Вкус подчинения

– Сэр, я… не должна была приходить… – Но ты пришла, – темные глаза Снейпа опасно сощурились и смерили ее суровым взглядом, от которого в душе мгновенно вспыхнуло желание опуститься перед ним на колени. Но Гермиона осталась стоять, лишь смиренно склонила голову, ожидая вердикта. В спальне было тепло, но мурашки суетливыми насекомыми забегали по спине, заставив нервно поежиться. – А раз ты здесь, – продолжил Снейп, – то мы будем иметь дело именно с этим свершившимся фактом вместо бессмысленных рассуждений о вероятных возможностях. – Да, сэр, – на автомате выпалила она и, подняв глаза, успела заметить мелькнувший на его лице мимолетный фантом усмешки. – Мне понадобится пятнадцать минут, чтобы завершить разговор с моим гостем, после чего я вернусь и хочу видеть тебя на коленях у кровати полностью одетую, но без макияжа. И… будь готова говорить. – Д-да, сэр… – пробормотала Гермиона, чувствуя, как ее до костей пробирает сквозящее в его словах холодное обещание очередного сеанса вивисекции ее души. Но Снейп, даже не взглянув на нее, молча вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Начав медленно снимать пальто, Гермиона поняла, что внутри нее наконец воцарилось приятное онемение, будто приход в «Агонию» был сродни принятию ударной дозы «Наркоза». Все тревоги и проблемы остались за плотно закрытой дверью спальни Северуса, и она наконец смогла вздохнуть полной грудью. Бросив пальто на кресло, она медленно обвела взглядом полутемное помещение, даже не подумав добавить к тусклой лампочке под потолком пару шариков Люмоса: без яркого света скудно обставленная комната казалась даже уютнее. Скинув обувь, Гермиона медленно подошла к кровати и невесомо провела кончиками пальцев по плотному покрывалу, расшитому жесткими нитками, сплетающимися в неяркий абстрактный геометрический узор. Выглядывающие из-под покрывала подушки робко подставляли ее любопытному взгляду натянутые на них однотонные сиреневые наволочки. Наверняка выбор постельного белья был делом рук миссис Уитби. Вспомнив ранее виденную здесь яркую голубизну с желтыми цветами, Гермиона представить себе не могла, чтобы суровый отшельник Снейп сам выбрал себе такие жизнерадостные расцветки. Конечно, если это не было подарком от Мэри. Отдернув руку, словно красивая наволочка вот-вот собиралась обратиться в монстра и плюнуть в нее кислотой, Гермиона провела рукой по лицу, пытаясь выбросить из головы еще и Мэри. Как будто и без того ей мало было негативных мыслей. Она пришла сюда, чтобы расслабиться и забыть о своем фиаско с новой финансовой отчетностью, а не нажить себе очередную мигрень. А вдруг красивое постельное белье здесь было неспроста? Вдруг эта Мэри спала на нем со Снейпом? Резко развернувшись, Гермиона направилась в ванную и, кое-как изогнувшись, умудрилась сунуть лицо под мощную струю воды из крана. Прохладный поток резкой пощечиной выбил из головы все глупости насчет Снейпа и Мэри, а также некстати всплывшие мысли о появлении «Наркоза» в качестве нового наркотика на подпольном рынке магической Британии. Выпрямившись, Гермиона взглянула на себя в маленькое зеркало над раковиной и криво усмехнулась, глядя на разноцветные потеки косметики, сделавшие ее похожей на мрачного клоуна-убийцу из какого-нибудь магловского ужастика. Почему ей так хотелось обвинить Северуса во всех смертных грехах? Ведь его соучастие в незаконном обороте нового обезболивающего было ничем иным, как ее собственными домыслами. Как и то, что у него была любовница или нижняя по имени Мэри. Почему же тогда дурацкий неугомонный мозг так упорно пытался наклеить на него всякие неприятные ярлыки? Резким движением руки Гермиона стерла со щеки поплывшую тушь и опустила взгляд, не в силах смотреть в глаза собственному отражению. Да потому что Снейп был идеален. Понимая, как это звучит, она хохотнула, и на фоне шума воды, гулко отражающегося от стен ванной, смешок показался истерическим. Если бы она сказала это Гарри или Рону, да и любому другому человеку, кому довелось знать Снейпа по Хогвартсу, ей бы настоятельно посоветовали провериться в Мунго. Потому что язвительного, злопамятного, предвзятого и нетерпимого профессора зельеварения никто не смог бы назвать идеальным. Но они ведь и не знали, каким он был на самом деле: чутким, понимающим, внимательным, заботливым, привлекательным… Привлекательным? Резко распрямившись, Гермиона больно ударилась головой о полочку под зеркалом и, поминая Мерлина, бросилась собирать разлетевшиеся по полу туалетные принадлежности, пока не вспомнила, что можно было просто воспользоваться Акцио. Наведя порядок, она снова сунула лицо под кран, а потом, подумав, и всю голову и позволила прохладной воде унести куда-то в дебри канализации Коукворта странные мысли о ее Верхнем. Который, кстати, уже скоро должен был закончить свой разговор и вернуться. Смыв до конца макияж и высушив заклинанием волосы, Гермиона направилась в спальню и заняла указанную ей Северусом позу на коврике у кровати. Ждать пришлось недолго, и даже заложенные за голову руки не успели слишком онеметь, когда громко хлопнула дверь, и в комнату стремительно вошел Снейп. Бросив на Гермиону мимолетный взгляд, словно она была не более чем частью обстановки, он скрылся в ванной. Понимая, что это было всего лишь одним из легких унижений, которые обычно следовали друг за другом на сессиях с ним, Гермиона глубоко вздохнула и постаралась расслабить плечи, уже начавшие немного ныть из-за неудобной позы. В ванной зашумела вода, но снова быстро наступила тишина, а затем послышались мягкие неторопливые шаги Снейпа. Обойдя ее по кругу, он остановился сбоку и негромко произнес: – Очень хорошо. Ты сделала все, как я и приказал, – его длинные пальцы, все еще хранящие аромат мыла, легли ей на подбородок и слегка повернули голову, заставив взглянуть на него. Темные глаза источали тепло и понимание, и Гермиона ощутила, как больно заныло сердце от этого пронизывающего насквозь взгляда. – Какая хорошая девочка, – промурлыкал Снейп, и его слова отдались мурашками по спине и сладким тянущим ощущением внизу живота. – Если ты такая послушная, полагаю, ты готова принять свое наказание? Гермиона сглотнула, и его пальцы скользнули ниже, очертив изгиб ее шеи и остановившись в ямочке у основания. Змейки на цепочке тут же пришли в движение и, повинуясь невербальному беспалочковому приказу, перестроились в ошейник с длинным поводком, конец которого, как живой, прыгнул Снейпу в руку. – Наказание, сэр? – наконец смогла выдавить из себя Гермиона, глядя на соединяющую теперь ее и Северуса тонкую цепь