германия… как он там? Не боится? Обижают ли его? Много вопросов крутилось в голове нациста, но сейчас он беспомощен. Они едут уже больше трех часов, а вокруг ни души, даже одинокого ветхого домика нет. Поля сменились красивым лесом, солнце уже зашло, уступая место луне и звездам. Рейх решил, что поспать сейчас будет лучшим вариантом. Он лег, закинув ноги на сиденье. — Слышь, псина, если хочешь спать, то будь добр… Не пачкай салон! — рявкнул СССР, увидев, что творит немец. Рейх лишь презрительно фыркнул, на что Совок резко вывернул руль и затормозил. Нацист упал с сиденья вниз, больно ударившись головой. — Teufel! (Черт!) — издал болезненный стон немец. — Хах, так тебе и надо — усмехнулся СССР. Поскольку реки немца были связаны, а дорога была ухабистая, Рейх не смог подняться и вырубился прям на полу. Через час машина была на месте. Союз вышел на улицу и зажег сигарету. Он стоял, оперевшись на капот, и смотрел в небо. Правильно ли он поступает? Не ошибся ли, оставляя Рейха в живых? СССР выкинул недокуренную сигарету в траву и открыл дверь заднего сиденья. Его взору предстал тот самый жестокий нацист, безжалостно убивший тысячи людей, который сейчас спал на грязном и пыльном полу. Прошептав что-то на немецком Рейх открыл глаза и уставился на Совка. Тот осознав, что немец сам подняться не может, схватил его за ноги и вытащил из машины, оставив на холодной земле. Нацист хотел начать скандалить, но взгляд СССР заставил все слова встать поперек глотки. Коммунист развернулся и пошел по направлению к дому, не обращая внимания на пытающегося встать Рейха. Он может сейчас убежать, но в этом нет смысла. В этом лесу много хищников, даже если ему удастся сбежать, то он умрет в том лесу или его поймает Союз, тогда Рейха расстреляют прямо на месте. Не самый лучший исход событий, если он все еще хочет увидеть своего сына. Так что немец просто поднялся и пошел в сторону Союза, который уже открыл дверь и ждал, пока нацист соизволит пройти в дом. Снаружи он казался куда меньше. Просторная прихожая, зал с камином и большими стеллажами книг. — Чего стоишь? Иди на кухню — сказал СССР, вешая свою шинель на крючок. Рейх посмотрел на него с немым вопросом — Блять, прямо и налево Нацист ничего не ответив, пошел на кухню. Большой дубовый стол, холодильник, который был весь увешан магнитиками и детскими рисунками, плита и белая столешница. Ничего примечательного. — Садись за стол — сказал СССР, освобождая затекшие руки нациста от наручников. Рейх сел, растирая саднящие запястья, на которых точно останутся синяки. Коммунист подошел к холодильнику и достал оттуда кастрюлю. — Кроме борща ничего нет, так что давись этим, а иначе пойдешь спать голодный — говорил Совок наливая борщ в плошку. — Выбора у меня все равно нет? — спросил нацист, сверля спину коммуниста взглядом. Он перевел взгляд на столешницу, где лежал большой кухонный нож. " Если смогу быстро схватить его, то убью СССР и смогу сбежать, но есть риск. Мои руки затекли настолько, что я вряд ли ложку удержать смогу, не то что нож.» — думал Рейх. Союз заметил, куда смотрит нацист. — если хочешь меня убить, то вперед, я даже мешать не буду, но тогда твой сын отправится за мной — сказал Совок с наглой ухмылкой, замечая как изменилось лицо немца. — Да как ты… — только Третий хотел что-то ответить, как перед ним поставили тарелку и ложку. Он недоверчиво покосился на коммуниста, который сел напротив него с такой же тарелкой и начал есть. Немец сначала понюхал борщ, пытаясь понять, подсыпал ли русский ему в еду яд. — Если думаешь, что я хочу тебя отравить, то зря. Слишком быстро умрешь, так не интересно — лениво протянул СССР, уже доедая свою порцию. Немец взял в руки ложку и немного поковырялся в супе, смотря из чего его сварили. Есть это совсем не хотелось, пусть в желудке все переворачивалось и требовало пищи. — Если не съешь, то все это окажется у тебя за шиворотом — спокойно сказал СССР. Перспектива быть облитым Рейху вообще не понравилась, так что он закрыв глаза взял в рот ложку с борщом. На его удивление, это оказалось очень даже неплохо. Немец съедал ложку за ложкой, довольно жмурясь. Он не ел почти сутки. А Совок сидел и внимательно наблюдал за ним. Создавалось впечатление, что он ждал чего-то. — Что ты так… — начал нацист, но вдруг почувствовал сильное головокружение, веки стали тяжелеть. — Хах… Ахахахах — начал смеяться Союз, наблюдая за оседающим на пол Рейхом — Какой же ты доверчивый! Ахах. Как такой как ты мог развязать войну?! Союз в прямом смысле этого слова измывался над нацистом, наблюдая за ним. — Я… ненавижу тебя — прошипел Рейх, перед тем как он упал на холодный пол без сознания…