Год дракона

Зуко так и застыл, нависая над столом и прожигая взглядом проход, за которым скрылась Азула. Она покинула зал совещаний, хлопнув дверью с такой силой, что та вновь распахнулась от удара, а тяжелое железное кольцо не менее пяти раз стукнуло о полотно, и вот только сейчас остановилось. Ушла, после того, как приказала ему сесть на место, словно он был цепным псом; после того, как посмела выставить его и дядю беспомощными слабаками, сказав, что с легкостью одолеет обоих, а за миг до этого посмеялась над ним, потерявшим сознание во время битвы. Зуко был вне себя от гнева и обиды — снова и снова, вне зависимости от ситуации, Азуле удается одержать верх. Она плюет на правила и законы чести, но с каждым шагом поднимается все выше, в то время как Зуко остается топтаться на месте. В этот раз все должно было быть не так. В этот раз он был командиром обреченного на гибель отряда, но выжил. В этот раз он проявил храбрость, прыгнув за борт, чтобы спасти солдата, но был за это осмеян. Азула же хитростью заняла место командира, солгала всем, выдав себя за мужчину, отказалась следовать приказам, посмела угрожать здесь собравшимся, и после всего этого осталась безнаказанной, мало того — весьма довольной собой! — Продолжим, — со вздохом сказал Вождь, закрывая дверь. Он был единственным, кто остался невозмутим. А ведь именно его идея — втроем настоять на возвращении Азулы в Страну Огня — с треском провалилась. Он предложил это, и он же первым опустил руки. «Ничтожество». В нем нет и капли гордости, ни малейшего желания борьбы. Сдался тотчас, как услышал от Азулы «нет». Такому как он никогда не достичь уважения, что уж говорить о величии. — Принц Зуко, — позвал дядя, — продолжим. — Да, — нехотя согласился он, опускаясь в кресло. — Как я говорил ранее, — начал Вождь, — мы не знаем чего ждать от армии Царства Земли. Позже я проверю покои генерала Фонга, быть может, найду там военные карты или документы, в которых упомянуто войско выступившее против генерала Шу и имя их командира. — Если таковая информация найдется, нам это поможет, — согласился дядя. — Но не будем надеяться понапрасну. Сейчас мы не можем разработать план действий, это так, но и бездействовать тоже не можем. Выступим на закате всеми шестью сотнями бойцов, группа разведки отправится вперед, как только они заметят врага, то сообщат основным силам расположение и численность войска. Получив информацию, мы обдумаем дальнейшие действия. Делает вид, будто ничего и не было, надеясь, что проблема решится сама собой? Меньше получаса назад он говорил об опасности возможного разоблачения Азулы, о последствиях, которые повлекут за собой ее действия. Он даже предположил (а дядя с ним согласился), что недовольство северян может обернуться мятежом, который, вероятно, перерастет в полномасштабную войну. Но что он делают вместо того, чтобы исправить ситуацию? Ничего. А эта его стратегия даже не черновой план, начертанный на коленке, а пустая болтовня. Задумал отвлечь их разговорами, чтобы отвести внимание от своего провала? Раз так, придумал бы что-то более похожее на план наступления. — Мы зря тратим время, — взял слово Зуко. — Выступаем немедленно. — Люди устали, — напомнил дядя. — Устали пировать ночь напролет? Это их вина. — Это их полное право, — не согласился Вождь. — Они праздновали победу. Без должного отдыха наша армия из воинов превратиться в толпу уставших недовольных людей, которые не смогут показать всю свою силу в предстоящей битве. «Точнее сказать — сборище заспанных пьяниц, что не в силах устоять на ногах». Все из-за развязности воинов Племени Воды. В армии Страны Огня дисциплина ценится превыше всего, и прежде солдаты не позволяли себе упиваться до упаду. — Мы не можем ждать до заката, — настаивал Зуко. — Генерал Шу уже потерял больше половины своего войска. Враг не даст ему времени восстановить силы. «И Азула не будет сидеть, сложа руки. Что бы она ни задумала, она действует уже сейчас». — Вы правы, — заявил Вождь, к всеобщему удивлению. — Быть может, маги земли сейчас атакуют ту малую часть, что осталась от армии генерала Шу. В таком случае, принц Зуко, вам следует поспешить и поднять людей на бой. — Но, подождите, — всполошился дядя, — мы не можем... — Мы командиры отрядов, — напомнил Вождь. — Именно мы отдаем приказы, а значит, мы можем все, не так ли, ваше высочество? — обратился он к Зуко. — Что же вы сидите? Трубите в рог, созывайте отряд: разбудите солдат, соберите их у ворот под своим началом, прикажите немедленно выступить на врага. Нет? Вы так решительно говорили, но действовать, как погляжу, не торопитесь. — Я сказал, что у генерала Шу мало времени, — сквозь