Вкус подчинения

– Ты отлично приструнила Гэмбона, молодец, Гермиона. Когда займешь мое место, продолжай крепко держать его в кулаке и при малейших признаках возмущения надавливай посильнее, только тогда в Отделе спорта будет порядок. Его слабые места – азартность и неорганизованность, а еще его секретарша мисс Денш. – Удивил, – фыркнула Гермиона, первой проходя в распахнутую перед ней дверь приемной Министра. – По Денш сохнет весь седьмой уровень. Думаю, совсем скоро у нее на пальце появится колечко, а затем придется подыскивать ей замену в связи с беременностью. Такие, как она, тут долго не задерживаются. Она красотка. – Я не обратил внимания. – Альберт, да ты что! Все обратили внимание, а ты нет? Не сглазил ли тебя Уолден, которого ты прижал за срыв сроков подачи генеральной отчетности? – Гермиона бросила объемную папку на стол и отошла к скрытой в небольшой нише кухоньке, чтобы налить себе чая. – Я думала, он сожрет тебя взглядом и держала палочку наготове, когда мы уходили: вдруг пара проклятий в спину прилетит. – С Уолденом я продолжу разговор, когда займу место его начальника, – жестко ответил Альберт Сэйерс, технический ассистент министра магии. – Он чувствует, что в скором времени ему придется искать себе новую работу, и бесится от бессилия. Я избавлюсь от него сразу же, и рука не дрогнет. Отделу международного магического сотрудничества не нужны трусы-перебежчики, которым все равно, с кем работать, лишь бы не терять теплое местечко. Жаль, что улик на него после войны накопать не вышло. Слишком осторожничал и не успел замарать руки. Гермиона лишь кивнула, ставя перед Альбертом чашку кофе со сливками и ложкой сахара, как он любил. Сэйерс хоть и не был фактическим членом Ордена Феникса, но внес большой вклад в сопротивление и победу в войне, передавая Кингсли данные о деятельности Пожирателей в Министерстве при марионеточном правительстве Пия Толстоватого. Поэтому, став Министром, Кингсли, в первую очередь окруживший себя верными и надежными людьми, ни секунды не сомневался, кому доверить важную должность его технического ассистента, в чьи обязанности входило, среди прочего, контроль деятельности всех отделов и их руководителей. Производящий общее впечатление всегда вежливого и доброжелательного человека, Альберт был жестким, цепким и непримиримым противником консерватизма и идей элитарности чистокровных, крепкой рукой выкорчевывая любой их росток на вверенном ему поле деятельности. Неудивительно, что Кингсли со временем пожелал заменить именно им одного из неугодных ему начальников. Даже спустя четыре года после войны Министерство продолжало меняться, как казалось Гермионе, к лучшему, ведь не все можно было рубить сразу под корень: молодым саженцам нужно было время вырасти. – Значит, твой переход в другой отдел состоится совсем скоро? – как бы между прочим поинтересовалась Гермиона. Альберт уже несколько месяцев неспешно передавал ей дела, но конкретных сроков, когда она получит его место, никто так и не назвал, а прямо поинтересоваться у Кингсли не позволял негласный министерский протокол. – Через пару месяцев, – сделав вид, что не заметил ее интереса, отозвался Сэйерс, бегло просматривая отчеты, предоставленные только что на совещании начальниками отделов. – Кстати, разве ты не подыскиваешь кого-то себе на замену? Пора уже начинать обучать нового человека. – Кингсли решил отказаться от секретарши в целях экономии и чтобы подать пример остальным, – вздохнула Гермиона. – Так что иногда мне придется совмещать две должности в одной. Я не столь наивна, чтобы думать, будто Министру магии хватит времени самому бронировать себе отели для командировок и читать всю приходящую на его имя корреспонденцию. Через неделю он просто утонет в письмах и забудет сходить на половину важных совещаний. – Если кто и справится и с тем, и с другим, то только Грейнджер, – ровным тоном сказал Альберт, не поднимая взгляд от бумаг. – Кингсли повезло, что ты согласилась поработать у него секретарем. Я оставляю его в надежных руках. – Спасибо, – Гермиона слегка покраснела. Похвала от Альберта дорогого стоила: обычно он лишь критиковал, наметанным глазом находя изъяны в работе. И