Вкус подчинения

Двери лифта тихонько звякнули, закрываясь, кабинка дрогнула и резко пришла в движение, заставив Гермиону схватиться за поручень. Было утро, самая шумная и суетливая часть рабочего дня, однако в лифте больше никого не было, и оказаться запертой в тесном пространстве с кучей людей внезапно показалось Гермионе более приятной перспективой, чем очутиться наедине с собственными мыслями. – Уровень шесть – Отдел магического транспорта, – объявил безжизненный голос, доносящийся откуда-то с потолка, и Гермиона вздохнула: поездка с седьмого уровня на второй должна была занять около трех минут, а значит нужно было срочно чем-то отвлечься, иначе беспокойство перед предстоящим разговором с Эвереттом съест ее живьем, и тогда попытку переубедить одного из самых принципиальных руководителей Министерства насчет внедрения новой финансовой отчетности можно было заранее считать проваленной. Закрыв глаза, Гермиона несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, но вместо того, чтобы успокоиться, тут же ощутила сильнейшее раздражение, когда перед мысленным взором, словно издеваясь, проплыла картинка, которую она все воскресенье пыталась выкинуть из головы: две большие болотно-зеленые картонные коробки, тихонько затаившиеся на нижней полке шкафа с ингредиентами в лаборатории Северуса, и стройные ряды бутылочек с «Наркозом» внутри. Казалось бы, что удивительного было в том, что зельевар, разработавший снадобье, хранил у себя небольшой запас для личного использования? В конце концов, зелье-то было отличным: Гермиона сама испытала на себе его действие в тот день, когда Драко набросился на нее с поцелуями в туалете «Малфой Трейдинг». Да еще, по словам Гарри, оно не вызывало привыкания. Может быть, Снейп, использовал его, чтобы справиться со своими болями на месте бывшей Темной метки? Или это могли быть остатки неудавшихся экспериментальных партий, спокойно ждущие своей участи. Однако все переставало казаться таким логичным и мирным, когда на первую картинку накладывалась вторая: как двое грузчиков выносили со склада «Агонии» точно такие же, весьма приметные и узнаваемые болотно-зеленые коробки. В тот миг, раздосадованная разговором с Северусом, Гермиона совершенно не придала значения тому факту, что парни, которые привезли алкоголь и разгружали ящики на склад, вдруг начали что-то оттуда выносить. Но если предположить, что в тех коробках тоже был «Наркоз», и вспомнить о том, с какой настойчивостью Снейп отправлял ее обратно в бар, словно не хотел, чтобы она увидела момент передачи наркотика курьерам, выводы напрашивались неутешительные. Конечно, Гермиона не собиралась сходу бежать к Гарри и радовать его новостями, что она раскрыла ту самую загадку попадания «Наркоза» на черные рынки, над которой безуспешно бились авроры. Слишком много было в этой истории слабых мест и нестыковок. Например, почему Снейп сам отправил ее искать ингредиенты в шкафу, где хранилось зелье? Такой опытный шпион, как он, не мог так крупно проколоться, понадеявшись, что Гермиона не заметит коробки, отправляющиеся куда-то со склада «Агонии», и не сопоставит это с тем фактом, что точно в таких же коробках в шкафу находился именно «Наркоз». Тогда, вероятно, все это было просто досадным недоразумением, которое легко можно было прояснить, задав Северусу вопрос? Где-нибудь в перерыве между поркой и глубоким минетом. «Спасибо за наказание, сэр. Кстати, а вы случайно не сбываете «Наркоз» на подпольные рынки? Нет? В таком случае выпорите меня еще, я была очень плохой девочкой и подозревала вас в наркоторговле». Гермиона нервно усмехнулась и покачала головой. Нужно было понаблюдать за ним, собрать больше фактов и найти доказательство… или опровержение причастности Снейпа к незаконной торговле новым обезболивающим. Лифт резко качнуло в сторону, и Гермиона чувствительно приложилась плечом о стену, но даже не обратила на боль внимания, захваченная одной-единственной мыслью, которая красным сигналом тревоги пульсировала в мозгу: она действительно не хотела, чтобы Снейп оказался наркоторговцем, потому что в этом случае она не смогла бы рискнуть своей репутацией и скрыть факты его преступлений от Аврората. А значит, Верхнего у нее больше не было бы и пришлось бы искать себе нового. Вспомнив свою одну-единственную неудачную попытку знакомства через интернет, Гермиона вздрогнула. Как бы тяжело ей ни было это признавать, к такому она сейчас совершенно была не готова. Да и Северус в последнее время стал ей слишком дорог, хоть в свете всех событий это жутко пугало, ведь чувства – это всегда уязвимость, которую прямо сейчас она не могла себе позволить. «Однажды ты уверяла меня, что не питаешь иллюзий по поводу моей личности. Не стоит делать этого и дальше», – как наяву прозвучали в голове сказанные им совсем недавно слова, и Гермиона судорожно вздохнула, чувствуя, что ей не хватает воздуха, и с облегчением выскочила из лифта, едва тот открылся на нужном ей уровне. Вокруг сновали люди, и ей потребовалась всего пара секунд, чтобы нацепить на лицо непроницаемое выражение и взять себя в руки. Снейп и наркоторговля подождут. У нее на руках имелся неоспоримый компромат на Питера Эверетта, и, если он не согласится сотрудничать, она недрогнувшей рукой сломает ему карьеру и разрушит его жизнь за попытку убрать ее с должности технического ассистента Министра. Оставалось всего лишь правильно разыграть свои карты. Чувствуя на теле знакомую тяжесть доспехов «стальной Грейнджер», Гермиона высоко подняла голову и вошла в приемную Эверетта. Сегодня утром она уже побывала у Гэмбона и Шаферберга, двух других руководителей отделов Министерства, оказавшихся достаточно сговорчивыми: понадобилась всего лишь щепотка тщательно завуалированных угроз, и Гермионе удалось довольно легко склонить их на свою сторону. Эверетт же всегда был крепким орешком, недаром он руководил самым многочисленным и сложным подразделением Министерства – Отделом магического правопорядка. Однако Гермиона шла на бой с ним во всеоружии, и самым главным средством в ее секретном арсенале являлся любопытный компромат, полученный по совету Северуса у мисс Кханаманн из архива. Будучи когда-то давно любовницей Эверетта, а до него Пия Толстоватого, та до сих пор таила злобу на них обоих за то, что они, взлетев по карьерной лестнице, бросили ее прозябать среди старых пыльных и никому не нужных архивных папок. Поэтому она, едва узнав, что Гермиона собралась надавить на них и, возможно, выжить из Министерства, с радостью выдала все их грязные тайны. В милой беседе с мисс Кханаманн, которая мастерски умела притворяться наивной дурочкой, но на деле была не так проста, как хотела казаться, Гермиона узнала, что и Эверетт, и Пий в свое