Вкус подчинения

Тепло и тишина окутывали Гермиону, укачивая в своих мягких объятиях и даря блаженную темноту вместо ярких и красочных, но тревожных снов. Она не любила, когда ей что-то снилось, потому что чаще всего это было нечто будоражащее и мрачное, оставляющее дурное тягостное послевкусие и отнимающее у процесса сна его главную функцию – отдых. Однако надо было признать, что в постели Снейпа ей всегда спалось прекрасно: возможно, дело было в приятном успокаивающем аромате бергамота и можжевельника, исходящем от его подушек, или в приятной усталости после выброса адреналина и эндорфинов на сессии, а может, в чувстве защищенности, которое она всегда испытывала рядом с ним. Но сегодня, помимо всего прочего, Гермионе еще отлично спалось благодаря идеально сваренному рукой Снейпа успокоительному зелью, которым он щедро напоил ее после эмоционального срыва во время рассказа об ее отце. Она отключилась почти сразу же, едва осушив принесенный Северусом стакан с горьковатым отваром, и не помнила, как оказалась в постели. Однако, внезапно подскочив посреди ночи, как будто кто-то на секунду отключил в ней сон, она мгновенно поняла, где находится, и уже собралась было снова улечься, как вдруг ощутила за спиной какое-то движение. Резко обернувшись, она различила в мутной полутьме рядом с собой силуэт Северуса, который, судя по всему, крепко спал. Он лежал, вытянувшись во весь рост на кровати, и на его груди ярким пятном выделялся какой-то абстрактный белый рисунок, украшающий футболку. Гермиона поморгала, пытаясь рассмотреть, что там изображено, и жалея, что огонь в камине давно потух. Сонный мозг, резко выдернутый из состояния блаженного покоя, отказывался давать разъяснения, зачем ему вдруг понадобилось посреди ночи срочно узнать, что нарисовано на футболке Снейпа. Гермиона осторожно перевернулась на другой бок и аккуратно переместилась ближе, как вдруг резкий шипящий вздох сорвался с губ Северуса, а правая рука дернулась, накрыв предплечье левой руки. Его тело изогнулось, будто в агонии, и, хотя он не издал больше ни звука, казалось, что он безмолвно кричит, корчаясь на постели от дикой, выкручивающей суставы боли, эпицентром которой было зажатое длинными пальцами место на руке. Темная метка. – Северус, – испуганно прошептала Гермиона, страшно желая дотронуться до него, но опасаясь, как может отреагировать столь сильный волшебник на резкое пробуждение после такого явно нехорошего сна. – Северус, ты должен проснуться. По телу Снейпа прошла мучительная судорога, после чего он замер, прерывисто дыша. Вслушиваясь в хрипящий звук его рваного дыхания, Гермиона боялась пошевелиться, опасаясь, что приступ вернется. Его рука, зажимающая Темную метку, постепенно расслабилась, и Гермиона выдохнула от осознания, что кошмар, терзающий Северуса, отступил. Осторожно дотронувшись до его плеча, она подползла ближе и уткнулась носом ему в грудь, свернувшись рядом и обняв его одной рукой. Он вдруг напрягся, очевидно, проснувшись, но через несколько секунд снова расслабился, явно позволяя ей такую вольность. Гермиона закрыла глаза и почти сразу же заснула, уступив мощному успокоительному, все еще струящемуся по ее организму вместе с кровью. Чтобы в следующий раз проснуться уже одной. Лениво потянувшись, она поняла, что отлично выспалась и отдохнула, как будто сон, словно губка, впитал последствия пережитого стресса и вчерашние страхи по поводу работы. Сонно поморгав, она перевела взгляд на пустующую сторону кровати, где ночью спал Северус. Нахмурившись, она задумалась, как часто его мучали кошмары прошлого. Интересно, если спросить о Темной метке, он ответит на вопрос или как всегда смерит ее строгим взглядом, прозрачно намекающим, что это не ее дело, и переведет разговор на другую тему? Пытливый ум Гермионы, уже достаточно проснувшийся, жаждал узнать, действительно ли метка все еще доставляла ему дискомфорт, или это была чистая психосоматика. Может, если не Северус, то Драко когда-нибудь сможет пролить свет на эту загадку? Выбравшись из постели, она направилась в душ, но вереница вопросов, порхающих вокруг, словно стайка растревоженных птиц, последовала за ней, не оставляя в покое ни на минуту. Подставив лицо хлестким струям горячей воды, Гермиона гадала, как часто Снейпу снится прошлое, терзая его по ночам. Встряхнув тяжелой гривой намокших волос, она вздохнула: почему-то ей казалось, что подобное происходило с ним каждую ночь. Она как никто знала, как навязчивы бывают кошмары, порожденные воспоминаниями. Как бы то ни было, раньше Гермиона ни разу не замечала, чтобы Северус метался по кровати, будто проклятый сильнейшим Круциатусом, хотя она спала с ним рядом уже в третий раз. Неужели ее сон здесь всегда был настолько крепким? Гадая, который час, Гермиона спешно оделась и, захватив пальто, вышла из спальни в кабинет Снейпа, чтобы взглянуть на часы. Потрясенно застыв, она поняла, что проспала почти до полудня. Особых планов на субботу у нее не было, и оставалось лишь надеяться, что она не нарушила своим присутствием распорядок дня Северуса. Пожалуй, она уже и так внесла достаточно хаоса в его жизнь вчерашней незапланированной сессией. Внизу в баре и на кухне никого не оказалось. Нерешительно побродив по пустому залу, Гермиона накинула пальто и вышла на улицу. С хмурого ноябрьского неба накрапывал мелкий ледяной дождик, а из-за угла бара доносились голоса и какой-то шум. Любопытство, словно маленький неугомонный ребенок, потянуло Гермиону туда, и, обойдя задние, она попала в небольшой внутренний дворик, где двое запыхавшихся парней в поношенных куртках, негромко ругаясь, выгружали из старенького грузовичка ящики с магловским элем и затаскивали их в подсобку через черный ход. Удивленно уставившись на них, Гермиона одернула саму себя: ну конечно, это же бар, и если есть клиенты, которые потребляют спиртное, то должны быть и поставщики. Ведь не мог же Снейп сам варить бренди и виски в своей лаборатории. Хотя он, наверное, сумел бы. Уже собравшись уходить, она заметила за кабиной грузовичка темную фигуру человека, стоящего у стены бара. Ощутив, что ее необъяснимо тянет туда, Гермиона машинально сделала несколько шагов в том направлении, не обращая внимания на хмуро покосившихся на нее усталых