Вкус подчинения

Когда Гермиона добралась до «Малфой Трейдинг», затянутое тучами серое небо опустилось над Косым переулком совсем низко, а дома укутали прозрачные сумерки. Фирма располагалась по соседству с Гринготтс, в трехэтажном здании, построенном недавно, после войны, а потому выглядевшим довольно современно: стекло и бетон, минимализм и функциональность. Выросшее прямо посреди сердца магического Лондона строение в подчеркнуто магловском стиле казалось насмешкой над волшебным миром, но Драко, спустивший на него половину своего состояния, оставшегося после предписанных судом пожертвований Министерству, сделал верный ход: вездесущий «Ежедневный пророк» усмотрел в такой явной лояльности к маглам со стороны бывшего Пожирателя Смерти раскаяние и открытость для перемен. Чем сделал новорожденной фирме по импорту редких ингредиентов для зелий невольную рекламу. Уже позже в «Малфой Трейдинг» открылось производство собственных инновационных зелий, и на подземном этаже, где изначально располагалась лаборатория проверки качества ввозимых из-за границы компонентов, появился и небольшой цех производства. Насколько Гермиона знала, дела у Драко шли настолько успешно, что недавно ему пришлось арендовать дополнительные помещения в магловской части Лондона. Согласно открытым источникам, сейчас его фирма производила всего три наименования зелий, но их невероятная эффективность, достигнутая благодаря усовершенствованным рецептам, обеспечивала Драко госзаказы и отличный доход. Гермиона очень давно не была у него на работе и, подходя к зданию с красивой вывеской «Малфой Трейдинг», поймала себя на легком любопытстве: ей было интересно взглянуть, во что превратилась фирма изнутри после того, как бизнес набрал обороты. Закрыв глаза, она несколько раз глубоко вздохнула, надеясь слегка прийти в себя, прежде чем отправляться к Драко и пытаться перевести для него рецепт зелья. Отменять встречу уже было поздно, а Малфой ясно дал понять, что помощь ему требуется срочно. Мигрень, появившаяся еще во время прогулки по Косому переулку с Мэттом и Томми, казалась мерзким паразитом, высасывающим последние силы, и Гермиона надеялась, что у Драко найдется для нее болеутоляющее. Поднявшись на третий этаж, она была встречена радушной улыбкой миссис Пирс, секретаря Драко, дамы в возрасте, которая своим профессионализмом и деловой хваткой могла дать фору многим молоденьким карьеристкам. Она работала с Малфоем с самого основания его фирмы, и он намеренно выбрал ее среди других соискательниц: уже тогда он был нацелен на долгую кропотливую работу, зная, что бывшему Пожирателю Смерти успех и выгодные контракты не поплывут сами в руки, поэтому не желал видеть рядом молодую девушку, которой его постель будет интереснее, чем участие в развитии бизнеса. И насколько Гермиона знала, этой позиции он придерживался до сих пор, безжалостной рукой увольняя каждую – и каждого – из своих коллег, кто хоть раз пытался с ним заигрывать. – Добрый вечер, мисс Грейнджер, – миссис Пирс, уже закончившая свой рабочий день и снимавшая с вешалки пальто, тут же повесила его обратно. – Мистер Малфой ждет вас. Он просил вас зайти сразу, как только вы придете. Но позвольте сначала предложить вам чай или кофе. Гермиона нашла в себе силы улыбнуться, уже в не в первый раз поражаясь невероятной работоспособности этой женщины, явно выглядящей усталой, но все равно готовой задержаться ради припозднившейся посетительницы. Вежливо отказавшись от предложенных напитков и попрощавшись с миссис Пирс, поспешившей домой, Гермиона собралась было постучать в дверь кабинета Малфоя, но та внезапно распахнулась, и на пороге показался сам Драко, одетый в великолепный официальный костюм, каждая ниточка которого буквально кричала о больших амбициях и стремительно растущих перспективах его хозяина. Рядом с ним Гермиона в своих простых джинсах и футболке, в которые она переоделась для удобства беготни с Томми и Мэттом по магазинам, почувствовала себя не в своей тарелке. Но искренняя улыбка Драко, словно выглянувшее из-за туч солнце, мгновенно разогнала все мрачные мысли. Засранец Малфой всегда умел поднять ей настроение. – Прости, что опоздала, – виновато пробормотала она, понимая, что из-за мигрени у нее вряд ли получится столь же лучезарно улыбнуться в ответ. – Главное, что ты все-таки пришла, – впустив ее, Драко с тихим щелчком закрыл дверь кабинета и тут же наложил Заглушающие и Защитные чары, изолируя их обоих, а также секреты своего бизнеса от остального мира. Бросив пальто на кресло для посетителей, Гермиона огляделась, тут же подметив, что кабинет стал просторнее и уютнее: видимо, Малфой объединил его с соседним помещением. Помимо письменного стола, тут появился отдельный стол для переговоров, тумбочка с напитками в углу и рядом с ней небольшой диванчик. Он так и манил своей видимой мягкостью и удобством, обещая расслабление и покой, так что Гермиона поспешила отвести взгляд, чтобы не расклеиться раньше времени: сначала нужно было сделать дело. – Твой кабинет вырос, – она перевела взгляд на Драко. – Как и твой бизнес. Как и ты сам. Малфой прошелся по кабинету, снял пиджак и ослабил галстук, словно сбрасывая с себя личину босса крупной фирмы. – Мы оба изменились, – задумчивость в его голосе озарилась игривыми искорками иронии. – Госпожа Грейнджер, правая рука Министра магии. – Госпожа, – фыркнула она, покачав головой. – Осторожней, милая, такими темпами ты скоро превратишься в свитча. Наблюдая за тобой на работе, я даже на секунду задумался, а не познакомить ли тебя с одним моим приятелем, нижним, – усмехнулся Драко, оглядывая ее с головы до ног и явно представляя себе вместо ее одежды обтягивающий латекс. – Ты уже один раз организовал мне неловкое знакомство с Верхним. Пожалуй, хватит с меня твоей помощи. – Значит, ты уже сама кого-то нашла? – небрежно поинтересовался Малфой, но его глаза напряженно впились в нее в ожидании ответа. Раздраженная его повышенным интересом к своей Тематической жизни, Гермиона резко тряхнула головой, словно пытаясь сбросить с себя его цепкий взгляд, о чем тут же пожалела: новая вспышка мигрени была такой сильной, что на секунду затмила зрение. Стиснув зубы, Гермиона подошла к столу для переговоров, чувствуя, как кружится голова, и осторожно села, стараясь делать как можно меньше резких движений. – Что-то не так, Гермиона? – голос Малфоя неуловимо изменился, наполнившись беспокойством. Она почти физически ощутила на себе прикосновение его взгляда – серьезного, внимательного и требовательного, тут же всколыхнувшего внутри необъяснимое желание нацепить доспехи и опустить забрало, чтобы снова стать «стальной Грейнджер». – Так где твой рецепт, Драко? – стараясь звучать как обычно, по возможности беззаботно, спросила она. – Давай поскорее с ним разделаемся. – Гермиона, посмотри на меня. Тон его голоса вызвал мгновенное желание взбунтоваться, но Гермиона вздохнула и просто подняла глаза. – Что происходит? – настойчиво спросил он, садясь рядом и осторожно касаясь ее руки, лежащей на столе. Заметив непонимание в ее взгляде, он проницательно добавил: – Где болит? Крепко зажмурившись, словно пытаясь спрятаться, Гермиона вздохнула, чувствуя, как в душе поднимается раздражение. Зачем он снова и снова поступал так с ней? Зачем включил свой «особый» доминирующий тон тогда, когда требовалось всего лишь дружеское участие? Ведь именно об этом они договаривались, прекратив свои Тематические отношения почти три года назад, – остаться друзьями. Так почему же статус ее бывшего Доминанта до сих пор не давал Драко покоя? Какого черта