как правило, его замечания всегда были взвешенными и обоснованными. Сэйерс поднял свой пронизывающий взгляд, и от него не укрылся румянец на щеках Гермионы. Выражение его лица смягчилось, и кончики губ приподнялись в улыбке. – Кстати, ты сегодня хорошо выглядишь, – как бы между прочим заметил он и спрятал лицо за чашкой с кофе. Гермиона смущенно и немного нервно поправила тщательно уложенные волосы и разгладила невидимые складочки на строгой нежно-фисташковой блузке и юбке-карандаш. – Да вроде как обычно, – пробормотала она и поспешила сменить тему. – А почему ты проигнорировал сегодня Сэвиджа? Мне показалось, цифры, которые он указал в своем отчете по раскрываемости преступлений выглядели немного… – Неубедительными? – понимающе усмехнулся Альберт и встал, снимая пиджак и вешая его на спинку стула, а затем устало размял затекшие руки. Рубашка на груди натянулась, и белая ткань отчетливо обрисовала рельефные мышцы. Гермиона поспешно села за стол и уткнулась в блокнот с расписанием Кингсли. – Об этом знает пока всего пара человек, но думаю, ты тоже должна быть в курсе, – Альберт махнул палочкой, устанавливая Заглушающие чары, подошел к ее столу, сел в кресло для посетителей и чуть наклонился вперед. – Кингсли перебрасывает его в Отдел тайн заместителем начальника. Там нужна твердая рука, а Зангер слишком стар. Через полгода он уйдет на пенсию, и Сэвидж возглавит отдел. – Но кто тогда… – Займет место начальника Аврората? Кому еще, по-твоему, Кингсли доверяет как самому себе? – Не-е-ет! – протянула Гермиона, недоверчиво качая головой. – Гарри сказал бы мне! – Поттер еще сам ничего не знает. Через пару недель начнет везде появляться вместе с Сэвиджем. Принимать дела, – Альберт склонился еще ниже, и Гермиону накрыло ароматом его парфюма – тяжелого, сладковато-древесного, душащего. – Можешь намекнуть ему, если хочешь. Пора и тебе потихоньку погружаться в океан подковерных интриг. Долго тут сухой оставаться не получится. – У тебя же получается, – подмигнула ему Гермиона, и несгибаемый Альберт вдруг смутился, снял заглушку и отошел к своему столу, оставив ее гадать о причинах странного выражения, мелькнувшего на его лице. Следующие полчаса прошли в молчании. Альберт разбирал отчеты, Гермиона строчила гневное письмо секретарю магловского министра, который настаивал на переносе встречи с Бруствером на пару дней. Внезапно дверь кабинета Кингсли распахнулась, и оттуда донесся обрывок его фразы: – Нельзя недооценивать важность этих поставок! Сделай все, что возможно и невозможно! Это моя личная просьба! – Конечно, Кингсли, до встречи, – холодно отозвался второй знакомый голос, и из кабинета вышел Драко, с глухим стуком захлопнув за собой дверь. – Малфой?! – ошеломленно воскликнула Гермиона, никак не ожидавшая его здесь увидеть. Она безраздельно властвовала над расписанием встреч Кингсли и абсолютно точно знала, что на это время у Министра было назначено совещание в Отделе тайн. Он не мог сам перенести его без ее ведома! – Грейнджер, – промурлыкал Драко, прямым ходом направляясь к ней. – Сколько лет, сколько зим! – Серьезно? – подняла бровь Гермиона, когда он обошел стол и раскрыл руки для приветственных объятий. – Ты не обнимешь старого школьного друга?! – воскликнул он и с наигранным возмущением обернулся к Альберту. – Сэйерс, с каких пор у вас тут так закрутили гайки, что запрещено даже обниматься? Грейнджер, переходи на работу ко мне, иначе засохнешь тут без человеческого тепла! – Как будто я когда-то увижу тепло от Малфоя, – хмыкнула Гермиона, но затем все же улыбнулась и позволила Драко себя обнять. На людях он всегда вел себя иначе, чем наедине с ней, и можно было не обращать внимания на его паясничество для публики. – Ты не получила мои извинения? – уже тише и совсем другим тоном спросил он, загораживая ее широкой спиной от Сэйерса. – Я хотел заскочить раньше, чтобы еще раз принести их лично, но пришлось срочно уехать за границу. Вернулся лишь вчера. – Тебе не за что извиняться, Драко, – прошептала Гермиона, покачав головой. – Я в порядке и была в порядке, когда ты ушел в тот вечер. Давай просто забудем… – Забудем, если ты пообедаешь со мной, – тоном, не