время очень крупно просчитались, понадеявшись, что, наложив на свою любовницу заклятие Империус, легко заставят ее забыть о некоторых весьма любопытных фактах своей жизни. Однако Кханаманн оказалась на удивление упрямой и волевой дамой, обладающей удивительностью способностью сопротивляться Империусу, а также имеющей необычайное терпение. Она не сумела сама воспользоваться компроматом, поэтому несколько лет ждала возможности отомстить и теперь нашла в лице Гермионы прекрасное орудие своей мести. Пришлось пообещать Кханаманн повышение и первое место в рядах зрителей, которым посчастливится увидеть позор Эверетта, и Гермиона не прогадала: зайдя к нему, часом позже она вышла, имея на руках его согласие перейти на новую отчетность. Таким образом, из самых проблемных руководителей, которые могли бы доставить ей больше всего головной боли, оставался лишь начальник Отдела тайн Зангер. Со всеми прочими Гермиона надеялась справиться без особых усилий. Вернувшись на свое рабочее место и с грустью окинув взглядом стопку записок с административными вопросами, адресованными секретарю Кингсли, которым она больше не являлась, Гермиона в очередной раз подумала, что не нужно было соглашаться на упразднение этой должности: дела при этом никуда не делись и требовали срочного решения. А учитывая, что в приемной Министра теперь осталась она одна, все «секретарские» вопросы все равно стекались к ней, и не обращать на них внимания у нее в организме не хватало равнодушия. Словно в ответ на ее мысли в приемную влетела еще одна стайка зачарованных записок, которые, как птички, покружив над столом, мягко спланировали вниз. Развернув наугад одну и снова обнаружив там вопрос по ближайшим командировкам Министра, на который должен был ответить его секретарь, а не технический ассистент, Гермиона мысленно зарычала и, выхватив из стола блокнот с расписанием Кингсли, назначила с ним встречу на ближайшие свободные пятнадцать минут, чтобы обсудить возможность нанять еще одного человека в приемную, хотя бы на полставки. Вздохнув, Гермиона еще раз с тоской посмотрела на внесенную в блокнот встречу, которая должна была появиться в блокноте-близнеце, всегда находящемся при себе у Кингсли, и покрепче стиснула зубы, думая, как бы ей дожить оставшиеся до разговора с ним два рабочих дня – другого свободного времени она у него в расписании не нашла. Отбросив записку с вопросом про командировки в стопку «секретарских», Гермиона принялась сортировать письма по важности. Открыв последнее из свежеприбывших и увидев знакомый почерк, она задержалась на нем, чтобы быстро пробежать его глазами. «Гермиона, Я слышал о том, как прошло собрание по внедрению новой финансовой отчетности. Также Меган упомянула, что ты два раза заходила, надеясь застать меня. Предполагаю, у тебя были вопросы. И, судя по итогам собрания, должны были остаться. Предлагаю встретиться сегодня в обед у меня в кабинете и все обсудить. Альберт». Быстро написав ответ и отправив записку Сэйерсу, Гермиона едва заметно улыбнулась: в словах Альберта сквозило очень тщательно завуалированное беспокойство, и это было очень мило с его стороны, хотя, скорее всего, волновался он не о ней самой, а о своем рабочем наследии, которое оставил ей в идеальном состоянии, а она уже начала его разбазаривать. Сверившись с расписанием, Гермиона поняла, что у нее выдались свободные от встреч полчаса. Задумавшись, чем бы заняться, вернее, какому из срочных дел, которые нужно было решить еще вчера, отдать приоритет, она вздохнула и просто сварила себе кофе. В конце концов, после утренних побед над оппонентами можно было позволить себе слегка расслабиться. На целых десять минут, пока не кончится кофе: она специально сделала себе самую большую кружку и сыпанула побольше корицы для бодрости – потом ее ждала подготовка речи для Кингсли. Усевшись за стол и с удовольствием сделав первый глоток, она откинулась на спинку кресла и подумала, что неплохо было бы сварить еще кружку, погрузить в стазис и захватить с собой для Альберта: ему всегда нравилось, как она варила кофе, а вот его новая секретарь Меган этим не славилась. Может, тогда Сэйерс не слишком строго отчитает Гермиону за ее провал. Она закрыла глаза, чтобы хотя бы на пару минут абстрагироваться от рабочей обстановки, и перед мысленным взором, словно кадры кинопленки, тут же проплыли субботние события. Никакой сессии у них с Северусом провести так и не получилось: стихийная магия Томми, которой Гермиона вынуждена была противостоять, так измотала ее, что она заснула, едва оказавшись в спальне, куда Снейп отнес ее на руках после трансгрессии из дома Уитби к «Агонии». Она помнила, что, кажется, он разбудил ее потом, чтобы дать общеукрепляющее зелье, а затем погладил по голове, после чего она снова отключилась. Остались только смутные воспоминания об его ласковых прикосновениях к ее волосам и мягком рокоте голоса, произнесшего что-то успокаивающее, отчего сразу стало так тепло и уютно. Утром ее разбудила миссис Уитби, сказав, что Северус ушел. Рядом на подушке Гермиона нашла «подзаряженное» его магией ожерелье, которое превратилось в бесполезную побрякушку после стычки с Томми, а теперь снова ожило. Понимая, что уже опаздывает по делам, а ей еще нужно было забежать домой и переодеться, она лишь успела бегло поинтересоваться, как дела у Томми, прежде чем вернуться в Лондон. У нее осталось множество вопросов о произошедшем: например, что это были за загадочные развалины, на которых она нашла Томми, и как часто у него случались подобные мощные всплески стихийной магии. А самое главное – предпринимал ли Северус что-то, чтобы предотвратить подобные выбросы, которые были опасны не только для самого ребенка и окружающих, но и могли привести в Коукворт обливиаторов Министерства магии, чего, насколько понимала Гермиона, Снейп хотел бы избежать. Интересно, он ответит на ее вопросы или, как всегда, даст понять, что ее любопытство неуместно? В любом случае, Гермиона была полна решимости поговорить с ним о случившемся. Чашка кофе давно закончилась, а она все сидела, погрузившись в свои мысли, пока в приемную не заглянула Хейли, секретарь Отдела тайн, с вопросом, почему нет ответа на ее записку, отправленную утром. Встрепенувшись, Гермиона воспользовалась случаем, чтобы договориться о встрече с руководителем Хейли мистером Зангером, который в ее личном списке значился на данный момент проблемой номер один. Поняв, что разговор с ним откладывается до завтра, Гермиона слегка расслабилась, надеясь узнать о нем что-нибудь полезное от Сэйерса и понять, как правильно выстроить свою стратегию. Альберт принял ее подношение в виде большой кружки кофе со сливками и ложкой сахара и поблагодарил, не изменившись