он опять говорил с ней так, будто имел право что-то требовать и решать за нее, совсем как было тогда, в том магловском баре, перед тем как он отвел ее к Снейпу? Подумав о Северусе, Гермиона ощутила необъяснимое тепло, а змейки на шее едва уловимо шевельнулись, будто напоминая о себе. Напоминая о человеке, которому она согласилась принадлежать как нижняя, об ее Верхнем, коим Драко Малфой больше не является. – Грейнджер, – не унимался он, а его пальцы нежно погладили кожу на ее руке, будто пытаясь успокоить. – Я слишком хорошо изучил твое тело и отлично знаю, когда оно испытывает удовольствие, а когда боль. Просто расскажи мне, что с тобой, и я постараюсь помочь. Сукин сын Малфой. Висок заныл еще сильнее, и Гермиона застонала, понимая, что сил сопротивляться у нее не осталось. Она выскажет ему все, что думает, потом, сейчас главное было избавиться от миллиарда маленьких дрелей, словно пытающихся просверлить ее череп в одном месте, откуда расходились волны выматывающей боли. – Мигрень, – выдохнула она, открывая глаза, но избегая его взгляда. – Может быть… у тебя есть какое-то зелье… – Конечно, – мягко ответил Драко, и его рука исчезла, оставив странные мурашки на коже. – Подожди минуту. Дверь тихо стукнула, закрываясь: Малфой вышел, и Гермиона осталась в кабинете одна. Тело тут же расслабилось, будто сбрасывая доспехи: гордо расправленные плечи поникли, а голова опустилась на стол на подушку из сложенных рук. С облегчением отключившись на несколько минут от происходящего, Гермиона пропустила момент, когда Малфой вернулся, и ее волос нежно коснулась его рука. – Что это? – она указала взглядом на непрозрачную бутылочку, которую он поставил на стол, открутив крышку с дозатором-пипеткой. – Новая разработка. Всего три капли, и сразу станет легче. Я помогу. Открой рот, – Драко говорил спокойно и сухо, но растревоженный болью мозг вдруг подкинул неуместное воспоминание о его члене, который всегда после приказа «Открой рот» настойчиво и властно проникал в горло. Поморгав, Гермиона заставила некстати всплывшую картинку из далекого прошлого рассеяться и замерла, рассмотрев наконец мутноватое белое зелье, отливающее яркими бензиновыми разводами через стекло пипетки. «Наркоз»! Рот послушно открылся сам по себе, и, словно наблюдая за происходящим со стороны, Гермиона ощутила на языке кисловатый вкус зелья Снейпа. Несколько секунд ничего не происходило, но затем с мира будто слетела туманная пелена, мгновенно сделав предметы четкими и яркими, а звуки объемными. Пульсация боли в голове затихла, словно кто-то взялся за ручку настройки интенсивности и плавно выкрутил ее в сторону минимума. Но самое главное – измученный мозг встрепенулся, с радостью возвращая себе остроту и ясность мышления. Гермиона подняла удивленный взгляд на наблюдающего за ней Драко, явно гордого новым детищем своей фирмы. – Тебе лучше? – Гораздо, спасибо… – она посмотрела, как бутылочка с зельем исчезает в кармане его брюк и подавила в себе желание выхватить ее у него из рук и изучить поближе. – Новая разработка, значит? Обезболивающее? – Лучшее на рынке, – спокойно кивнул Драко, без какого-либо пафоса, просто констатируя факт. – Вернее, станет им совсем скоро. Уже подписано несколько крупных контрактов на поставки. – И как же называется это новое чудо зельеварения? – осторожно поинтересовалась Гермиона, стараясь не выдать свой повышенный интерес. Малфой лишь загадочно улыбнулся, давая понять, что тема закрыта, и, сделав широкий полукруг по кабинету, обошел ее, словно охотник, решающий, с какой стороны лучше приблизиться к загнанной в ловушку добыче. Гермиона настороженно смотрела на него, не зная, чего ожидать, и Драко, заметив ее напряжение, обезоруживающе улыбнулся. – Я всего лишь хочу помочь, – промурлыкал он, мягко подкрадываясь, и Гермиона вздрогнула, когда его тяжелая рука легла ей на плечо. – Помочь тебе расслабиться… чтобы действие зелья немного ускорилось… и оно быстрее разошлось по организму… а ты забыла о своей мигрени, – его голос звучал размеренно, убаюкивая и гипнотизируя, а пронырливые руки слегка погладили плечи через футболку и коснулись открытого участка кожи на шее, аккуратно и нежно надавливая туда, где, как показалось Гермионе, скопилось все напряжение прошедшего дня. Ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать стон удовольствия, когда сильные пальцы Драко, сместившись ниже, легонько размяли закаменевшие плечи, ненавязчиво предлагая расслабиться и довериться, обещая прогнать усталость и подарить изнуренным мышцам легкость и блаженство. На пару минут позволив себе отдаться его умелым рукам, потерявшая было бдительность Гермиона встрепенулась, когда Малфой по-хозяйски распустил ее волосы, собранные в тугой пучок на затылке и зарылся в них пальцами, нежно коснувшись кожи головы. – Драко… – Тиш-ше, – успокаивающе прошипел он, скользнув вдоль макушки и спустившись к вискам, еще помнившим отголоски недавно царившей там боли. – Просто расслабься. Я помогу. Ты можешь остановить меня, если хочешь… Но ты ведь не хочешь, не так ли? Я не сделаю ничего, о чем тебе стоило бы беспокоиться, – его горячее дыхание вдруг обожгло нежную кожу за ухом, и от шеи вниз по спине побежали мурашки. – Тебе будет хорошо... милая. – Ох, – выдохнула Гермиона, ощущая, как тело против воли расслабляется, поддаваясь умелым движениям пальцев Драко, словно все еще помнило, каково это – подчиняться ему. – Я так позабуду все древние руны… И ты останешься без своего рецепта. – Не беспокойся об этом, – казалось, его голос заполнял собой все помещение, окутывая, обволакивая собой, одурманивая и пленяя. – Мой специалист взял с собой работу в отпуск, никого не предупредив. Перед самым твоим приходом сова принесла мне перевод. Отменять нашу встречу уже было поздно, поэтому я решил не лишать себя удовольствия… увидеться с тобой. Гермиона выпрямилась, словно ее окатили холодной водой. Пальцы в ее волосах вдруг напомнили копошащихся насекомых, и она резко дернула головой, сбрасывая его руки. – Вот как, – сухо проговорила она, с шумом отодвигая стул и вставая. Однако ощущение, что она увязла в чем-то цепком и липком, осталось. – Спасибо за массаж, Драко. И за зелье. Извини… мне нужно в туалет. Не оглядываясь, она вышла из кабинета, краем глаза заметив, что Малфой снял для нее Защитные заклятия, перед тем как она коснулась ручки двери. Радуясь, что бывала здесь раньше и поэтому знала, где находится туалет, Гермиона завернула за угол и ворвалась в небольшое, выложенное бледно-желтой плиткой помещение уборной, в котором находились два умывальника и три кабинки. Огромное зеркало безжалостно явило отражение ее сверкающих возмущением глаз и растрепанных после манипуляций Малфоя волос. Манипуляций Малфоя. Манипуляций, черт побери! Гермиона в сердцах стукнула кулаком по раковине, даже не обратив внимание на ушибленные пальцы. Как она могла быть такой слепой?! Как она могла столь наивно увязнуть в липкой паутине, которую Малфой, даже особо не скрываясь, скрупулезно плел вокруг нее в последние недели, дракл его дери?! Застонав, Гермиона сжала кулаки, вонзив в ладони острые ногти. Тяжелый вздох вырвался из груди, и горестное осознание собственной ошибки навалилось, лишая сил. Драко был ее Верхним. Вот почему она позволила ему загнать себя в ловушку: она безоговорочно ему доверяла. Интересно, Астория тоже ему верила? Верила, что сейчас он задержался допоздна, работая над документами или новым зельем… Или какую там отговорку Малфой нашел для своей беременной жены, пока сам решил поразвлечься в офисе с бывшей нижней? Он ведь