терпящим возражений, заявил Малфой, косясь на дорогие часы на руке, которые явно стоили целое состояние. – Сейчас как раз обед. Я отведу тебя в одно прекрасное местечко. И не говори, что ты предпочтешь мне жуткую министерскую столовку! – И зачем же мне это? – скрестив руки на груди, поинтересовалась Гермиона. Что-то было не так, она чувствовала это: сначала цветы с извинениями и приглашением на ужин, теперь этот обед. Малфою явно что-то было нужно от нее. Их случайная встреча в магловском баре неделю назад медленно переставала казаться ей таковой. Неужели Драко следил за ней? И зачем тогда потащил к Снейпу? Со Снейпом шутки были плохи: он был не из тех, кто позволил бы втянуть себя в чьи-то интриги… без его ведома. Либо он был непричастен к делишкам Драко, и его можно было выкинуть из уравнения, либо все же замешан, и это уже начинало попахивать опасностью. Два хитрых изворотливых слизеринца против нее одной… Следовало быть настороже. Им обоим. Потому что Гермиона совершенно не собиралась становиться пешкой в чьих-то интригах. Министерство научило ее быть осмотрительной. – Как это зачем тебе это? – возмутился Малфой и, склонившись к ее уху, горячо шепнул: – Потому что я так хочу. И потому что я милый! – уже громче добавил он, нацепив на лицо свою самую обворожительную улыбку, способную растопить все ледники мирового океана разом. – Ты своих сотрудников так же мотивируешь? – хмыкнула Гермиона. – Удивительно, что на тебя все еще кто-то работает. – Вот это как раз совершенно неудивительно! – улыбнулся Малфой, настойчиво увлекая ее к шкафу. Решив все же пойти у него на поводу в надежде выяснить, что он задумал, Гермиона не слишком сопротивлялась, когда он отыскал ее пальто и галантно помог его надеть. – Грейнджер, – подал голос Альберт, внимательно наблюдая за манипуляциями Драко. – Позволь напомнить, что через час состоится еще одно совещание, на которое я хочу взять тебя с собой. Или ты предпочтешь вникать в тонкости работы комитета по выработке объяснений для маглов сама? – в его голосе мелькнуло недовольство и тщательно замаскированная угроза, и Гермиона с удивлением обернулась к Альберту, который всегда был доброжелателен с ней. – Сэйерс, ты разве не знаешь, что в стране шестьдесят процентов оборота импортируемых редких компонентов для зельеварения идет через «Малфой Трейдинг»? – опасно сощурив глаза, процедил Драко. – Мне казалось, такая информация уже должна была дойти до будущего главы Отдела международного магического сотрудничества. – Драко! Здесь моя работа, и отвечать за свое рабочее время я буду сама! – голос Гермионы зазвенел от гнева и, отодвинув его в сторону, она подошла к столу Сэйерса. – Альберт, ты же знаешь, твой опыт для меня бесценен. Я буду в переговорной ровно через пятьдесят минут. – Хорошо, – холодно кивнул он, возвращаясь к своим отчетам. – И кстати, Альберт, – окликнула его от двери Гермиона, которую уже ждал снаружи Малфой. – Нет ничего, с чем я не смогла бы справиться самостоятельно. И никого тоже. – И как часто вы обедаете вместе с Сэйерсом? – невинно поинтересовался Драко, пока лифт мчал их в Атриум. – Не слишком, он обычно пропадает в разных отделах, и я его почти не вижу, – ответила погруженная в свои мысли Гермиона и вдруг моргнула, понимая, к чему был вопрос. – Драко, что ты имеешь в виду? – Ясно как божий день: «каменный истукан» Сэйерс положил на тебя глаз, Грейнджер, – фыркнул Малфой, собственнически кладя ей на талию руку, которая тут же была оттуда скинута. – Он от ревности чуть ядом в меня не плюнул. А ты ведь знаешь, я не терплю на себе ничьих слюней, кроме твоих. – Ты женат, Драко, – вздохнула Гермиона. – И Альберт не положил на меня глаз. Мы просто работаем вместе. И он предан своему делу и не хочет оставлять его абы на кого. – Моя милая маленькая Грейнджер, – Драко ласково погладил ее по волосам и подтолкнул к выходу из лифта. – Всё-то ты знаешь и замечаешь, кроме того, что у тебя под носом. В итальянском ресторане, куда привел ее Малфой, они поспорили, что он закажет именно то, что она хотела, и Гермиона, наблюдая, как Драко уверенно отдает распоряжения официантке, не ошибившись в выборе ни разу, невольно задумалась, как