Год дракона

В каюте было тихо и невыносимо душно. Обшитые темным металлом стены, потолок и пол освещали три толстые свечи: одна слева на прикроватном столике, вторая у изножья кровати по правую сторону от кадки с водой, третья поодаль, у самой двери. Тонкий струящийся дым и густой аромат высушенной гармалы, поглощали весь воздух, оставляя Катаре один неполный глоток на каждый вдох — минимум, которого хватало на то, чтобы не задохнуться, но не более. Пламя дрожало на сквозняке, искажая изображенный на темно-красном гобелене герб Страны Огня. Символ был вышит золотой нитью, в полумраке он переливался и мерцал — не танцующее пламя, скорее водная гладь на закате. Словно живой, он гипнотизировал и убаюкивал, равно как плеск волн, лижущих внешний борт линкора. Напротив, в углу за дверью, стоял массивный сундук для одежды, над ним зависла в воздухе изорванная, обожженная и обагренная кровью военная форма. Принц Зуко застонал, и Катара вновь обернулась к нему, чуть приподнимая над его головой окутанные голубоватым свечением ладони. Целительная магия отнимала много сил, но без нее принцу не выжить, а потому Катара не смела жаловаться на затекшие плечи. Она маг-целитель, она спасает жизнь, в сравнении с этим ее болезненное неудобство незначительно — повторяла она в своих мыслях, но чем больше думала о том, сколько еще ей предстоит провести у постели принца, тем сильнее хотела откинуться на мягкую спинку широкого кресла, и забыться сном. «Сон», — вздохнула, или скорее простонала. Когда в последний раз она позволяла себе проспать дольше двух часов? Кажется, это было в ночь перед атакой на крепость генерала Фонга, а после... после у целителей было слишком много работы. Свеча у двери зашипела и погасла, а вместе с ней померк золотой блеск гобелена, исчезли и блики на кованых деталях сундука и металлическом нагруднике военной формы. Каюта сузилась до размера тесного погреба, в котором было лишь кресло и кровать с лежащим на ней принцем Страны Огня. Поначалу Катара не верила, что он выживет, мало кто верил. Когда она увидела изломанное тело принца, лежащее среди других таких же неподвижных тел, увидела, сколько его крови впитала в себя земля, то подумала, что уже ничем не сможет помочь. Шлем его был пробит спереди, сзади осталась глубокая вмятина, но волей Духов Зуко остался жив. Благодаря стараниям Наккаи ссадина на его лбу затянулась без следа, а на затылке осталась едва заметная шишка. Катара же залечила глубокие царапины и синяки на теле, вот только кости срастить не могла: три ребра под тугой повязкой оставались сломаны. И каждый раз, когда грудь принца вздымалась в попытке набрать в легкие больше воздуха, Катара опасливо опускала на нее влажную прохладную ладонь. — Н-н, — простонал принц, пытаясь повернуться, но Катара удержала его — сейчас любое движение, даже незначительное, могло привести к неприятным и даже необратимым последствиям. Попади корабль в шторм, пришлось бы худо, но, к счастью, погода благоволила им. Минуты тянулись медленно, казалось, что прошли часы, но свечи в каюте сгорели лишь на треть — полдень, подсчитала Катара, вздыхая. Наккая сменит ее только к вечеру, а пока остается терпеливо ждать, ждать, ждать... Сосредоточиться и глубоко дышать, чтобы самой оставаться в сознании. — Пора бы тебе очнуться, — пригрозила Катара полушепотом, от усталости до того искаженным, что прозвучал он нежно и заботливо. Позади, за металлической стеной, за коей находилась каюта принцессы Страны Огня, послышались голоса — мужской и женский: перешептывались, тихо гневно пререкались. Догадаться о причине спора несложно, сейчас у всех на устах одно — капитан Кин, командир первого отряда магов огня, оказался принцессой Азулой. Женщина во главе войска! Не удивительно, что северяне возмущены, и кому как не Сокке, Вождю племени и жениху принцессы, улаживать конфликт. Вот только что бы он ни говорил, Азула явно