зубы проговорил Зуко. — Пока вы упражняетесь в остротах, солдаты моей страны гибнут. — И чего вы хотите от меня? Ждете, что я отправлю людей на верную смерть? Шесть сотен полуживых после бурной ночи и долгого перехода бойцов, против неприятеля, который с легкостью уничтожил более тысячи солдат прославленного генерала Страны Огня. Вы всерьез надеетесь, что при таком раскладе у нас есть шанс победить? Зуко не ответил на вопрос Вождя. Вместо этого он сказал: — Только и можете, что играть предположениями, откладывая решения на потом. Думаете, ваша стратегия возымеет успех? Ох, точно, у вас нет стратегии. — Нет, — согласился Вождь. — Но я с радостью выслушаю вашу, если таковая имеется. — Я уже сказал свое слово. — Вы сказали, что готовы пожертвовать всем, что мы имеем, чтобы прийти на помощь союзнику, который, быть может, уже мертв. Красивый жест, бесспорно, но, не думаю, что ваш отец похвалит подобный самоубийственный героизм. — Вы оба достаточно наговорили, — вступился Айро. — Но лучше бы нам вернуться к обсуждению. «Красивый жест?» Причем тут похвала? Что этот дикарь вообще понимает? Но дядя прав, сейчас не до споров. Он не станет доказывать что-то этому дерзкому неотесанному дикарю — много чести. Чтобы как-то занять руки, Зуко поднял со стола послание из Страны Огня, но сразу же опустил его и отодвинул от себя подальше. Сверток из дорогой бумаги качнулся на гладкой поверхности и остановился под тяжестью красной печати с гербом Страны Огня. Приличий ради, отец мог бы поинтересоваться, жив ли его сын, отправившийся в самое пекло битвы, но нет, разумеется, о нем в письме ни строчки, ни слова, ни даже упоминания вскользь. Впрочем, было глупо надеяться на иное. — Как мы поступим, если вражеская армия превышает тысячу людей? — деловито спросил Зуко. — Мы отступим, и будем дожидаться подкрепления. Озай уже разослал послания капитанам кораблей, скоро они прибудут в форт базы Фонга. «Озай?» — Зуко скрипнул зубами. Этот паршивец смеет обращаться к отцу по имени, когда даже сын и старший брат зовут его Хозяином Огня? — Шесть десятков линкоров, — кивнул Айро. — На помощь нам придет войско в десять тысяч солдат. — Если же проблема не в количестве, — продолжил Вождь, — то мы найдем способ победить. Не забывайте, с нами будут люди генерала Шу, мы атакуем врага вместе. «Гнусный лицемер, пару минут назад, он заявил, что, возможно, генерал мертв, как и вся его армия». — Окружим его? — Если это возможно — да. Перед нами может предстать каменная преграда высотой в несколько метров. Разбить ее огнем не выйдет, расколоть ледяными кольями — возможно, но на это уйдет время. — Маги земли не предоставят нам такую роскошь, как время, — откликнулся дядя. — Земля под нашими ногами будет перемещаться по их желанию, а сверху на наши головы обрушится град щебня. Выступать против магов земли на открытой местности чистое безумие. Верно, дядя много лет сражался с магами земли, он знает, как они действуют. А значит, должен знать как... — Как их победить? — опередил Вождь. — Самый верный способ — лишить опоры под ногами. Например, разжечь пламя по поверхности. Жаль, голая земля долго не горит. Вождь задумчиво нахмурился, поднялся с места, обошел стол и стал полубоком у окна за спиной дяди. — Зато торф горит. Как и сухая трава. От них много дыма — как раз то, что нам нужно. — Торф и трава в пустыне? — хмыкнул Зуко. — Сразу видно, что вы плохо знакомы с Царством Земли. Немудрено, раз всю жизнь провели во льдах своего мелкого племени... — Не в пустыне, — прервал его Вождь, оборачиваясь. — Генерал Шу покинул ее пределы. Он повел свои войска к базе Фонга, враг встретил его в степи на дороге. Об этом сказано в письме, вы бы знали, если бы прочли внимательно. Зуко в ярости рванул на себя пергамент. — Тут ни слова про степь. — Но есть упоминание о провинции Туй. Здесь нет ни городов, ни рынков — местность безлюдная, потому как окружена болотами. Степь, которая пролегает от пустыни до базы Фонга, единственное место, где может проходить дорога. Перед тем как отправить войска в Царство Земли я изучил карту, а вы, принц Зуко? Его взгляд, его нагло искривленный рот — Вождь ухмыльнулся совсем как Азула! «Нахальный ублюдок». Зуко полжизни потратил на изучение карт, знал каждую крепость на территории Царства Земли, каждую мелкую деревню и порт — ему некогда было задаваться такими мелочами, как необитаемые пустоши. — У вас есть план? — поспешил обратиться к Вождю дядя, пресекая склоку. — Воспользуюсь вашим советом — попробуем поджечь землю под их ногами, так нам удастся застать врага врасплох. — Попробуем? — хмыкнул Зуко. Имеет наглость говорить от лица магов огня, будто является