парней. И замерла, увидев стоящего у обветшалой стены Снейпа, просматривающего какие-то бумаги, очевидно, накладные. Неспешно пробегая глазами по строчкам документа, он поднес зажатую в длинных пальцах сигарету к губам и медленно затянулся. Изящным жестом стряхнув пепел на землю, он нахмурился и выпустил из легких дым, сорвавшийся с губ горячим облачком, на несколько секунд застывшем в морозном воздухе, а затем неохотно рассеявшимся. Как завороженная, Гермиона подошла ближе, неотрывно наблюдая, как его губы снова сомкнулись вокруг фильтра сигареты, и вздрогнула, когда Снейп поднял глаза и обжег ее холодом своего равнодушного строгого взгляда. Через мгновение лед в его глазах растаял, и их медленно затопило тепло, вызвавшее робкий румянец у нее на щеках. – Доброе утро, Северус, – зябко кутаясь в шарф, пробормотала она. Снейп посмотрел на ее покрасневшие от мороза руки, неодобрительно поджал губы и еще раз глубоко затянулся. Бросив взгляд к черному ходу бара и убедившись, что оба грузчика скрылись внутри с очередными ящиками спиртного, он сделал неуловимый жест рукой, заставив сигарету бесследно исчезнуть. – Возвращайся в бар, здесь холодно, – вместо приветствия проговорил он, и бархат его голоса никогда не казался Гермионе настолько мягким. Он окутал ее, словно теплое одеяло, и мгновенно согрел, так что вспыхнули щеки, а по телу прошла горячая волна. – Там никого не было, даже миссис Уитби. А потом я услышала шум, который привел меня сюда, – невпопад ответила Гермиона, сама не понимая, зачем оправдывается. Уголки губ сами собой растянулись в глупой улыбке, и ей пришлось одернуть себя, чтобы не выглядеть полной идиоткой. – Я закончу здесь с делами, и мы пообедаем, – Северус смерил ее странным взглядом, в котором на секунду промелькнула какая-то странная, непривычная эмоция. – Если, конечно, у тебя не запланированы на полдень субботы другие, более срочные дела. Хотя я бы настоял, чтобы ты перенесла их. Нам нужно поговорить. – Нет, у меня не было никаких планов… – Хорошо. Значит, сместим сессию и проведем ее немного раньше, чем обычно. – Сессию, сэр? – удивленно воскликнула Гермиона чуть громче, чем хотелось бы, чем навлекла на себя легкое раздражение, скользнувшее во взгляде нахмурившегося Снейпа. – Но я думала… – Вчера я всего лишь пошел тебе навстречу, но менять расписание сессий не собираюсь, – резко оборвал ее он. – К тому же я с тобой не закончил. Иди в бар и подожди меня. Поджав губы, Гермиона сдержалась, чтобы не выдавить из себя ядовитое «да, сэр», и просто молча развернувшись, направилась обратно. Неужели ему каждый раз обязательно было общаться с ней так, словно он отдавал бесконечные приказы, несмотря на то что они даже не были на сессии? Он же мог быть другим. Всего полминуты назад он был другим: теплым и мягким… и в его взгляде светилась забота, а в следующее мгновение в нем снова включился строгий Верхний… или язвительный занудный профессор – сложно было сказать, кого именно он напомнил ей больше. Так какое же из обличий человека-оксюморона Северуса Снейпа было ближе всего к нему настоящему? Дойдя до угла здания, Гермиона, не сумев подавить в себе непреодолимое желание взглянуть на него, обернулась. Снейп вернулся к изучению накладных, и, судя по его нахмуренным бровям и недовольному взгляду, скользящему по строчкам, его поставщик вскоре получит несколько дотошных и неприятных вопросов. Невольно переведя взгляд на парней-грузчиков, как раз выносивших со склада пару болотно-зеленых картонных коробок, она понадеялась, что Северус уладит дела быстро, и ей не придется слоняться по бару, не зная, чем себя занять. Хозяйничать на кухне, где заправляла Кэрол, она не решилась бы: почему-то ей казалось, что это будет сродни тому, чтобы прийти на кухню к Молли Уизли и попытаться приготовить что-то свое. К тому же Северус наверняка сказал бы, если бы от нее что-то требовалось. Поэтому, вернувшись в бар, Гермиона походила по залу и остановилась перед стойкой, разглядывая картины на стене, которые снова поменяли свое расположение. Зачем их так часто перевешивали? Вряд ли это была прихоть Мэтта: парнишка и шагу не ступил бы без распоряжений Снейпа или своей матери. Приглядевшись, Гермиона заметила новую картину, висящую в левом верхнем углу. Значит, именно это стало причиной очередной перегруппировки. Обойдя стойку, она подошла поближе, чтобы рассмотреть ее: на этот раз грубые мазки черной краски на жестком холсте складывались в портрет ребенка с недетским взглядом, в котором, несмотря на столь юный возраст, читалась грусть и разочарование жизнью. Интересно, художник писал этот портрет с натуры, или это был всего лишь собирательный образ всех детей этого богом забытого городка, с самого детства вынужденных смотреть, как разбиваются их мечты и мечты их родителей, несмотря на каждодневный тяжелый труд, не приносящий достойного заработка. Ведь как ни грустно было это признавать, но слишком многое в этом мире было связано с деньгами… взять хотя бы приличный уровень жизни, который всегда является базой для других, более высоких стремлений. Со спорным утверждением, что художник должен быть голодным, Гермиона была не согласна. Кстати, о художнике… Приглядевшись, она попыталась расшифровать подпись на картине, примостившуюся в углу, подобно небольшому жуку, вытянувшему во все стороны ножки. Первая буква была похожа на М… Сердце вдруг неприятно кольнуло. Это же не Мэри, правда? – Мейбл Уоррен, – подсказал бархатный баритон, и Гермиона вздрогнула, надеясь, что не произнесла последний вопрос вслух. Снейп стоял чуть позади нее, и она поняла, что вообще не слышала ни скрипа двери, ни звука его шагов. Как он умудрился подкрасться так незаметно? – Она… местная? – голос Гермионы прозвучал чуть хрипло, и внимательные глаза Северуса сощурились, пристально изучая ее лицо. – Да, – наконец отозвался он и, отвернувшись, направился ко входу в подсобку. – Идем, уверен, ты проголодалась. Еще раз бросив взгляд на переплетенные М и У на картине, Гермиона снова вздохнула. Похоже, что все маски Снейпа – это он сам, части его души и эмоции, кипящие в нем как в огромном котле, время от времени выплескиваясь наружу, но не бесконтрольно, а строго по его железной воле. Нужно быть очень осторожным, чутким