же хорошо он ее знает. Все-таки дружба, подкрепленная постелью, – это один из самых замечательных вариантов отношений, где нет никаких обязательств и ревности, а есть лишь взаимное удовольствие. На минуту ей даже стало жаль, что все закончилось. Конечно, о Тематической составляющей их связи с Малфоем она жалела еще тогда, когда он сообщил ей об Астории. Последние события наглядно доказали, что без БДСМ ее жизнь была неполноценна, не просто как суп без соли – а как суп без воды. – Прости, что притащил тебя к Снейпу, – сказал Драко, когда улыбчивая официантка поставила перед ними великолепную пасту, аппетитно пахнущую морепродуктами. – Я слишком привык решать, что для тебя лучше в Теме, поэтому с полной уверенностью потащил тебя в Коукворт. – Коукворт? – задумчиво переспросила Гермиона, силясь вспомнить, где могла слышать это название. – Это тот городок, где мы были? Где находится этот странный бар… м-м-м… «Агония» или как его там? Конечно, она помнила название бара – он был тем ориентиром, который позволил ей трансгрессировать туда. Но Малфою было совершенно не обязательно об этом знать. Он и так вел себя слишком подозрительно. – Да, графство Лестершир. А что, Грейнджер, хочешь туда вернуться? – подмигнул Драко, делая глоток вина. – А что, Малфой, у тебя есть другие предложения? Хочешь отвести меня еще к кому-нибудь? Только не говори, что профессор Флитвик тоже Верхний! – фыркнула Гермиона, наслаждаясь чудесно приготовленной пастой. – Если кто-то из учителей Хогвартса и Доминант, то это может быть только твоя любимая Макгонагалл! Черный латексный кошачий костюм и плеть были бы ей к лицу. – Драко Малфой! Ты ступил на запретную территорию! Немедленно подними руки вверх и сделай два шага назад! – строго проговорила Гермиона, грозя ему вилкой, но затем не сдержалась и рассмеялась. – В былые времена ты бы потом сидеть не смогла за такие разговоры со мной, – вроде бы непринужденно проговорил Драко, но его стальной взгляд резанул ее словно лезвие, и Гермиона поёрзала на стуле саднящей задницей и залилась краской из-за воспоминаний о человеке, нарисовавшем красивый шедевр абстракционизма в сине-фиолетовых тонах у нее на ягодицах. Малфой принял ее смущение на свой счет и накрыл горячей ладонью ее руку. – Я тоже иногда скучаю по тем временам, – признался он. – Уверен, для тебя найдется еще идеальный Верхний, с которым тебе будет хорошо. А вот у меня надежды мало. – У тебя так и не вышло… заинтересовать Асторию? – помолчав, робко поинтересовалась Гермиона. Они с самого начала негласно старались избегать разговоров о жене Драко и ее постельных предпочтениях. Гермиона считала это неэтичным, а Малфой не хотел оскорблять свою бывшую партнершу рассказами о новой, с которой, к тому же, он потом вступил в брак. – Она совсем не приемлет Тему, – покачал головой Драко и осушил свой стакан до дна. – Да и обычный секс тоже не слишком. – М-м… – Но скоро родится наш ребенок, и это станет неважным, – улыбнулся Малфой, бездумно поглаживая пальцами руку Гермионы. – Все наладится, Драко, – пробормотала она, пытаясь избавиться от некстати всплывших воспоминаний о тяжелой руке Снейпа в ее волосах, подарившей успокоение безо всяких излишних движений и поглаживаний. – Конечно, – улыбнулся Малфой, возвращая себе прежнее безмятежное выражение лица и убирая руку. – Все равно я постоянно торчу в офисе и пропадаю в командировках. – Кстати, Драко, – невинно улыбнулась Гермиона, решив сделать вид, что хочет сменить тему, а на самом деле задать главный интересующий ее вопрос. – А откуда ты знал, где найти Снейпа, если тот скрывается от всего магического мира в этом Коукворте? В «Пророке» писали, что он уехал из страны, но ты привел меня прямо к нему, даже не назначив встречу заранее. – Снейп лучший зельевар из тех, кого я знаю, – пожал плечами Малфой. – Он иногда… консультирует меня по некоторым сложным вопросам. – Вот как, – Гермиона многозначительно подняла бровь. – И насколько эти вопросы законны? – Ровно настолько, насколько позволяет мне Бруствер, – широко улыбнулся Драко, давая понять, что подкопаться к нему невозможно. – Я законопослушный бывший Пожиратель. Как и Снейп, между