никогда раньше не смешивал работу и интрижки – таким было его железное правило, и даже когда его пальцы коснулись ее плеч, Гермиона все еще верила ему! Глупо и наивно верила, что его прикосновения могут быть просто дружескими! Но шитая белыми нитками история с рецептом не оставила никаких сомнений: Малфой решил соблазнить ее, наплевав на все свои обещания, данные когда-то и ей, и собственной жене. Что ж, он же Малфой. Это было вполне в его духе. Тихонько щелкнула дверь, и Гермиона замерла, когда осторожные крадущиеся шаги приблизились и остановились позади нее. Сердце испуганно пропустило удар, а потом резко набрало темп и заколотилось в груди, будто в истерике, а мозг отказывался анализировать и понимать. Неужели Малфой посмеет… Горячие руки легли ей на талию и медленно поползли вверх, постепенно смещаясь вперед, к груди. Гермиона закрыла глаза, не веря, что это происходит на самом деле. Словно посчитав ее оцепенение за безмолвное согласие, к тонкой беззащитной коже на шее прижались огненно-горячие губы, будто оставляя болезненное клеймо. Захлебнувшись очередным вздохом, Гермиона дернулась в кольце чужих рук и резко развернулась, желая встретиться с ним лицом к лицу, как когда-то с врагом на войне. Но, словно почуяв неладное, Драко атаковал первым: толкнув ее бедрами к раковине, он прижался к ней всем телом, горячо и властно притянув к себе. Безжалостно сметая все яростные слова и возражения, рвущиеся с ее губ, он набросился на нее жарким поцелуем, собственнически проникнув в рот наглым языком и вырвав из груди протестующий стон, который заставил его вцепиться пальцами ей волосы, против воли удерживая на месте. Гермиона забилась в его стальной хватке, отчаянно пытаясь избавиться от нежеланных рук и губ, но Малфой усилил напор, чувствительно потянув за прядь волос, отчего у нее в душе поднялась ярость. Воздух затрещал от всплеска магии, и краем глаза Гермиона заметила яркую вспышку, охватившую их тела. По ушам ударило бесшумной волной, дыхание перехватило от резкого перепада давления, и в следующий миг словно какая-то неведомая сила одним рывком отбросила Драко к противоположной стене и впечатала спиной в кафельную плитку. Ошеломленная Гермиона, все еще задыхаясь, инстинктивно схватилась за ожерелье на шее и тут же отдернула руку, когда поняла, что змейки словно взбесились и беспорядочно мечутся, источая такую мощную магию, что в кончики коснувшихся их пальцев будто впились миллиарды острейших иголок. Взглянув на свой ошейник, Гермиона увидела, что его окутывает мягкое сияние, которое тут же потускнело и угасло, после чего змейки мгновенно успокоились, снова притворившись обычным ожерельем. Подняв взгляд, она поняла, что кафель на стене напротив треснул от силы магического удара ее ошейника и уже сделала шаг вперед, чтобы посмотреть, все ли в порядке с сидящим на полу Драко, как вдруг тот поднял на нее безумные глаза на залитом кровью из прокушенной губы лице. – Гермиона… – прошептал он, протянув к ней руку, и она отшатнулась, выхватив палочку. – Позволь мне объяснить… – Что тут объяснять, Драко? – горло сдавило спазмом, и голос прервался, но Гермиона успела отстраненно подумать, насколько равнодушно и безжизненно прозвучали ее слова. – Ты… не приближайся ко мне. Просто не приближайся. Не смей, слышишь? – Пожалуйста… – прошептал Драко, и его взгляд пронзил ее насквозь, заставив ошеломленно замереть, затаив дыхание. В его глазах горел такой острый голод, такая пронзительная мольба, что Гермиона невольно отшатнулась, понимая, что раньше уже видела подобное. Еще совсем недавно таким взглядом на нее смотрело собственное отражение в зеркале, и безысходность тяжелым грузом лежала на плечах, а разрывающую душу тоску невозможно было ни утопить в алкоголе, ни похоронить под тоннами сверхурочек, не нужных даже Кингсли. Жизнь была похожа на душную пустыню, в которой она медленно умирала от жажды. До тех пор, пока не встретила Снейпа. В груди все сжалось, и Гермиона поняла, что сейчас ее просто разорвут бурлящие внутри мысли и эмоции. – Это… слишком для меня, – пробормотала она и, толкнув дверь, выбежала из туалета. Даже не подумав о том, чтобы забрать пальто, она выскочила на улицу и, не чувствуя холода, бросилась в ближайший переулок, чтобы трангрессировать. Оказавшись дома, она трясущимися руками достала из кухонного шкафчика бутылку Огневиски и пила, пока сознание не поплыло, с облегчением готовясь отключиться. Запоздало подумав о том, как она завтра пойдет на работу, Гермиона добралась до постели и забылась тяжким сном. Наутро ее охватило странное оцепенение, которое не прошло даже после принятия антипохмельного зелья. Дни полетели кувырком куда-то в невозвратное прошлое, и Гермиона не поняла, когда успела наступить среда – день ее встречи со Снейпом. Она ходила на собрания и на автомате выполняла свои обязанности «правой руки Кингсли», но ее мысли все еще были в офисе Малфоя, застыв там, будто в огромном гадком желе. Она не могла поверить, что все произошедшее действительно реально, а не приснилось ей в каком-то фантасмагоричном сне. Когда Драко почти три года назад объявил, что оставляет Тему, его глаза горели искренней любовью к своей будущей жене. Неужели, как это всегда и бывает в браке, спустя несколько лет между ним и Асторией возникли настолько неразрешимые проблемы, что это подтолкнуло его к измене? Гермиона знала, что такое Тематический голод не понаслышке: этот пожар невозможно потушить ничем, и каждый раз, когда ты наивно полагаешь, что сублимация начала помогать, он вспыхивает с новой силой и опять с легкостью выбивает тебя из колеи. Поэтому она не собиралась осуждать Драко за желание вернуться в Тему, как и за попытку изменить жене: в конце концов, Малфой уже большой мальчик и прекрасно осознавал, что делал и к каким последствиям это могло привести. Чего она не могла никак понять, а следовательно, простить, это его намерение вмешать в свой адюльтер ее. Она никогда не согласилась бы стать любовницей Малфоя, и он знал об этом с самого начала. Гермиона всегда считала это подлостью, не говоря уже о том, что интрижка с женатым человеком могла бы пагубно сказаться на ее карьере. Размышляя о странном поведении своего друга, Гермиона тихонько кипела, начиная рвать и метать по малейшему поводу, и на работе все обходили ее стороной, кроме Сэйерса, который, казалось, вообще ничего и никого не боялся, и странным образом его уравновешенность действовала на нее успокаивающе. Она умудрилась дать нагоняй даже Кингсли, который забыл подписать важные бумаги, после чего он мягко предложил ей взять внеочередной выходной. Гермиона лишь покачала головой и отказалась, зная, что ей нужно было всего лишь добраться до Коукворта, и тогда все волнения будут изгнаны из ее души властной рукой ее Верхнего. Она рвалась в «Агонию» так, словно от этого зависела ее жизнь, едва успев наскоро перекусить, чтобы Снейп не наказал ее за то, что она придет на сессию голодной. Накинув огромный толстенный свитер и в который раз мысленно поблагодарив за него Молли Уизли, она выскочила из Министерства и поспешила к ближайшей точке трансгрессии, пообещав себе, что завтра уж точно выкроит время, чтобы зайти после работы в магазин и купить новое пальто взамен оставленного в офисе Драко. Возвращаться за ним или посылать Малфою сову с просьбой вернуть ее вещь Гермиона не хотела. Она вообще не желала в ближайшее время слышать его имя. В баре как всегда было шумно и весело, и Гермиона ощутила, как необъяснимое тепло поднимается из глубин ее души, когда из-за стойки ей застенчиво помахал Мэтт и