и умелым зельеваром, чтобы не позволить этому котлу обжечь себя или не дать ему взорваться. Направляясь за Снейпом на кухню, Гермиона поняла, что не знает, способна ли она постоянно быть настолько внимательной и сдержанной, чтобы суметь спокойно жить рядом с дремлющим вулканом. Однако она никогда не отступала перед трудностями и была полна решимости попробовать. Как и предполагала Гермиона, Снейп не позволил ей помочь на кухне и сервировал обед сам, несколькими точными заклинаниями левитации переместив на стол тарелки и столовые приборы, а также блюда с запеченной картошкой, салатом и свининой под яблочным соусом. Сделав глоток лимонада, Гермиона вдохнула великолепные ароматы, наполнившие кухню, и вдруг покраснела, вспомнив, как ела вчера с рук Северуса, сидя у него на коленях. Проницательный взгляд, брошенный на нее, и легкая улыбка, тронувшая губы Снейпа, подсказали ей, что он прекрасно понял, о чем она думает, но повторить опыт не предложил, очевидно посчитав, что она достаточно наказана за свой проступок. Не испытывая больше неловкости от совместной трапезы с ним, как это было во время прошлых двух завтраков, Гермиона положила себе в тарелку картошку и ломтик свинины и, затаив дыхание, попробовала по кусочку. Картошка источала аромат специй, а свинина буквально таяла во рту. – Мерлин, это невероятно вкусно, – пробормотала она, закрыв глаза от наслаждения. – Миссис Уитби просто находка для заведения, подобного «Агонии», – невозмутимо кивнул Снейп, поливая свою свинину соусом. Гермиона, расценив это как приглашение к беседе, что с Северусом случалось довольно редко и могло считаться невероятной удачей, решилась задать вопрос, вспомнив подслушанный недавно разговор Кэрол с Мэттом. – Давно вы с ней знакомы? Вы кажетесь гораздо ближе друг к другу, чем просто работодатель и сотрудник… Снейп обжег ее строгим взглядом, но Гермиону это не смутило: похоже, она научилась различать оттенки его строгости и улавливать нюансы холодного равнодушия. Сейчас Северус был спокоен и расслаблен, а на нее зыркнул, скорее, по привычке. Видимо, она все-таки иногда напоминала ему саму себя времен школы, и даже такой мастер самоконтроля и окклюменции, как он, не мог сдержаться. Лишь повзрослев, Гермиона осознала, как сильно, должно быть, раздражала его на уроках. – Она вместе с мужем переехала в дом по соседству, когда мне было шесть, – наконец ответил Северус после недолгого молчания. – Здесь маленький городок, и все друг друга отлично знают. Кэрол всегда поддерживала меня в трудные минуты, как могла, и теперь я всего лишь пытаюсь отплатить ей тем же. – Помогая Томми справляться со вспышками стихийной магии? – полюбопытствовала Гермиона, делая еще один глоток лимонада. – В том числе, – сухо ответил Северус, явно давая понять, что не желает углубляться в эту тему. Гермиона лишь кивнула, догадываясь, что он наверняка не любил говорить о добрых делах, которые совершал: Снейп был не из тех, кто, подобно Локхарту, стал бы похваляться своими деяниями. – Я и представить себе не могла, что Мэтт – сквиб, – не встретив возражений со стороны Снейпа касательно застольной беседы, задумчиво продолжила Гермиона. – Однако, мне показалось, он отлично с этим справляется. Снейп не ответил, взмахнув палочкой в сторону огромного пузатого чайника, из носика которого спустя несколько секунд вырвалась струйка пара. Дверцы серванта распахнулись, и на стол плавно спикировали две чашки. – Северус… я давно хотела спросить, – наблюдая, как он наливает им ароматный травяной чай, проговорила Гермиона. – Зачем ты отправил Мэтта в Косой переулок вместе со мной и Томми? Ему ведь наверняка тяжело было смотреть на все эти чудеса, которых он лишен… – Планируете создать очередное общество, на сей раз по защите прав сквибов, мисс Грейнджер? – Снейп поднял бровь, вопросительно глядя на нее, но, видя, что ничуть не смутившаяся Гермиона все так же ждет ответа, вздохнул. – Потому что у Мэтта когда-нибудь может родиться ребенок-волшебник, Гермиона. И он должен быть готов не только помочь ему справиться с первыми проявлениями магии, но и суметь ввести его в этот мир. Гермиона опустила голову, внезапно остро осознав, что была не права в своих поспешных суждениях о черствости и равнодушии Северуса по отношению к Мэтту. Забота о еще не родившемся ребенке, впрочем, тоже казалась ей весьма сомнительной причиной, но она понимала, что Снейп знал Мэтта гораздо дольше и лучшее нее, к тому же у него имелся обширный педагогический опыт, да и Кэрол, судя по всему, ему полностью доверяла, поэтому Гермиона решила, что не имеет права осуждать его. Помимо этого, нельзя было отрицать, насколько этот парнишка силен духом, раз способен спокойно разгуливать среди волшебников, ни разу не проявив ни озлобленности, ни зависти. Северус и в школе был таким, подняв на него глаза, подумала Гермиона. Он всегда действовал жестко, и со стороны его методы казались порой недопустимыми, особенно в отношении детей, но, несмотря ни на что, все его поступки были продиктованы заботой о них. Как и его вчерашние расспросы об ее семье… – Еще чаю, Гермиона? Она подняла на него взгляд, сообразив, что уже довольно долго сидит молча, погрузившись в свои раздумья. Снейп уже успел доесть и допить чай и теперь внимательно смотрел на нее с теплотой и пониманием. Похоже, он прекрасно знал, что творилось минуту назад у нее в голове и позволил ей спокойно все обдумать, не вмешиваясь в ход ее мыслей и не прерывая процесс. Гермиона несмело улыбнулась ему, и сердце защемило, когда в ответ уголки его губ приподнялись в кривой и словно неумелой, но все же улыбке. Первой его улыбке, адресованной ей. – Нет, спасибо, – вспомнив, что он спрашивал про чай, наконец отозвалась она, и Снейп несколькими заклинаниями отправил посуду со стола в мойку и избавился от крошек и использованных салфеток. Вынув из кармана пачку сигарет, он положил ее на стол, но уходить на улицу, чтобы покурить, не спешил. – Ты хорошо спала? – вдруг поинтересовался он, и Гермиона вспомнила, что хотела расспросить его о Темной метке, но сейчас, при свете дня, глядя ему в глаза, задать вопрос не решилась. – Да, спасибо… Зелье отлично помогло, – бодро отозвалась она и снова улыбнулась, желая показать, что вчерашняя слабость