и чувствуя, как и без того уже влажные трусики начинают всерьез намокать. – Что ты ела на ужин? – вдруг спросил он, изящным движением руки намотав на ладонь поводок и тем самым резко укоротив его, так что Гермиона вынуждена была вытянуться в струнку, чтобы не поменять позу без приказа, когда ошейник дернуло вверх. Осознав его слова, она похолодела: она и впрямь забыла поужинать перед сессией! Решение прийти сюда было спонтанным, и она точно не знала, согласится ли Снейп вообще ее принять, не говоря уже о проведении незапланированной сессии, поэтому ей даже в голову не пришло, что она нарушит его приказ об обязательных трапезах перед визитами к нему. Осознание накрыло ее словно мощная лавина, а воспоминание о том, какое наказание обещал ей Снейп в подобных случаях, всколыхнуло внутри настоящий ужас, и сердце забилось в истерике в плену грудной клетки, словно просясь наружу, чтобы не стать свидетелем того, какое унижение ждало его хозяйку. «Впредь я запрещаю тебе приходить на сессию голодной. В случае нарушения приказа я накормлю тебя сам, и ты будешь есть у меня с рук прямо за стойкой бара на глазах посетителей». Гермиона похолодела, когда вспомнила, сколько народу сейчас было в баре внизу. Вечер пятницы: неудивительно, что в «Агонии» аншлаг. И всем этим людям, мужчинам и женщинам, простым рабочим ткацкой фабрики Коукворта, сейчас предстояло наблюдать, как она, героиня войны, подруга Мальчика-который-выжил и правая рука Министра магии будет слизывать с пальцев Снейпа какой-нибудь соус и собирать языком с его ладони хлебные крошки? И то, что в глазах посетителей она являлась всего лишь никому не известной безымянной любовницей экстравагантного владельца бара, совсем не успокаивало. Ужас, переполнивший ее, очевидно, выплеснулся наружу, потому что Снейп удовлетворенно кивнул: – Ты знаешь, какое наказание тебя ждет. Следуй за мной, – он потянул за цепочку, но, когда Гермиона шевельнулась, чтобы встать, резко одернул ее: – На четвереньках! – Да, сэр! – испуганно выпалила она, отказываясь соображать, как это будет выглядеть, когда они спустятся в бар. Да и как вообще она одолеет здешнюю крутую лестницу на четвереньках? Наверняка он должен был что-то предусмотреть, иначе она просто скатится по ней головой вниз. Цепочка настойчивей рванула ошейник, и Гермиона, отбросив все мысли, сосредоточилась на передвижении вперед, стараясь как можно мягче перебирать саднящими коленями. Добравшись до кабинета, она уже собралась было ползти на выход, как вдруг Снейп твердой рукой направил ее к письменному столу. Ничего не понимая, Гермиона послушно двинулась за ним, не поднимая взгляда и напряженно следя, чтобы ненароком не пораниться обо что-нибудь на полу. Обогнув стол, Северус сел в свое кресло и, дождавшись, пока она доберется до него и снова примет позу покорности с заложенным за голову руками, коротко приказал: – Садись. Уже не прося пояснений, Гермиона устроилась у него на коленях и непонимающе посмотрела на него. Несколько секунд Снейп изучал ее тяжелым препарирующим взглядом, а затем уверенно развернул, будто она ничего не весила, и посадил спиной к себе. На столе стояло небольшое блюдо со свежими овощами и хлебом и тарелка с аппетитной жареной картошкой и рыбой. Еда находилась под чарами магического стазиса – поэтому в комнате не ощущалось запаха. Северус слегка шевельнулся, снимая заклинание, и до Гермионы донеслись аппетитные ароматы, отчего желудок тут же с укоризной напомнил ей, что обед она сегодня злостно пропустила. Приборов на столе не было видно, зато в избытке лежали салфетки. Северус аккуратно подцепил пальцами кусочек картошки и поднес к ее рту. – Учитывая, что публичность не входит в круг твоих Тематических интересов, а также принимая во внимание твое эмоциональное состояние, я решил, что сегодня эксгибиционизм будет излишним, – его бархатный голос нежно коснулся ее уха, и Гермиона как по команде разомкнула губы, принимая картошку из его рук. – Спасибо, сэр, – ответила она и, прожевав, решилась все же уточнить: – Мое эмоциональное состояние, сэр? Снейп помедлил, аккуратно отщипнув кусочек рыбного филе с поджаренной до золотистой корочки кожицей, и, отправив его Гермионе в рот, пояснил: – Зная твою работоспособность и педантичность и сопоставив это с тем, в котором часу ты переступила порог бара, можно легко сделать вывод, что ты не прогуляла работу и не взяла выходной, а пришла ко мне прямиком из Министерства. Что также подтверждает твой выбор одежды на сегодня. И если ты решила нарушить наше расписание и явиться, не предупредив заранее, скорее всего, на работе произошло нечто, повлиявшее на твое эмоциональное состояние. Но это мы обсудим позже. Сельдерея? – Спасибо, сэр, – пробормотала Гермиона, беря в рот сочный зеленый стебель и ненароком коснувшись при этом губами кончиков пальцев Снейпа. Однако он тут же убрал руку и потянулся за следующей долькой картошки, ясно давая понять, что не собирается включать какие-либо действия сексуального характера в меню ужина. Снейп терпеливо и методично скармливал ей кусочек за кусочком, иногда своей рукой давая отпить домашнего лимонада из высокого запотевшего стакана, и Гермиона, ощущавшая поначалу напряжение от столь необычного действа, как поглощение еды с чужих рук, постепенно расслабилась. Когда картошка и рыба были наполовину съедены, осмелев, она спросила: – А вы… ужинали, сэр? Его рука замерла, не донеся до ее губ дольку свежего огурца, а исходящее от Снейпа молчание начало пощипывать тело мельчайшими электрическими разрядами. – Да, – наконец отозвался он, и Гермиона, не понимая, что происходит и что она сделала не так, с удивлением осознала, как глухо прозвучал его голос. – У Кэрол с этим строго. – Строже, чем у вас, сэр? – ляпнула Гермиона, не успев подумать, но Северус, казалось, этим вечером был настроен на мирный лад, словно не успел к начавшейся на день раньше сессии накопить свой обычный заряд угрюмости. – Разве следы от розог зажили на ваших ягодицах уже полностью, мисс Грейнджер? – его губы почти коснулись ее уха, а дыхание согрело нежную кожу на шее. Если бы не пританцовывающее среди рокота его голоса веселье, Гермиона всерьез испугалась бы угрозы, которая явно вела в этом танце. – Разве вы не посмотрите сами, сэр? – дерзко ответила она и, взяв в рот очередной кусочек рыбы, нагло сомкнула губы вокруг его пальцев, мимолетным движением языка слизав с них масло. – А ты пришла за этим? – тон его голоса по-прежнему оставался слегка игривым, словно Снейп наслаждался их небольшой словесной перепалкой. – Показать мне свои покрытые синяками ягодицы