поприветствовал своей неповторимой улыбкой Генри, сидящий за одним из столиков вместе с Матильдой, с которой он мило переругивался в прошлый раз. Картины между полками с алкоголем снова были перевешены, и теперь вся композиция радовала глаз идеальной симметрией форм и размеров. Решив расспросить об этом Мэтта позже, она поспешила на второй этаж, зная, что Снейп уже ждет ее. Гермиона с внезапной робостью постучала в дверь его кабинета, гадая, какая атмосфера царит там сегодня: в прошлый раз ее встретило тревожное затишье перед готовой разразиться бурей гнева и ярости, но в этот раз, кажется, все обошлось. Снейп бросил на нее мимолетный взгляд, взметнувшийся от извечных бумаг у него на столе, и вместо приветствия холодно спросил: – Почему ты так легко одета? Гермиона помедлила, снимая свитер и отбрасывая его на журнальный столик. Ей не хотелось рассказывать своему нынешнему Верхнему о том, как ее бывший Верхний начал распускать руки в надежде вернуть ее. Она вздрогнула, когда змейки на шее зашевелились, ловко и быстро перестраивая колье в ошейник, и нерешительно подняла глаза на Снейпа. – Я задолжал тебе десять ударов розгами за тот же самый проступок, который ты совершаешь прямо сейчас. Думаю, мне стоит удвоить количество, чтобы ты лучше запомнила урок, – ледяным тоном произнес он, но взгляд его черных глаз не был холодным: в нем на кратчайшую долю секунды промелькнуло нечто, что удивленная Гермиона идентифицировала как беспокойство. Чтобы спрятать собственные эмоции, она опустила голову и медленно встала на колени, заложив руки за голову. – Прошу прощения за свое непослушание, сэр, – ее голос дрогнул, но продолжила она уже куда более уверенным тоном: – Этого больше не повторится. Я одета не по погоде, потому что… оставила свое пальто там, куда не могу за ним вернуться, и у меня не было времени купить себе новое. Я сделаю это завтра, сэр. Молчание окутало ее колючим покрывалом, пока Снейп несколько минут изучающе наблюдал за ней, стоящей в позе покорности у его стола. Она не приняла душ, не смыла с себя макияж и все еще была полностью одета, но уже ощутила томное прикосновение вожделения между бедрами, где начала скапливаться влага, выделяющаяся, кажется, просто от одного взгляда ее Верхнего. – Иди сюда, – наконец прорезал тишину его бархатный голос, и Гермиона послушно поднялась и направилась к нему. – Садись ко мне на колени, – добавил Снейп, когда она остановилась рядом. На этот раз приказ не вызвал такого сильного смущения, и Гермиона, направляемая его уверенными руками, через несколько секунд оказалась на жестких мужских коленях лицом к лицу со Снейпом. Он оглядел легкий румянец, выступивший у нее на щеках, и сказал: – Рассказывай, что случилось. – Сэр? – пробормотала Гермиона, чуть крепче сжав лежащие у него на предплечьях ладони, и тут же обругала себя за эту оплошность. Хотя он наверняка и без того уже заметил, что она что-то скрывала и поэтому нервничала. – Защитные чары на твоем ошейнике срабатывали как минимум два раза, – горячие руки легли ей на бедра и слегка сжали их. – Неужели вы заразились от Поттера его способностью влипать в неприятности и теперь не можете прожить без них и дня, мисс Грейнджер? Смотри на меня и отвечай, или я снова удвою количество ударов розгами, которое ты сегодня получишь, – добавил он, когда она попыталась уклониться от затягивающих вихрей просыпающегося гнева в его глазах. – В первый раз это была случайность, сэр, – выпалила Гермиона, которую всерьез напугала перспектива получить сорок ударов розгами: она была уверена, что не сможет выдержать такое наказание. – Мой… м-м друг захотел… рассмотреть колье поближе, и оно его оттолкнуло. А потом… – На моих уроках из тебя не приходилось вытягивать ответы, – раздраженно прорычал Снейп. – Может, мне принести Сыворотку правды? – Потом один человек поцеловал меня… без моего согласия, сэр, – решив не обращать внимания на его угрозы, наконец смогла ответить Гермиона. – И ваш ошейник отбросил его от меня. Сначала я не поняла, что произошло, но потом заметила, что цепочки светятся… Сэр, могу я задать вопрос? – Мне следовало знать, что этим все и закончится, – в его голосе четко слышалось раздражение, но на лице, которое сейчас было так близко, на секунду мелькнула другая эмоция. – Задавай, иначе твое любопытство все равно рано или поздно настигнет меня. – Спасибо, сэр, – Гермиона поерзала на его бедрах, и Снейп поморщился. – Сэр, ваш ошейник теперь будет отталкивать от меня каждого, кто… м… прикоснется ко мне? Естественно, я имею в виду не рукопожатия и случайные прикосновения, иначе у меня уже возникли бы проблемы на работе, но… если я захочу кого-то обнять… м-м… по-дружески, его тоже оттолкнет ваша магия? – Твое беспокойство вполне понятно, – кивнул Снейп и на секунду задумался. – Я покажу тебе, как работает ошейник. Его руки, сжимающие ее бедра, скользнули на талию и настойчиво потянули ее тело вперед. Время остановилось, замерев от неожиданности, и, кажется, все вокруг вдруг стало мелким и незначительным, когда Снейп склонился и мучительно медленно потянулся к ее губам. Их дыхание соприкоснулось, и в глазах потемнело от интимности этого момента, казавшегося самым эротичным из всего, что Снейп когда-либо делал с ней, несмотря на то, что их губы пока даже не дотронулись друг до друга. Кровь застучала в ушах, перекачиваемая слишком разогнавшимся сердцем, а внутри окаменевшего в предвкушении тела замерла сама душа, трепеща от невероятности происходящего. Неужели сейчас она ощутит вкус поцелуя своего Верхнего? Тогда, наверное, небеса обрушатся на грешную землю, и вокруг расцветут райские сады… потому что не было на свете большего счастья, чем поцелуй столь желанного человека. Каждая секунда, пока его губы тянулись к ней, казалась вечностью, наполненной жестокой агонией ожидания, но Гермиона не смела шевельнуться, чтобы сделать движение ему навстречу, боясь, что тогда волшебство прервется, рассеется, как сладкий мираж, оставив вместо себя лишь бесплотный призрак надежды. В последнее мгновение она закрыла глаза в безумном стремлении заставить весь окружающий мир исчезнуть, чтобы в образовавшейся пустоте, подобной той, из которой рождаются миры, ощутить живительное прикосновение создателя своей вселенной. Жесткие губы дотронулись до ее губ невесомо, невероятно нежно, и замерли на секунду… чтобы потом отстраниться и больше не вернуться. – Теперь понятно? – мягко прозвучал бархатный голос, показавшийся сейчас грубым ударом бладжера прямо под дых, разбившим вдребезги хрупкое блаженство, не успевшее даже до конца окутать Гермиону. Она медленно открыла глаза, не осознавая, что произошло и где она находится, а на губах все еще полыхало острым огнем прикосновение его губ – которое длилось едва ли дольше секунды и в следующее мгновение трансформировалось в горечь, пролившуюся в горло едкой кислотой и начавшую жечь нежную ткань души. – Что ж, тогда я объясню, – равнодушно сказал Снейп, и Гермиона, подавив в себе желание дать ему пощечину, опустила глаза, чтобы спрятать выступившие слезы. – На этот ошейник наложены мои чары, но создан он был на твоей крови. Чтобы заставить сработать его защиту, нужно твое желание… или, скорее, нежелание испытать на себе чужое воздействие любого рода. – Сэр… – Да, это значит, что меня сейчас точно так же могло отбросить прочь, как твоего наглого воздыхателя, – спокойно кивнул Снейп, но в его глазах медленно тлела какая-то незнакомая Гермионе эмоция, которую она не видела у него ранее. Впрочем, он был слишком хорошим окклюментом, чтобы она могла считать себя экспертом