На вражеской территории

Темнота. Пахнет сыростью, а руки и ноги снова были связаны. Рейх очнулся на старом, местами дырявом, тонком матрасе. Глаза ещё не привыкли к темноте, но ему стало ясно, что это подвал. Голова раскалывалась от нанесённых побоев, а нос опух, кровь засохла, вызывая не самые приятные ощущения. Из-под двери виднелась тонкая полоска света. Рейх осмотрелся и заметил маленькое окошко, через которое виднелся лес и полная луна. «Теперь я понимаю какое сейчас время суток. И на том спасибо, коммунист» Нацист попытался подвигать руками, что бы они не затекали, но все бестолку. Слабый лунный свет проникал в помещение через то маленькое окошко. Глаза уже немного привыкли к маленькому количеству света, и немец смог разглядеть свои многострадальные руки. Они были зафиксированы наручниками и прикреплены к трубе. «Если мне удастся сломать трубу, я смогу освободиться, а обломок использовать, как оружие» Не смотря на саднящую боль в верхних конечностях, Рейх начал дергать руками. Труба жалобно поскрипывала, но не желала поддаваться напору немца. Тут нацист услышал шаги, приближающиеся к двери. Он сразу успокоился, что бы Союз не раскрыл его план побега. Послышался звук открывающегося замка, а за ним ужасный скрип, резавший слух. Дверь открылась и свет залил комнату. Нацисту пришлось прищуриться, а глаза начали побаливать. — И снова здравствуй! — каким-то слишком веселым голосом сказал СССР. — Рад тебя видеть — Извини, не могу сказать того же, алкаш — просипел немец. Очень хотелось пить и есть, но он терпел. Такой, как Рейх, никогда не примет помощь какого-то русского революционера. — Что же ты так. Я к тебе со всей душой — Союз откровенно издевался над подверженным нацистом и ликовал внутри, видя беспомощность врага. — Сколько я здесь проторчал? — спросил Рейх, не полнимая на коммуниста глаз. — Ну, дня два точно. Я уж думал, что ты сдох. Хотел сжечь, но ты очнулся — Совок преподносил эту информацию так просто и с улыбкой на лице. Это пугало Рейха. Впервые в жизни он не может понять, о чем думает человек, его намерения и настроение. Все это скрывалось за жуткой улыбкой. Союз подошёл к пленному и поднял его голову за подбородок, смотря в потухшие глаза. Они уже не отдавали той синевой неба, сейчас они были похожи на замерзшее озеро с кристально чистым льдом. Эти глаза завораживали, заставляли тонуть в них. Союз не хотел признавать, но Рейх действительно был красив. Его сдержанность, манеры, осанка, красивое и желанное коммунистом тело и тот жар внутри. Только от этих мыслей в паху становилось тесно. Руки коммуниста стали поглаживать бёдра и область паха. Пока СССР прибывал в своих мыслях, Рейх решил, что это единственный шанс сбежать… Снова. Нацист со всей оставшейся силы дернул руками, и труба оторвалась, падая Союзу на голову. На врагов сразу полилась ледяная вода. «Хорошо, что не кипяток. Пока этот бугай в отрубе, я смогу свалить из этого проклятого дома» Рейх, пользуясь состоянием революционера, пошарился в его карманах. Он нашёл два ключа. Один был от наручников, а второй от двери. Чувствуя, что не стоит тут задерживаться, нацист избавился от наручников, развязал ноги и выбежал из подвала. Зайдя на кухню, немец увидел ключи от машины, лежавшие на столе. Так же он решил прихватить с собой еды. Немец открыл холодильник и пробежался взглядом по содержимому. Найдя палку колбасы и сыр, он закрыл предмет бытовой техники. Найдя хлеб, он так же забрал и его. А что бы не мучится от жажды, нацист взял яблочный сок. «Вот это мне везёт! Скоро я увижу Германию. Как он там? Мой маленький мальчик» Он вышел из дома и сел в машину Союза, завёл ее, и вдавив педаль газа в пол, поехал прочь от этого дома. В голове пусто, а дышать стало легче. Постепенно начало приходить осознание всей этой ситуации. Вдруг труба бы не сломалась, а