в лице. Но как только он снял стазис и сделал глоток, его лицо смягчилось, что Гермиона, знающая его не первый год, сочла за выражение удовольствия. – Я был бы рад такому кофе по утрам, – сдержанно сказал он, отставляя кружку, и Гермиона искренне улыбнулась скрытому за этими словами комплименту ее способностям к кофеварению. – Учитывая, что из-за нашей встречи мы оба пропускаем обед, я сделал заказ у домовиков с доставкой непосредственно в кабинет, пользуясь своей привилегией руководителя отдела, и взял на себя смелость сделать выбор за тебя, – серьезно проговорил Альберт, будто выступал перед полной аудиторией слушателей, а не приглашал Гермиону поесть с ним. – Надеюсь, ты не возражаешь. – Конечно, нет, – внезапно смутившись, пробормотала Гермиона. – Не стоило беспокоиться, у меня часто не бывает возможности сходить в столовую. Особенно в последнее время. Тем не менее это… очень любезно с твоей стороны. Спасибо, Альберт. Сэйерс коротко кивнул и сделал сложное движение палочкой, очевидно, отправляя сигнал министерским домовикам, работающим в столовой. В следующий миг на столе для переговоров появился идеально сервированный на две персоны обед из трех блюд. – Прошу, – коротко проговорил Альберт, делая приглашающий жест рукой, и Гермиона, подойдя к столу, с любопытством подняла крышку с самого большого блюда. – Лосось, запеченный с овощами? Хм. Не припомню такого блюда в меню нашей столовой, – она озадаченно покосилась на невозмутимого Сэйерса, вежливо отодвинувшего ей стул. – Доставка в кабинет не единственная привилегия для руководителей, которую предоставляет министерская столовая, – по его лицу скользнула тень улыбки, и Гермиона не смогла удержаться и, покраснев, улыбнулась в ответ. Тряхнув головой, чтобы изгнать лезущие туда всякие глупости, она поспешила сесть за стол. Это была обычная любезность со стороны коллеги и ничего более, а ей, похоже, пора было в отпуск, раз вместо мыслей о работе, на ум приходила всякая ерунда. Разговор о новой отчетности было решено отложить на потом, чтобы не рассматривать бумаги за едой, поэтому Гермиона рассказала Альберту о том, как прошло собрание. Услышав, что даже Уолден, его заместитель, который присутствовал на встрече вместо него, поддержал открытое выступление против нового технического ассистента Министра, Сэйерс резко помрачнел и провел в задумчивости все время до конца обеда. С удовольствием допив принесенный Гермионой кофе, он взмахнул палочкой и, вызвав патронуса, который имел вид крупного лохматого волка, отправил сообщение своему секретарю: – Меган, подготовь, пожалуйста, приказ об увольнении мистера Уолдена и назначь мне на завтра встречу с ним, – заметив удивленный взгляд Гермионы, Альберт пояснил: – Как ты помнишь, я давно намеревался это сделать. Уолден вызывал у меня подозрения еще во время войны, но доказательств, чтобы прижать его, не нашлось. Он был в курсе моей позиции по поводу финансов, когда пришел к тебе на собрание, но не смог ее отстоять под давлением толпы. Или не захотел. В моем отделе ему не место. Гермиона лишь кивнула, зная, что с Альбертом по таким вопросам спорить было бесполезно. Да она и не собиралась защищать Уолдена, который ей тоже никогда не нравился – ни как человек, ни как профессионал. Поднявшись, она прошлась по кабинету, чтобы размять ноги, попутно с любопытством разглядывая корешки стоящих на полках папок. Конечно, благодаря своей должности «внутреннего ревизора Министерства», она прекрасно знала, чем занимался Отдел международного магического сотрудничества, но ей было любопытно взглянуть на то, как организована его работа изнутри, и каталогизация документов давала примерное представление о том, как функционируют процессы. Уже собравшись было задать Альберту вопрос по замеченной ею папке со странной аббревиатурой вместо названия, Гермиона наткнулась взглядом на колдографию в серой рамке, незаметно притаившуюся на фоне разноцветных папок на самой верхней полке. На ней была изображена девушка в школьной форме Когтеврана, серьезно смотрящая в камеру, своим строгим выражением лица жутко напоминая самого Сэйерса. Вспомнив о таинственной сестре Альберта, о которой она впервые услышала совсем недавно, Гермиона привстала на цыпочки, желая получше рассмотреть девушку и убедиться, что внешнее сходство ей не померещилось. – Гермиона? – в голосе Сэйерса прозвучало удивление, и она резко обернулась, сообразив, насколько невежливо было с ее стороны вот так откровенно разглядывать столь личные вещи, как колдографии, стоящие в чужом кабинете. – Прости, Альберт… я просто… – смутилась Гермиона, чувствуя, как к щекам приливает краска. – Мне показалось, что эта девушка очень на тебя похожа… В тот день, когда я тебя искала, чтобы расспросить об отчете, Меган упомянула о твоей сестре и о том, что твое отсутствие связано с ней. Это ведь она на колдографии? – Да, это моя сестра Адрианна. Она умерла через год после окончания Хогвартса, – сухо проговорил Сэйерс, безразлично озвучивая факты, словно речь шла о сухих цифрах министерского бюджета, а не о семейной трагедии. – Каждый год в день ее смерти я посещаю ее могилу. – Ох, мне очень жаль, Альберт, – Гермиона сделала шаг вперед и внезапно поняла, что в случае с Сэйерсом обычные дружеские жесты поддержки не сработают, и она не сможет похлопать его по плечу или обнять, а выражать сочувствие невербально, оставаясь при этом в рамках делового этикета, она не умела. Застыв на месте в нерешительности, она почувствовала себя идиоткой, но Альберт никак не дал понять, что заметил ее неловкость. – Мне тоже жаль, – его лицо ничего не выражало, а голос звучал нейтрально, как и всегда, и Гермиона на миг задумалась, не обучался ли он окклюменции. – Думаю, нам следует вернуться к работе. – Конечно, – с облегчением отозвалась она, ощущая, как наполнившее кабинет душное напряжение начинает рассеиваться. Резко развернувшись, Альберт подошел к столу для переговоров и взмахнул палочкой, очистив его от тарелок и салфеток. – Итак, если исходить из твоих слов, больше всего вопросов как у тебя, так и у остальных руководителей вызвало приложение к основному отчету, – он отлевитировал из шкафа папку с документами и в задумчивости посмотрел на стоящие у разных концов стола стулья, которые они оба занимали за обедом. – Кхм… думаю, нам стоит сесть рядом, чтобы я мог объяснить и показать основные тонкости… – Хорошая мысль, – кивнула Гермиона, садясь за стол и чувствуя, как внутри появляется какое-то странное ощущение, когда Сэйерс устроился рядом. Они и раньше, бывало, сидели вот так, просматривая документы, особенно в последнее время, пока передавали дела, но почему-то именно сейчас его вторжение в личное пространство воспринималось