с ним не соглашалась. Вскоре голоса смолкли, и каюту снова заполнила тишина, нарушаемая приглушенным плеском волн. Лихорадка принца постепенно отступала, но прикосновения к коже обжигали, а от жаркого дыхания Зуко у нее самой на лбу выступила испарина. Быть может дело в особом приеме, которым владеют немногие маги огня? Размышляя об этом, Катара опустила руку на грудь принца, вообразив, как под кожей и ребрами, вместо воздуха в легких скапливается рвущееся наружу пламя. Затем на миг опустила уставшие руки, погружая ладони в кадку с водой, охладила ее магией, омыла свое лицо и шею, и вновь вернулась к лечению. Повинуясь ее воле, тонкая водяная змейка лизнула губы принца, задержалась на них, медленно растекаясь, проникая внутрь и увлажняя язык. Затем капля лекарства — густого отвара из ягод брусники, чтобы снять жар. Катара провела смоченной в холодной воде ладонью по его лбу, заметила, как по виску Зуко стекает алая капля, и наклонилась ближе, чтоб рассмотреть: то была капля пота, скользнувшая по темно-багровой пыльце — засохшей крови, оставшейся у корней волос. Потянув за шелковую ленту, Катара принялась омывать и расчесывать пальцами черные блестящие пряди: длиной они почти доставали пола — если принц встанет в полный рост, будут доходить до талии. Обычно мужчины Страны Огня носили на голове стянутый пучок, но Лорд Озай и его брат Айро оставляли под заколкой лишь половину, интересно, почему же Зуко решил отличиться от членов императорской семьи? Может, причина тому очередное дворцовое правило? Если Катаре предстоит стать женой наследника престола, то придется выучить их все: как и кому кланяться, какими словами приветствовать и прощаться, что и когда отвечать, что надевать при том или ином случае. Прав был Сокка, когда советовал ей посещать занятия генерала Айро, так она узнала бы куда больше о стране, в которой ей предстоит провести остаток жизни. Катара вздрогнула, услышав прервавший тишину металлический скрежет вентиля. После него последовал скрип петель, затем массивная дверь приоткрылась, и в каюту вошел Сокка. — Какие новости? — Лихорадка стихает, но он так и не приходил в сознание. — А должен бы. — Я делаю все, что могу, Сокка. И делаю это, несколько часов к ряду изнемогая от духоты, так что будь добр... — Знаю. Прости, — вздохнул он, подходя ближе. Виноватая улыбка брата смягчила ее гнев. Вблизи его лицо показалось Катаре усталым и омраченным, а причиной тому послужила вовсе не игра теней от свечи, а несговорчивая принцесса Страны Огня. — О чем вы говорили? Сокка не стал уточнять, покосился на дверь в каюту, на стену за спинкой кресла, и догадался, что Катара услышала их с Азулой спор. — О пустяках, — лжецом Сокка был неважным, сам это знал, а потому поспешил отвлечь ее: — Подвинься-ка, — велел небрежным жестом, призывая Катару потесниться, и нагло уселся рядом. Кресло было довольно широким, но все же рассчитанным на одного человека. Левое бедро уперлось в ручку подлокотника и тотчас отозвалось ноющей болью. — Не мог найти себе другое место? — Тише, тише, сестренка, опусти уже руки, вот так, — голубое свечение погасло, вода с ладоней Катары стекла на пол, обрызгав сапоги и подол, но Сокка и не подумал устыдиться под ее взглядом. Он наклонялся к кадке, смочил в ней полотенце, отжал и уложил на лоб принца. Затем проделал то же самое со вторым, а после накинул на голову Катары, покрывая не только лоб, но и большую часть лица. — Что ты делаешь? — на возмущение не осталось сил, потому она смиренно позволила Сокке делать что вздумается. — Устраиваю тебе благоприятные условия для отдыха. А теперь, — ладонь легла на затылок и притянула ближе к себе — к плечу, от которого пахло лекарственной кашицей изо мха и коры. — Поспи. А я побуду тут и пригляжу за всем. — Если принцу станет хуже... — То я обязательно тебя разбужу. — Без целительной магии... — У Зуко жар. На его лице мокрое полотенце. Мокрое