была минутной, и обычно она не реагировала столь бурно, рассказывая об отце и матери. Но Снейпа, похоже, ее показная жизнерадостность не убедила: он подался вперед, пристально глядя ей в глаза, словно собирался вонзить ей в мозг острое шило своей отточенной Легилименции, и внезапно спросил: – Как ты себя чувствуешь? – Все… хорошо, – задумавшись на несколько секунд и проанализировав свое общее состояние, чтобы не врать ему – он наверняка почувствует, – наконец вздохнула Гермиона, жутко не желая возвращаться сегодня к этой теме. – Я в порядке. Снейп некоторое время изучал ее, а затем медленно кивнул, и Гермиону пронзило осознание, что его извечная бесстрастная маска исчезла, и он больше не прятал от нее эмоции. Или, возможно, прятал, но не все. В одном она была уверена точно: прямо сейчас она видела настоящего Снейпа, и, если заглянуть ему в глаза, там можно было разглядеть сквозь маленькую брешь в окклюменционных щитах, специально оставленную им для нее, кусочек его тщательно оберегаемой души. Которая была полна беспокойства за нее. Что-то внутри Гермионы дрогнуло, и сердце пропустило удар, заставив судорожно втянуть воздух в легкие. Медленно и нерешительно она потянулась к его руке, лежащей на столе, и, словно боясь вспугнуть дикого зверя, который мог убежать, а мог и укусить, накрыла ее своей ладонью. Снейп застыл, но не отстранился, и Гермиона перевела дух, осознав, что все это время не дышала. – Я никогда никому не рассказывала о своих родителях, – прошептала она, не отрывая взгляда от глаз Снейпа и больше не боясь потеряться в темной бездне его души: не теперь, когда в ее руке лежала его рука, твердая, уверенная и жесткая. – И то, что произошло вчера, стало для меня своего рода… облегчением, – она на миг задумалась, словно прислушиваясь к себе, и кивнула в подтверждение своих слов. – Да, мне и впрямь стало легче, и воспоминания больше не давят тяжким грузом. Спасибо, что разделил со мной эту ношу… Северус. Снейп снова кивнул, а затем осторожно высвободил руку и откинулся на спинку стула. «Лазейка» в его душу уже захлопнулась, а лицо снова приобрело обычное выражение холодной невозмутимости. Но тепло в душе Гермионы осталось. – Я хочу, чтобы ты знала: если ты когда-либо захочешь вернуть память своим родителям, ты всегда можешь обратиться за помощью ко мне. В любой момент, Гермиона, – мягко проговорил он, и удивление, очевидно, так ярко вспыхнуло в ее глазах, что Снейп продолжил: – Тебе ведь наверняка известно, что заклятие Обливиэйт на самом деле не стирает память, – лекторским тоном проговорил он, и его звучный голос заполнил кухню, как когда-то учебный класс. – Это всего лишь расхожее выражение, не имеющее ничего общего с реальным механизмом действия заклинания, которое в действительности не уничтожает избранные эпизоды, а всего лишь изолирует без возможности доступа к ним. Опытный легилимент, действуя с достаточной силой и осторожностью, чтобы не нанести непоправимые повреждения мозгу, может сломать барьер и открыть доступ к воспоминаниям. – Вам… тебе когда-то уже приходилось делать нечто подобное? – едва сдержавшись, чтобы не обратиться к нему «сэр», как к учителю, спросила Гермиона. – Нет, но однажды я был свидетелем тому, как другой легилимент проделал это с памятью… некого человека, – сдержанно отозвался Снейп, и Гермиона шестым чувством поняла, что речь о войне, а тем легилиментом, скорее всего, был сам Волдеморт. По крайней мере, о других волшебниках, сведущих в этом искусстве достаточно, чтобы взломать заклятие Обливиэйт, она не слышала. Страшно было представить, что стало с тем человеком, на чей разум со всей мощью ментальной магии обрушился Темный Лорд: вряд ли он действовал осторожно и деликатно, если ему были нужны какие-то сведения. Понимая, что не хочет ни знать, ни представлять себе подробности, Гермиона тряхнула головой, отгоняя лишние мысли и подняла глаза на терпеливо ожидающего ее ответа Снейпа. – Спасибо, Северус, – отозвалась она, и ее голос дрогнул. – Я очень ценю твое предложение, но… – Просто подумай об этом, Гермиона, – взяв со стола сигареты, проговорил Снейп и направился к двери. На выходе он обернулся и задумчиво сказал: – Мне бы пригодилась ваша помощь в подготовке к сегодняшней сессии, мисс Грейнджер. Если у вас нет других планов, жду вас через десять минут в моей лаборатории. Дверь тихонько стукнула, закрываясь, и Гермиона обрадовалась, что Снейп ушел, не оглядываясь и не дожидаясь ответа, и не видел то глупое выражение, которое, несмотря на долгие тренировки по самоконтролю, непроизвольно появилось у нее на лице, выдавая ошеломление и смятение. Северус решил пустить ее в свою лабораторию… добровольно? После того, как в прошлый раз она буквально вломилась туда и увидела не предназначавшееся для ее глаз зелье, оказавшееся потом новым наркотиком, взорвавшим черный рынок? Похоже, сегодня ее ожидал удивительный день. Кончики ее пальцев закололо от предвкушения: она слишком давно не видела мастера зелий за работой, и от одних воспоминаний о точных уверенных движениях его длинных изящных пальцев, подготавливающих ингредиенты, по телу прошла горячая волна, сконцентрировавшись внизу живота. Постойте, он сказал, подготовка к сессии? В лаборатории? Закусив губу, Гермиона нетерпеливо поерзала на стуле, бросив предвкушающий взгляд на часы и гадая, чем конкретно они будут заниматься. Может, варить анальную смазку? Или какой-нибудь афродизиак, чтобы возбудить ее, а потом запретить кончить – вполне в духе Снейпа. Попив воды и послонявшись из угла в угол на малюсенькой кухне, Гермиона с трудом дождалась истечения десяти минут и направилась наверх. Она не слышала, вернулся ли с улицы Северус, но знала, что порой он может передвигаться совершенно бесшумно, а его волшебная дверь-привратник, как верная сообщница, прикроет его, если нужно, не издав ни скрипа. По лестнице, ведущей на чердак, Гермиона буквально взлетела и осторожно заглянула внутрь, понимая, что Снейп уже там, раз мощные Защитные чары сняты. Но тайком подглядеть за ним не удалось: словно ощутив на себе чужой взгляд, стоящий у стола Северус поднял глаза от небольшого котла, из которого уже вздымался пар, и сухо проговорил: – Входите, мисс Грейнджер. Гермиону охватило острое ощущение, что