и бедра? Или то, что находится между ними? – Вы имеете в виду то, что находится между бедрами или между ягодицами, сэр? – Гермиона знала, что играет с огнем, и в любую минуту может получить вместо очередной лукавой двусмысленности строгую выволочку и болезненное либо унизительное наказание. – А что бы тебе хотелось продемонстрировать больше? – Снейп продолжал как ни в чем не бывало кормить ее овощами и, казалось, совсем не обратил внимания, когда Гермиона поёрзала на его коленях, пытаясь унять уснувшее было, но резко встрепенувшееся после его слов возбуждение. – То, что вы мне прикажете, сэр, – едва слышно отозвалась она, понимая, что капитулирует. Снейп ответил ей молчанием, но не ледяным, которое удавалось ему мастерски, а теплым и одобрительным, так что Гермиона смогла спокойно доесть и допить лимонад. – Спасибо за ужин, сэр. И… за заботу. – Это мой долг как Верхнего, мисс Грейнджер, – сухо отозвался Снейп. Вся веселость исчезла из его голоса, и Гермиона тут же собралась и напряглась, понимая, что пришла пора переходить к активной фазе их сессии. Плотное кольцо ошейника шевельнулось как живое, втягивая в себя звенья поводка, и в пустом пространстве, где он только что находился, повисло ощущение потери той тонкой физической связи между Верхним и нижней, что он создавал. – Возвращайся в спальню, – скомандовал Снейп, аккуратно спуская Гермиону с колен. – Можешь больше не ползти. Встань в ту же позу, в которой ждала меня, руки сложи на коленях и приготовься к разговору. Я разберусь с посудой и скоро приду. – Да, сэр, – подавив соблазн обернуться, чтобы взглянуть на него, Гермиона направилась в спальню и расположилась на коврике у кровати, как и было приказано. Из кабинета не доносилось ни звука: похоже, Снейп ушел на кухню, либо пришла Кэрол, и он наложил Заглушающее заклятие. Внутренне вздрогнув, она прокрутила в голове события сегодняшнего дня, на короткий блаженный час отдалившиеся от нее, а теперь снова напрыгнувшие, словно весь день дожидавшийся хозяина пес. Теперь, когда ей удалось немного отвлечься от гнетущих мыслей, возвращаться к ним казалось пыткой. Хотя, надо было признать, сейчас, издалека, утренние события на совещании больше не казались таким беспросветным кошмаром, как она думала поначалу, а в голове даже начали мелькать идеи, как можно было все исправить и снова утвердить свой авторитет правой руки Кингсли в глазах коллег. Резко громыхнула дверь, и Снейп по своему обыкновению ворвался в спальню и стремительно подлетел к кровати. У Гермионы проскочила залетная мысль, что даже без развевающейся за спиной, подобно черным дьявольским крыльям, мантии это все равно выглядело эффектно и устрашающе. Однако Снейп, словно опровергая это, вдруг коснулся ладонью ее щеки и ласково погладил, а затем протянул руку, чтобы помочь подняться. Усадив Гермиону на кровать рядом с собой, он предложил: – Располагайся поудобнее. Если хочешь прилечь, я не возражаю: с данного момента мы не на сессии, и ты можешь общаться свободно. Под его пристальным взглядом Гермиона съежилась, ощущая себя нашкодившей ученицей, которую должен был отчитать злобный профессор, и Снейп, вздохнув, сделал мимолетный жест, превращая ошейник в колье, отошел к камину и начал смотреть на лениво тлеющие угольки, бросившие на его лицо зловещий красноватый отсвет. Он просто наблюдал за догорающими поленьями и молчал, и настороженно замершая Гермиона затаила дыхание, ожидая дальнейших действий. Но никаких вопросов и сверлящих насквозь душу взглядов не последовало: казалось, Снейп вообще забыл об ее существовании, погрузившись в собственные мысли. Сидеть, вытянувшись по струнке, было неудобно, и Гермиона сначала нерешительно закинула одну ногу на кровать, а затем подтянула и вторую и, усевшись по-турецки, с облегчением потерла ноющие после стояния на полу колени. – Я всегда знал, что ты далеко пойдешь, – донесся до нее тихий бархатный голос, и Гермиона уставилась на Северуса, решив, что ей показалось. – Ты была настойчивой и целеустремленной, и ничто не могло сбить тебя с намеченного пути. Даже те два оболтуса, что вечно ошивались рядом. Даже мои придирки и замечания, – Снейп повернул голову, и на его как никогда серьезном лице промелькнула тень виноватой улыбки. Виноватой?! Гермиона заморгала, мысленно ругая царящую в спальне полутьму и красный отсвет от камина, бросающий на лицо Северуса тени и упрямо отказывающийся помогать ей точнее разглядеть и без того слишком быстро исчезающие за маской безразличия эмоции. – Поэтому, узнав, что ты вскоре займешь место Альберта Сэйерса, я, признаюсь, нисколько не удивился. Оно тебе подходит: твоим амбициям, твоей… горячности. Твоей упрямой убежденности, что мир все еще возможно изменить к лучшему. Гермиона сухо сглотнула, не веря своим ушам. Кем был этот человек, окутанный заревом дьявольского алого пламени, рука об руку с которым столпились тени прошлого? Почему он был так похож на ее бывшего профессора зельеварения Северуса Снейпа и… говорил такие странные, чуждые ему вещи? Ей показалось, или он только что сделал комплимент ее личностным качествам? Он похвалил ее? Но ведь профессор Снейп никогда никого не хвалил! – Ты наверняка уже успела убедиться, что Министерство живет по законам улиц, – в задумчивости он сделал несколько шагов по комнате и остановился у изножья кровати, а затем, подняв холодный жесткий взгляд, продолжил: – И эти законы предельно просты: если хочешь выжить, бей первым и наверняка. А если соперник все-таки оказался быстрее, немедленно вставай, как бы больно ни было. Вставай и бей в ответ, иначе ты труп. Гермиона, затаив дыхание, во все глаза смотрела, как его кулак на секунду сжался, и казалось, на острых бледных костяшках медленно проступили кровавые ссадины, оставленные от встречи с чьими-то скулами. Моргнув, она поняла, что это была снова всего лишь причудливая игра красноватого света камина, переплетающегося с ее слишком бурным воображением. – Красивую сказочку о том, как сложна и запутанна жизнь, придумали бездельники от скуки, чтобы потешить себя и оправдать собственную праздность, – негромкий рокот его голоса ложился мурашками по спине, а жесткие слова вызывали необъяснимый трепет. – А на самом деле, мисс Грейнджер, жизнь настолько проста, что всегда сводится лишь к одному и тому же выбору: либо встаешь и даешь в морду, либо ты труп. Мир покачнулся и медленно отплыл в сторону, как кадр кинофильма, уступая место воспоминанию, на миг затмившему реальность: побледневший Снейп, весь залитый собственной кровью на полу Визжащей Хижины. Тогда Гермиона была уверена, что