прочим. Кстати, а почему наш разговор все время возвращается к нему, Грейнджер? – вдруг спросил Драко, окидывая ее проницательным взглядом. Гермиона постаралась с честью выдержать это испытание, сохраняя по возможности нейтральное выражение лица. – Я думала именно поэтому мы здесь: чтобы ты извинился за то, что привел меня к нему. – А мне на секунду показалось, что в тебе снова всколыхнулись те фантазии, о которых ты рассказывала мне в тот вечер, – Драко склонился ниже над столом, и его голос понизился до заговорщицкого шепота. – Помнишь, как это было? Ты лежала на животе в моей постели, и красные полосы от плети ярко выделялись на твоей коже среди белых простыней. В воздухе висел аромат возбуждения, и мне хотелось взять тебя еще раз, пока твоя попка пылала огнем, что я разжег. Но сначала ты, покорная моей воле, должна была рассказать о своих самых ярких и постыдных фантазиях, какие только могли родиться в голове умницы Грейнджер, которую все вокруг считали синим чулком, и лишь я один знал, какой ты можешь быть: страстной, покорной, жаждущей, возбуждающей – для меня… Отличные были времена, не так ли, Гермиона? Ей стало жарко, и она потянулась за стаканом воды, чувствуя, как пылает лицо, загоревшееся, пока Малфой шептал ей бесстыдства прямо посреди дорогого ресторана. Но жарче всего запылало между ног, и, кажется, там даже стало влажно от воспоминаний о той ночи, что они провели с Драко в его магловской квартире. Об одной из многих ночей, что они провели там, познавая всю многогранность доминирования и подчинения. Гермиона закусила губу и сжала ноги, а затем осторожно сдвинулась на стуле, желая убедиться, что ей не показалось и трусики действительно намокли. Задница тут же вспыхнула болью, и каждый синячок и мелкая ранка дали о себе знать. Снейп! В ушах будто снова свистнула его девятихвостка, отгоняя лишние воспоминания, и словно наяву зазвучал бархатный баритон, пробирая до мурашек: «Он любил тебя когда-нибудь нежно?» – Гермиона? – окликнул ее Малфой и, судя по его обеспокоенному лицу, уже не в первый раз. – Все в порядке? – Да, конечно, – отозвалась она, залпом допивая воду. – Драко, прости, но мне уже пора. Я действительно хочу попасть на то совещание с Альбертом. Это важно для меня. – Я понимаю, – кивнул он и улыбнулся, жестом подзывая официантку. – Я доставлю тебя обратно в Министерство. И не вздумай заявлять, как в прошлый раз, что ты доберешься сама! Позволь мне хоть немного позаботиться о тебе! В память о старых временах, когда ты была еще не «стальной Грейнджер», а моей послушной девочкой. – Хорошо, – покладисто откликнулась Гермиона, торопясь быстрее выйти из ресторана. Почему-то ей стало настолько неуютно, что хотелось поскорее распрощаться с Малфоем и уйти с головой в работу, чтобы отвлечься. Словно чувствуя это, Драко оставил ее в Атриуме и поспешил к одному из каминов, сославшись на срочные дела. А Гермиона вошла в лифт и, убедившись, что у нее было еще несколько минут до начала совещания, уверенно нажала кнопку второго уровня. Отдел магического правопорядка встретил ее, как всегда, суетой и шумом. Без труда отыскав нужный кабинет, она постучала, надеясь, что его хозяин на месте. В голове зудела случайная догадка, и Гермиона не смогла бы ждать до конца совещания, чтобы проверить ее. Услышав приглашение войти, она вздохнула с облегчением и толкнула дверь. – Гарри, мне нужно личное дело Снейпа. На минутку. Почитаю при тебе и сразу отдам. – Эм, привет, Гермиона, – Поттер удивленно на нее уставился, но надо отдать ему должное, тут же нацарапал пару слов на клочке пергамента и, заколдовав его, отправил летающую записку в архив Аврората. – Тебе стало что-то известно о нем? – осторожно поинтересовался он, предлагая Гермионе кофе, на что она лишь нетерпеливо мотнула головой. – Он ведь, согласно нашим данным, сейчас где-то во Франции. Я… стараюсь не упускать его из вида. Такого человека, как Снейп, лучше держать или совсем близко, или далеко, но под присмотром. Война закончилась, но всегда находится тот, кто этого не осознает. Особенно, если воевал всю жизнь. Гермиона подняла взгляд на Гарри, и у нее защемило сердце. Он ведь говорил совсем не о Снейпе… Резкий