в толковании его чувств по мимике и взгляду. – Ошейник никак не отреагировал, потому что ты хотела этот поцелуй, – жестко добавил он, и Гермиона съежилась у него на коленях, ощущая, как болит душа. – Посмотри на меня. Понимая, что не осмелится нарушить еще один его приказ на сегодня, она неохотно подняла глаза, и в тот миг, когда бушующая бездна его взгляда поглотила ее, Снейп грубо подхватил ее под ягодицы и резко встал, удерживая ее на руках так легко, будто она ничего не весила. В три шага он обогнул стол, рывком развернул ее, ставя на ноги, схватил за волосы и впечатал грудью в деревянную поверхность, прижав щекой к крышке стола. Точными и быстрыми движениями он задрал ее платье, рванул вниз трусики вместе с колготками и отбросил их в сторону. Нетерпеливо зажужжала молния брюк, и Гермиона вскрикнула от дикой смеси удовольствия и боли, когда его твердый член грубо ворвался внутрь истекающего смазкой влагалища, требовательно раздвигая стенки и чувствительно толкнувшись в шейку матки. Гермиона могла лишь слабо постанывать, крепко прижатая к жесткому столу. Ощущение мужской властной силы и собственной покорной беспомощности охватили ее, сводя с ума и придавая совсем другой смысл этому очевидному бесцеремонному использованию ее тела для чужого удовольствия. Это был не секс: Снейп просто грубо имел ее, собственнически вбиваясь внутрь готового его принять мокрого отверстия, до синяков сжимая бедра, оттягивая волосы, впечатывая себя в нее, чтобы оставить следы и утвердить свое право обладания ею. Его движения становились все резче и размашистей, когда он хрипло прорычал, напоминая упивающегося своей добычей хищника: – Я запрещаю тебе кончать, – его хватка в ее волосах стала еще жестче, и вместо ответа Гермиона смогла лишь что-то невнятно прохрипеть, полностью потерявшись в ощущениях, которые были квинтэссенцией физического подчинения. Еще несколько жестких толчков казавшегося огромным члена, вспышка боли от сжавших нежную плоть на бедре сильных пальцев, хриплый, торжествующий рык, вырвавшийся из груди Снейпа, и Гермиона почувствовала, как пульсирует мужская плоть внутри нее, выплескивая во влагалище теплую сперму. По-прежнему прижимаясь щекой к столу, она жадно хватала ртом воздух, казавшийся густым и горячим от наполнившего его аромата похоти. Все еще твердый член покинул ее с влажным хлюпающим звуком, и Снейп отошел, оставив ее без сил полулежать на столе. Голова казалась пустой, а внутри, в наполненном густым семенем влагалище, все еще трепетало распаленное почти до наивысшей точки возбуждение, требуя свое. Но удовольствие от собственной покорности мужчине, беспощадно насладившемуся ее телом, казалось в эту минуту превыше собственного физического удовлетворения, и Гермиона купалась в нем, будто в наивысшей благодати. – Не двигайся, – его голос был по-прежнему хриплым, но прозвучал строго и требовательно. – Да, сэр, – не открывая глаза, пробормотала Гермиона, понимая, что не смогла бы шевельнуться, даже если бы сильно захотела: ноги подгибались, и она обмякла, полностью оперевшись верхней половиной тела на крышку стола. Лениво прислушиваясь к раздающимся за спиной звукам и шорохам, она поняла, что Снейп поправил и застегнул штаны и вышел в спальню. Она вздрогнула, когда ощутила, как из нее начала сочиться сперма вперемешку с ее собственной смазкой и попыталась покрепче сжать ноги. – Я приказал тебе не двигаться, – вдруг раздался совсем рядом голос неслышно подошедшего Снейпа, и его ладони легли на внутреннюю поверхность ее бедер, принуждая раздвинуть ноги на ширину плеч. – Я хочу видеть, как из тебя капает на пол, когда буду тебя пороть. Напоминаю, что сегодня я накажу тебя розгами, как и обещал на позапрошлой сессии. Но сначала нужно уладить кое-что еще. Подними голову. Увидев возле своего лица небольшой флакончик, Гермиона послушно приподнялась и проглотила горьковатое зелье, которое Снейп своей рукой влил ей в рот. Распознать, что он ей дал, не получилось, и она озадаченно подняла взгляд. Заметив это, он пояснил: – Противозачаточное. Усовершенствованная версия того зелья, что популярно сейчас на рынке. Вернись в позу. Гермиона снова прижалась щекой к столу, подавив в себе желание задать вопрос: сейчас явно было неподходящее время пытаться выяснить, не является ли это зелье следующим после «Наркоза» в производственном плане «Малфой Трейдинг». Интересоваться, кто именно был автором усовершенствованной версии, явно было излишним. Раздался знакомый свист рассекаемого воздуха от пробного замаха, и Гермиона поняла, что он ходил не только за зельем, но и за заранее подготовленными прутьями, пучок которых приземлился на стол возле ее лица. – Запас на случай, если некоторые сломаются в процессе, – холодно пояснил Снейп и вдруг нежно погладил саднящее место на ее бедре, где вечером наверняка проявятся синяки от его пальцев. Гермиона закрыла глаза, снова обескураженная этой его двойственностью: способностью одновременно быть грубым и заботливым, причинять боль и ласкать. – Ты помнишь, за что получишь наказание? – его рука покинула ее, и Гермиона вздохнула от ощущения потери. – Да, сэр. Я проявила неуважение, не ответив на ваши вопросы, – и, не дожидаясь, когда он прикажет, добавила: – Пожалуйста, накажите меня, сэр. – Хорошая девочка, – промурлыкал он, и всё в душе Гермионы затрепетало. – Посмотрим, сможешь ли ты столь же хорошо выдержать порку. Двадцать ударов. Ты будешь считать каждый и благодарить меня. Если собьешься, я добавлю еще по два удара за каждую ошибку. Менять позу запрещается. Тебе все понятно? – Да, сэр. – Напомни мне свое стоп-слово. – «Уизли», сэр, – Гермиона внутренне сжалась, закрыв глаза и чувствуя под щекой твердое надежное дерево стола. Она слегка царапнула по нему ногтями, и замерла в тревожно-предвкушающем ожидании первого удара. В этот раз воздух не засвистел, а густо загудел, когда Снейп замахнулся и начал рисовать на ее белых, уже успевших позабыть, что такое порка, ягодицах алый узор. Гермиона выдохнула, ощутив множественные вспышки боли, и поняла, что он порет ее сразу пучком прутьев. – Один, спасибо, сэр, – пробормотала она, понимая, что первые удары будут разогревом, если он решил не использовать для этого сначала руку. И действительно: первые шесть прошли легко, оставив ощущение тепла и легкой покалывающей боли на коже. – Разогрев окончен, – будто читая ее мысли, объявил Снейп, когда она поблагодарила его за шестой удар. – Ты готова продолжать? – Да, сэр, – маленькое пятнышко страха черной кляксой расцвело на яркой палитре эмоций у нее в душе: она знала, что ее Верхний не причинит ей вреда, но наказание на то и было наказанием, чтобы не даваться слишком легко. Она глубоко вздохнула, готовясь к настоящей боли, и та не заставила себя долго ждать. Огонь вспыхнул на коже после следующего удара, и Гермиона больше не стонала, а вскрикивала, с каждым разом все громче и отчаяннее. Прутики, хоть и были аккуратно зачищены и тщательно подготовлены, оставляли на ягодицах микроранки, которые нещадно саднили, заставляя сжиматься в ожидании нового удара. – Расслабься, – сказал Снейп, когда она поблагодарила его в четырнадцатый раз. – Ты сама делаешь себе больнее, – его рука невесомо погладила ее пылающую задницу, и Гермиона против воли всхлипнула от необычайной нежности, которую он вложил в этот жест, хотя плакать она пока не собиралась. Закрыв глаза, она наслаждалась легкими касаниями его руки, которая казалась прохладной на разогретой поркой коже. – Ты вряд ли понимаешь, насколько ты прекрасна сейчас. Его слова вырвали ее из блаженной неги, в