одним из них. — Вы тоже примите участие в поджоге, Вождь Сокка? — Две с половиной сотни магов огня не справится без меня? Раз, так, то да. Я всегда ношу при себе пару кремней. Зуко почувствовал, как тонкая ниточка его терпения натянулась до предела, и вот-вот порвется. А Вождь, в который раз, отвернулся от него, всем своим видом демонстрируя, что намерен говорить именно с дядей и только с ним. — Если поблизости не окажется водоемов, маги воды будут бессильны. Да, они возьмут с собой бурдюки, но то крохи, которые не помогут в сражении. — Сделаем упор на магию огня, — согласился дядя. — Раз так, наступление возглавит мой племянник. — Разумеется, — живо откликнулся Зуко. — Согласен, — Вождь прикрыл глаза, медленно втянул в легкие воздух, задержал дыхание, нахмурился, и миг спустя на выдохе продолжил: — Но не он один. Капитан Кин зарекомендовал себя как хороший командир. Люди верят в его силу, исключительную силу, — подметил он. — Только члены императорской семьи могут вызывать молнию, вы обладаете неоспоримым талантом к огненной магии, а потому я не могу оставить... — Нет, — твердо возразил Зуко. — Азула не встанет во главе войска. — Я понимаю, она ваша сестра, и вы не хотите подвергать ее опасности. — Вы не понимаете, — проговорил дядя, помрачнев. — Азула истинная дочь своего отца: да, она сильна и талантлива, но в то же время хитра, своевольна и безжалостна. Она не станет слушать чьих-либо приказов кроме Хозяина Огня, и только Духи знают, как решит действовать, когда начнется бой. Ради победы — своей победы — она пойдет по головам, не пожалеет ни врагов, ни союзников, будь то солдаты Страны Огня или воины Племени Воды. Для нее люди всего-навсего ресурс, которым можно пожертвовать. Азула не оглянется назад, чтобы посмотреть на оставшийся позади пепел. Она всегда была такой, всегда была... «Чудовищем», — мысленно закончил Зуко. Не сомневался, дядя хотел сказать именно это. Вождь посмотрел с недоверием, отошел от окна, став лицом к лицу с Айро, и чуть склонился, упираясь руками о стол. — Во время взятия крепости ваша племянница не потеряла ни одного бойца, в то время как я пожертвовал двумя сотнями. — Третий отряд был приманкой. Иначе было нельзя. — Легко отмахнуться, сказав, что это было наилучшее решение для всех — выгодное решение. Для принцессы Страны Огня люди лишь ресурс? А для вас, генерал Айро? Разве армия, которую мы ведем на верную смерть, не ресурс, которым мы вынуждены пожертвовать? Более тысячи не-магов под командованием генерала Шу, разве они не более чем расходный материал? В этой битве под вашим командованием погибло четверо, а скольких вы потеряли осаждая стену Ба Синг Се? — Да что ты знаешь?! — не выдержал Зуко, но дядя жестом остановил его. — Я не горжусь тем, что сделал. — Я спрашивал не о ваших чувствах сейчас, а о былых потерях в столетней войне. В скольких битвах вы участвовали? Сколько человек из вашей армии вернулись к семьям? Скольких им пришлось убить? То были сотни? Тысячи? Десятки тысяч погибших людей? И все это ради достижения цели, ради славы, богатых территорий, прочих более ценных, чем люди, ресурсов. Раз так, чем вы лучше? Зуко рванулся с места, и ухватил Вождя за грудки. Ткань синей рубахи треснула от ворота до предплечья, но он и бровью не повел — все так же буравил взглядом дядю. — Вы осуждаете других за деяния, в которых и сами повинны, — уже тише проговорил Вождь. — Упрекаете ту, которую взрастили по своим обычаям. Простите, генерал, я сужу о людях по их поступкам, а не по славе им предшествующей. Я видел молнию, которой принцесса разбила ворота, я знаю, что она не потеряла ни одного бойца во время атаки. Она сильна, бесспорно, и вселяет в людей уверенность в победе. К тому же она... — Азула солгала, — яростно прошипел Зуко, вновь потянув за ворот. Ткань рубахи снова отозвалась треском, шея Вождя напряглась, и вот, наконец, он соизволил обернуться к нему. — Ты сам сказал: женщина не имеет права возглавлять отряд. Северяне не пойдут за ней, если узнают правду. — К тому же, она не оставила нам выбора, — закончил свою фразу Вождь. — Пока Азула действует как капитан Кин, пока на ее репутации нет и пятнышка, мы не можем высказаться против. У нас нет оснований на то, чтобы сместить ее с должности. Люди верят в нее, они не поймут, не одобрят... — Да какое нам дело до их мнения? — Их мнение, их настроение, их мотивация для нас превыше всего. Они рискуют своими жизнями ради наших целей. «Наших целей? Наших?!» — Не я задумал этот поход. — Конечно, не вы, я имел в виду себя и вашего отца — правителей Воды и Огня. «Правителей». Словно пощечина ему — принцу. Напоминание, что он на голову ниже. Но