он умер. Она подняла глаза и встретилась взглядом с настоящим Снейпом. И медленно кивнула, когда понимание отдернуло для нее занавес, пропуская за кулисы той жуткой сцены, которая долго являлась ей во снах вместе с битвой за Хогвартс. Вот значит, как Снейп выжил: он встал и дал в морду собственной смерти. А уж та была пострашнее, чем какие-то погрязшие в болоте консерватизма и раздутые от чувства собственной значимости начальники отделов Министерства. И она тоже сможет их победить. Вот только… – Вот только я не знаю, как, сэр, – вслух произнесла Гермиона, озадаченно склонив голову. – Вернее, у меня имеются некоторые соображения на этот счет… Но, к сожалению, мне не хватает информации, которую можно было бы разыграть в свою пользу. Снейп медленно обошел кровать и сел на прежнее место рядом. Напряжение ушло с его лица, и оно разгладилось и больше не напоминало ни Снейпа-профессора, ни Снейпа-уличного драчуна. Перед ней сидел усталый человек, успевший повидать самые неприглядные стороны жизни, но все еще способный ею наслаждаться. Он перевел на Гермиону задумчивый взгляд, и она всей кожей ощутила бархатный резонанс его голоса: – Не хотите поделиться своими соображениями, мисс Грейнджер? Он молчал и терпеливо ждал, окутав ее исходящим от него теплом понимания, и Гермиона медленно кивнула, решившись. Она привыкла справляться с проблемами сама, не ища помощи: в Министерстве было совсем мало надежных людей, от которых можно было спокойно ее принять, не опасаясь подставы. Гарри, Рон, Альберт и изредка сам Кингсли – вот короткий список тех, у кого она всегда могла попросить совета. А Снейп… Гермиона была уверена, что у него хватало и своих проблем, и не желала приносить ему новых. Но если уж он сам предложил, то почему бы и нет… Глубоко вздохнув, словно ныряя в соленое море, она снова погрузилась в воспоминания прошедшего дня, которые безжалостно закрутили ее, будто волны, грозя утянуть в водоворот эмоций. Не зная, с чего начать, она описала Снейпу разницу между старой и новой отчетностью немного подробнее, чем следовало, но тот слушал внимательно, не перебивая и ничем не выказывая нетерпение или раздражение. Чем дальше продвигалось повествование о событиях неудавшегося совещания, тем больше Гермионе казалось, что она ступает по шатким обломкам собственного самообладания, дрейфующим в открытом море после утренней бури. Сохранять спокойствие становилось все сложнее, и в один момент она почувствовала, как оступается и летит в бездонный омут. Задыхаясь, она барахталась среди собственных эмоций, раздирающих ее, подобно хищным акулам, и знала, что проигрывает эту битву, опускаясь все глубже на дно. Но за миг до того, как соленые воды окончательно сомкнулись над головой, сильная рука Снейпа уверенно выдернула ее на поверхность, и Гермиона поняла, что прижимается к его груди и не может надышаться, будто только что и впрямь тонула. Почувствовав, что немного успокоилась, но все еще не в силах добровольно разорвать объятия и выбраться из надежного кольца его рук, она задумчиво пробормотала: – У меня уже сложился примерный план действий. Из всех них рычаги воздействия у меня есть только на Гэмбона из отдела спорта, Шаферберга из отдела регулирования магических популяций и Макгила из магического транспорта. Об Альберте можно не беспокоиться, он будет на моей стороне, когда вернется, еще и Уолдену выговор сделает, что натворил без него таких дел на совещании… – Кто сейчас в отделе правопорядка? – спросил Снейп, явно о чем-то размышляя. – Питер Эверетт, – что-то в его голосе все же заставило Гермиону неохотно отстраниться и поднять взгляд. – Эверетт прихвостень Пия, – отрывисто сказал Северус, и его темные глаза полыхнули давним опасным огнем, какого Гермиона не видела со времен суда над ним. – Но в отличие от Пия, он всегда был слишком осторожным и никогда в открытую не поддерживал Темного Лорда. Поэтому он до сих пор в Министерстве. Мисс Кханаманн все еще работает в архиве? Попробуй аккуратно расспросить ее, она может поведать много интересного о них обоих. Кто еще? Отдел Тайн? Зангер? – Зангер сейчас сдает дела Сэвиджу, они были на собрании вместе, – растерянно проговорила Гермиона, потрясенная осведомленностью Снейпа о внутренней кухне Министерства. – Если Эрно Зангер все еще там что-то решает, то с ним не будет проблем, если ты перетянешь на свою сторону Эверетта. Эрно всегда оглядывался на них с Пием, как будто боялся без проводника утонуть в этом болоте. С Сэвиджем я ничем помочь не могу. Аврор, он всегда был принципиальным и неподкупным. Вряд ли на него можно что-то накопать. Но всегда есть шанс попробовать просто договориться. Узнай, почему он не поддержал тебя. Вероятно, у невыразимцев какие-то финансовые проблемы, и он просто защищал отдел. Если все настолько плохо, он не откажется от помощи. Кто-то еще остался? – Да, сэр… – Северус, – невозмутимо поправил ее Снейп, и Гермиона лишь кивнула. – Да, прости… Северус. Еще есть Карпентер из отдела магических происшествий, но, думаю, с ним мне может помочь Альберт. Однажды он что-то упоминал… я расспрошу его, но даже без этого у меня появился шанс… повернуть ситуацию в другую сторону, – Гермиона закусила губу, наблюдая, как Снейп равнодушно кивнул, словно это не он только что дал ей ключи к двоим самым проблемным людям Министерства, доставившим ей больше всего головной боли на злополучном утреннем совещании. – Северус… как технический ассистент Министра, я должна спросить… Откуда у тебя столько инсайдерской информации? – Однажды ты уверяла меня, что не питаешь иллюзий по поводу моей личности, – сощурился он, одарив ее колким взглядом, в котором больше не было прежнего тепла, и Гермиона вспомнила, что сказала это в тот день, когда пришла в «Агонию» полная решимости выяснить, имеет ли их спонтанная первая сессия шанс на продолжение. Тогда она единственный раз задумалась, что перед ней бывший двойной шпион и Пожиратель Смерти, которому она собралась довериться и отдать над собой контроль. И с тех пор она больше не вспомнила об этом ни разу. – Не стоит питать иллюзий насчет меня и дальше, – жестко проговорил Снейп и резко встал, словно вспомнив, что у него есть другие дела. – Ты готова продолжить сессию? Гермиона выпрямила спину и медленно спустила ноги с кровати, сбитая с толку таким резким переходом с дружеской беседы на подчинение. Наконец, решив, что другого способа настроиться, чем принять позу покорности, нет, она соскользнула вниз и встала на колени у ног терпеливо ожидающего Снейпа. Он вообще очень часто проявлял на сессиях несвойственное ему терпение и