от воды. Так что, это вполне себе магия воды. Магия мокрого полотенца, как тебе? Опять его шуточки. Такие же глупые, как в детстве. Все же, несмотря на годы, минувшие события, титул Вождя и прилагающиеся к нему обязанности, Сокка остался ее братом: иной раз грубым, но по-прежнему добрым и заботливым. — Сама сказала, — заговорил он, понизив голос до полушепота, — ты сделала все, что могла. Теперь жизнь Зуко вне опасности, нам остается только ждать. А тебе нужно поспать, разве я не прав? Мокрое полотенце приятно холодило кожу, усталость и тревога, преследовавшие Катару с самого рассвета перед захватом крепости Фонга понемногу отступали. Ноющая боль в спине и затекших плечах стекала вниз по венам, и исчезала, достигнув кончиков пальцев. Даже измучившая ее жара показалась мягким, обволакивающим теплом, и дышать стало куда легче. — Ну, так, — обратилась она к Сокке, смежив веки и удобнее устраиваясь на его плече, — о чем вы говорили с принцессой Азулой? — О предстоящей свадьбе. — Я не дура, — обиженно буркнула Катара, чуть надавив рукой ему на грудь, на то место, где был свежий шрам от стрелы. Шрам, который он решил оставить как напоминание о минувшем сражении. Иногда ее умный брат вел себя как мальчишка. Сокка болезненно зашипел, но плеча не убрал. — Советники считают, что мне не хватает твердости, — чуть погодя ответил он. — Как ты понимаешь, в Племени не обрадуются, если их Вождем будет командовать воинствующая принцесса из Страны Огня. — А принцесса не собирается потакать, оно и понятно. Что ты намерен делать? Сокка вдруг притих. Обычно он быстро находил что ей ответить, по большей части отшучивался, но не сейчас. Молчание насторожило Катару, но она слишком устала для расспросов. — Все образумится, — прошептала она, засыпая. Хотела сказать что-то еще, но позабыла все слова. — Надеюсь, ты права, сестренка. Но, не думай об этом. Спи. Катара вслушивалась в дыхание: брата, свое, принца Зуко. Вслушивалась в потрескивание фитилей свечей и вплетенных в воск трав, тихий плеск воды в кадке у кровати. Она устала, так устала, что не могла поднять рук, не могла даже открыть глаз. — Лучше бы ты сбежала, когда я сказал, — шепнул ей на ухо Сокка. — Но ты всегда поступала по своему, следуя своим принципам. «Я не сбегаю», — подумала Катара, проваливаясь в забытье. — Верно, — продолжил свою мысль Сокка. — Ты всегда была и будешь сильнее меня. * * * Катара проснулась, почувствовав, как холод лизнул ступни, поджала под себя ноги, вытянула руку, пытаясь нащупать одеяло или шаль, а не найдя их, только смиренно вздохнула. Открыв глаза, она оказалась в полной темноте, услышала далекий шум волн за бортом, запах металла, целебных трав и пота. Совсем как в каюте принца Зуко, разве что там она изнемогала от жары, а здесь... Осознав свою мысль, Катара подскочила на постели — своей постели, а ведь должна быть с принцем, сидеть в кресле и ждать его пробуждения. Наскоро протерев глаза, она натянула сапоги, выскочила в коридор и резко крутанула вентиль двери напротив. — Ох, — вздрогнул Сокка, отпрянув от развешанной над сундуком военной формы принца. И с укором добавил: — Ты меня напугала. В каюте было куда светлее, чем она запомнила. Осмотревшись, Катара не нашла догорающих свеч с гармалой, вместо них по углам расставили четыре масляных фонаря с красными стеклами, какие висели в коридорах линкора. В их свете кожа принца казалась неестественно порозовевшей. — Который час? — спросила Катара, подбегая к кровати, и коснулась ладонью лба Зуко — жар спал, а дыхание выровнялось. — Ты проспала ужин. Не так давно я слышал, как кок и его помощники таскают на палубу тяжелые котлы. Наверху сейчас вовсю празднуют. — А Наккая? — Я отправил ее отдыхать. Она ведь, как и ты, все это время заботилась о раненых. Эй, — мягко позвал Сокка, коснувшись ее плеча, — умылась бы, сестренка. Катара недоуменно моргнула, вызвав у Сокки