особенно остро: тяжелый сладковато-древесный аромат его парфюма плотно окутал Гермиону, а близость его тела на контрасте с извечной холодно-вежливой отстраненностью вызывала смущение и неловкость. Казалось, Альберт ничего не заметил, принявшись как всегда кратко, но основательно излагать общие тезисы новой концепции финансовой отчетности, которая легла в основу обновленной документации. Осознав, что ей просто не хватило практического опыта работы, чтобы разобраться во всем самой, Гермиона лишь досадливо покачала головой, чувствуя, как в груди колотится сердце от желания немедленно назначить повторное собрание и исправить свою оплошность. – Я мог бы поговорить с Зангером и все с ним прояснить, – негромко сказал Альберт, и его ладонь вдруг накрыла лежащую на столе руку Гермионы, впервые за три года совместной работы касаясь ее столь неофициально. – Уверен, что за выступлением против тебя стоял именно он, и… – Нет, Альберт, – тихо, но твердо возразила Гермиона, покачав головой, и мягко, но уверенно высвободила руку. – Спасибо, но… технический ассистент Кингсли здесь я. А ты теперь начальник Отдела международного магического сотрудничества. И все, что мне нужно от тебя, это быть уверенной, что ты будешь на моей стороне, когда я назначу новое собрание. Мне не нужен удар в спину. Сэйерс откинулся на спинку стула, увеличивая расстояние между ними, и в его пристальном взгляде, которым он окинул ее, на секунду мелькнуло уважение. – Бить в спину не мой метод, Гермиона. Если я когда-нибудь захочу убрать тебя, я выступлю в открытую, и ты первая узнаешь причину. – Обещаю поступить точно так же, – она чуть склонила голову, благодаря Сэйерса за честную игру, и, собрав свои заметки, сделанные с его слов, встала. – Спасибо за разъяснения по документации, Альберт. И за чудесный обед. – Был рад помочь, – сухо отозвался он, возвращаясь за свой стол. – Если возникнут дополнительные вопросы, просто пришли мне записку. В ближайшее время мой график довольно напряженный, и меня будет сложно застать на месте. И спасибо за кофе. Изо всех сил стараясь сохранять на лице нейтральное выражение, Гермиона кивнула и твердой походкой вышла из кабинета. А затем, пользуясь отсутствием в приемной Меган, на полной скорости рванула к выходу. Забежав в ближайший туалет, она закрылась в кабинке и схватилась за голову, наплевав на то, как будет выглядеть ее и без того неидеальная прическа после нервных манипуляций беспокойных пальцев. Альберт Сэйерс всегда был для нее человеком, на которого хотелось равняться в рабочем и общечеловеческом плане. Он был профессионалом: жестким, неподкупным, рассудительным и дипломатичным, единственным, кому за все эти годы в Министерстве удалось остаться в стороне от подковерных интриг и грязных скандалов. Он был воплощением делового этикета и комплаенса*, и по Министерству ходили шутки, что Сэйерс, на самом деле, не человек, а выточенный из камня с помощью магии бесчувственный голем, которого Кингсли оживил, вселив в него дух бюрократии. Проработав с Альбертом бок о бок несколько лет, Гермиона переняла его стиль работы, за что позже ее и прозвали «стальной Грейнджер». Она считала его своим наставником и человеком, на которого всегда можно положиться: Сэйерс никогда не подводил ее и при возникновении любых проблем был надежен, как скала. Для Гермионы он всегда был открытой хорошо знакомой книгой, от которой не ждешь внезапных сюжетных поворотов, поэтому все произошедшее сегодня стало для нее настоящей неожиданностью. Сначала этот обед, больше похожий на свидание в ресторане, чем на их обычные короткие походы в столовую по пути между совещаниями, затем это внезапное предложение уладить вместо нее конфликт с Зангером и, наконец, это прикосновение к руке, которое явно не имело ничего общего с рутинными рукопожатиями, которыми они обменивались каждое утро, – все это было настолько не похоже на «каменного истукана Сэйерса», которым Гермиона, как и все остальные, привыкла его считать, что теперь мысли бурлили в ее голове, сменяя одна другую, но все равно не давая логичной картинки происходящего. Она уставилась невидящим взглядом на выцарапанную кем-то на дверце кабинки туалета надпись «Хочу трахаться, а не совещаться» и растерянно покачала головой: с каких это пор Альберт начал проявлять к ней знаки внимания, забыв о собственном принципе всегда оставаться беспристрастным? С каких это пор друзей ему на работе заводить было нельзя, а интрижки можно? Или, может быть, Сэйерс солгал ей о том, что не станет наносить удар в спину, и тоже задумал убрать ее, разрушив ее репутацию? Если по Министерству поползут слухи об их с Альбертом романе, ни у кого не останется сомнений в том, что промежуточным этапом на ее пути к должности технического ассистента Министра была постель Сэйерса. Сам Альберт вряд ли пострадает от этих пересудов: скорее всего, его еще и молодцом назовут, что сумел растопить ледяную стену и трахнуть холодную недотрогу Грейнджер, а вот она сама навсегда останется в глазах коллег шлюхой-карьеристкой. Чертов сексизм и предрассудки! Гермиона покачала головой. – Что же ты делаешь, Альберт? – едва слышно пробормотала она. – Что ты задумал? Вернувшись в приемную Кингсли, где ее ждали лишь летающие записки и гора неразобранных срочных документов, она бросила взгляд на пустой стол, за которым раньше сидел Сэйерс, и вдруг почувствовала себя невыносимо одинокой в этом месте, где больше почти никому нельзя было доверять. Сев за стол и попытавшись погрузиться в работу, Гермиона поняла, что не может расслабиться. В стенах Министерства ее никогда не отпускало ощущение, что за ней наблюдают, жадно ловя каждое слово и анализируя поступки, и с нетерпением ждут прокола наглой маглорожденной выскочки – подруги избранного Поттера, а теперь это ощущение навалилось на нее с новой силой, грозя задушить и свести с ума. Ей отчаянно захотелось на сессию: встать на колени у ног Северуса, ощутить на щеке его горячую ладонь и перестать казаться «стальной Грейнджер», безупречным сотрудником и сильной женщиной, а просто быть его хорошей девочкой, жадно ловить каждое слово, послушно выполнять приказы и больше не нести ответственности ни за свои, ни за чьи-либо еще действия. Гермиона сжала в кулаке перо и сделала глубокий вздох, пытаясь успокоиться и собраться. До сессии еще оставалось два дня, и завтра ей предстояло самое сложное – разговор с Зангером. Нужно было справиться. А потом выяснить, что за игру ведет Сэйерс, и справиться и с ним тоже. А иначе никак. На удивление Гермионы, разговор с Эрно Зангером прошел в довольно мирном ключе, и, хотя не обошлось без взаимных уколов и двусмысленностей, им все же удалось достичь договоренности и заключить временное