понимание, мелькнула у Гермионы мысль, и она задалась вопросом, действительно ли подобное было столь чуждо ему, или его вспыльчивость на уроках была всего лишь очередной маской, и ей повезло увидеть его настоящего? Со столь противоречивым и скрытным человеком, как Северус, никогда нельзя было знать наверняка. – Да, сэр, готова, – ответила она, заложив руки за голову и опустив взгляд. – Очень хорошо, – протянул его глубокий голос, и Гермиона почувствовала, как у нее перехватило дыхание. – Встань, я хочу тебя раздеть. Его руки, всегда такие точные и целеустремленные, в этот раз лениво скользили по ее телу, будто их целью было вовсе не снять с нее одежду, а довести до исступления, и Гермиона почувствовала, как промокли трусики еще до того, как была расстегнута последняя пуговица на блузке. Вереница легких касаний облетела обнажившиеся участки ее тела, а все еще скованная ажурным кружевом грудь тяжело и призывно вздымалась, словно умоляя приласкать ставшие почти каменными соски. Однако строгие пальцы Снейпа упорно игнорировали самые чувствительные участки тела Гермионы, которая была вынуждена болезненно прикусить губу, чтобы не застонать. К моменту, когда молния ее узкой юбки, влекомая уверенной рукой Северуса, устремилась вниз, а плотная ткань соскользнула с бедер, едва сдерживаемые мольбы уже готовы были слететь с губ, а тело начало мелко подрагивать, как от лихорадки. Северус отошел на шаг назад, откровенно разглядывая ее, и тут же тихонько зашуршали змейки, второй раз за вечер складываясь в широкий ошейник, надежно и плотно обхвативший ее шею. Снейп едва заметно кивнул, словно удовлетворившись видом возбужденной покорной девушки, послушно ждущей его распоряжений, и отошел к кровати, устроившись на своем прежнем месте. – Сними белье и подойди, – приказал он. Темные глаза, неотрывно следящие за каждым ее движением, опаляли кожу будто огненное дыхание дракона, и Гермиона судорожно сглотнула, внезапно ощущая робость под этим пристальным оценивающим взглядом. Едва слышно щелкнула застежка лифчика, и черное кружево соскользнуло, выпуская из своего плена набухшие покрасневшие соски, мгновенно затвердевшие еще сильнее от почти физически ощутимого прикосновения взгляда Снейпа. За насквозь промокшей ластовицей трусиков, неохотно обнажившей распухшие половые губы, потянулась тонкая ниточка смазки, и Северус едва заметно улыбнулся одним уголком губ. – Хорошая девочка, – промурлыкал он, окутав ее тело вибрацией своего бархатного голоса. – Уже такая мокрая… такая отзывчивая. Иди сюда. На подгибающихся ногах Гермиона приблизилась и, следуя легкому кивку его головы, опустилась на колени между его слегка расставленных ног. – Вот так, – одобрительно проговорил он, неспешно расстегивая ремень на своих брюках. – Все правильно. Ты как всегда безупречна в своей покорности. Жаркий румянец расплескался по ее щекам и медленно стек на шею. Непонимание кружило в воздухе, мельтеша перед глазами и мешая сосредоточиться, и Гермиона на секунду зажмурилась и тряхнула головой, пытаясь избавиться от роя вопросов, которые, будто назойливые насекомые, заполонили мозг. Почему Снейп говорил так много слов одобрения? Он всегда был скуп на похвалы на сессиях. Что изменилось сегодня и как ей правильно реагировать? – Не думай, – вдруг прозвучал резкий голос, и ее рывком выдернуло из собственных мыслей, а внимание моментально переключилось на сидящего перед ней Снейпа. – Просто наслаждайся своим подчинением и тем, как твой Верхний принимает его. Ты сможешь это сделать, Гермиона? Несколько секунд ей потребовалось, чтобы осознать сказанное и медленно кивнуть. – Да, сэр. – Ну конечно, сможешь, – ласково проговорил Снейп, касаясь ее подбородка своими длинными пальцами и слегка приподнимая его, заставив Гермиону взглянуть ему в лицо. – Ты ведь моя послушная девочка. Резко выдохнув, она едва слышно всхлипнула и, повернув голову, ткнулась щекой ему в ладонь, не отдавая себе отчета, что делает. В голове оглушительным эхом бились последние сказанные им слова, а в груди, вторя их бешеному ритму, колотилось сердце. Она его послушная девочка. Его девочка. Длинные пальцы невесомо скользнули по ее губам, которые тут же с готовностью приоткрылись, выражая недвусмысленное приглашение, и глаза Северуса на миг вспыхнули первобытным огнем. К большому сожалению Гермионы, он убрал руку и, не торопясь, избавился от брюк и белья. Напряженный член призывно качнулся перед ее лицом, и, не сводя с него жадного взгляда, она в предвкушении облизала губы. Твердая уверенная рука легла ей на волосы, начав нежно поглаживать и массировать кожу головы, после чего собрала непослушные пряди в кулак и мягко потянула. – Я немного направлю тебя. Не бойся. Массивная головка с поблескивающей капелькой предсемени неспешно проникла ей в рот и устремилась вперед, остановившись за миг до того, как ткнуться в горло. Вторая рука легла на шею прямо над ошейником, слегка сдавив, но Гермиона, вместо того чтобы испуганно напрячься, заставила себя медленно расслабиться и задышала через нос, понимая, что именно ей сейчас предстоит. – Вот так, – одобрительно прогудел Снейп, большим пальцем поглаживая нежную кожу ее шеи. – Все правильно, расслабься. Очень хорошо. Новая похвала заставила Гермиону вспыхнуть, и она пропустила момент, когда Северус легонько надавил ей на затылок, постепенно расширяя горло своим членом. Капелька смазки стекла по ее бедру, приветствуя его намерение трахнуть ее в рот, а клитор сладостно заныл, притягивая к себе ее подрагивающие пальцы, словно небольшой магнит. – Руки за спину, – тут же скомандовал Снейп, и Гермиона поспешила подчиниться, снова ощущая подавшийся было назад член у себя в горле. В голове успела промелькнуть шальная мысль, что она все-таки не растренировалась, с тех пор как в последний раз делала Драко глубокий минет, когда он еще был ее Верхним. Но затем разум очистился, и мир вокруг нее исчез: не было больше ни полутемной спальни на втором этаже старого бара, ни богом забытого магловского городка где-то в графстве Лестершир, ни Министерства магии, ни «стальной Грейнджер», впервые в жизни провалившей важное задание: остался лишь ритмично движущийся во рту каменный член, медленно сочащаяся на подбородок слюна и спазмы в горле, заполняемом набухшей мужской плотью. Тяжелые назойливые мысли, терзавшие ее весь день, ушли, и мозг с облегчением уступил место инстинктам, взявшим на себя управление сопротивляющимся грубому вторжению телом. Скорость и глубина проникновения постепенно нарастали по мере того, как мышцы горла расслаблялись и приспосабливались к