хлопок заставил ее вздрогнуть, и возле стола появился низенький домовик в форменной одежде Министерства, которую Бруствер ввел с подачи Гермионы, до сих пор безмерно собой гордившейся. – Йонки принес личное дело Северуса Тобиаса Снейпа по запросу Гарри Поттера! – пропищал он, передавая толстую папку в руки Гарри. – Спасибо, Йонки, возвращайся за ним… через час, – сказал тот, и домовик кивнул и исчез. Гарри взвесил папку в руках и бросил на Гермиону задумчивый взгляд, и на миг показалось, что он не отдаст дело Снейпа, пока не выведает, зачем оно ей. Но в следующий миг ей стало стыдно за свои подозрения, потому что Поттер просто протянул ей папку. Слишком много она в последнее время общалась со слизеринцами. – Что ты ищешь? – все же не сдержал любопытство он, наблюдая, как Гермиона судорожно листает страницы, пробегая по ним горящим от возбуждения взглядом. – Просто хочу проверить кое-что, – пробормотала она и, заметив, что Гарри начал посматривать на нее с беспокойством, небрежно обронила: – Кстати, до меня дошли слухи, что Сэвидж переходит в Отдел тайн, и на его место пойдешь ты. – Что?! – Гарри вскочил, задев стопку пергаментов с протоколами допросов подозреваемых, и они, словно осенние листья, покрыли пол плотным ковром. – Ты уверена, Гермиона? – Мне сверху виднее, – пробормотала она, увлеченно копаясь в папке. Поттер нервно махнул палочкой, и рассыпанные пергаменты вернулись на место. – Оставь дело на столе, когда закончишь, хорошо, Гермиона? – сказал он уже от двери и, не дожидаясь ответа, вылетел в коридор. – Угу, – запоздало пробормотала Гермиона, застыв над папкой. Она нашла то, что искала: протокол заседания Визенгамота по делу Снейпа, на котором они с Гарри и Роном тоже присутствовали. Вот откуда ей было знакомо это название – Коукворт! Судя по заботливо записанным секретарем на суде словам самого Снейпа, в этом городе в графстве Лестершир он когда-то родился и вырос. Оставив папку на столе, она поспешила на совещание, хотя в голове роились бесчисленные вопросы, сбивающие с рабочего настроя. Благо Альберт провел встречу сам, предоставив Гермионе возможность лишь наблюдать. Время до конца рабочего дня прошло сумбурно. Убегающий на позднее собрание в Аврорате Кингсли, видимо, усмотрел что-то необычное в выражении лица своего секретаря и, очевидно, списав это на усталость, настойчиво отправил Гермиону домой, попросив Альберта проконтролировать, чтобы она не засиживалась как обычно допоздна над бумагами. Переупрямить Сэйерса порой было еще сложнее, чем саму Гермиону, и в итоге она послушно ушла в пять часов вместе со всеми остальными. Стоило ей выйти из Атриума и остаться одной в плотном потоке людей в центре Лондона, с нетерпением ожидавшие этого целый день мысли тут же накинулись на нее с кровожадностью акул-убийц из страшных магловских фильмов. И если до сегодняшнего дня покоя ей не давал исключительно Снейп, то теперь дров в костер пылающего внутри нее беспокойства подкинул еще и Драко. Перебегая дорогу к своему дому, Гермиона вдруг разозлилась. Сукин сын Малфой! Жил бы спокойно со своей беременной женой, покупал бы пинетки да тренировался подгузники менять на домовиках! Зачем ему понадобилось баламутить тихие воды, так что круги от швыряемых им камней задевают всех вокруг? Конечно, благодаря ему она нашла наконец подходящего Верхнего, но странная активность, проявляемая Драко вокруг нее, не укладывалась у Гермионы в голове. И почему-то ее не оставляло странное предчувствие, что это была не последняя их встреча, хотя до того вечера в магловском баре они не виделись уже пару лет. Входя в подъезд, Гермиона решила отбросить пока размышления о Малфое. Слишком мало информации у нее было, чтобы делать какие-либо выводы. А сегодня в ресторане она бездарно упустила возможность что-нибудь у него выведать, отвлекшись на мысли о Коукворте. Снимая со своей квартиры защитные заклинания, Гермиона невольно вспомнила, какое количество их было наложено на скромные комнаты Снейпа. И какого уровня были эти заклятия. Она готова была побиться об заклад, что часть из них они не проходили в Хогвартсе, а другую их часть, скорее всего, можно было обнаружить в