перемирие. Из-за строгой конфиденциальности хранящихся в Отделе Тайн данных тот всегда считался в Министерстве неприкосновенным, и у Сэйерса с Зангером раньше был отдельный сценарий совместной работы и специальные протоколы проверки внутренней деятельности отдела, о которых Альберт, как выяснилось, не счел нужным предупредить Гермиону. Или не успел. Хотя у него была прекрасная возможность это сделать во время их последней встречи за обедом. Как бы то ни было, теперь возникшее из-за этого недопонимание с Зангером было устранено, и, хотя Гермиона была уверена, что это была всего лишь верхушка айсберга, плывущего на всех парах, чтобы потопить ее корабль, в ближайшее время открытых выступлений против нее можно было не ждать. А вот к Сэйерсу у нее появилось много новых вопросов, которыми она планировала заняться позже. Сначала нужно было все-таки провести повторное собрание и окончательно закрыть эту тему. Но перед этим она собиралась сходить на сессию к Северусу и позволить себе ненадолго расслабиться и очистить мозг от всех проблем. Поклявшись себе не вспоминать о «Наркозе» и не омрачать догадками и подозрениями вечер со Снейпом, который сейчас был ей нужен как воздух, Гермиона наскоро перекусила в министерской столовой бутербродами и поспешила в Коукворт. Как только тихонько скрипнувшая дверь бара с глухим стуком захлопнулась за ней, Гермиона почувствовала, как воцарившееся в душе за последние дни беспокойство, постепенно грозящее перерасти в паранойю, медленно отступает, оставляя за собой блаженную пустоту, которая совсем скоро по воле ее Верхнего наполнится новыми эмоциями и ощущениями. Окинув взглядом полупустой зал и помахав скучающему за стойкой Мэтту, Гермиона поспешила на второй этаж и удивленно застыла, глядя на сваленные в коридоре сумки и коробки, перегородившие почти весь проход. – Гермиона! Гермиона! Ты пришла! – вылетевший неизвестно откуда Томми столкнулся с ней всем телом и повис у нее на талии, едва не повалив на пол. – Ты к дяде Северусу? Он сейчас внизу на складе дядю Генри за беспорядок ругает. Пойдем, у меня теперь своя комната есть! Представляешь? Настоящая своя комната! Без Мэтта и его дурацких книжек! – Томас! – рявкнула вышедшая из-за угла Кэрол и тут же ласково улыбнулась. – Гермиона, милая! Ты к Северусу? Прости, у нас тут кавардак. Мы переезжаем, и кое-кому уже давно пора было разобрать свои вещи! – повысив голос, многозначительно проговорила она, и Томми, испуганно ойкнув, скрылся за ближайшей дверью. Гермиона посмотрела ему вслед, улыбаясь: похоже, он уже полностью оправился от выброса стихийной магии. Все-таки хорошо быть ребенком: любые происшествия воспринимаются легче и забываются быстрее. – Добрый вечер, Кэрол, – наконец сказала она, воспользовавшись паузой в бесконечном потоке эмоциональных восклицаний миссис Уитби в адрес сына. – Вы переезжаете? Сюда, в бар? – Да… – Кэрол замялась и суетливо поправила передник. – По правде говоря, Северус давно звал нас, но мне было неудобно его стеснять. Вот только после произошедшего с Томми… – Ма-а-ам! – словно услышав, что речь зашла о нем, позвал из комнаты Том. – Ма-а-м, иди посмотри! – Сейчас! – крикнула в ответ Кэрол, всплеснув руками. – Несносный мальчишка! Ни секунды покоя! Да иду я, иду! Прости, милая. Надеюсь, ты останешься ночевать? Утром я напеку блинчиков с клубничным джемом. Северус их обожает! Он, кстати, скоро придет, подожди немного, – ласково улыбнувшись, миссис Уитби хитро подмигнула, заставив Гермиону густо покраснеть, и скрылась в комнате Томми. Пожав плечами, Гермиона осторожно обогнула стоящие у двери коробки и направилась в комнату Снейпа. Все равно о всплесках магии лучше было поговорить с ним, а не с Кэрол. К тому же той сейчас явно было не до разговоров. Значит, Северус предложил семейству Уитби переехать к нему. Как интересно… Гермиона как раз вышла из ванной, поправляя все еще немного сырые после душа волосы и размышляя о последнем собрании в Министерстве, когда щелкнул замок на двери, и в спальню вошел Северус, остановившись у порога. Тяжелый взгляд его темных глаз обвел комнату, и Гермиона на мгновение замерла, слегка растерявшись: мыслями она все еще была в Отделе магических игр и спорта на презентации, которую под конец рабочего дня проводил его руководитель Джеймс Гэмбон. Тупо уставившись на Северуса, она пару секунд соображала, как он сюда попал и где они вообще находятся, а затем опустила взгляд. – Сэр, я… – Добрый вечер, мисс Грейнджер, – мягко проговорил Снейп, проходя мимо нее и направляясь в ванную. – Вижу, ты уже приняла душ. Встань на колени, руки за голову. Я сейчас вернусь. – Да, сэр, – на автомате выпалила Гермиона, наблюдая, как закрывается за ним дверь в ванную, и понимая, что он наверняка опять чутко прочитал ее состояние. Мысленно обругав себя, она вздохнула: не стоило показывать Северусу, что она никак не может отключиться от рабочих вопросов, даже придя к нему на сессию. То, что он в прошлый раз здорово помог ей отвлечься и дал пару ценных советов, как справиться с наиболее упрямыми коллегами, вовсе не означало, что ему будет дело до ее проблем каждый раз. Их стоило оставлять за дверью при входе в бар, а еще лучше – в Министерстве, где им было самое место, а не таскать с собой в голове тяжким грузом после окончания рабочего дня. Стоит извиниться перед Северусом, решила Гермиона, сбрасывая халат, вставая на колени на коврике и складывая руки за головой: не было ничего, что могло настроить ее на подчинение лучше, чем поза покорности. Змейки едва заметно дернулись на шее, а колени заныли, и знакомая тупая боль мгновенно перетянула внимание Гермионы на себя, так что, когда Снейп появился в спальне, источая тонкий аромат мыла, она смиренно опустила взгляд, успев заметить, что Северус одобрительно кивнул. Подойдя и остановившись совсем рядом, он невесомо коснулся ее волос, и у нее из груди вырвался прерывистый вздох. Колье тихо зашуршало, превращаясь в ошейник, и, словно по сигналу, мир за пределами этой комнаты перестал существовать, сконцентрировавшись в одном-единственном человеке, его прикосновениях и тихом рокочущем голосе. – Есть сегодня что-то, о чем тебе хотелось бы рассказать до того, как мы начнем, Гермиона? Сердце на мгновение сжалось, а в носу защипало. Выходит, ему все-таки было не безразлично, как у нее дела, несмотря на то что когда-то он провел четкую границу, отделяющую личное от Тематического. Значит, он не только позволил ей сделать несколько робких шагов на запретную территорию своей жизни, но и сам готов был пойти ей навстречу и погрузиться в бешеный хаос, воцарившийся в ее маленьком мирке с момента начала работы секретарем Кингсли. Гермиона совсем не эротично всхлипнула, засопела и