она снова попала к нему на урок, поэтому, прикрыв за собой дверь, она в нерешительности остановилась. – Фартук там, – Снейп кивком указал куда-то влево, но Гермиона, как завороженная, неотрывно смотрела на его руки, методично измельчающие в ступке пшеничные отруби. – Что это будет за зелье, сэр? – наконец спросила она, снимая с крючка на стене запасной фартук из прочного огнеупорного материала. Снейп повернулся и, подняв одну бровь, одарил ее уничижительным взглядом, от которого Гермиона невольно поежилась и застыла, так и не завязав фартук за спиной. – Вы еще профессором меня назовите, мисс Грейнджер, – с неприязнью ответил он и отвернулся, взмахнув палочкой и очищая воздух, который уже наполнился испарениями от котла. – Мы не на уроке и не на сессии. – Прости, Северус, – сбросив с себя оцепенение и сообразив наконец, что машинально назвала его «сэр», как в школе, проговорила Гермиона и, справившись с фартуком, подошла к столу. – Просто все это слишком напомнило мне Хогвартс, и… – Я понял, – уже мягче ответил он, высыпая измельченные отруби в котел. – Верхняя полка, семена клещевины. Проследив за его взглядом, Гермиона послушно направилась в указанном направлении, размышляя о реакции Снейпа на упоминание его бывшей работы: казалось, он не желал вспоминать те времена, когда был профессором и деканом Слизерина, раз резко свернул разговор об этом. Впрочем, Гермиона и не ждала, что Северус станет предаваться теплым воспоминаниям о том периоде своей жизни, когда ходил по тонкому лезвию между двух огней. Вряд ли упоминание Хогвартса вызывало у него счастливые ассоциации. Интересно, а был ли счастлив он здесь и сейчас, в этом баре в Коукворте? Какое-то время они работали в тишине, прерываемой лишь негромким, но звучным голосом Северуса, инструктировавшего Гермиону, что ей следует делать. – Так что это будет за зелье? – решилась еще раз спросить она, закончив нарезать по его распоряжению глаза тритона и золотой корень. – Почти все ингредиенты тебе известны, – отозвался Снейп, сосредоточенно помешивая по часовой стрелке зелье, уже приобретшее нежно-салатовый оттенок. – Если ты еще не забыла их свойства, то догадаться о том, какой эффект они дадут в сочетании, будет несложно. Гермиона помолчала, обдумывая свой ответ и не сводя взгляда с лица Снейпа, склонившегося над котлом. Как бы он ни относился к Хогвартсу, нельзя было не признать, что в лаборатории он явно находился в своей стихии: несмотря на строгость и собранность, отражавшиеся на его лице, весь он словно источал спокойствие и умиротворение, а также удовольствие от проделанной работы. Вдруг он поднял на нее взгляд, и пойманная с поличным на наблюдении за ним Гермиона выпалила: – У меня есть только одна версия… Северус. Снейп поднял бровь, бесстрастно глядя на ее покрасневшее от смущения лицо, и равнодушно бросил: – Вот как? – Пшеничные отруби, семена клещевины и глаза тритона дают общеукрепляющий и тонизирующий эффект, и можно было бы предположить, что мы варим какую-либо разновидность Бодрящего зелья, но вот в сочетании с золотым корнем… – Продолжай, – подбодрил Снейп, не сводя с нее тяжелого взгляда своих темных глаз и не глядя помешивая зелье. Гермиона покраснела еще больше, не зная, как помягче выразить свою мысль. Ведь если, по его собственным словам, они занимались сейчас подготовкой к предстоящей сессии, то из этого следовало… – Я жду, Гермиона, – раскатистая вибрация его голоса заполнила помещение, отозвавшись мурашками по коже, а требовательный тон не оставил другого выбора. – Золотой корень в комбинации с вышеупомянутыми ингредиентами локально стимулирует приток крови к… эм-м… – Гермиона стушевалась, не решаясь произнести вслух слово «член», когда Снейп вот так испытующе смотрел на нее, и не в спальне, а при ярком свете стерильной лаборатории. – Приток крови к чему, мисс Грейнджер? – его раздражение подстегнуло ее не хуже плети, и она решилась: – Это зелье для усиления мужской потенции, сэр? – выпалила она, стараясь смотреть куда угодно, только не на него, но боковым зрением все равно заметила, как дрогнули уголки его губ. – Почти, – ответил Снейп, и Гермиона все-таки подняла на него глаза. Его лицо ничего не выражало, и она ощутила острую необходимость объясниться. – Просто ты сказал, что мы будем готовиться к сессии… А это зелье… – Что с этим зельем? – он отложил стеклянную палочку, которой помешивал бурлящую субстанцию, медленно меняющую свой цвет на бирюзовый, и снова внимательно посмотрел на Гермиону, ожидая ответа. – Ну… непохоже, чтобы оно было тебе нужно… Северус, – в воцарившейся тишине, кажется, было слышно, как колотится ее сердце, заглушая бульканье котла. Захотелось выйти на улицу и подставить пылающее лицо ледяному ноябрьскому дождю. И заодно оказаться подальше от человека, о чьей эрекции она только что высказалась в далеко не лестном ключе, а неуклюжая попытка загладить неловкость, кажется, только все усугубила. – Что ж, благодарю за веру в мои способности. Вторая полка сверху в шкафу. Красный флакон. Обрадовавшись возможности чем-то заняться, а заодно спрятать горящее лицо за дверцей шкафа с ингредиентами, Гермиона бросилась выполнять распоряжение, не сразу даже сообразив, что, раз в зелье планировался еще один компонент, значит это была все-таки не магическая «виагра». Открыв шкаф, она оглядела содержимое полок и замерла, когда ее взгляд выхватил в самом низу две большие болотно-зеленые коробки, в которых плотными рядами сгрудились небольшие бутылочки со знакомой мутноватой жидкостью, отливающей бензиновыми разводами. Сердце пропустило удар, а затем болезненно заколотилось, а мозг в панике заметался, сопоставляя, делая выводы и пытаясь найти этим умозаключениям рациональное объяснение. Которое, к сожалению, не находилось. Звякнула стеклянная мешалка, стукнувшись о стенки котла, и этот звук вырвал Гермиону из оцепенения. Выглянув из-за дверцы шкафа, она взглянула на Снейпа, понимая, что уже подозрительно долго стоит, тупо уставившись внутрь, хотя ей были даны четкие инструкции, где искать необходимый ингредиент. Однако Северус, казалось, этого даже не заметил. Положив мешалку, он замер у стола, и его глаза остекленели, будто он всматривался во что-то, видимое только ему. В следующие