каком-нибудь пособии по не очень светлой магии. Зачем живущему среди маглов Снейпу такая защита? Чего ему там опасаться, когда даже против троих бандитов с ножами он вышел один и без палочки? Неужели на свободе остался кто-то из его бывших «коллег», о ком не знает Министерство? Учитывая, что Гарри уверен, будто сам Снейп сейчас во Франции, вполне возможно, что Аврорат упустил кого-то из Пожирателей. Скинув обувь и аккуратно повесив пальто в шкаф, Гермиона прошла в кухню и налила себе вина. Хотелось отвлечься, забыться, выбросить из головы рой назойливо гудящих мыслей, но единственный способ, который действовал на нее безотказно, был недоступен до cубботы. Именно тогда она вновь вернется в «Агонию» и опустится на колени перед своим Верхним, и единственным, что будет иметь значение, останется лишь его волнующий голос, спокойно и властно отдающий приказы. Сладкое послевкусие проведенной с ним сессии снова обволокло Гермиону, как медовая патока, а расписанная фиолетовым и синим задница отдавалась тупой болью при каждом прикосновении к ней. Пытаясь распутать тот клубок чувств и ощущений, что оставила ей встреча со Снейпом, Гермиона поняла, что к общей радости от обретения наконец Верхнего и к томному сладкому вкусу подчинения примешиваются тонкие, едва различимые нотки горечи, как будто от обиды. Нет, безусловно Снейп ничем не обидел ее, более того, он предупреждал, что собирается копаться в ее старых ранах, и она сама сознательно и добровольно пошла на это. Но чувство какой-то неясной неправильности происходящего все же зудело тонким голоском где-то на самом краю слышимости, не давая покоя. Несмотря на то, что Снейп позаботился о ней после сессии, как и полагалось ответственному Верхнему, Гермионе не доставало разговора с ним и анализа произошедшего. Если он не поднимет эту тему в субботу, она собиралась сама попросить его об этом. Уже ложась спать, Гермиона снова вспомнила его руку у себя на щеке и тихий, едва долетающий сквозь туман сабспейса голос: «Ты справилась. Хорошая девочка». Слабый стон спрятался в темноте комнаты, а бедра сами собой сжались в безуспешной попытке сдержать подступающее возбуждение, которое, словно ночной охотник, подкрадывалось каждый раз, когда чуяло мысли о Снейпе. Как давно она мечтала о прикосновении этих длинных изящных пальцев – гораздо дольше, чем полагалось «хорошей девочке», отличнице и старосте, гордости Гриффиндора. И хитроумный мерзавец Малфой, зная об этой ее слабости к рукам бывшего профессора, нагло воспользовался этим, чтобы затащить ее, поклявшуюся больше не открывать душу и не давать тем самым никому оружие против себя, в логово другого умного и проницательного слизеринца, который именно это собрался и сделать – заставить ее полностью открыться ему. Все страхи и сомнения камнем пошли на дно, когда возбуждение, подстегиваемое мимолетными игривыми касаниями к горячей коже, разлилось словно море вокруг, затопив всю комнату и захлестывая набегающей волной Гермиону, кончившую от собственных пальцев на клиторе и мыслей о руках Снейпа на теле. Дни недели слились в единый круговорот, снежным комом катясь все быстрее навстречу выходным. Альберт взялся за Гермиону с удвоенной силой, и теперь, помимо своих непосредственных обязанностей секретаря, она выполняла еще и часть его работы, пока он использовал освободившееся время, чтобы принимать дела у Фогдта, которому вскоре предстояло сложить полномочия руководителя Отдела международного магического сотрудничества. Задерживаясь каждый день допоздна, Гермиона приходила домой, чтобы наскоро поужинать, принять душ и забыться беспокойным сном, а наутро не вспомнить ничего из тех сновидений, что мучали ее ночью, заставляя чувствовать себя разбитой и неотдохнувшей. Субботы она ждала как избавления, надеясь, что сессия позволит ей отвлечься и забыться, а тихо кипящее в ней сексуальное напряжение, которое ее собственные пальцы были бессильны унять, наконец уйдет. Вечер пятницы тянулся как никогда бесконечно, и Гермиона, не зная, чем себя занять, убрала всю квартиру и отдраила кухню и ванную без магии, к полуночи устав так, что сон принял ее в свои ласковые объятия, едва голова коснулась