которую она погрузилась от его прикосновений, и Гермиона слегка изогнула шею, пытаясь посмотреть назад так, чтобы не отрывать щеку от стола и не получить еще одно наказание за нарушение приказа не двигаться. – Боль и твое беспрекословное ее принятие превращают красоту твоего тела в совершенство, – просто сказал Снейп, будто объясняя нечто совершенно очевидное. Гермиона резко выдохнула, чувствуя на глазах предательскую влагу: Драко никогда не говорил ей ничего подобного. Да и от Снейпа она не ожидала комплимента не только своему послушанию, но и внешности. По правде говоря, она вообще не думала, что ее бывший профессор способен сказать нечто такое, тем более ей, «невыносимой всезнайке», так и не добившейся его одобрения в школе. Тончайшая мокрая дорожка расчертила ее горящую румянцем щеку, и Гермиона закрыла глаза, отчаянно надеясь, что Снейп этого не заметил. И как всегда, надеясь напрасно. Его рука легла на внутреннюю поверхность ее бедра, заставив царящий в душе сумбур эмоций отойти на второй план, чтобы вперед снова выдвинулось всеобъемлющее смущение от осознания того, насколько сильно из нее течет. – Да, мисс Грейнджер, – промурлыкал Снейп, небрежно проводя пальцем по набухшим покрасневшим половым губам, отчего она застонала. – Под вами на полу уже лужа. Интересно, станет ли она еще больше, если я скажу вам, что позже планирую трахнуть вас в задницу? – он склонился над ней, и она ощутила совсем рядом тепло его тела и горячее дыхание, от которого затрепетали волосы возле уха. – Сегодня я впервые сделаю тебя своей одним из самых извращенных способов, какой только изобрело человечество за все время. Ты хочешь этого? – О Мерлин, да! Да, сэр! – простонала Гермиона, чувствуя себя так, будто стадо бешеных фестралов унесло ее куда-то за границу безумия. Как этот человек мог так легко переключаться с трогательных и нежных комплиментов на нечто настолько грязное и пошлое, заставляя ее за секунду разгоняться от слез до дикой похоти? – Продолжай считать, – голос снова наполнился холодом, когда он отступил назад, готовясь возобновить порку. – На каком ударе мы остановились? – На четырнадцатом, сэр, – выдохнула Гермиона, пытаясь взять себя в руки после всего, что сейчас произошло. – Очень хорошо, – похвалил Снейп и обрушил на нее следующую волну боли. Последние шесть ударов оказались еще сильнее предыдущих, и Гермиона почувствовала, как из глаз снова текут слезы. Ее слова благодарности за порку теперь перемежались всхлипываниями и стонами, и становилось все труднее держать позу. Поясница ныла от напряжения, а ноги заболели из-за тяжелых усилий, которые Гермиона прилагала, чтобы не брыкаться и не подпрыгивать на месте от боли. – Еще один, – сказал Снейп, и в его голосе, обычно лишенном даже малейшего следа эмоций, явственно послышалась теплота. – Стой смирно. – Да, сэр, – невнятно пробормотала Гермиона, уткнувшись себе в руку в попытке заглушить рвущиеся из груди крики. Розги безжалостно свистнули еще раз, и она захлебнулась рыданиями больше от облегчения, что все закончилось, чем от новой вспышки боли в исполосованных ягодицах. – Двадцать, спасибо, сэр, – сквозь слезы выдавила из себя она и тут же почувствовала, как Снейп за плечи сдернул ее со стола и прижал к груди, обнимая и буквально удерживая на руках, потому что ноги Гермионы отказались слушаться, и она обмякла, рыдая ему в футболку. Он опустился вместе с ней прямо на пол, и она свернулась в клубок на его коленях, ощущая себя так, словно рассыплется на осколки, если Снейп ее отпустит. Но он и не собирался, лишь нежно поглаживал ее по спине и волосам, окутывая ласкающими волнами своего глубокого голоса: – Ты прекрасно справилась с сегодняшним наказанием. Выдержала все удары, не поменяв позы. Я очень доволен тобой и твоим послушанием. – Спасибо, сэр, – невнятно пробормотала она, все еще уткнувшись ему в грудь и не желая, чтобы этот момент заканчивался. Безжалостно сминая пальцами его футболку, она прильнула к нему теснее, надеясь, что он не оттолкнет, и ощутила облегчение, когда он обвил ее руками и зарылся лицом в беспорядочно рассыпавшиеся по плечам волосы. Это было настолько не похоже на него, настолько интимно, что слезы снова полились из глаз Гермионы, и Снейп не отпускал ее, мягко укачивая, пока она окончательно не успокоилась. – Ты готова продолжать? – хрипло прогудел его голос над ухом, и она кивнула, но затем, спохватившись, поспешно добавила: – Да, сэр. И тут же его руки вздернули ее наверх, поднимая на ноги, а затем легко развернули, как куклу, и поставили на колени лицом к столу. Его кулак жестко сжал волосы, и Гермиона вскрикнула, сначала от боли, а потом от неожиданности, когда он заставил ее нагнуться и вдруг ткнул лицом в небольшое пятнышко натекшей из нее за время порки смазки и спермы. Густая терпко пахнущая жидкость, уже успевшая слегка подсохнуть, растеклась под щекой, крепко прижатой к полу, и новая вспышка возбуждения охватила пульсирующее влагалище Гермионы, закрывшей глаза от сладкого унижения. – Позу не менять. Стой так, – приказал Снейп, судя по звуку голоса, перемещающийся по комнате у нее за спиной, а затем его рука раздвинула ее ягодицы, и на колечко ануса капнула вязкая смазка, которую тут же распределили снаружи и внутри его пальцы. – М-м-м, – простонала Гермиона, когда внутрь уверенно вошла твердая широкая пробка. – Пожалуйста, сэр… – Ты хочешь о чем-то попросить? – поинтересовался Снейп, и холод в его голосе резко контрастировал с жаркими ласками, которые его пальцы обрушили на напряженный набухший клитор, ноющий от перевозбуждения. – Да, сэр… – замирая от собственной храбрости и распущенности, пробормотала Гермиона. – Пожалуйста… – Северус! – вдруг раздался обеспокоенный голос Кэрол вместе с аккуратным стуком в дверь. – Прости, что прерываю, Северус, но… Снейп едва слышно зарычал, снимая заглушающее заклинание, чтобы миссис Уитби смогла его услышать, но его голос прозвучал как обычно ровно, когда он спросил: – Что случилось, Кэрол? – Северус, тут Драко Малфой… – Я встречаюсь с ним только завтра, – прервал ее Снейп, и его раздражение вырвалось наружу явно намеренно, заставив стоящую на коленях Гермиону поежиться. – Я тоже ему так сказала! Но он не хочет ничего слышать! Северус, пожалуйста… Он пугает людей в баре… Мгновение тишины, повисшей в комнате, показалось Гермионе затишьем перед бурей, но затем Снейп спокойно ответил: – Скажи ему, что я сейчас спущусь. Гермиона шевельнулась, но строгий оклик припечатал ее щеку обратно к лужице спермы. – Я приказал тебе не менять позу! Если я вернусь и обнаружу, что ты двигалась, твои соски снова будут ждать иглы. Тебе все понятно? – судя по звуку его голоса и удаляющимся шагам, Снейп явно обернулся в дверях, ожидая ответа. – Да, сэр, – нерешительно пробормотала в пол Гермиона, борясь с желанием задать ему вопрос и навлечь тем самым на себя новую волну гнева. Но ее Верхний, как и прежде, отлично читал ее, даже не глядя ей в лицо. – Я вернусь через десять минут, – уже мягче добавил он, и Гермиона немного расслабилась. – Спасибо, сэр, – ответила она и тут же услышала щелчок замка в двери. Возбуждение, подогретое было анальной пробкой и умелыми пальцами Снейпа на клиторе, почтительно отошло в сторону, давая возможность разогнаться мозгу. Несмотря на неудобную позу и боль в коленях, Гермиона лихорадочно размышляла, пытаясь просчитать варианты и понять, насколько велика вероятность того, что Драко знал о них со Снейпом. Иначе зачем ему, бизнесмену, ценящему свое время и уважающему время других, приходить тогда, когда его не ждали? Или она слишком