размеру и углу вхождения, и вскоре к Гермионе пришло смутное осознание того, что Снейп, больше не сдерживаясь, просто трахал ее в рот. Крепко держа ее за волосы, он ритмично насаживал сжимающееся от спазмов горло на свой еще больше увеличившийся от столь грубой стимуляции член, а пальцы его второй руки все так же нежно поглаживали ее напряженную шею. Подавившись, Гермиона закашлялась, чувствуя, как он тут же сдернул ее с члена, позволяя прийти в себя. – Отдохни немного, ты очень хорошо справляешься, – одобрительно проговорил Снейп, перебирая ее вконец спутавшиеся волосы, пока она пыталась отдышаться, судорожно хватая ртом воздух. Руки за спиной затекли, а по бедрам размазалась обильно вытекающая из влагалища смазка, но Гермиона старалась не обращать на это внимания, полностью сосредоточившись на доставлении удовольствия своему Верхнему. Почувствовав, что он снова потянул ее вперед, она послушно открыла рот, готовясь вновь принять в горло член, но вместо этого ощутила губами напряженные яички и с радостью потерлась о них носом, вдыхая терпкий мужской аромат, смешанный с привычным запахом бергамота и можжевельника. – Вылижи, – прозвучал короткий приказ, и Гермиона подчинилась, направляемая все той же жесткой рукой все ниже и ниже, пока ее губы не коснулись чувствительного места под мошонкой. Бедра Снейпа подались вперед, и с замиранием сердца она поняла, что путеводные пальцы в ее волосах исчезли, оставляя ей свободу действий и недвусмысленный невербальный приказ, что делать дальше. Подрагивая от перевозбуждения, всегда так легко толкавшего ее на безумства, Гермиона, не сомневаясь ни секунды, зарылась носом между ягодицами Снейпа и осторожно коснулась кончиком языка его сморщенного ануса. Едва слышный звук выдыхаемого сквозь стиснутые зубы воздуха показался Гермионе слаще стона страсти, и голова закружилась от осознания, что она все же заставила его хотя бы на миг потерять контроль. – Какая храбрая девочка, – промурлыкал бархатный голос, в котором сквозило легкое напряжение, выдававшее его удовольствие. – Немного глубже. Можешь помочь себе руками. Сделав вдох и набрав побольше воздуха в легкие, ободренная его реакцией Гермиона, положив ладони ему на ягодицы, смело раздвинула их и лизнула сжимающийся анус, а затем, ощущая, как кружится голова от собственной распущенности, ткнулась кончиком языка в узкое отверстие. И сама застонала, когда волна возбуждения прошла по телу, глаза закрылись, оставляя ее наедине с блаженной пустотой, царящей внутри, а губы и язык принялись целовать и вылизывать задницу ее Верхнего. Гермиона потеряла счет времени, не зная, как долго она провела на коленях, лаская анус и промежность Снейпа и сходя с ума от мучающего ее неудовлетворенного желания, как вдруг жесткий рывок за волосы прервал ее занятие, и в следующий миг перед глазами оказался готовый вот-вот выстрелить спермой член. – Открой рот, – прозвучал приказ, и тут же на лицо хлынул поток густого семени, ложась на лоб, щеки и стекая по губам в рот задыхающейся Гермионы, постанывающей от удовольствия и осознания, что ее используют ради чужого наслаждения. – Оближи, – хрипло выдохнул Снейп, и она ощутила во рту твердую головку и тут же вобрала член до конца, порхая по нему языком, чтобы очистить от остатков спермы. Жалея, что не получила всю порцию в рот, она собрала каждую капельку со ствола и отстранилась, не решаясь стереть засыхающее семя со своего лица и облизать потом пальцы. – Хорошо. На четвереньки на кровать, – отрывисто распорядился Северус и отошел, исчезнув из поля ее зрения. Опустившись на колени среди мягких подушек, Гермиона неловко склонилась, не решаясь уткнуться испачканным спермой лицом в чистое покрывало. – Всего минуту, – услышала она голос подошедшего Снейпа, и кровать рядом с ней прогнулась под его весом, а выставленного напоказ ануса коснулось что-то скользкое и холодное. – Ты получишь свою пробку и тогда сможешь перевернуться на спину. Очищающее заклятие прошлось по прямой кишке волной странных ощущений, заставив ахнуть от неожиданности. И почти сразу же холодный металл резко вторгся в сжавшееся отверстие, на середине пути постепенно приостановившись, и самая толстая часть пробки начала мучительно медленно растягивать задний проход постанывающей Гермионы. Возбуждение слишком долго терзало ее, и к моменту, когда кольцо мышц сомкнулось вокруг самой узкой части в основании пробки, она оказалась настолько близка к оргазму, что пара лишних толчков легко могли бы стать причиной взрыва. – На спину, – распорядился Снейп, и стоило ей перевернуться, он тут же оказался рядом, окинув ее испачканное лицо нечитаемым взглядом. Длинные пальцы с нежностью коснулись ее щеки и медленно размазали потеки полузастывшей спермы по коже, а бездонные черные глаза не отрывались от ее глаз ни на секунду. – Прошу, сэр, – чувствуя, как кружится голова от безумного коктейля ощущений, распутных образов, витающих в мозгу, и пряных ароматов похоти, выдохнула Гермиона, не отрывая от его измазанных спермой пальцев затуманенного взгляда. – Прошу, позвольте мне. Несколько секунд он оценивающе смотрел на нее, будто решая, заслужила ли она слизать семя с его руки, а затем, размазав горьковатую жидкость по ее губам, проник пальцами в рот. – Вот так, молодец, – рокочуще протянул он, когда язык Гермионы запорхал по кончикам его пальцев, собирая последние капельки. – Слижи все, как хорошая нижняя, которая умело доставила удовольствие своему Верхнему. Когда Снейп через пару минут отстранился, сместившись вниз, к ее ногам, Гермиона поняла, что могла бы вылизывать и покрывать поцелуями его изящные умелые пальцы целую вечность. Однако в следующий миг она потрясенно ахнула, забыв обо всем, когда его руки резко развели ее колени в стороны, а сам он, одарив ее взглядом, полным темного огня, склонился и коснулся половых губ языком. Казалось, все чувства разом взвыли от перегрузки, в несколько раз превышающей их лимиты, и Гермиона закричала, резко выгнувшись и беспорядочно цепляясь за покрывало. Сильные руки, схватившие ее за бедра, надежно пригвоздили тело обратно к кровати, а настойчивый язык пробрался сквозь мокрые складки плоти к истомившемуся по ласкам клитору. Все тело будто пронзили электрические разряды, и голова Гермионы заметалась по покрывалу, когда, не переставая терзать чувствительный бугорок кончиком проворного языка, Снейп ввел в нее два пальца, растягивая податливую плоть и одновременно надавив на пробку в анусе. Оргазм ударил по телу, как несущийся из глубин космоса на огромной скорости метеорит, и Гермиона словно взорвалась, на