как бы ни так, он рожден в императорской семье, а Вождь — дикарь, появившийся на свет в лачуге из шкур и бивней. — Если ваше высочество хотели выступить против, то делать это надо было на военном совете, который состоялся в Племени Воды. Но, какой там, полагаю, вы даже не понимаете, зачем мы пошли на Царство Земли. Конечно, откуда изнеженному принцу знать о тяготах народа? — Так мы ничего не решим, — пробасил дядя, неожиданно резко поднявшись — если бы не это, Зуко ударил бы мерзавца. — Все уже решено, — ответил ему Вождь, отталкивая руку Зуко и поправляя свой ворот. — Ваша племянница переиграла нас, генерал. Она действует хитростью, и действует умело. Если Азула с такой же легкостью и без единой жертвы возьмет Ба Синг Се, я с радостью уступлю ей место главнокомандующего. — Вы не слушаете! — дядя более не скрывал своего отчаянья. — Азула не станет придерживаться плана. Такой союзник на поле брани будет опаснее врага. — Пока на ней шлем, Азула останется капитаном Кином, который действует на благо своей родины. К тому же, вы сами сказали, она не посмеет ослушаться приказа Озая. Раз так, она отыграет свою роль до самого конца, а с тем, что будет после, я как-нибудь разберусь. «Как-нибудь разберется»? Есть ли предел его наивности, его глупости, его небрежности? Он видит в Азуле то, что хочет видеть. Такой же идиот, как и многие другие, кто попался в ее сети. И закончит так же, как они. — С сегодняшнего дня вы отдаете приказы в крепости, — обратился к дяде Вождь. — Принц Зуко и капитан Кин возглавят основные силы, людей можете отобрать по своему усмотрению. Идти одним отрядом или же двумя тоже решать вам, об остальном договоримся на месте. Позволил им решать, вот как? Вождь Племени Воды дал разрешение брату и сыну Хозяина Огня отобрать себе в отряды людей. Не много ли о себе возомнил? — Маги воды пойдут в конце войска — будет лучше, если враг не узнает о нашем альянсе до начала боя. Если повезет, мы воспользуемся замешательством врага и проведем двойную атаку. «Если повезет?» Этот засранец вновь надеется на слепую удачу? Мало ему было двух сотен погибших? — Отправляешь нас в первых рядах, а сам спрячешься за спинами? — не удержался Зуко. — Я пойду вперед с отрядом разведки — там мои умения принесут больше пользы. Магов воды поведет советник Муто. «Муто?» Зуко вспомнил чванливого коротышку, который выкрикивал приказы на корабле. Того самого, что поднял его на смех, стоило только спросить об отдельной каюте. — Он достойный командир: надежен, силен, умен, решителен, но не безрассуден. Он скорее пожертвует своим флотом в две дюжины кораблей, чем сотней людей. Но помните, принц Зуко, пусть вы не подчиняетесь ему, не советую даже пытаться спорить — советник очень упрям. На том Вождь откланялся и ушел, второпях забыв забрать со стола послание из Страны Огня — так спешил покинуть их общество. — И к чему это было сказано? — фыркнул Зуко в тишине пустой комнаты. — Дерзкий выскочка. Он распоряжается нашими людьми, как будто имеет на это полное право. Почему он отдает приказы? Дядя, как старший брат Хозяина Огня, именно ты должен был возглавить нашу армию. — Твой отец решил иначе, — смиренно ответил Айро, поднявшись из-за стола, вновь свернул письмо в тугой сверток, убрал за пазуху, и направился к двери. Зуко последовал за ним. — Значит, на то есть причины. Думаю, отец посчитал, что занять место генерала Фонга должен один из тех, кому он может доверять. Крепость теперь принадлежит Стране Огня. — Стране Огня и Племени Воды, — выйдя в коридор, дядя понизил голос до полушепота. — Иначе на стене развивались бы только алые флаги. — Флаги всего лишь яркие гобелены, на деле власть над крепостью в твоих руках. Вождь даже не понял, что победа не принесла ему никакой выгоды. — Ты так думаешь? — Он потерял две сотни людей и две дюжины кораблей, а что получил взамен? Ничего. А еще считает себя умнее других. Да и в бою он бесполезен, от того и сбежал в отряд разведки. Там ему и место. Дядя не ответил, только больше нахмурился. Весь путь он прибывал в задумчивом молчании, и, казалось, совсем не слушал, что говорил ему Зуко. И, только дойдя до двери в покои, некогда принадлежащие одному из высших офицеров армии генерала Фонга, Айро сказал: — До заката считанные часы, впереди вас ждет длительный переход и бой с серьезным противником. Отдохни, как следует, племянник. Зуко хотел было ответить, что уже достаточно отдыхал, ведь он проспал ночь и большую часть вчерашнего дня, но Айро закрыл перед ним дверь. Видимо, отдых здесь требовался именно дяде. Что ж, великий генерал стар, он отвык от сражений. В таком почтенном возрасте даже обсуждения боя могут утомить — Зуко понимал это, и не собирался навязываться. К тому же, у него еще осталось незаконченное дело, с которым следует покончить как можно скорее. Он вспомнил, как брел вчера по этому коридору, едва различая в дыму минувшей битвы силуэты — дяди и еще нескольких солдат, которые нашли для своих командиров подходящие комнаты. Последнее, что он видел отчетливо, это рассерженное лицо спасшей его дикарки. Будучи в полусознании, он попытался поблагодарить ее, но Катара исчезла, не успел он сказать и слова. Проснувшись, он хотел найти ее, а как только вышел за дверь, был перехвачен одним из стражников и вызван на так называемый военный совет. Теперь она, думает о нем всякие мерзости — наверняка так. Считает невоспитанным наглым гордецом, который погнушался проявить признательность по отношению к своему спасителю. Зуко и сам был не рад тому, как все сложилось, но он не собирается прятаться от нее в тени коридоров, делая вид, что не помнит, как попал на берег. — Стой, — приказал он рослому воину в синей рубахе. Северянин смерил его хмурым взглядом, но все же остановился. — Где сейчас сестра Вождя? — Там же, где остальные целители, — пробасил северянин, явно оскорбленный его повелительным тоном. — В казармах. Это рядом. Зуко уже проходил мимо распахнутых дверей, за которыми ровными рядами стояли кровати — во всех крепостях комнаты для солдат одинаковы. В прошлый раз, в широком арочном проеме, он различил несколько скрюченных обгорелых дочерна тел, сейчас же коридор был чист, а широкие двери открыты настежь. Подойдя ближе, Зуко услышал тихие стоны, и замедлился. — Принесите еще воды, — раздался знакомый женский голос. — Сейчас, — отозвался голос более звонкий. Из двери выбежала худенькая девица, едва не столкнувшись с Зуко, но так торопилась, что, кажется, даже не заметила его. — Одной магией здесь не обойтись, придется зашить рану, — сказала Катара — определенно ее голос, но более мягкий, почти что ласковый. С Зуко она говорила иначе, неудивительно, что он не сразу ее узнал. — Шрам останется. — Переживу, — послышался грубый мужской смешок. — Главное, чтобы осталось то, что рядом со шрамом. Позови Аску, у нее легкая рука. — Аска сидела с ранеными всю ночь, сейчас ее время отдыхать. Зуко осторожно приблизился, стараясь не попадаться никому на глаза, и задохнулся от спертого запаха: пахло терпкими травами и забродившими ягодами, животным жиром, потом, гнилью, и ярче всего — кровью. В полумраке длинной широкой комнаты, освещенный всего пятью окнами-бойницами, на более чем двадцати из полусотни кроватей лежали раненные — как воины Племени Воды, так и солдаты Станы Огня. На некоторых приходилось по два, а то и по три целителя: женщины и девушки магией извлекали воду из деревянных кадок, омывали ей тела, покрывали раны, подсвечивая мягким голубоватым свечением. Использовали не только магию: накладывали густым слоем пахучую мазь, меняли повязки и сшивали раны длинной кривой иглой. Чуть дальше по коридору послышались торопливые шаги — возвращалась та девица, что чуть было не столкнулось с Зуко двумя минутами ранее. — Чистая вода, — крикнула она, опустив тяжелую кадку на каменный пол, сплошь застеленный окровавленными тряпками. А после поспешила к дальней кровати. Тот, кто лежал на ней, стонал громче всех, то и дело нервно болезненно дергаясь. — Накут не жилец, — заключил все тот же мужской голос, что Зуко слышал ранее. Он подался вперед, украдкой (чтобы не отвлекать целителей от работы) заглянул за дверь, и замер, пораженный увиденным: мужчина, сидевший на кровати, был полностью обнажен, если не считать широкой повязки под могучей грудью, и белой тряпицы, что прикрывала его пах. А рядом, в каком-то дюйме от его достоинства, почти соприкасаясь со смуглой кожей густо поросшей черными волосами, застыла ладонь Катары. — Духи решат, жить ему или умереть, — ответила она, отстраняя руку. В свете голубоватого свечения Зуко увидел глубокий порез, который начинался на внутренней стороне бедра и заканчивался где-то под белой тканью. — Удивительно, как ты не истек кровью. — Повезло. Катара потянула за край тряпицы, но северянин придержал ее, накрыв пах ладонью. — Позови кого поопытнее. — Кто-то поопытнее занят с другими. Чтобы заштопать тебя не требуется особых умений, Ангук, — сказала Катара, став меж его ног, и извлекла из набедренной сумочки иглу, блеснувшую серебром. — Я счастливчик — меня обхаживает принцесса. — Ты счастливчик, хотя бы потому, что остался жив, — равнодушно ответила она, откидывая ткань с его бедер, и низко наклонилась. — Почти сутки провел на скалах, мы уже не думали найти тебя живым. Ангук ничуть не смутился тому, что его касалась женщина — в этом не было ничего удивительного, но Катара... она молодая благородная дама! Пусть и целитель, разве сестра Вождя, должна заниматься подобным? Нелепо. Недопустимо! Но то для него — для Зуко. Неужели, для Катары такого рода вещи вполне обыденны? В который уже раз она видит обнаженного мужчину? В который раз так беззастенчиво касается чужого тела? — Все-таки у Аски рука легче, — сквозь зубы проговорил Ангук. Зуко представил, как кривая игла протыкает тонкую кожу, как тянется нить, пока Катара придерживает пальцами края раны, как острие вновь вонзается в плоть. И снова. И еще раз... — Дальше будет больнее. — Могла бы подлечить меня без всяких швов. — На это уйдут часы. А у меня нет и свободной минуты. — Не подумай, я не жалуюсь... — Ангук сдавленно зашипел. — Жалуешься. Именно это вы, мужчины, и делаете все время. Сначала получаете ранения, после плачетесь нам, женщинам, на боль, а спустя время хвастаетесь друг перед другом шрамами. — Этим шрамом я уж точно хвалиться не буду. Ах, чтоб тебя! — Постарайся не дергаться. Я ведь могу случайно уколоть чуть правее... Ангук невесело рассмеялся, прежде чем в очередной раз зашипеть от боли. — Ни одной женщине не понять, что испытывает мужчина... ар-рх! — Как ни одному мужчине не понять, что чувствует женщина при родах. Я приняла много детей, поверь, в сравнении с этим твоя рана пустяк. Ну вот, я закончила. Быстрее, чем Аска, так? — Закончила? Тогда я... — Ангук собирался встать, но Катара остановила его, опустив руку на плечо. — Ты останешься в постели. Приляг, я подойду к тебе позже. И осторожнее, ты ведь не хочешь, чтобы швы разошлись, и я повторила все заново? В коридоре вновь послышались шаги, обернувшись, Зуко увидел молодую женщину: высокую, одного с ним роста, с глазами большими и темными, почти черными в полумраке. Она прошла в арочный проем, не удостоив его взглядом, и остановилась в двух шагах от кровати Ангука. — Катара, — позвала она низким певучим голосом, и увела Катару чуть в сторону, где их не смогут услышать другие целители и раненные — как раз к двери, за которой стоял Зуко: — у меня дурные вести. — Что случилось, Наккая? — Катара понизила голос до полушепота, Зуко прислушался. — Их не нашли — ни Нирну, ни Сенну. «Сенна?» Зуко уже слышал это имя. Да, так звали мага воды, что была на одном с ним корабле. Лица ее он не запомнил, девица была невзрачная, кроткая и тихая, словно тень. — Наверняка, они еще живы, — взволнованно зашептала Катара. — Может, они, как и Ангук, выбрались на скалы и ждут нашей помощи? — Скалы у подножья крепости — препятствие для не-магов, Нирна и Сенна легко добрались бы по воде. — Но если они ранены... — То вылечили бы себя. Прошло больше суток. Ты и сама понимаешь, они... — Мы не можем знать наверняка. Надо послать еще один отряд на поиски. Я поговорю с Соккой... — Катара, — мягко оборвала ее Наккая, — они мертвы. И никакие слова этого не изменят. Прошу, не надо ложных надежд. Спустя долгие секунды молчания, Катара приобняла Наккаю за плечи, а после крепко сжала ее ладони в своих. — Я сожалею о твоей утрате. Сенна и Нирна были и моими подругами, но я не знала их так... — Эй, кто там в дверях? — прервал слова Катары грубый женский оклик из глубин комнаты. — Либо заходи, либо не загораживай проход, и без того света не хватает. Зуко не сразу понял, что окликнули именно его, а когда догадался, то было уже поздно прятаться. К нему обернулись десятки лиц, Катара, разумеется, тоже заметила и, судя по враждебному взгляду, сразу узнала ненавистного ей принца Страны Огня. В ответ на ее движение навстречу Зуко отступил назад и в сторону — подальше от лишних глаз и ушей. Он хотел уйти и вернуться позже, в более подходящее время, но Катара последовала за ним в коридор. — Ваше высочество, — произнесла она знакомым ему холодным тоном. — Зачем вы здесь? Неужто пришли пожаловаться на головную боль? — Нет. Я... — Несварение после пиршества? Перебрали с выпивкой, празднуя победу? — Я пришел не за этим, — резче, чем планировал, ответил Зуко. — В таком случае, что вы здесь забыли? Вот же вздорная девица! Да что с ней не так? Почему сразу бросается на него с укорами и издевками, когда он не успел сказать и слова? Зуко вгляделся в ее лицо: изможденное, с темными синяками под глазами, с каплями пота на лбу. Волосы, перевязанные лентой, растрепаны, синее платье измято и перепачкано — вид совсем не подходящий для принцессы. «Но в самый раз для целителя, который не спал целые сутки», — подумал Зуко. Быть может, Катара с самого прибытия в крепость ухаживала за ранеными? В таком случае, понятно, почему она раздражена. И, разумеется, сейчас она меньше всего хочет его