смешок. — Недостаток сна явно не пошел тебе пользу. Умойся и присядь, тогда я расскажу обо всем, что ты пропустила за эти... семь или восемь часов. Помнишь, где чаша с водой? Как же забыть, после почти двух дней, проведенных подле нее? Катара отвернулась, наскоро заплела растрепанные волосы в косу, смочила руки, затем лицо, а когда закончила, Сокка заговорил, вернее затараторил: — Ты уснула, я отнес тебя в каюту, вернулся к Зуко, сменил ему полотенце, вскоре пришла Наккая, осмотрела его, немного над ним поколдовала, заключила, что жизни нашего больного ничего не угрожает. Говорила она мало, при этом старалась меня не замечать, а потом так неприветливо зыркнула... Она явно меня недолюбливает, не знаешь за что? — За то, что ты взял с собой Ноккана в третий отряд, где он мог погибнуть? — Ноккан сам вызвался биться рядом со мной. Да и причем тут Ноккан? Ох, ты хочешь сказать, что они... то есть, что Наккая его... — Сокка покрутил ладонями в неопределенном жесте, видимо, означающем глубокую привязанность. — Любит, — подсказала Катара, присаживаясь в кресло. — Ноккан же намного старше. Он даже старше нашего отца. — Вовсе нет, — заспорила Катара, пусть и не знала наверняка. Она едва помнила мать Ноккана: все в деревне звали ее старушкой Нан, и только Пра-Пра, самая старшая из женщин Южного Племени, называла «Нанни», будто помнила ту совсем малышкой. — Ноккан и Наккая, кто бы мог подумать? — Сокка опустился на постель принца, небрежно сдвинув в сторону его ноги, на что Зуко никак не отреагировал. — И как давно они вместе? — Они не вместе. Ноккан, как и ты, невежда в любовных делах. — На что это ты намекаешь? Катара задиристо ухмыльнулась. — Но ты ведь не заметил чувств Наккаи, хотя все судачат об этом. Поговаривают, что она влюбилась в Ноккана целых десять лет назад. — Десть лет? Погоди, мы перебрались в Северное Племя чуть больше года... а, я понял, как раз в то время отец отплыл, чтобы найти учителя водной магии. — Я этого не помню, — нахмурилась Катара. — Не помнишь, потому что не знала. Сюрприз провалился, потому как никто не согласился... Сокка умолк, а затем подскочил, отступив от постели принца. — Он пошевелился. Катара поднялась в кресле. Сокка был прав: принц Зуко неразборчиво прохрипел какое-то слово, согнул ногу, приподнял торс, пытаясь подняться, но с хрипом упал обратно на постель. — Очнулся, — не веря, прошептала Катара, промедлила миг, а затем засуетилась. — Быстрее, Сокка, подай воды. Нет же, не кадку, а кувшин. Где он? Кувшин нашелся сразу же, как и кубок. Сокка наполнил его до краев, хотел передать в руки Катары, но ей было не до того. — Не вставай, — велела она принцу, пытаясь удержать от очередной попытки подняться. — Твои ребра сломаны, и если ты... Зуко зарычал от боли и вновь повалился на подушки, лицо скривилось в гримасе злобы, но Катару не напугал его гнев. Она не в первый раз лечила раненного в бою воина — знала чего ожидать и что делать. — Успокойся и послушай: сражение закончилось, ты на корабле Страны Огня. Мы плывем в Северное Племя Воды, понимаешь? Остервенелый взгляд принца блуждал по каюте, выискивая врага, но с каждым новым вдохом его дыхание выравнивалось и разум прояснялся. — Помнишь меня? — спросила Катара. — Хорошо. Я помогу. Только не делай резких движений. — Я сообщу Азуле, — отозвался Сокка, и вышел из каюты так быстро, словно был Духом, что умеет бесследно исчезать в мгновенье ока. Он рассудил верно: принцесса наверняка захочет узнать, что ее брат очнулся. — Воды, — прохрипел Зуко. Катара помогла ему приподняться. Кубок стоял на столике у кровати, Катара потянулась за ним, но принц схватил стоящий рядом кувшин и принялся жадно пить, а опорожнив наполовину, отбросил сосуд. Осколки со звоном разлетелись по металлическому полу каюты, залив его водой, но ни принцу, ни Катаре до того не было дела. — Приляг, я осмотрю тебя, — предупредила она, удержав принца одной рукой. Другой взмахнула, повелевая воде подняться из кадки и покрыть ее ладонь, словно перчаткой. Зуко скривился, хотя она едва коснулась его торса через плотно прилегающую повязку. — Больно? — ...