несколько секунд разлетевшись на кусочки в бескрайней вселенной блаженства. – Ты кончишь для меня еще раз, – проговорил хриплый голос, вибрацией отдаваясь по ее половым губам, и Гермиона, задыхаясь, пришла в себя, чтобы почти сразу же окунуться обратно в безумство, которое вытворяли с ней его язык и пальцы, снова атаковавшие ее тело, удвоив напор. Бедра ритмично задвигались навстречу резким толчкам во влагалище, а набухший клитор, казалось, готов был завизжать от сладостных пыток, которым раз за разом подвергал его юркий язык Снейпа. Вторая волна оргазма подкатывалась медленно и словно неохотно, но все же неотвратимо, подстегиваемая безжалостными ласками неутомимых рук и губ. Гермиона долго балансировала на грани, как монета, не знающая в какую сторону упасть, но как только анальная пробка, плотно сидевшая в заднем проходе, вдруг задвигалась, растягивая упругое кольцо мышц, оргазм все же с облегчением навалился на нее, лишив на несколько минут сознания. Она пришла в себя в плотном кольце его рук и удовлетворенно вздохнула, уткнувшись носом в рубашку на его груди. Несколько долгих минут Гермиона позволила себе просто сидеть, наслаждаясь ощущением его тепла и лаской мужской руки, перебирающей ее волосы. Анальной пробки внутри больше не было, а с тела исчезла смазка и сперма. Осознав, что Снейп позаботился о ней, пока она была без сознания, Гермиона ощутила, как в груди все сжалось, и несколько раз поморгала, прогоняя слезы. – Я хочу, чтобы ты знала, как я горжусь тобой, – вдруг проговорил Снейп, и его рука замерла в ее волосах, а потом соскользнула вниз, словно не выдержав собственной тяжести. – Твоя покорность, отзывчивость, готовность к новому опыту – просто исключительны. Любой Верхний был бы счастлив иметь такую нижнюю, как ты… моя послушная девочка. Тихонько всхлипнув ему в рубашку, Гермиона мелко задрожала, ощущая, как внутри, глубоко в душе, что-то болезненно трескается и осыпается мелким крошевом, обнажая нечто давно скрытое, уязвимое и ранимое. Она прильнула к груди Снейпа, страшась, что трещины поползут дальше, и она вся рассыплется на куски прямо у него в руках и не найдет в себе силы потом собраться и заново выстроить каменную стену, слишком долго защищавшую ее и вот так просто разрушенную парой сказанных Северусом слов. Но он лишь крепче обнял ее, монотонно поглаживая по вздрагивающей спине и вдруг нежно коснулся губами виска, и Гермиона наконец расплакалась, чувствуя, как вместе со слезами постепенно уходит напряжение. Затихнув и слегка успокоившись, она долго сидела, спрятав лицо у него на груди и зная, что, если поднять голову и окинуть взглядом обстановку спальни, она очутится в суровой реальности, где ей придется снова быть собой… быть сильной Гермионой. Казалось, Снейп прекрасно понимал, что она чувствует, поэтому не торопил ее, позволив расслабиться в его объятиях и бездумно водить пальцем вокруг блеклой Темной метки, до которой все же было боязно дотрагиваться, несмотря на отсутствие возражений с его стороны. Сложно было сказать, сколько прошло времени, но когда Гермиона попробовала шевельнуться, то осознала, что у нее совсем затекли ноги, и неохотно отстранилась. Подняв голову, она ощутила, как слабо вздрогнули зачарованные змейки, отчего ее ошейник пошел небольшой волной, словно напоминая, что сессия до сих пор продолжается, раз Снейп не транфигурировал его в колье. Встретившись с ним взглядом, она поняла, что непроницаемое выражение его лица вернулось, снова отгораживая ее от человека, который только что одними словами сумел коснуться ее души. – Спасибо, сэр, – искренне сказала она, ощущая, насколько легче себя чувствует, будто и не было у нее никаких проблем, с грузом которых она пришла в «Агонию» пару часов назад. – Не за что, Гермиона, – сухо отозвался Снейп, ничем больше не напоминая человека, который похвалил ее за это короткое время столько раз, сколько, наверное, не хвалил никого за всю свою жизнь. – Тебе это было нужно. – Да, сэр, вы правы, – помолчав, ответила она, понимая, что притворяться перед ним бессмысленно, как и перед самой собой, особенно после того как он разрушил все барьеры у нее в душе. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, внимательно наблюдая за ней, и Гермиона потерла руками распухшие от слез веки, надеясь, что не выглядит совсем уж непрезентабельно. – Хорошо, сэр, спасибо. Снейп одобрительно кивнул, не сводя с нее тяжелого пронизывающего взгляда, от которого делалось не по себе, и Гермиона, не выдержав, опустила глаза. – Расскажи мне о своем отце, – вдруг попросил Северус, и она вздрогнула: простая просьба всколыхнула в ней бурю эмоций, которая вмиг разметала в клочки воцарившееся там было спокойствие, и внезапно захотелось нагрубить в ответ, чего уже давненько не случалось. – Какое отношение к этому всему имеет моя семья, сэр? – выпалила Гермиона, подавшись назад и неосознанно увеличивая дистанцию между собой и Снейпом. – Самое прямое, если из всего доступного набора реакций инстинкт подсказывает тебе выбрать самую быструю и разрушительную – грубость, – спокойно парировал он. Гермиона помолчала, судорожно размышляя, как заставить Снейпа сменить тему разговора, которая была слишком болезненной для нее, особенно после всего только что пережитого, но затем покачала головой, понимая, что, скорее всего, это было невозможно. – И все же я не понимаю, сэр… – упрямо сделала еще одну попытку она, но Северус лишь вздохнул и мягко прервал ее: – Я уверен, что понимаешь, Гермиона. Я задаю этот вопрос не для того, чтобы сделать тебе больно. Исходя из твоей реакции на происходящее во время сегодняшней сессии, мне нужно скорректировать способы взаимодействия с тобой в дальнейшем. Твой ответ поможет мне выбрать нужное направление, – он помолчал в задумчивости, и было слышно, как уютно потрескивают поленья в камине. А затем он сказал то, чего Гермиона совсем не ожидала услышать: – Твое отчаянное стремление заслужить одобрение окружающих тебя мужчин говорит о давней психологической проблеме. И наиболее очевидной причиной этого могут являться твои взаимоотношения с отцом, о которых я бы хотел услышать. – Мне не нужно ничье одобрение! – вспыхнула Гермиона, соскальзывая с кровати и дрожащими от возмущения руками подбирая свою блузку. Она вдруг ощутила себя неуютно, сидя совсем голой перед полностью одетым Снейпом, который успел снова натянуть штаны, а рубашку и вовсе не снимал. – Вот как? – негромко спросил он, спокойно наблюдая, как она безуспешно пытается отыскать отверстие рукава. – Твоя вечно поднятая рука на уроках зельеварения тогда, в