мгновение в его руке появилась волшебная палочка, и несколькими точными уверенными жестами он очистил и отправил на место инструменты, погрузил котел в магический стазис и заставил фартук прыгнуть обратно на крючок. – Планы изменились, – бросил он, уже у двери. – Оставь всё. Идем. Гермиона спохватилась, только когда дверь лаборатории хлопнула, закрываясь за ним. Его странному поведению и отстраненному выражению на лице могло быть лишь одно объяснение: похоже, Северус «увидел» что-то глазами своего волшебного привратника, и это что-то его невероятно встревожило, раз он так внезапно прервал процесс приготовления зелья – буквально на последнем ингредиенте. Что ж, похоже, позже стоило еще раз сказать спасибо двери, ведь именно благодаря ей Снейп не заметил подозрительное замешательство, охватившее Гермиону у шкафа с ингредиентами при виде коробок с «Наркозом». Слетев по лестницам на первый этаж так быстро, как только могла, Гермиона выбежала в бар и застыла: у стойки с прямой, словно палка, спиной, выдающей крайнее напряжение, замер Северус, обнимая всхлипывающую Кэрол, а чуть поодаль неловко мялся Мэтт с виноватым лицом. – Я не знаю, как это случилось, – не поднимая на мать глаз, пробормотал он. – Я даже не увидел, в какую сторону он убежал, просто почувствовал, как он вырвал руку, а потом… в глазах туман. Мам… прости… Кэрол в ответ лишь всхлипнула сильнее, и Гермиона ощутила странную неловкость, словно ненароком подсмотрела в окошко за горем чужой семьи. – Твоей вины тут нет, Мэтью, – прогудел звучный голос Снейпа, и Кэрол с Мэттом тут же расслабились: миссис Уитби отстранилась и принялась вытирать слезы, а Мэтт решился взглянуть на нее. – Судя по всему, у Томми произошел всплеск стихийной магии, и та отвела тебе глаза и помогла ему скрыться. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился и вспомнил, в какую сторону он побежал. Смотри мне в глаза, Мэтт, и думай о брате. Как зачарованная, Гермиона невольно сделала несколько шагов вперед, во все глаза наблюдая за работой легилимента, которую видела впервые в жизни. Конечно, не произошло ничего выдающегося: никаких визуальных эффектов ментальная магия не имела, но Гермиона и не ждала этого. Затаив дыхание, она следила, как Снейп на несколько секунд вперил свой тяжелый взгляд в испуганного Мэтта, и почти сразу же отвернулся, разрывая контакт. Интересно, если она попросила бы его вернуть память маме, это произошла бы так же быстро? Скорее всего нет: Северус сам сказал, что действовать нужно осторожно, а значит, ему наверняка понадобилось бы какое-то время, чтобы взломать блок Обливиэйта… и мама снова вспомнила бы ее. – Он двинулся в сторону главной площади, – проговорил Снейп, вернув Гермиону к действительности. – От нее отходят четыре улицы, мы с Мэттом разделимся и прочешем те, куда Томми мог направиться в первую очередь: ведущую к школе и к кондитерскому магазину. Третья улица… – Ее возьму на себя я, – Гермиона выступила вперед, и ее решительный взгляд столкнулся с мрачным темным взглядом Снейпа, в котором, казалось, сверкали молнии, так что по телу пробежала щекотка статического электричества, заставив все волоски приподняться, словно по команде «к бою». В висках заломило, а в глазах на мгновение помутнело, как будто Северус еще «не выключил» свою легилименцию и сейчас невольно обрушил на Гермиону всю ее мощь, хотя, конечно же, это было не так, и подобное ощущение создавал всего лишь его мрачный вид и тяжелый взгляд. В звенящей тишине снова всхлипнула миссис Уитби, и густое напряжение, наполнившее зал, мгновенно разрядилось, будто уйдя по громоотводу в землю. Снейп коротко кивнул и отвернулся, дав Гермионе возможность перевести дыхание. Украдкой она провела слегка подрагивающей ладонью по взмокшему лбу, чувствуя себя так, будто только что прошла финальное испытание и сдала экзамен, получив от Снейпа наивысший балл по ЖАБА. Машинально шагнув вперед или, скорее, пошатнувшись, она угодила в объятия Кэрол, тут же зарыдавшей у нее на плече. Краем уха слушая, как Снейп отдает какие-то распоряжения подошедшему Генри, которого уже ввел в курс дела Мэтт, Гермиона чувствовала, как ее блузка стремительно промокает от слез миссис Уитби, и чем больше становилось пятно на ее плече, тем сильнее разгорался внутри маленький огонек, заполняя душу уютным теплом, которого она уже давно не ощущала. С самого детства – с тех пор, как отец ушел, и у них с мамой не стало семьи. – Кэрол, ты должна пойти домой и ждать возвращения Тома, – продолжал отдавать распоряжения Северус. – Генри тебя проводит. Он перевел свой тяжелый взгляд на проникшегося серьезностью ситуации Генри, которого было сложно узнать без его фирменной беззубой улыбки, и тот послушно кивнул. Миссис Уитби встрепенулась, явно собравшись что-то возразить, но Снейп нашел для нее один-единственный правильный аргумент, который мог стать весомым для матери, рвущейся вместе со всеми искать своего сына. – Возможно, Томми уже дома или может вернуться в любой момент. Будет лучше, если он кого-то застанет. Кэрол тут же суетливо закивала и вскочила, стремясь попасть домой как можно быстрее. Повинуясь кивку Снейпа, Генри подхватил ее под руку и вывел из бара: миссис Уитби явно не слишком хорошо себя чувствовала, и Гермиона была рада, что Северус сумел убедить ее подождать дома, пока они будут прочесывать город. Решив, что на площадь будет быстрее трансгрессировать, чем идти пешком под дождем, Снейп, Гермиона и Мэтт, захватив по паре бутылок воды, направились к точке трансгрессии в глухом переулке рядом с баром. Мрачный сосредоточенный Северус, готовый произвести групповое перемещение, просто вытянул вперед руку, приглашая уцепиться за нее. С момента, как Кэрол и Генри ушли, он молчал, не сказав ни слова ободрения расстроенному Мэтту. Гермиона вздохнула, беря Снейпа за руку, а затем ласково улыбнулась растерянному парнишке. – Все будет хорошо, Мэтью. Мы его найдем. Возьми меня за руку, нам нужно трансгрессировать. Как тогда, когда мы ходили в Косой переулок. Отыщем Томми и сходим туда еще раз. Вам с ним ведь понравились «Всевозможные волшебные вредилки»? – Мисс Грейнджер, – прошипел Снейп, и его пальцы в ее руке окаменели. – Мы теряем драгоценное время, которое лучше использовать для