Нет, — ответил он, сквозь плотно сжатые челюсти. Разумеется, солгал. Что поделать, многие мужчины скорее умрут, чем проявят слабость на глазах у женщины, даже если эта женщина целитель. Ладонь медленно скользила вверх-вниз, прощупывая магией сосредоточие энергии, выявляя болезненные точки и, хоть немного, но притупляя боль. Катара ненадолго остановила руку над легкими, после повела пальцами по груди к ключицам, шее, и выше... — Зачем это? — спросил Зуко, перехватив ее запястье, когда она коснулась виска. — Ты был серьезно ранен, не помнишь? Кажется, он действительно не помнил. Что ж, неудивительно. — Тебе надо отдохнуть, — решила Катара. — Я передам, чтобы в твою каюту принесли ужин. Она уже собралась уходить, потянула руку, чтобы высвободиться, но Зуко удержал ее, сильнее сжимая пальцы. — Постой, — приказал он в типичной грубой манере, но секундой позже ослабил хватку: — Спасибо. Это слово, казалось бы, такое обыденное, прозвучало тихо и неуверенно, словно впервые сказанное им, избалованным принцем. Катара хотела съязвить, но передумала, потому как благодарность Зуко была искренней. Она поняла это по его голосу, по пристыжено отведенному взгляду, по невысказанному нежеланию отпускать ее руку. И осталась. — Ты уже дважды спасла меня, — продолжил принц. — Я обязан тебе жизнью. И мой долг... нет, мое собственное желание... Не успев закончить, Зуко зашелся кашлем, приподнялся на локте, и Катара тотчас подала ему кубок с водой. — Будет лучше, если мы продолжим разговор после, когда ты встанешь на ноги. — Нет. Я давно хотел сказать, что благодарен тебе. Ты не должна была спасать меня, но сделала это. В тот раз, в крепости генерала Фонга, я пришел именно за этим. — Вот как, — потупилась Катара, вспоминая упомянутую встречу в казармах. — Тогда я повела себя не лучшим образом, мне следовало выслушать тебя, прежде чем... «Бросаться с упреками» так следовало сказать, но Катара умолкла на полуслове. Зуко тоже молчал, и в наступившей тишине, обоим стало не по себе. Катара перевела взгляд на свои руки, затем заметила измятый перепачканный передник, подумала, как неряшливо, должно быть, торчат из косы нечесаные волосы, а слабый, но уловимый запах пота и вовсе вогнал ее в краску. Сейчас она выглядела совсем не как принцесса Племени Воды. Но Катара никогда не считала себя принцессой. К тому же, сейчас она целитель, и принцу, наверняка, совсем не важен ее внешний вид. — Мы выиграли бой? — первым нарушил молчание Зуко. — Выиграли, хоть и понесли большие потери. — Расскажи мне. Катара присела в кресло, готовясь к долгой беседе. Спросила: — Что ты помнишь? — Все, кроме... нашей победы. Я вел отряд на помощь генералу Шу, шли на восток по дороге в провинцию Туй, после наступления темноты на нас напали маги земли. Послышался грохот, появились стены — маги земли выставили преграды высотой с ворота крепости. Большую часть моих людей оттеснило назад, оставшимся я приказал продвигаться вперед, но очередная стена отрезала нам путь. Зуко выдержал паузу, нахмурился, старясь припомнить детали. Катара кивнула, покорно дожидаясь продолжения. — Маги земли прятались за стенами и не давали подобраться: обрушили град камней, метали диски. Оставалось уворачиваться от одних, и отбиваться от других, разбивая в пыль... Пыль, которая попадала в прорези на шлеме. Я ударил огнем, надеясь пробить брешь в стене, ударил снова, но земля была прочнее камня. Когда загорелась трава, эти трусы вышли из укрытия, вот тогда мы и встретились. Четверых я убил, ранил двоих, которые пытались зайти с левой стороны, даже не могу сказать был то юг или север. Повсюду полыхал огонь, в воздухе стояла пыль и дым... я ничего не видел. Катара вновь немо кивнула. Ее