Хогвартсе, намекает на обратное. Твоя помощь двум оболтусам, неспособным самим написать эссе и не обладающим достаточной усидчивостью, чтобы отыскать порой жизненно важную информацию в библиотеке, тоже говорит об обратном. Твоя невероятная работоспособность на должности секретаря Бруствера и, наконец, твое горячее стремление быть не хуже Альберта Сэйерса в роли внутреннего надзирателя Министерства буквально кричат о том, что «стальная Грейнджер» хочет, чтобы ее усилия заметили и оценили. Чтобы ее похвалили и сказали, какая она хорошая девочка. Гермиона ощутила, как его слова ударили ее словно тяжелым молотом в грудь, отчего сердце охватила мучительная боль, а на глаза навернулись слезы. Всхлипнув, она отвернулась, все еще пытаясь надеть дурацкую блузку, которая решила предать ее в самый неподходящий момент и упрямо изворачивалась, пряча отверстия рукавов. Ошейник вдруг шевельнулся как живой и начал душить, смыкаясь на горле все плотнее, заставляя задыхаться и хватать ртом воздух. Комната качнулась и поплыла перед глазами, а ткань блузки обмотала запястья, надежно сковав их будто наручниками, и Гермиона в панике замахала руками, пытаясь высвободиться и чувствуя, как в груди рождается крик ужаса, готовый вот-вот сорваться с губ. Вдруг чьи-то руки сорвали с нее ненавистную блузку и отбросили в сторону, а затем крепко сжали ее ладони, удерживая на месте. Северус присел рядом с ней на пол, и краем охваченного паникой сознания Гермиона поняла, что сама стоит на коленях, отчаянно пытаясь сорвать с себя душащий ее ошейник. Внезапно змейки вздрогнули и рассыпались прямо под пальцами, с легким шуршанием перестраиваясь в обычное колье, но от этого легче не стало, и воздуха по-прежнему не хватало. – Дыши, Гермиона, – услышала она как сквозь вату бархатный голос Снейпа. Его руки уверенно рванули ее вперед, и в следующий миг она оказалась у него на коленях спиной к его груди. – У тебя паническая атака. Дыши. Медленно и глубоко. Его тяжелая ладонь легла ей на грудь, и в легкие полилась тонкая струйка живительного воздуха. Дыхание начало нормализовываться, но сразу вслед за этим пришли слезы, горячим потоком хлынувшие по щекам. Северус крепче прижал ее к себе, словно не давая вырваться, но Гермиона лишь обмякла в его руках, чувствуя, как силы покидают ее окончательно. Болезненное осознание его правоты накрыло ее душной пеленой, и она плакала, не в силах остановиться. Без конца всхлипывая и с силой сжимая предплечье Снейпа, обнимающего ее, она с горечью поняла, что и впрямь не просто так отчаянно старалась быть лучшей всегда и во всем. И даже дурацкое утреннее собрание являлось тому доказательством. Но самым страшным было осознать, что Снейп прав не только в этом: он верно догадался о причине ее болезненных комплексов, которые заставляли ее раз за разом доказывать окружающим, что она чего-то стоит. И раз уж он понял это, то терять было больше нечего. Когда слезы иссякли вместе с последними остатками сил, Гермиона шевельнулась, тяжело привалившись к груди Снейпа, и долго смотрела в одну точку, ощущая в душе мертвую пустоту. Северус молчал, надежно окутав ее своим присутствием, но не делал попыток заговорить или что-то спросить. И Гермиона была ему за это благодарна. Она должна была сделать это сама, без его наводящих вопросов и подсказок. И ей действительно хотелось это сделать – поделиться с ним. Слова полились сами собой, не вызывая никаких эмоций, словно те потухли, как перегоревшая лампочка. Голос звучал хрипло и казался чужим, и Гермиона будто слушала свою историю со стороны как безучастный равнодушный свидетель. – Папа… ушел от нас, когда мне пришло письмо из Хогвартса, – робко начала она и, вздохнув, продолжила: – Не смог смириться с осознанием того, что привычный мир вокруг совсем не такой, каким кажется. Это сейчас я понимаю, что для меня тогда было настоящим чудом узнать, что я особенная и совсем скоро стану настоящей волшебницей. А для маглов, лишенных магического дара, знание о том, что где-то совсем рядом живут люди с необыкновенными способностями, намного превышающими возможности обычного человека… это знание может стать… сокрушительным. Папа ушел и какое-то время жил один, пытаясь принять новую картину мира, который ему открылся. Кажется, мама до последнего верила, что однажды он одумается и вернется, но… Когда я училась на третьем курсе, у него появилась новая жена… а потом через два года ее сменила другая. Мы общались только по праздникам, и он почти никогда не интересовался моими успехами в школе… словно раз и навсегда разочаровался, что я так и не стану дантистом, как он. Мама поддерживала меня на протяжении всего обучения в Хогвартсе, но чем старше я становилась, тем больше мы отдалялись друг от друга… в эмоциональном плане… – голос Гермионы сорвался, и она закашлялась. Послышался тихий свист рассекаемого воздуха и звон, когда в руку Северуса прыгнул призванный магией из кабинета стакан, который тут же на глазах наполнился водой с помощью невербального Агуаменти. Зубы стукнули о стекло, но, сделав несколько глотков, Гермиона почувствовала себя в состоянии продолжить рассказ. – Когда Дамблдор… пал, я приняла решение обезопасить свою семью, перед тем как податься в бега с Гарри и Роном. С папой к тому времени мы не общались уже около года, и когда я приехала в маленький городок на границе с Шотландией, чтобы повидаться с ним, выяснилось, что его новая жена беременна. Мне не хотелось, чтобы их еще не родившийся ребенок стал жертвой Пожирателей Смерти, поэтому я… стерла все их воспоминания, связанные со мной. Все. Теперь у папы больше нет дочери-волшебницы, и он забыл, что где-то рядом существует мир магии, который принес в его жизнь столько разочарований, – голос Гермионы задрожал, и она замолчала, пытаясь справиться с собой, но затем едва слышно продолжила: – На маму… я тоже наложила Обливиэйт и… отправила подальше от Англии, так как Пожиратели стали бы искать ее в первую очередь. И… там она до сих пор и остается. Я… я решила, что так будет лучше для всех. Я и без того достаточно разрушила жизнь своим родителям, – слезы снова хлынули из глаз, и Гермиона скорчилась в руках Северуса, изо всех сил отчаянно цепляясь за него. Казалось, если она разожмет пальцы, ее унесет в холодный бескрайний космос, в котором придется вечно дрейфовать без надежды кого-либо встретить. Всегда всё понимающий Северус покрепче обнял ее и принялся тихонько укачивать, и сквозь шум в ушах и громкие всхлипывания Гермиона скорее почувствовала, чем услышала слабую вибрацию его шепота. – Все будет хорошо, Гермиона. Все будет хорошо.