видеть и выслушивать благодарности. — Прошу простить мою грубость, — проговорил Зуко, тщательно подбирая слова. — О чем именно речь? — Катара скрестила на груди руки. — Вы грубили мне при каждой встрече. За которую из всех я должна вас простить? Нет, это невозможно. Она невозможна! Упряма, резка, строптива... Да как он может благодарить ее после такого заявления? Но все же она права: Зуко обходился с ней не лучшим образом, а Катара спасла его. И теперь, не важно, что она о нем думает, пусть считает хоть врагом, хоть злым Духом воплоти, он обязан сказать ей... — У меня нет времени на ваши причуды, принц Зуко. Она отвернулась от него, намереваясь вернуться в казармы, но Зуко не мог отпустить ее вот так. Он должен задержать ее, должен объясниться. — Постой! В три широких шага он обогнал Катару, выкинул в сторону руку, преграждая путь, а встретив колючий взгляд, неожиданно для себя резко выпалил: — На закате мы выступаем на восток. — Мы... что? — удивилась Катара. — Объединенная армия огня и воды окажет поддержку генералу Шу, который был атакован неизвестным противником. — Сокка ничего не говорил мне об этом. — Я говорю. Ты в моем отряде, — властно заявил Зуко. Нет, не за этим он пришел. Но приказ уже отдан, а командиры не берут слов назад. Вождь сам сказал — сам дал ему волю выбирать людей в отряды, вот он и выбрал. «Оплошал». Зуко понял это по лицу Катары, на котором удивление за миг сменилось прежним гневом и презрением. Что ж, в этот раз он и впрямь был виноват. — На закате, у восточных ворот, — повторил Зуко твердо, чтобы придать голосу большей убедительности, и ушел так быстро, насколько позволяли приличия. Прочь от казарм, лишь бы не видеть ее лица, лишь бы не услышать в след проклятия. Он прошел мимо своих покоев, мимо покоев дяди, борясь с желанием ворваться к нему и рассказать... о своем провале? Еще чего — меньше всего ему хотелось выслушивать нравоучения и советы, Зуко и сам понимал, что все испортил. Мог ведь сразу сказать «я пришел поблагодарить вас за спасение», поклониться и тотчас уйти, но нет: он скрывался в тени, молча наблюдал, подслушал важный для нее разговор — разумеется, это выглядело дико. «О чем я только думал?!» Но ведь еще не поздно все исправить? Верно, теперь, когда Катара в его отряде, им предстоит долгий переход бок о бок, за это время он найдет способ все объяснить. Катара поймет. Должна понять. И нет ничего противоестественного в том, чтобы принц Страны Огня пожелал, чтобы его невеста была рядом, ведь так? Люди расценят это как привязанность, или даже, как заботу о ней. Может быть, и Катара тоже... Услышав впереди раскатистый смех, Зуко остановился. Он шел так быстро, не разбирая дороги, что не сразу понял, где находится, а осмотревшись, сообразил, что стоит недалеко от входа в зал, который прежде служил магам земли трапезной. Смех же доносился из-за соседней двери, которая, судя по всему, вела в кладовую. — Ну-ну, ты слишком строг к нему, — услышал он мужской голос, стоило приблизиться. Дверь была приоткрыта на дюйм, а потому он мог различить каждое слово. — Я? Строг? Шутишь? — отозвался другой, снова засмеявшись. — Я всего-то молокососом его обозвал. — Совсем ты не уважаешь своего командира. Зуко не собирался подслушивать — на сегодня с него достаточно разговоров. К тому же, он не выносил грязных сплетен, а потому хотел повернуть назад, но, после упоминания о неком командире, любопытство взяло верх. — У-у-у, дружище, ты явно не был под его командованием. Из какого ты отряда, говоришь? — Из второго. — Считай, повезло. Подлей-ка мне вина, и я расскажу тебе такое... Послышался звук откупориваемой пробки, а после характерное бульканье. Когда чаши были наполнены, голос продолжил: — Вот твой командир прославленный генерал Айро — Дракон Запада. Он свое дело знает, с людьми ладит, а мой... В общем, молокососом я его назвал, чтоб не выражаться. Хоть и сын Хозяина Огня, а на деле одно сплошное разочарование. Зуко почувствовал, как к горлу подступает ком. Он много лет прожил во дворце, где каждый кланялся ему при встрече, а за глаза смеялся над «таким неловким» наследником, который во всем уступает младшей сестре. Он привык к насмешкам, как слуг, так и придворных господ, но здесь, сейчас, от тех, с кем он вместе пережил эту битву... — Один мой хороший приятель рассказывал, — продолжил весельчак, — что несколько лет тому назад Хозяин Огня за провинность сослал своего сына в Царство Земли, и поручил захватить небольшой городишко. Дельце плевое было: ни каменных стен, ни должной охраны, одни только женщины, дети да старики. А принц что, знаешь? Сбежал он! Удрал, поджав хвост. Видите ли, ручки марать не