потерлась щекой о его ладонь, которая все это время продолжала неспешно поглаживать ее волосы. – Ваши советы очень помогли мне, сэр, – с благодарностью проговорила она и подняла на него взгляд. – Я во всем и со всеми разобралась. Завтра повторное совещание, на котором я планирую окончательно закрыть вопрос с новой формой отчетов по расходам. Спасибо, сэр. Снейп никак не отреагировал на ее слова, сделав шаг к кровати и усевшись на краешек. – Иди сюда, – приказал он, и Гермиона с радостью устроилась у него на коленях и, не сдержавшись, прильнула к его груди, уткнувшись носом в серую футболку с черной надписью «A Fine Day to Exit**». Снейп позволил ей несколько минут просто сидеть так, наслаждаясь его близостью и блаженной пустотой в голове, где совсем недавно, словно в бурлящем котле, кипели мысли. Затем он осторожно отстранил ее от себя, аккуратно придерживая за бедра, и спросил, внимательно глядя в глаза: – Какие основные социальные роли вы бы выделили в вашей жизни, мисс Грейнджер? Гермиона оторопело уставилась на него, пытаясь осознать смысл столь неожиданного вопроса и понять, куда Северус клонит. Каждая сессия с ним была непохожа на другую, и всякий раз он словно открывал в запутанном лабиринте ее души все новые и новые дверцы, за которыми она прятала все самое тайное и болезненное. Просто адвент-календарь какой-то, где вместо шоколада были сплошные психологические травмы и комплексы. Гермиона покачала головой и снова посмотрела на Снейпа, который продолжал спокойно и требовательно изучать ее взглядом, ожидая ответа. – М-м-м… Думаю, я бы выделила следующие роли, сэр: технический ассистент Министра магии, внутренний контролер деятельности подразделений, немного секретарь Кингсли, но, надеюсь, ненадолго, – задумчиво начала перечислять она и, криво усмехнувшись, добавила: – «Стальная Грейнджер» – чем не социальная роль? Снейп медленно кивнул, соглашаясь. – Это всё, Гермиона? – спросил он, явно над чем-то раздумывая. – Н-наверно, еще подруга: я часто вижусь с Гарри и Роном на работе, – неуверенно отозвалась она, с сожалением понимая, как давно у нее уже не хватало времени на полноценные посиделки со всеми своими друзьями. – Ну а социальную роль дочери фактически я не исполняю уже несколько лет, – едва слышно пробормотала она, чувствуя, как тяжелая ладонь Снейпа ложится на предплечье и легонько сжимает его. – Ты не назвала еще одну, – пытливо заглянув ей в глаза, сказал он, и Гермиона похолодела, внезапно осознав, что именно она упустила. – Ваша нижняя, сэр, – еле слышно выдохнула она и опустила взгляд, не в силах смотреть на него. Повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим, на пределе слышимости, гудением лампы под потолком и гулким перестуком сердца в груди, который, казалось, раздавался на всю комнату. Гермиона ждала вердикта Снейпа, все еще не совсем понимая, к чему он затеял этот разговор, а потому чувствуя себя немного неуверенно, как всегда, когда что-то было не под ее контролем. – Верно, – наконец прозвучал бархатный голос Северуса, разом заполнив собой окружающее пространство и заглушив все прочие звуки. – И это единственная роль, которая, в отличие от всех прочих названных тобой, не связана с твоей работой. Он умолк, давая ей возможность осознать сказанное, и Гермиона, напомнив себе, что Снейп почти всегда оказывался прав насчет нее, усилием воли подавила всколыхнувшееся было внутри возмущение и навязчивое желание начать все отрицать без разбора. И почти сразу же устало осела в руках Северуса, когда понимание неподъемной тяжестью легло ей на плечи. В ее жизни действительно ничего не осталось, кроме работы, и она совершенно упустила тот момент, когда, пытаясь как обычно быть лучшей во всем, стала вкладывать в нее слишком много. Министерство со своими вечными авралами, бюрократической мышиной возней и интригами затянуло ее, словно болото, постепенно отняв то немногое, что когда-то было в ее жизни: встречи с друзьями, самообразование, чтение по вечерам для удовольствия, прогулки по магазинам с Джинни и Луной… Гермиона похолодела, сообразив, как давно она уже не видела своих подруг, а уж Невилла и подавно. И только когда работа попыталась уничтожить в ее жизни Тему, она смогла встрепенуться и дать отпор, защитив последнюю возможность оставаться в здравом уме и сбрасывать напряжение, – и то не без помощи извне в лице бывшего Верхнего. Карьера в Министерстве должна была стать для нее инструментом, чтобы изменить мир к лучшему, повлиять на сложившиеся в обществе устои и окончательно искоренить мерзкие идеи превосходства чистокровных, чтобы всё, за что они с Гарри и Роном боролись, оказалось не напрасно. Стоило ли это тех жертв, что она принесла, Гермиона не знала. И, наверное, не узнает до тех пор, пока не увидит первые результаты законопроектов, которые она планировала начать неспешно выдвигать примерно через полгода или год, как только обживется на новой должности. А пока… ей стоило отчаянно цепляться за то немногое, что у нее сейчас было, помимо работы. Она посмотрела на Северуса, внимательно изучающего ее лицо, и нерешительно кивнула в подтверждение его слов, вспомнив, что так ничего ему и не ответила. Он поднял руку и коснулся ладонью ее щеки, успокаивающе погладив кожу большим пальцем, и Гермиона поняла, что ей и впрямь становится спокойнее от того, что кто-то понимает без слов, что за кавардак творится у нее в душе. – Я не стану никак комментировать твой образ жизни, – мягко сказал он. – Вне стен этой комнаты ты вольна сама делать выбор и расставлять приоритеты по своему разумению. Однако, как твой Верхний, я считаю своей задачей удостовериться в том, что ты в должной степени получаешь эмоциональную разгрузку, за которой и пришла ко мне изначально. То, что сейчас требуется от тебя, это перестать анализировать и пытаться контролировать ситуацию. Все, что не дает тебе в данный момент покоя, неважно, Гермиона. Ты меня понимаешь? – Да, сэр. Важны лишь ваши приказы, – выдохнула она, слегка поёрзав у него на коленях и осознав, насколько уже успела возбудиться. Он всего лишь коснулся ее щеки и волос, а она уже наверняка испачкала смазкой его джинсы. – Верно. И я отдаю их не просто так, моя девочка, – промурлыкал он и протянул руку, в которую, послушная его беспалочковой магии, тут же прыгнула вылетевшая из комода анальная пробка. – Обними меня и ляг головой мне на плечо. Выгни спину. Я хочу немного тебя растянуть, чтобы подготовить к тому, что запланировал на сегодня. Вдохнув успокаивающий аромат можжевельника, исходящий от кожи на его шее, Гермиона расслабилась, чувствуя, как его палец невесомо коснулся отверстия ануса, и по кишечнику прошла волна Очищающего заклинания. Ящик комода снова громыхнул, открываясь