эгоистична, считая, что весь мир вертится вокруг нее, а у Малфоя, на самом деле возникли какие-то проблемы с производством, требующие срочной консультации мастера зелий? Как бы то ни было, ей решительно не нравилась вся эта ситуация, а еще больше не нравилось то, что от Снейпа, конечно, вряд ли можно будет дождаться каких-то разъяснений. Она успела уже начать нервничать, когда наконец, спустя ровно десять минут, хлопнула дверь, и Снейп влетел в комнату, как некогда в учебный класс, заставляя сжиматься в предчувствии чего-то неприятного. Волна магии прошла по помещению, запечатывая и изолируя его, и тут же на ягодице Гермионы расцвел жар от легкого шлепка. – Хорошая девочка, – ласково промурлыкал Снейп, быстро, но аккуратно вынимая пробку. – Я знаю, как болят твои колени, но потерпи еще немного. Хриплый стон вырвался из ее груди, то ли от необъяснимой нежности, окутавшей ее после его слов, то ли от ощущения прохладной смазки, щедро льющейся в раскрытое после пробки пылающее отверстие, ко входу в которое через мгновение прижалась твердая головка, показавшаяся огромной. – Ты скажешь мне сразу, как только почувствуешь, что не можешь больше терпеть. Тебе ясно, Гермиона? – его длинные пальцы слегка поглаживали саднящую после розог кожу, успокаивая и расслабляя. – Да, сэр… Пожалуйста… Я хочу ощутить вас… внутри… – запинаясь проговорила Гермиона, отчаянно краснея, и закрыла глаза. Мужская рука грубо оторвала ее за волосы от пола, и темные глаза несколько секунд изучали ее лицо, покрытое корочкой засохшей спермы. – Очень хорошо, – наконец похвалил он, встречая ее испуганный, переполненный похотью взгляд своими темными обжигающими глазами. – Чего еще ты хочешь? – Сэр? – пробормотала Гермиона, чувствуя, как смазка, которую он щедро налил в нее, начинает растекаться, а волосы до предела натянулись от его жесткой хватки. В голове была невнятная каша, щедро приправленная возбуждением, и понять, что говорит Снейп, казалось невозможным. – Тебе нужно всего лишь прямо сказать, чего ты от меня хочешь, и сегодня – только сегодня – я исполню твое желание, – его голос казался шершавым пергаментом, скользящим по коже, вызывая мурашки, и Гермиона задрожала от этого опьяняющего ощущения, вкупе с бурлящим в ней вожделением и жаждой подчинения грозящими толкнуть ее за грань безумия. – Я… я хочу, чтобы вы… – она замерла в испуге, не решаясь попросить о том, чего действительно хотела – о поцелуе, которым он лишь жестоко подразнил ее, поэтому в последний момент передумала и прошептала: – Я хочу, чтобы ваша сперма осталась внутри меня… Хочу вспоминать о том, что было, когда пойду завтра на работу… – она жалобно пискнула, когда Снейп снова ткнул ее лицом в пол и надавил головкой на скользкое отверстие ануса, медленно, но безжалостно протискиваясь внутрь. Гермиона вскрикнула, и он тут же остановился, дожидаясь, пока вспышка боли утихнет, а судорожно сжавшиеся мышцы расслабятся. Гермиона тяжело дышала ртом, уткнувшись носом в пол, и слабо постанывала, пока его член медленно, по миллиметру, ввинчивался внутрь, грубо раздвигая стенки заднего прохода. Теперь она поняла, почему он так долго заставлял ее носить дома пробку, постепенно увеличивая ее размер: даже несмотря на опыт с Драко, если бы Снейп попытался проникнуть в нее без предварительной подготовки, скорее всего, травм было бы не избежать. Тупая боль, раздирающая анус, через некоторое время ослабла, трансформировавшись в ощущение растянутости и заполненности, и Гермиона поняла, что головка проскользнула внутрь, и дальше будет легче. Сделав несколько осторожных движений вперед-назад, Снейп аккуратно, но уверенно продвинулся до конца, и ее половых губ коснулись его яички. – Сэр… – неверяще пробормотала Гермиона, задыхаясь от нахлынувшего на нее понимания, что всего через несколько секунд ее Верхний будет трахать ее в задницу. – Сэр, у меня получилось… принять вас … полностью? Снейп издал странное шипение, но затем его рука потянулась вниз и, проникнув пальцами под ее бедром, отыскала клитор и начала медленно и дразняще его потирать. – Да, мисс Грейнджер, – промурлыкал он, по-прежнему не двигаясь внутри нее. – И я намереваюсь повторить процесс. Ты готова? – Да, сэр, – простонала она и почувствовала, как он медленно выходит, оставив внутри только головку, а затем так же неспешно толкается обратно. – Пожалуйста, быстрее, сэр. – Как пожелаешь, – спокойно ответил он, будто вел светскую беседу и не был погружен на всю длину в ее задницу. Выйдя на этот раз наполовину, он немного грубее ворвался внутрь, а затем взял быстрый и жесткий темп, начав размашисто и властно вбиваться в узкое отверстие. Его палец ни на секунду не покидал клитор, продолжая вытворять безумства с маленьким комочком плоти, и Гермиона закричала, чувствуя, как внутри все сжимается, будто готовясь к взрыву сверхновой. Сознание плыло по волнам подчинения, покорное телу, полностью отдавшемуся во власть мужчины, способного сводить с ума одним лишь своим голосом. Осознание, что она отдается ему так распутно и бесстыдно, стоя в откровенной позе с засохшей на щеке спермой, заставляло чувствовать себя восхитительно порочной, и одурманивающий восторг от собственной смелости опьянял и завораживал. Казалось, она решилась переступить некий барьер, отделяющий технического ассистента Министра магии Гермиону Грейнджер от похотливой и развязной женщины, покоряющейся мужчине по первому слову. И ей невероятно хотелось быть развратной и безотказной для него. В голове крутилось одно-единственное слово, которое как нельзя лучше охарактеризовало бы ее в этот момент, но Гермиона не любила слышать о себе подобное даже в разгар жаркого секса, считая подобные словечки оскорблением. На ее счастье, Снейп никогда ее так не называл, словно без слов понял, что ей будет неприятно, но сейчас нельзя было отрицать: она чувствовала себя именно развратной шлюхой. Головокружительная смесь удовольствия от ритмичных ласк клитора и легкой боли в растянутом до предела заднем проходе заставляли низ живота сжиматься в сладких спазмах – предвестниках оргазма. Свободной рукой Снейп легонько шлепнул ее по выпоротой заднице, и Гермиона застонала, подхваченная бурной рекой ощущений, готовясь вот-вот рухнуть в пучину наслаждения. Почти не осознавая реальность, она выдохнула: – Еще… И тут же получила очередной шлепок, отозвавшийся колючей болью и теплом на коже. Член Снейпа ритмично и неутомимо таранил ее отверстие, которое наверняка больше нельзя будет назвать узким и тугим, и как только его пальцы жестко ущипнули клитор, Гермиона задергалась под ним, бурно кончая и захлебываясь нахлынувшими на нее ощущениями. Почувствовав, как сжимаются ее мышцы вокруг члена, Снейп ускорил движения, зная, что ей, скорее всего, станет неприятно, как только оргазм схлынет, подобно прибойной волне, а на первый план выйдет саднящее ощущение в заднице. Не желая доставлять ей ненужную боль, он отпустил себя, и Гермиона сквозь шум в ушах услышала его рычание и почувствовала, как подергивается внутри нее член, выплескивая сперму внутрь прямой кишки. Ноги и руки отказывались держать, затекшие еще во время десятиминутного ожидания, и Гермиона рухнула на пол, чудом избежав столкновения головой с передней панелью стола. И тут же почувствовала, как заклинание рывком вздернуло ее наверх, прямо в теплые объятия тяжело дышащего Снейпа. В три шага он пересек кабинет, ногой распахнул дверь в спальню и, подойдя к кровати, опустил Гермиону в уютную мягкость подушек. Уткнувшись носом в темно-серую наволочку, она с наслаждением вдохнула аромат можжевельника, исходящий