поисков ребенка. Мэтью уже достаточно взрослый, чтобы осознавать свою ответственность, поэтому он вполне может обойтись без всего этого сюсюканья. Гермиона подняла на него глаза и спокойно выдержала его темный тяжелый взгляд, в котором клубился беспросветный мрак. – Мы отыщем Томми, я в этом уверена, – твердо повторила она и ласково сжала его напряженную руку. Ноздри Снейпа раздулись, словно он хотел что-то ответить, но в следующий миг всех троих утянул за собой вихрь трансгрессии. Пока магическое перемещение выкручивало суставы и выворачивало наизнанку мозг, Гермиону не оставляла мысль, что за мгновение до этого большой палец Снейпа скользнул по ее руке, словно выражая благодарность за поддержку. Главная площадь Коукворта оказалась маленьким, со всех сторон теснимым трех- и пятиэтажными домами полукруглым участком земли, вымощенным выщербленной брусчаткой. Ровно в центре красовался обшарпанный фонтан, ощерившийся заржавевшими форсунками и сверкающий огромными сколами по краю каменной чаши, которая была наполнена застоявшейся дождевой водой с протухшими листьями на дне. От площади крестом в четырех направлениях расходились узкие и прямые, как палка, улицы. С любопытством и легкой тревогой оглядываясь по сторонам, Гермиона зябко куталась в пальто и гадала, по которой из них предстоит направиться ей. – Исходя из того, что помнит Мэтт, Томми пришел оттуда, значит то направление проверим в последнюю очередь, – проговорил Снейп, указывая на одну из улиц и совершенно не обращая внимания на резкие порывы ветра, бросающие ему в лицо ледяные капли дождя. – Мэтт, ты берешь на себя Текстайл-стрит. Не забывай заглядывать в проулки и любые укромные уголки. А также в открытые магазины. Расспрашивай о брате всех, кого встретишь, подробно описывай, во что он был одет. Встречаемся тут через полтора часа – этого времени вполне хватит, чтобы дойти до конца улицы и вернуться. Это небольшой город, Гермиона, – пояснил он, видя удивленное выражение ее лица. – Вопросы, Мэтью? Тогда ты можешь идти, – даже не взглянув ему вслед, Снейп повернулся к нахмурившейся Гермионе. Она покачала головой и огляделась по сторонам, желая наложить на свое пальто водоотталкивающие чары: плотная шерсть уже пропиталась насквозь, грозя ей в скором времени, как минимум, простудой. Ни на площади, ни на улицах прохожих не было: погода разогнала всех по домам, и Гермиона полезла в карман за волшебной палочкой, но достать ее не успела, ощутив вдруг, как ее окутывает тепло, от которого одежда мгновенно высохла. И судя по тому, что пальто перестало намокать, Снейп невербально наложил на нее и водоотталкивающее заклятие тоже. – Спасибо, – пробормотала она, почему-то смутившись, но затем, подняв на него взгляд, решила все же спросить: – Почему ты так суров с Мэттом? Он очень переживает, что потерял Томми… – Я уже сказал, что его вины тут нет, – отрезал Снейп, отворачиваясь. – Ты направишься в эту сторону. Если понадобится со мной связаться, пошли короткий магический импульс в свое ожерелье. На нем следящие чары, и я смогу найти тебя, – помолчав, он добавил, по-прежнему не глядя на Гермиону: – Местных бандитов можешь больше не опасаться. Вопрос улажен. И, не дожидаясь ответа, Северус двинулся в сторону второй улицы, оставив Гермиону растерянно хлопать глазами ему вслед. До конца узкой улочки, которая уперлась в высокий забор с колючей проволокой поверху, Гермиона дошла очень быстро, всего за сорок минут, не встретив на пути ни одного прохожего. В паре небольших магазинов и одной парикмахерской, куда она забежала, чтобы погреться и расспросить о Томми, никто не видел мальчишку восьми лет в синей курточке и красной шапке с помпоном. Дождь продолжал нещадно поливать Коукворт, словно вознамерился смыть маленький городок с лица земли, но Гермиона возвращаться обратно на площадь ни с чем и терять время, поджидая Северуса и Мэтта не собиралась. Окинув взглядом кажущийся бесконечным забор, она, приняв решение, свернула налево и двинулась вдоль него, намереваясь отыскать начало соседней улицы, параллельной той, по которой она пришла сюда, и вернуться по ней. По крайней мере, так она сделает хоть что-то, охватит поисками бóльшую площадь, вместо того чтобы просто топтаться по одному месту. Еще через полчаса блужданий, проверив продуктовый и обувной магазины, Гермиона поняла, что, похоже, просчиталась, и эта улица, казавшаяся параллельной той, первой, увела ее совсем в другом направлении и к площади выводить не собиралась. Здания вокруг становились все более приземистыми и обшарпанными, фонари все чаще грустно провожали ее, глядя вслед выбитыми глазами лампочек, и больше не попадалось ни магазинов, ни других заведений, где можно было бы отогреть заледеневшие руки, расспросить о Томми и выяснить, куда ее занесло. Судя по всему, Гермиона все больше удалялась от центра города, а значит, и от площади, где ее уже наверняка ждали Мэтт и Северус. Попробовав свернуть и пойти в обратном направлении, она еще больше заблудилась и теперь просто брела наугад под проливным дождем, ругая себя, что вместо того, чтобы отыскать Томми, по глупости заблудилась сама. Решив пройти еще немного, прежде чем найти подходящее место и трансгрессировать обратно на площадь, Гермиона поймала себя на мысли, что узнает окружающую ее местность. Конечно, двухэтажные дома вокруг казались одинаковыми, но она совершенно точно узнала вон ту арку между домами, а если пройти еще немного, там, за развалившимся забором оказалось… Ну конечно, это было то самое сгоревшее здание, на которое она набрела когда-то, устав ждать дома сессию и прибыв в Коукворт почти на час раньше. Нахмурившись, Гермиона припомнила, что в прошлый раз ей показалось, будто руины источали магию, и ускорила шаг, чтобы проверить, так ли это. Сессия со Снейпом тогда оказалась настолько выматывающей, что она совсем позабыла расспросить его об этом странном здании, ведь Северус наверняка должен был знать, откуда эти магические развалины взялись в его родном малюсеньком городке, где все друг с другом знакомы. Если тут когда-то жил волшебник, Снейп наверняка был в курсе, однако, вполне возможно, он отказался бы рассказывать об этом. Это было бы очень в его духе. Размышляя, Гермиона подошла ближе и снова