подушки. Утром субботы время будто еще больше замедлило свой бег, и пока Гермиона наблюдала, стоя с кружкой кофе у окна, как мимо спешат люди и несутся машины, ее собственный маленький мирок застыл, заключив ее как насекомое в каплю янтаря и замуровав в одном мгновении навечно. К вечеру метания в четырех стенах маленькой квартирки окончательно ее вымотали, и она, наскоро собравшись, вышла из дома, не особо позаботившись о том, чтобы подобрать какое-то особенное платье. Снейп был прав: он не Малфой, и ему явно было все равно, во что она одета и какое белье скрывал ее наряд. Это Драко обожал снимать с нее трусики, будто разворачивая обертку дорогого подарка, ласкать затянутые в ажурные чулки ноги и дразнить соски сквозь жесткое кружево, а Снейп, скорее всего, опять сразу отправит ее в ванную, откуда она выйдет в одном халате. Или без – надо признать, что стыдиться бывшего учителя уже было поздно. Когда магия трансгрессии послушно забросила ее в Коукворт, до назначенного Снейпом времени встречи оставался еще почти целый час, и Гермиона, бросив мимолетный взгляд на сверкающую в сгущающихся сумерках вывеску «Агонии», решительно пошла в другую сторону. Ей хотелось прогуляться и успокоиться, подышать свежим морозным воздухом и немного осмотреться в городе, где Снейп спрятался у всех на виду и от Министерства, и от пронырливых журналистов «Пророка», и, если она права, от Пожирателей тоже. Серые улочки сменяли одна другую, здания вокруг становились все более приземистыми и обшарпанными, редкие чахлые деревья, еще встречавшиеся в центре, где, судя по всему, и находился бар, по мере приближения к окраине города и вовсе пропали. Людей на улицах становилось все меньше, и смотрели они на Гермиону так, что она невольно покрепче сжала палочку в кармане пальто. Под ногами шелестели мертвые листья, и она поймала себя на мысли, что старается ступать так, чтобы издавать как можно меньше звуков: повсюду ее не отпускало странное ощущение чьего-то пристального взгляда, наблюдающего за пришлой столичной девицей, дерзнувшей бродить по узким переулкам. В арке между домами шаги отдавались гулким эхом, а впереди на земле виднелось нечто странное. С трудом подавив тошноту, Гермиона различила силуэт дохлой кошки и, оглядевшись по сторонам, махнула палочкой, заставив ее исчезнуть. В голову некстати пришли воспоминания о троих бандитах, заявившихся в «Агонию» в ее первый визит туда, и стараясь отбросить мысли о том, что они могут бродить где-то неподалеку по этому пропитанному тоской и безысходностью городу, Гермиона уже собралась было возвращаться, как вдруг ее внимание привлекло нечто странное. На улице, навевающей уныние однообразием пейзажа, где в ряд выстроились абсолютно одинаковые двухэтажные ветхие дома, похожие на зубы скорбно оскалившейся в небо пасти, виднелся пробел, выделяющийся пустотой, как прогалина в лесу. Подойдя ближе, Гермиона обнаружила, что от здания, когда-то стоявшего на этом месте, остался лишь фундамент, полусгнившие балки и кирпичное крошево, непригодное даже для того, чтобы его растащили на хозяйственные нужды соседи. Казалось, в этом доме много лет назад произошел взрыв, похожий на несчастный случай при утечке газа, но осторожно ступив на опасную, ничем не отгороженную территорию, Гермиона вдруг ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев: развалины источали магию. Сильную и довольно устойчивую, если волшебство до сих пор можно было почувствовать по прошествии стольких лет. Оступившись на камне, скользком из-за висящей в воздухе влаги, Гермиона с трудом удержалась на ногах и, подняв взгляд, увидела на фоне иссиня-серого неба огромную чадящую трубу какого-то завода, зловещим исполином возвышающуюся над городом. Справа загорелся тусклый свет, и почудилось какое-то движение. Усилием воли заставив себя не размахивать палочкой в магловском городке, Гермиона повернулась в ту сторону и увидела, как в соседнем доме всколыхнулась занавеска, а за ней мелькнули любопытные глаза ребенка. По спине поползли мурашки, а безотчетный страх перед чем-то неизведанным сжал сердце ледяной рукой. Развернувшись, Гермиона поспешила обратно, к светлым огням и теплу «Агонии».