захотел, и пришлось генералу Айро за это дело взяться. Генерал был вынужден отложить свою отставку, чтобы прикрыть позор племянника, так-то. — Не врешь? — Все до последнего слова правда, уж я за своего приятеля ручаюсь, да и другие, кто был с ним в том самом отряде, подтвердят — командир и наследник из нашего принца, как из меня знатный благовоспитанный господин. «Они — люди из Страны Огня. Мои люди», — ужаснулся Зуко. С самого начала этого похода он был для них зеленым мальчишкой, который струсил однажды, опозорив свою семью. Но разве то была трусость? Какая честь в уничтожении беззащитного города? Какая доблесть и слава в убийстве женщин, детей и стариков? Насмешники считают его слабаком и неудачником, а сами смогли бы отдать приказ? — Его и командиром-то нельзя назвать, — весельчак все не унимался. — Второй вместе с Вождем, да где оно видано, чтоб один отряд два человека возглавляли? — Видать, сжалился над ним Хозяин Огня — дал второй шанс. Какой-никакой, но сын. — Второй шанс? Пф-ф, скорее уж пятый, если не десятый. — Эк ты разошелся. Откуда нам, простым солдатам, знать, как в императорской семье дела обстоят? Может, там своя причуда... — Ага, вот именно, что причуда. Палец о палец не ударил, а командир. Все потому, что принцем родился — повезло. «Повезло». Знали бы они, сколь многого он был лишен из-за «удачи» родиться сыном Хозяин Огня Озая. Знали бы, каково это, когда за каждым твоим шагом следят сотни глаз, и сотни ртов пересказывают увеселительную историю о твоем позоре каждому, кто готов слушать. А все потому, он, как наследник, не имеет права на ошибку. Они понятия не имеют о том, что он пережил, как из кожи вон лез, стараясь превзойти гениальную сестру и угодить отцу, как корил себя за каждую, даже самую малую, провинность. — Ты сам подумай, а? Сам подумай, ну, сколько у принца военных заслуг? Ноль. Не воевал он. Даже издали боя не видел. А тут сходу в командиры. Маг огня из него, говорят, приличный, да вот только магии я так и не увидел. А видел, знаешь, что? А видел я, как принц наш нырнул за борт и пошел ко дну. И утонул бы, да его спасла девица. Девица, слыхал, невеста его. Весельчак снова засмеялся. Смех сочился сквозь щель под дверью, разносился по пустому коридору, а быть может и за его пределы, отражался от стен, словно эхо в горах, обволакивал Зуко, словно густой смердящий удушающий дым. — Видать, принцесса-дикарка влюбилась, — шутливо заметил еще один — оказывается, там был и третий. — Ха-ха, как бы ни так. Северяне говорят, что их строптивая принцесса скорее перегрызет принцу глотку, чем ляжет с ним в одну постель. «Северяне говорят», вот значит как. А что Катара? Зуко и впрямь настолько ей отвратителен? Вероятно, так и есть. Почему должно быть иначе? Он сделал все возможное, чтобы укрепить ее ненависть. — А чего спасала тогда? Наскучили снега — решила перебраться поближе к солнцу? — Да кто ж ее разберет? Может наживу разглядела? Братец ее своего не упустит, сразу видно — вон как быстро втерся в доверие к Хозяину Огня. Но котелок у него варит, признаю. Без Вождя не видать нам этой крепости. А как маги воды сработали — ух, этот туман страшная штука. Солдаты Фонга, должно быть, штаны обмочили. — Но кто больше всех отличился, так это капитан Кин. С виду мелкий, хилый, а как ударил по воротам — одни щепки остались. Даже часть стены разрушил! — Вот и я говорю — повезло тебе быть под его командованием. Вам обоим повезло. Что генерал Айро, что капитан Кин, да даже Вождь, а он ведь не-маг, заметьте... «Даже Вождь дикарей — чужак, не владеющий магией, для них предпочтительнее». И этих людей ему предстоит вести в бой? Солдат, которые предпочли бы видеть своим командиром кого угодно, но не своего принца? Разве Вождь лучше? Да он всего-навсего слабак, который не может защитить свое племя — потому и пошел на союз со Страной Огня. Наивный слепец, который не замечает, что Азула дурит его — использует, ради достижения своих целей. Азула и того хуже: лживая, хитрая, жадная до власти. Она хочет выслужиться перед отцом, заодно посрамив Зуко, не более. Ей вовсе нет дела до чьих либо жизней, кроме ее собственной. Но откуда простым солдатам знать, чего желают их командиры? Они слышат только то, что им говорят, не задумываясь над скрытыми мотивами. В таком случае, Зуко тоже должен высказаться. «Я хочу спасти генерала Шу и его людей», — сказал бы он и не солгал. Вот только Зуко не был мастером слова, и публичные речи давались ему сложнее огня и молний. А значит, он должен показать свои намеренья делом. И он проявит, непременно. Завтра он докажет всем и каждому, что достоин быть их командиром, их принцем, их следующим правителем.