сам по себе, и она поняла, что на этот раз Снейп призвал оттуда смазку, потому что по коже между ягодицами растеклось что-то холодное и густое, и тут же внутрь проник один палец, войдя сразу наполовину. Гермиона судорожно вздохнула и двинула бедрами, подаваясь ему навстречу и пытаясь насадиться на всю длину, но Снейп вытащил его и почти сразу же добавил второй палец, начав растягивать колечко сфинктера. – Не двигайся, – приказал он, методично и монотонно совершая движения внутрь-наружу, а затем убрал пальцы, оставив внутри ощущение пустоты, отчего Гермиона жалобно застонала и сильнее сжала его плечи, усилием воли заставив себя не извиваться на нем и не вращать бедрами, словно несдержанная неопытная нижняя. – Расслабься, пробка чуть больше той, к которой ты привыкла, – сказал Северус, и на анус надавил толстый кончик металлической пробки, без труда проникнув туда после его манипуляций пальцами. Но как только внутрь начала протискиваться самая широкая часть, Гермиона напряглась и часто задышала, ощутив ноющую боль. – Еще немного, – прогудел голос Северуса прямо ей на ухо, а его зубы вдруг чувствительно прикусили мочку. Одновременно он надавил на основание пробки, и та, грубо раздвинув тугие мышцы, вошла в анус до самого конца, расширяя прямую кишку. Гермиона вскрикнула, но Снейп ласково погладил ее по спине, успокаивая, и она расслабилась, ощущая внутри приятную наполненность. – Из тебя течет так сильно, что у меня на колене уже мокрое пятно, – отчетливо проговорил Снейп, и по ее щекам разлилось тепло. – «Стальная Грейнджер» слишком любит, когда ее грубо и болезненно имеют в задницу. Кто бы мог подумать? Гермиона спрятала горящее от стыда лицо у него на груди, но Снейп жестко дернул ее за волосы, заставив посмотреть на него. – Сегодня я трахну тебя не только туда, – каждое слово как будто на мгновение замирало в воздухе, словно хотело еще больше вынудить покраснеть и без того алые щеки Гермионы. – С помощью зелья, которое ты помогала мне варить в прошлую субботу, я воспользуюсь каждым отверстием твоего тела несколько раз, в то время как тебе будет запрещено кончать без моего разрешения. И пока я буду наполнять тебя спермой снова и снова, я хочу, чтобы ты, сдерживая по моей воле свое собственное удовольствие, поразмышляла над тем, как лучше назвать ту «социальную роль», которую ты будешь играть для меня в этот самый момент. Тебе все понятно, Гермиона? – Да, сэр, – с трудом отозвалась она, жадно ловя ртом воздух, которого стало не хватать, как будто эти грязные слова вытеснили его собой из комнаты. – Очень хорошо, – спокойно кивнул Снейп, доставая из кармана два пузырька. Один, с Противозачаточным зельем, он сразу дал выпить Гермионе, а второй продемонстрировал ей, и она сразу узнала нежно-салатовый цвет снадобья, которое они варили вместе. Очевидно, Снейп завершил приготовление этого зелья, и она с любопытством посмотрела на него, ожидая пояснений. – Буквально через пару минут ты ощутишь его действие на себе, – сказал Северус и залпом осушил весь пузырек. – Уверен, эффект тебе понравится. Оно помогает сохранять эрекцию после эякуляции и обеспечивает мгновенную выработку новой порции спермы. Действия зелья, как правило, хватает на несколько циклов: от четырех до шести. Таким образом, версия насчет средства от импотенции была частично верна, однако последний ингредиент – рог двурога – изменил состав, придав ему необходимые свойства. А теперь встань на колени и расстегни мои джинсы, – невозмутимо добавил он, и Гермиона на мгновение растерялась от такого резкого перехода от лекции по зельям к продолжению сессии. Соскользнув на пол, она нетерпеливо взялась за молнию, и Снейп привстал, чтобы помочь ей снять с него джинсы и белье. Мелькнувшая мимолетная мысль, что она ни разу не видела его на сессии без футболки, тут же растворилась, стоило ей взглянуть на качнувшийся перед лицом напряженный член с капелькой предсемени. Закусив губу, она подняла взгляд на Северуса, ожидая разрешения, и он одобрительно кивнул. Несколько минут Гермиона самозабвенно ласкала горячую плоть, одной рукой поглаживая яички, но вскоре Снейп перехватил инициативу и, зарывшись рукой в ее волосы, толкнулся внутрь до самого горла. Почувствовав спазмы, Гермиона подняла глаза и постаралась расслабиться. Удерживая в горле твердую головку и часть ствола, она встретила темный бездонный взгляд Снейпа и ощутила, как его пальцы нежно поглаживают ее шею. Из груди вырвался стон, когда он подался назад и снова неумолимо втолкнул член внутрь, не обращая внимания на испытываемый ею дискомфорт. Гермиона замерла, чтобы ему удобнее было брать ее в рот, как он хочет, и с готовностью принимала его, стараясь дышать через нос и ласкать языком основание ствола в моменты, когда он входил полностью. Через пару минут размеренного темпа Северус ускорился, и она, понимая, что он близок, ощутила, как у нее заныло между ног. Горячая сперма наполнила рот, и она тут же сглотнула и потянулась к члену, чтобы вылизать его дочиста. Хлесткая пощечина обожгла кожу, и затуманенным взглядом Гермиона заметила на лице Снейпа недовольство ее самовольным действием. Еще крепче, почти до боли, сжав ее волосы, он поднес головку к ее щеке и вытер остатки спермы, размазав их по лицу. Гермиона задрожала от охватившего ее сладкого чувства унижения, осознав, что ее просто использовали для чужого удовольствия. Оттолкнув ее в сторону, Снейп поднялся и отошел, не говоря ни слова. Гермиона осталась на полу, не решаясь сдвинуться с места без его приказа, и, подумав, приняла позу покорности, встав на колени и заложив руки на голову. – Это зелье вызывает сильное обезвоживание, – тяжело дыша, пояснил вернувшийся Северус, и она увидела у него в руках бутылку с водой. – Хочешь пить? – Нет, сэр, спасибо, – отозвалась Гермиона, желая как можно дольше сохранить вкус его спермы во рту. Снейп сел на кровать и окинул ее нечитаемым взглядом. Его покрасневший от прилившей крови член оставался все таким же напряженным, как и до оргазма, и Гермиона задумалась, насколько на самом деле хватит действия зелья и как долго ей придется сдерживать все нарастающую жажду собственного удовлетворения. – Повернись ко мне спиной и вытащи пробку, а затем руками разведи ягодицы в стороны, – скомандовал Снейп, и Гермиона подчинилась, густо покраснев от стыда и буквально всей кожей ощущая на себе его взгляд. Потянув за основание, она позволила ему наблюдать, как толстая пробка, медленно растягивая колечко мышц, сантиметр за сантиметром покидает ее задницу. Затем, затаив дыхание от предстоящего очередного унижения, она взялась руками за ягодицы и раздвинула их, демонстрируя ему разработанное зияющее отверстие и словно предлагая себя. Она