вдруг Союз бы не потерял сознание? Все это позади, сейчас немец направляется к границе. Не факт, что хватит бензина, а на заправке его сразу узнают. Рейх остановился на обочине и открыл багажник. Там он нашёл старые вещи коммуниста и его детей. Сев обратно в машину, нацист порылся в бардачке и нашёл заначку размером в десять тысяч рублей. Видимо, Россия оставил. Радуясь своему везению, Рейх переоделся. Ему было противно надевать эти вещи, но выхода нет. Рейх быстро сделал себе бутерброд и съел его, почти не жуя. Ему нужно добраться до границы, а до неё путь не короткий… Союз очнулся в подвале своего же дома в большой луже воды и сильной головной болью. Он приподнялся на дрожащих руках и обнаружил, что Рейха нет. Разум охватил гнев. Как эта тварь посмела сбежать?! Пусть спасибо скажет, что жизнь сохранили! Союз начал бить кулаками по полу, разбрызгивая разлившуюся воду. А потом начал кричать, что животные находившиеся на окраине леса разбежались. С разбитых костяшек капала кровь, а неприятное жжение заставило оставить эту глупую затею по избиению пола в подвале. Совок встал, мокрая одежда неприятно липла к накаченному телу. СССР вышел из помещения так сильно хлопнув дверью, что та чуть с петель не слетела, а с потолка посыпалась штукатурка. По мокрым следам революционер проследовал на кухню, где не обнаружил своих ключей от машины. — Вот же гадина! Если я тебя найду, Рейх, выебу из тебя весь дух — сквозь сжатые зубы сказал Союз. Казалось, что ещё немного, и его зубы сломаются. Чуть-чуть успокоившись, Союз пошёл к себе в комнату, что бы снять с себя мокрые вещи. Проходя по коридору, он заметил комнату, в которой раньше находился немец. Коммунист зашёл в неё и лёг на кровать. На ней ещё остался запах немца, его крови и спермы Совка. Воспоминания накрыли волной, заставляя вспомнить стонущего и плачущего Рейха. В паху становилось тесно, но коммунисту было плевать. Он упустил его. Он упустил того, кого хотел и любил на протяжении всей войны! Это глупое детское чувство не пропало, наоборот, оно все росло и росло, рисуя в голове образ Рейха. Как бы Союз не пытался его убить в себе, задушить, свести на нет, но ничего не получалось. Штаны отправились в дальний угол комнаты, а к ним и гимнастерка, и ушанка, и нижнее белье. Рука сама собой очертила кубики пресса, опускаясь все ниже и ниже. Член стоял колом, а из головки сочился предэякулят. В голове стали появляться воспоминания той самой ночи. Рука стала двигаться быстрее, а сдерживать стоны все сложнее. Рейх встаёт на колени перед Союзом, опускает корпус тела на кровать и вставляет в свой анус сразу три пальца, растягивая себя для Союза. Затем добавился четвёртый палец, а стоны стали больше походить на хрип — Да, вот так вот ~ — ухмыляясь говорил СССР с закрытыми глазами. Он стал двигать рукой медленно, словно хотел растянуть удовольствие. Когда пальцев стало недостаточно, Рейх посмотрел на Союза. — Прошу тебя~ Я больше не могу ждать! — говорил немец, смотря на Совка через пелену похоти в глазах — Ты мой победитель~ Революционер ухмыляется и шлепает немца по заднице, сразу входя на полную длину. Рейх издал сладостный стон, ласкающий слух, изогнувшись, словно дикая кошка. Настолько он был изящен и пластичен. Союз сразу задал бешенный темп. Его яица бились о задницу нациста. По комнате стали разноситься звуки стонов, скрипа кровати и пошлых шлепков тел друг о друга Дыхание сбилось, а низ живота начало сводить судорогой. В мыслях только Рейх. Стало очень жарко, капельки пота стекали по прекрасному телу, впитываясь в простынь. Ещё пара движений и Союз кончает, пачкая свою руку и немного живот. Вытеревшись об простынь, он вышел из комнаты, захватив с собой вещи. А что? Никого дома нет, можно и нагишом расхаживать, но когда Союз подходил в двери в ванную, он услышал стук в дверь…