нахмурилась, осознав, что магический фон был все еще на месте, но явно стал слабее по сравнению с тем, каким она его помнила: тогда он был ярким и мощным и ощущался даже издалека. Сейчас же ей пришлось приблизиться почти вплотную, чтобы что-то почувствовать. Присев, она коснулась рукой одной из полусгнивших и склизких от дождя потолочных балок, рухнувших на землю, и кончики ее пальцев слабо закололо, но через несколько секунд ощущение исчезло, будто кто-то вынул пробку, удерживающую магию этих руин на месте, и она по капле вместе с дождем впиталась в землю, растворившись без следа. Потерев пальцы и снова коснувшись балки и даже вдавив руку посильнее в гнилое дерево, Гермиона покачала головой, не понимая, что за странности происходят в этом месте. Выпрямившись, она уже собралась было спрятаться от чужих глаз за нагромождением ветхих досок, судя по всему, когда-то представлявших собой дверь, и перенестись на площадь, как вдруг прямо за ними ей почудилось какое-то движение. Похолодев, она потянулась за палочкой и, только сжав в руке теплое древко, почувствовала себя немного уверенней. Неужели она случайно набрела на тусовку каких-нибудь местных наркоманов? Еще с ними ей неприятностей не хватало. Не хотелось снова доставлять Северусу проблемы. Наверняка тот инцидент с Джонни и его дружками не прошел для него просто так, хоть он никогда в этом и не признался бы. Подумав об этом, Гермиона поняла, как потеплело у нее на душе от мысли о том, что кто-то решил за нее проблему без ее участия. Она совершенно к такому не привыкла, хотя именно так, наверное, и выглядела забота. Обычно она была резко против того, чтобы мужчины вмешивались в ее независимость, но Снейп уже давно не просто вмешался, а прочно обосновался в том круге личного и интимного, куда, как правило, не пускают никого, поэтому переживать об этом было уже поздно. Вдруг из-за досок до нее донесся чей-то всхлип, обрывая череду непрошенных и, мягко говоря, неуместных прямо сейчас мыслей, и, движимая внезапным предчувствием, Гермиона бросилась туда и, осторожно пробравшись по скользкой земле, обнаружила на сколотом камне, оставшемся от фундамента, плачущего Томми, скорчившегося под дождем. – Не подходи! – пронзительно воскликнул он, едва она сделала движение, чтобы броситься к нему. – Не подходи, Гермиона! – Томми, – выдохнула она, с ужасом глядя на яркие искры, сыплющиеся с его пальцев и, если бы не дождь, давно спалившие бы ветхие доски. – Томми, что с тобой? – Сначала мне было так хорошо, – едва слышно прошептал он, так что шум дождя почти заглушил его тихие слова. – Он звал меня, и я подошел поближе. Но потом у меня заболела голова, и стало казаться, будто что-то рвется у меня из груди! И я не могу это удержать! Гермиона, помоги мне! – его голос взвился, будто лопнувшая струна, и мощная волна магии хлынула от маленькой детской фигурки во все стороны, вспахивая мокрую землю, разнося в щепки доски и дробя камень. Сильной ударной волной Гермиону отбросило назад, прямо на торчащую из земли металлическую арматуру, и она зажмурилась, готовясь к боли, однако вместо этого мягко опустилась вниз, будто кто-то придержал ее уверенной рукой. И почувствовав, как шевельнулись на шее змейки, она поняла, что именно ее спасло. Томми пронзительно закричал, схватившись за голову. Воздух задрожал, капли дождя брызнули в разные стороны, а пропитавшая водой земля слегка просела под ногами от мощи следующего магического выброса, эпицентром которого был скорчившийся на земле, словно от безумной боли, ребенок. Гермиона среагировала мгновенно – военный опыт дал о себе знать, – и отгородилась заклятием Протего от летящих в нее щепок и каменного крошева. Змейки на шее замерли, и ожерелье бессильно повисло, очевидно, истратив на защиту от прошлой вспышки стихийной магии весь свой волшебный заряд, вложенный в него Снейпом. Сила ударной волны, исходящей от Томми все нарастала, и Гермиона, почувствовав, что вот-вот ее щит не выдержит напора и рухнет, крикнула: – Томми! Ты должен успокоиться! Слышишь меня?! Томми?! – голос сорвался на визг, когда она поняла, что больше не может устоять перед мощью стихийной магии, но за миг до того, как та снесла ее защиту, между ней и Томом вдруг возникла темная фигура, словно соткавшись из сгустившихся сумерек. Загородивший ее собой Снейп выставил какую-то сильную защиту, применив незнакомое Гермионе заклинание, а затем обрушил на Томми целую серию атакующих заклятий. Слова застряли у Гермионы в горле, и она с ужасом просто смотрела, как яркие вспышки мощнейших заклинаний несутся прямо в несчастного ребенка, уже не кричащего, а жалобного воющего в грязной луже на земле. Раздался звук глухого удара, когда магия Снейпа столкнулась со стихийной магией Томми, и сразу же наступила тишина, показавшаяся оглушительной, несмотря на шелест непрекращающегося дождя. Хлопая глазами, Гермиона сделала два шага вперед, разглядывая потерявшего сознание Тома и чувствуя, что сама готова рухнуть на землю от пережитого ужаса и напряжения. – Я не пытался убить ребенка, мисс Грейнджер. Его стихийная магия поглотила мою атаку, защитив его, и утихла, истратив свой потенциал, – спокойный голос Снейпа резко контрастировал с торопливыми движениями его рук, проверяющих пульс и температуру тела мальчика. Убедившись, что все в порядке, Северус поднял взгляд на Гермиону, начавшую дрожать в мгновенно промокшем под дождем пальто: магическая стычка, очевидно, уничтожила наложенное на него водоотталкивающее заклинание. – Как ты? – услышала она вопрос Северуса и, кажется, даже смогла что-то ответить, хотя смысл собственных слов мгновенно ускользнул от нее. Снейп окинул ее обеспокоенным взглядом, но больше ничего не сказал. Подхватив Томми на руки, он отвел ее в дом по соседству, где дверь им открыла заплаканная Кэрол, и Гермиона уже почти не удивилась тому, что семейство Уитби, оказывается, жило рядом со странными руинами, к которым она случайно забрела когда-то, просто гуляя по Коукворту. Усталость навалилась, тяжелой плитой придавив ее сверху, и когда вся суета закончилась и все убедились, что Томми здоров и просто спит, Гермиона смогла лишь ухватиться за теплую руку Снейпа, уверенно и бережно обнявшего ее, чтобы трансгрессировать обратно в «Агонию».