не видела лица Снейпа, но его голос оставался таким же спокойным и равнодушным, как будто он просто вел урок в классе. – А сейчас, мисс Грейнджер, вы подойдете ко мне, сами опуститесь на мой член и примете его глубоко в задницу. И не посмеете двигаться на нем без моего разрешения, вам все ясно? – Да, сэр, – едва слышно выдохнула Гермиона, ощущая, что ее лицо становится еще краснее, и румянец расползается по шее на грудь. Стараясь не смотреть на Северуса, она встала и медленно приблизилась. Схватившись за его плечи, она почувствовала на талии его ладони, аккуратно поддерживающие ее. Мазнув по его бедру промежностью и оставив на нем большое пятно густой смазки, она встала над Снейпом на колени и, потянувшись назад, обхватила член. Приставив головку к отверстию ануса, она аккуратно начала опускаться, вбирая его в себя и постанывая от легкой боли, когда успевшее сжаться после пробки отверстие начало снова расширяться. Стоило ее заднице коснуться его бедер, она задрожала от внезапно вспыхнувшего острого желания кончить и замерла, тяжело дыша. Справившись с собой, она подняла глаза на внимательно наблюдающего за ней Снейпа, и ей внезапно захотелось спрятаться от его пытливого понимающего взгляда. – Коснись себя рукой и покажи мне, насколько ты мокрая, – приказал он, и Гермиона, слегка приподнявшись, дрожащими пальцами провела по промежности, собирая обильно натекшую смазку и подняла руку, демонстрируя ему. Не в силах смотреть на него, она опустила голову, уже в который раз отчаянно краснея. – Почему ты смущаешься, Гермиона? – мягко спросил он, ласково коснувшись ее горящей щеки. – Потому что тебя так заводят унижения? Или мой член, до упора погруженный в твою задницу? Гермиона снова задрожала, поняв, что он действительно ждет от нее ответа. Догадываясь, что, если она попробует спрятать лицо у него на груди, Северус, скорее всего, все равно прикажет ей смотреть на него, она глубоко вздохнула, собирая все свое мужество, и взглянула ему в лицо. – И то, и другое, сэр, – выпалила она. Словно вознаграждая ее за храбрость, Снейп крепко схватился за ее талию и сделал резкое движение бедрами, слегка подавшись членом назад, а затем грубо втолкнув его обратно. Гермиона вскрикнула, упав ему на грудь, но он снова замер, заставив ее жалобно захныкать. – Скажи мне, чего ты хочешь, – вкрадчиво прошептал он ей на ухо, подобно змею-искусителю, совращающему Еву в саду Эдема. – Я хочу, чтобы моя послушная девочка поведала мне всё о своих запретных желаниях. Его рука втиснулась между их телами, и два пальца дразняще легли на клитор, слегка сжав его, но двигаться не спешили. Перевозбужденная плоть изнывала и пульсировала от жаркого неутоленного желания, а находящийся в анусе твердый член создавал восхитительное ощущение наполненности и сводил с ума своей невыносимой неподвижностью. – Сэр… – простонала Гермиона, едва удерживаясь от того, чтобы, потеряв контроль, начать тереться о его пальцы и насаживаться задницей на член. – Я хочу забыть обо всем... обо всех своих проблемах... Хочу почувствовать, что принадлежу вам… Хочу, чтобы вы наполнили меня спермой… Она вскрикнула, когда Снейп резким рывком приподнял ее, и она оказалась на кровати под ним с широко разведенными ногами. Жесткие беспощадные толчки члена быстро подвели ее к самой грани безумия, и она вцепила ногтями в покрывало, стараясь удержаться и не сорваться в пропасть оргазма. Северус зарычал, отпуская себя, его движения становились все более хаотичными, и вскоре он замер, кончая ей в задницу. Гермиона застонала, выгибаясь под ним и изнывая от сладостной пытки, в которую медленно превращалась эта сессия. Снейп еще дважды воспользовался ее телом, отказывая ей в удовольствии, и она послушно приняла его сперму во влагалище и рот. Наконец по его приказу она замерла на полу в позе покорности, и из ее отверстий сочилось его семя вперемешку с ее собственной смазкой, а во рту все еще ощущался ее терпкий солоноватый вкус. Гермиона чувствовала себя идеальным инструментом для чужого удовольствия, и от этой сладостной мысли трепетало все тело, требуя долгожданной разрядки. Северус медленно обошел ее по кругу, держа в руках бутылку с водой. Действие зелья давно закончилось, и он снова надел джинсы. – Вы поняли, кем были для меня на этой сессии, мисс Грейнджер? – спокойно спросил он, и она заставила себя отвлечься от одурманившей разум похоти и задуматься. Униженная, лишенная права испытывать оргазм, использованная для его удовольствия во все отверстия и залитая спермой – кем она была? Его игрушкой? Бесправной вещью? Рабыней? Как еще называют Доминанты своих нижних в таких случаях? Северус присел рядом с ней, пытливо глядя ей в лицо, но затуманенный мозг отказывался находить правильный ответ на его вопрос. Гермиона молчала, тяжело дыша, и Снейп понимающе кивнул и положил ладонь ей на промежность, невесомо погладив, а затем чувствительно шлепнул, заставив вскрикнуть. Два его пальца погрузились в мокрое хлюпающее влагалище и нашли точку G, а большой палец лег на клитор. – Кончай, – приказал требовательный голос, и его рука обрушила на нее долгожданные ритмичные ласки. Буквально через минуту Гермиона закричала и забилась в сладких судорогах. Северус обнял ее, не давая упасть, и она обмякла в его руках, ощущая наконец блаженное опустошение, среди которого нашелся наконец нужный ответ. – Я была вашей послушной девочкой, сэр, – пробормотала она и ощутила ласковое прикосновение его губ к своему лбу. ____________________________________________________________________ * Комплаенс (англ. compliance, досл. пер. согласие, соответствие) – соответствие каким-либо внутренним или внешним требованиям или нормам. Буквально означает действие в соответствии с запросом или указанием; повиновение (англ. compliance is an action in accordance with a request or command, obedience). Соответствие законам, правилам и стандартам в сфере комплаенса обычно касается таких вопросов, как соблюдение надлежащих стандартов поведения на рынке, управление конфликтами интересов, справедливое отношение к клиентам и обеспечение добросовестного подхода при консультировании клиентов. К сфере комплаенса относятся также специфические области, такие как: противодействие легализации доходов, полученных преступным путём, и финансированию терроризма; разработка документов и процедур, обеспечивающих соответствие деятельности компании действующему законодательству; защита информационных потоков, противодействие мошенничеству и коррупции, установление этических норм поведения сотрудников и т.д. ** «A Fine Day to Exit» – «Прекрасный день, чтобы уйти» – шестой студийный альбом британской рок-группы Anathema, выпущенный в 2001 году лейблом Music for Nations.