воспоминания были схожи: она бежала не разбирая дороги, не отличая врага от союзника, звала Уллаю, Ярну и Хамиру — целительниц, которые на начало боя шли с ней бок о бок. Плотный едкий дым, пыль и огонь окружали со всех сторон, дезориентируя, ослепляя и удушая. — Со мной остались трое магов огня, — продолжил Зуко. — Я приказал стать спиной к спине, дальше было не до команд. Мы атаковали, атаковали и снова атаковали. Один из магов земли прорвался вперед, я подпустил его слишком близко и отступил назад, тогда и понял, что больше никто меня не прикрывает. — Ты бился один против дюжины, — Катара перешла на шепот. — Так мне сказал Сокка, а ему Кунор. Один из магов огня — Шун, прежде он был стражем твоего дяди, — пытался пробиться к тебе, но... не успел. Когда мы с Наккаей подошли, ты был без сознания. Катара вспомнила, как приблизилась к нему: в свете пламени кровь казалась черной, она стекала по шее, сочилась изо рта и трещины на лбу. Рядом стояла на коленях глупышка Аяка, держа в одной руке острый земляной колышек, а другую просунула под нагрудную пластину военной формы. «Скверно», вздохнула она, покачав головой, тогда все подумали, что принц Зуко умер. А миг спустя его сердце забилось вновь. — Тебя ранили в лоб и затылок, ребра были сломаны, все тело покрывали глубокие порезы, синяки и ссадины, — продолжила Катара. — Чудо, что ты выжил. Не иначе, как Духи присматривают за тобой. — Духи и лучшие целители Племени Воды. Мимолетная улыбка принца больше походила на ехидную усмешку, но Катара не могла сказать наверняка — была слишком поражена еще одной новой эмоцией на лице, ранее выражавшим лишь недоверие и презрение. Комплимента, пусть и в благодарность, тоже никак не ожидала. — Что было после? — спросил Зуко. — Маги земли отступили? — Да. Тебе удалось сдержать наступление, оставшиеся бежали на восток. Принцесса Азула возглавила преследование, — при упоминании имени сестры, Зуко ничуть не удивился. Выходит, он тоже знал о ней. Как и Сокка, раз бросился спасать: не рисковать же жизнью ради неизвестного капитана Кина. — Она получила ранение, но опасности удалось избежать, сейчас она здорова. — Разумеется. Азула необычайно удачлива, — только и ответил принц. Должно быть, не хотел говорить о сестре с кем-то, кто не является частью императорской семьи. А может, избегал упоминания о скандале, в который втянула всех принцесса Азула, вступив в ряды объединенной армии. Катара тоже не хотела обсуждать эту тему. — Мы отступили к болотам, — продолжила она. — Там разбили лагерь. Понадобилось время, чтобы подлечить раненых и обсудить дальнейшие действия, но об этом тебе лучше поговорить с командирами. — Какие были потери? — Четверть войска. Девяносто три солдата Страны Огня и шестьдесят два воина Племени Воды. Катара притихла, вспомнив, как вели подсчет. Солдаты и воины заносили под ледяной купол раненных в красных и синих одеждах, спустя считанные минуты ширины стен оказалось недостаточно. «Еще один», «ранен в грудь», «куда этого?» — выкрикивали снова и снова. Аяка помогала снаружи, но то и дело забегала за лекарствами — ее запасы быстро заканчивались. «Насчитали больше сотни, — сказала она. — Корака нашли под обломками: обе ноги сломаны, живот распорот, но он еще жив. Кто возьмется?» Катара на миг оторвалась от ран принца, окинула взглядом бесконечные ряды тел, задержалась на Данре — самой опытной из целительниц. Данра отрицательно покачала головой. «Еще один», — выкрикнул вошедший советник Муто, внося на руках воина превышающего его в росте. «Сюда» — отозвалась Хамира, чуть сдвигая в сторону мага огня, которого не удалось спасти. Вскоре был еще один погибший, за ним следующий, третий, четвертый — их было слишком много. Точные цифры Катара услышала только по возвращению на базу Фонга. — К вечеру мы добрались до крепости, — продолжила она свой рассказ. — В порту ждали линкоры Страны Огня, которые прибыли