от постельного белья, но, почувствовав, как рядом прогнулся матрас, рванулась к Снейпу и устроилась у него на плече, прильнув к его горячему боку. Одеяло, послушное беспалочковой магии, само наползло на них обоих, окутав теплом, и Гермиона растворилась в спокойствии и неге, которые приняли ее в свои ласковые объятия после бурного неистовства в кабинете. – Как ты себя чувствуешь? – лениво докатился до нее усталый голос Снейпа, и она краем сознания отметила, что прямо сейчас он, похоже, был слишком вымотан, чтобы скрывать эмоции. Любопытство юрким непоседливым зверьком скользнуло по ее измученному телу и чувствительно укусило, заставив действовать: привстать и взглянуть на Снейпа. – Все хорошо, сэр, – прошептала она, завороженно глядя в его спокойное лицо и удивляясь выражению умиротворения на нем. – Перевернись на живот, – вдруг приказал он, и Гермиона удивленно моргнула: почему-то ей казалось, что время приказов кончилось, но, судя по требовательному огоньку, вспыхнувшему во взгляде Снейпа, она ошиблась. Неловко перекатившись в сторону, она растянулась на постели во весь рост, уткнувшись лицом в простыню. – Раздвинь ягодицы руками, – последовало следующее распоряжение, и Гермиона порадовалась, что он не видел ее лица, которое залилось краской от одной мысли о том, как сейчас наверняка выглядело ее некогда узкое отверстие: покрасневшее, разработанное и влажное от смазки и сочащейся изнутри спермы. Кровать слегка скрипнула, когда Снейп переместился поближе, и Гермиона невольно вздрогнула, когда его палец легонько коснулся сморщенного ануса, и не смогла сдержать стона, поняв, что он проник внутрь, почти не встретив сопротивления мышц. Сделав круговое движение и словно ощупав стенки заднего прохода, палец исчез, а его рука ласково погладила выпоротые ягодицы, все еще теплые после розог. – Я оставлю на столике в кабинете мазь, – в его бархатном голосе звучала забота, и Гермиона нежилась в ней, как в теплой ласковой воде, согретой южным солнцем. – Если появится кровь или просто дискомфорт, ты будешь пользоваться ею два раз в день, смазывая себя внутри и снаружи. Тебе все понятно? – Да, сэр, – невнятно отозвалась Гермиона, все еще не поднимая голову. – Мы больше не на сессии, поэтому – Северус, – невозмутимо произнес Снейп, и словно в подтверждение его слов, змейки на шее зашуршали, перестраиваясь в колье. Снова устроившись на своем месте, он привлек ее к себе, и Гермиона с удовольствием уткнулась носом в его футболку, которую он так ни разу и не снял, и расслабилась, прислушиваясь к тихому звуку его дыхания. Сон уже почти окутал ее, когда Снейп осторожно пошевелился и переместил ее со своей груди на подушку. – Отдыхай. Если хочешь, можешь остаться здесь на ночь, – негромко произнес он, заметив, что Гермиона нехотя разлепила сонные глаза и вопросительно посмотрела на него. – М-м-м… спасибо, сэр… Северус… но мне все же надо идти. Завтра рано утром совещание, а дома у меня документы к нему… Снейп лишь коротко кивнул и, окинув ее напоследок ничего не выражающим взглядом, вышел. Полежав еще несколько минут, Гермиона неохотно встала и направилась в ванную. Увидев на своем лице потеки косметики, она вдруг сообразила, что так и не смыла ее, а Снейп ничего об этом не сказал, явно изменив сегодня своему правилу отправлять ее в душ перед каждой сессией. Наскоро приведя себя в порядок, она вышла в кабинет в поисках своих вещей и потрясенно застыла: на столике, рядом со свитером и сумочкой, лежало ее аккуратно сложенное пальто, которое она оставила в офисе «Малфой Трейдинг». Сомнений не оставалось: Драко знал об их отношениях со Снейпом. Вот только для чего он приходил? Если бы он просто хотел вернуть пальто, то мог бы сделать это еще раньше, забежав в Министерство и не заставляя ее три дня мерзнуть в свитере, который, конечно, хоть и был теплым, но совершенно не подходил для такой погоды. Нет, он явно собирался «застукать» их с Северусом «на месте преступления», вот только зачем? И о чем они говорили со Снейпом? Гермиона медленно подняла пальто и внимательно его осмотрела, словно ища какие-то следы, будто на светлой ткани могла само собой возникнуть обвиняющая надпись, что обладательница этой вещи чуть было не стала соучастницей адюльтера. Убедившись, что всему виной лишь ее разыгравшееся воображение, она оделась, затолкала свитер в свою бездонную сумку и направилась к выходу. Как вдруг следующая мысль заставила ее похолодеть: она ведь ни слова не сказала Снейпу о том, у кого именно оставила пальто и кто пытался ее поцеловать. Исходя из ее осторожных слов, это могли быть совершенно разные люди. Вот только теперь Северус знал. Но судя по тому, что он ничего ей не сказал, это совсем его не беспокоило. Гермиона вздохнула: ну конечно, ему наверняка было все равно, что творится в личной жизни его нижней. С чего бы ему ревновать? Быстро сбежав по лестнице вниз, в подсобку, она вдруг застыла уже на полпути к выходу, услышав с кухни тихие голоса и знакомое имя, прозвучавшее будто гром среди ясного неба. – Мэтт, не забудь, пожалуйста, после смены захватить домой вот эту сумку, – сказала Кэрол, и в ее голосе звучала усталость. – Утром тебе придется съездить к Мэри и передать ей коробку от Северуса. – Отлично, – недовольно проворчал Мэтт. – Это значит, что я опять не успею к Уиллу. У меня вообще-то выходной, мам! Гермиона огляделась и сделала осторожный шаг по направлению к кухне. Сердце забилось быстрее, а кончики пальцев начало покалывать от нетерпения. Она надеялась, что разговор о Мэри продолжится, а не перескочит на другие темы, и у нее появится шанс хоть что-то узнать об этой неведомой женщине, которую так защищал Снейп. – Я знаю, Мэтти, – виновато вздохнула миссис Уитби. – Знаю, что ты устал. Но ты же понимаешь, что Северус – наш единственный шанс хоть на какой-то заработок. Он вернулся в Коукворт так вовремя… Я не знаю, что мы бы сейчас делали без него и его бара. Не говоря уже о том, как много он помогает Томми. Если бы не Северус, тот кошмар мог бы повториться, и я... уже слишком стара, чтобы еще раз пережить такую потерю. Поэтому, если мистеру Снейпу нужно, чтобы ты в свой выходной забежал к его Мэри и передал ей коробку, ты сделаешь это без всяких возражений, ты понял меня, Мэтью? «Забежал к его Мэри». Его Мэри. Гермиона почувствовала, как земля резко уходит у нее из-под ног, и она летит прямо в мифический тартар – преисподнюю, где ее встретят старые знакомые – демоны, живущие у нее в душе. – Но, мам… – Нет! – резко перебила сына Кэрол, и в ее голосе зазвучали знакомые властные нотки, ясно дающие понять, что спорить с ней в этот момент бесполезно. – Это меньшее, что мы можем сделать в благодарность ему! Северус слишком важен для нас, так же как ему важна Мэри, поэтому ты, Мэтью, встанешь завтра с утра пораньше и отправишься к ней, чтобы передать всё, что мистер Снейп подготовил для нее, тебе все ясно? – Да, мам, – уныло пробурчал Мэтт, и Гермиона почувствовала, что падает еще глубже, на самое дно своего личного ада. Почему, как только ей начинало казаться, что они со Снейпом становятся чуть ближе, случалось что-то, отчего пропасть, разделяющая их, лишь увеличивалась, грозя вскоре превратиться в непреодолимую? Вылетев из подсобки в полупустой зал бара, где мирно потягивали свое пиво последние завсегдатаи, Гермиона резко толкнула жалобно скрипнувшую дверь и помчалась к точке трансгрессии, пытаясь убежать от собственных мыслей, следующих за ней по пятам. Как вдруг тусклый свет фонаря выхватил из темноты одинокую фигуру человека, преградившего ей путь в переулок.