на подмогу. Солдаты перенесли раненых на борт, и мы отплыли. Твой дядя очень волновался и просил написать ему. Зуко сухо кивнул. — Что с генералом Шу и его людьми? — Удалось спасти больше полусотни. Часть из них осталась в крепости с генералом Айро, а может и все, кроме самого генерала Шу — он отбыл в Страну Огня. Я не знаю всего, но могу позвать Сокку. — Не нужно. Зуко медленно, сдерживая стон, свесил с кровати сначала правую, а затем левую ногу. Сел, чуть сгорбившись, положа руку на туго перетянутую повязкой грудь, но сразу же выпрямился, стараясь держаться с достоинством. Коснулся рукой лба, видимо, пытаясь нащупать оставшийся после боя шрам, а не найдя его, повел пальцами по волосам — к затылку. — Моя лента? — Она здесь, — ответила Катара. Тонкая алая полоска из шелка так и осталась в широком кармане ее передника. Достав ее, Катара замешкалась, не решаясь предложить помощь. Пусть она и провела эти три дня наедине с принцем, лечила и омывала, пока тот был без сознания, но касаться его сейчас, без целительной магии, казалось неуместным. Зуко принял из ее рук ленту, осторожно потянув за край, перекинул через шею, и скривился от боли, стоило чуть приподнять руки. Катара неуверенно шагнула вперед. — Может быть, я?.. — Если не затруднит. Встав вплотную, Катара чуть наклонилась, собирая длинные волосы принца в хвост, приподняла ленту, обвязала вокруг два раза и затянула аккуратный узелок. «Пожалуй, так даже лучше», — подумала она, оценив новую прическу. Зуко же ничего не оставалось, как поблагодарить ее. Позже он поднялся с постели, прошел к сундуку, открыл крышку и достал плотный парчовый халат, отделанный золотой тесьмой. — Я собираюсь пройтись. — От прогулок лучше воздержаться. Ты нетвердо стоишь на ногах, — заметила Катара. — Что обычно для человека, который только очнулся после трех дней горячки. К тому же твои раны... — Почти не беспокоят. — Даже если так, — Катара подошла к висевшей над сундуком форме, сняла измятый оцарапанный шлем и вложила его в руки принца. — Ты пережил несколько смертельных ударов, после такого нельзя проснуться полностью здоровым. Головная боль, головокружение, нетвердая походка — ты можешь потерять сознание. Принц выглядел удивленным, но все же упрямо стоял на своем: — Я скорее умру от духоты. Разве мне не полагается свежий воздух? Катара нахмурилась. С одной стороны, Зуко прав, ему не повредит покинуть эту душную, пропахшую гармалой каюту. Признаться, ей самой надоело сидеть запертой в четырех стенах. — Хорошо, — согласилась она, плотнее смыкая на груди принца отвороты халата, — чтобы спрятать повязку, а после взяла под руку. — Раз так, я буду сопровождать тебя. — Это не обязательно. — Как твой целитель, — добавила Катара. — Я настаиваю. Отпираться было бесполезно, впрочем, к ее удивлению, Зуко покорно согласился и более не высказывал возражений. Шум веселья они услышали уже в коридоре корабля, хотя даже не дошли до лестницы, а поднявшись по ней, оказались на самом настоящем пиру. Несмотря на позднее время, было довольно светло, более дюжины фонарей освещали около сотни людей в синих и красных одеждах. Солдаты Страны Огня и воины Племени Воды больше не были порознь, они разделились на смешанные группы по пять, десять, а то и двадцать человек: одни пили бочковое вино у борта, другие наблюдали за игрой в пай-шо, третьи устроили концерт — играли на роге цунги, невпопад били в барабаны и пели, или точнее сказать, выкрикивали песни, а некоторые даже танцевали, шумно прихлопывая и грохоча сапогами по металлу. — О-о-о! — нетрезво проревел Иттар, заприметив Катару и Зуко. — Смотрите, кто почтил нас своим присутствием! Примерно треть всей собравшийся толпы оглянулись на них, на миг стало тише, а затем палубу сотряс приветственный гул: — Принц Зуко! — воскликнул некто. — Командир! — следом поддержал второй голос. — А с ним сестра Вождя? Это принцесса Катара! — За принца! За нашего спасителя! — проорал маг огня, стоявший рядом. И более трех десятков рук взмыли в ночное небо, расплескивая вино из чаш и кубков. — Что здесь происходит? — оглушенный ревом, спросил Зуко. Катара позволила себе улыбнуться. — Празднование в честь победы над магами земли, разве я не говорила? — Но... — За принца! — прокричали вновь. — За командира! — Выпьем же! — Выпьем! — поддержал Иттар. — Да! — Кажется, мы припозднились к началу, — усмехнулась Катара. Зуко же замер, словно громом пораженный, не шевелясь, немо уставился перед собой. — Не ожидал? «Или скорее не привык», — поняла Катара, разгадав его взгляд. И на какой-то миг улыбка сошла с ее лица. Верно, принца Зуко всегда окружали верноподданные, но никогда на ее памяти никто не приветствовал его столь бурными одобрительными возгласами. Прежде для солдат своей страны он был не более чем избалованным сыном Хозяина Огня. «Как и для меня», к своему стыду признала Катара. — Отныне ты герой, — вновь улыбнулась она. — За героя! — едва волоча языком, проговорил старик в красной форме. — За принца Зуко! — Еще по одной! Катару и Зуко проводили к столу, предлагая различные угощения: моллюски и сушеные водоросли из Племени воды, острые мясные закуски из Страны Огня, приготовленные на пару овощи, приправленные травами из Царства Земли, а так же рыбу: жареную, соленую, маринованную. Катара была так голодна, что попробовала всего понемногу, принц же ограничился наваристым бульоном, а после им подали по чаше, наполнив до краев. Вино было легким и сладким, наверняка припасенным капитаном корабля для особого случая, а потому пилось в удовольствие. К слову, капитан тоже присутствовал на праздновании, как и многие другие, он выразил свое почтение принцу, а заодно и благодарность сопровождающей его Катаре. — За нашего спасителя и его спасительницу, — молвил он, сдержано поклонившись. Катара в ответ поблагодарила за удобное широкое кресло, которое перекочевало в каюту принца из капитанской. — То было меньшее, что я мог сделать, чтобы выразить свою признательность. С вашего позволения, принц Зуко, я вернусь к своим обязанностям, — откланялся он. Танцующих на палубе становилось все меньше, музыка постепенно стихала, но кубки празднующих не пустели, и голоса не смолкали. Воины и солдаты обсуждали минувший бой, хвалились новыми шрамами — как же без этого, всё так же выкрикивали тосты: «за принца», «за командира», за «наследника», за «спасителя», за «героя». — Холодает, — заметила Катара. Значит, они уже миновали границу и вошли в северные воды. — Не хочу портить праздник и прерывать момент твоего триумфа, но нам пора возвращаться в каюту. — Да, — отстраненно произнес Зуко, всматриваясь в безоблачное ночное небо. Казалось, мыслями он был далеко за пределами корабля и совсем ее не слушал. Он еще долго молчал, замерев в одной позе, а после коснулся рукой груди. — Болит? — Все в порядке. Эта боль — доказательство того, что я жив, что стою сейчас здесь, а не остался лежать на дороге в провинцию Туй, и что все это — не сон. Мне до сих пор сложно поверить. — Ты здесь, и ты в сознании, я могу подтвердить, ведь была рядом все дни, что ты провел в горячке. — Я доставил много хлопот еще со дня осады. Мне жаль. — А я ни о чем не жалею. Заносчивый и нелюдимый принц, которого я вытащила из воды, оказался героем. — «Герой» слишком громкое слово. — Не для тех, чью жизнь ты спас. Все на этом корабле, каждый, кто видел тебя в битве или слышал о ней, знают, что ты совершил. Приятно думать, что в этом есть и моя заслуга, ведь я спасительница спасителя, не забыл? Катара озорно улыбнулась, встретив замешательство на его лице, и смешалась, когда он ответил улыбкой. Она совсем не знала Зуко, не могла угадать, какие слова порадуют его, а какие огорчат, что может удивить его, а что вызвать гнев. Одно лишь поняла она за это время — общество принца перестало быть для нее бременем.