Сиреневое пламя войны

      Вернулись в замок практически ночью. За вечер мужчины успели несколько раз проскакать до леса и обратно, попутно угрожая друг другу расправой, если в ход опять пойдут грязные приемчики. И пускай в основном хитрил Аарон, Регнер тоже не скрывал своего желания победить.       – Я твой будущий Император!       – Смотрите-ка, как мы заговорили! Вот когда станешь Императором, тогда, так уж и быть, подчинюсь.       Охваченные азартом мужчины и не заметили, как пришло время возвращаться. Город немного утих, и по малолюдным улочкам пройти было намного легче, нежели днем. Лишь несколько уличных музыкантов остались, рассказывая истории под луной редким горожанам.       Стражники впустили их без лишних вопросов. Видимо так и не узнали, что принцу не стоило покидать стен дворца. Оказавшись в конюшне, Аарон стал распрягать лошадей, а Регнер наполнял их кормушки едой.       – В следующий раз я тебе не поддамся, – Аарон крайне недоволен своим проигрышем. Сегодня Регнер умудрился победить, что случалось крайне редко. – Так уж и быть, радуйся своей победе.       Будто почувствовав превосходство, Регнер съязвил:       – Конечно, мой принц. Сегодня во сне буду восхвалять Вас, причитая, какой Вы замечательный.       – Эй, – настроение Аарона заметно ухудшилось, поэтому он не хочет слышать подобные речи. – Позлорадствуешь дома.       Лошади устало фырчат, когда их заводят в загоны, а потому практически сразу бросаются на сено. Несчастные животные познали всю тяжесть своей участи, когда Аарон и Регнер, захваченные азартом, вновь и вновь гнали их по дорогам.       – Как думаешь, нас хватились в замке?       – Не уверен, – предположил Аарон. – Все-таки скоро праздник. Даже матушка забыла о том, что я могу отлучиться. А так как стража на наше возвращение не среагировала, то, видимо, никто не узнал.       Они вышли из конюшни в тот самый момент, когда к воротам подходила пара стражников. Видимо ночью к конюшне все-таки приставляют охрану. Двое мужчин в черных доспехах кланяются Аарону, не произнеся и слова, после чего становятся у ворот.       Регнер шел первым, будто стремился быстрее оказаться в замке. Они прошли мимо сада и оранжереи, прежде чем оказаться у одного из входов в замок. Он был не таким огромным, как главные ворота. Чаще всего им пользовалась прислуга, которой нужно заботиться о цветущей части замка. И так как это был лучший путь, чтобы не попасться под внимательный взгляд Императрицы, Регнер и Аарон пошли этой дорогой.       Первый коридор освещало лишь несколько ламп, отчего создавался приятный полумрак. Возможно разглядеть лишь очертания висевших картин, но сам рисунок похож на черное полотно.       В другом коридоре было намного светлее. На высоком потолке в три ряда тянутся длинные голубые ленты, которые в некоторых местах прерываются флагами. На стенах висят портреты различных мужчин и женщин. Их гордые позы и внимательные глаза выдавали в них знатных особ. Все это были члены Императорской семьи. Аарон иногда бросает взгляды на тех, кого знал, но чаще всего это были дальние родственники, которых он уже не застал.       Регнер останавливается на одном из поворотов. Задумавшийся Аарон практически налетел на него, не ожидав, что тот так резко остановится.       – Я пойду. Мой отец наверняка еще находится в Зале Совета. Пойду и дождусь его.       – Ты уверен, что Совет все еще не закончился? – спросил его Аарон. Он взглянул в окно, где луна уже поднялась достаточно высоко, намекая на поздний час. – Разве его не распустили до самого окончания праздников?       – К сожалению, нет, – тяжело вздыхает Регнер. – Ты же знаешь моего отца. Он в очередной раз нашел проблему, требующую незамедлительного решения. И пускай даже сам Император не присутствует на этих встречах, отца это не останавливает. Даже не могу себе представить, как ненавидят его другие советники.       Отец Регнера действительно был таким человеком. Один из предков их семьи когда-то предал доверие бывшего Императора, практически потеряв свое высокое положение. Именно поэтому их семья сейчас с таким усердием пыталась искупить свою вину, стремясь показать свои благие намерения. Регнер брезгливо кривится, когда думает об этом. Отец всегда ему твердит, что после его отставки Регнер займет место советника при будущем Императоре. И пускай Регнер действительно имел достаточно знаний, чтобы претендовать на эту должность, сам мужчина не сильно желал этой участи.       Когда-то Аарон спросил, почему тот так не хочет быть советником, на что получил ответ:       – Чтобы теперь я видел тебя не только в повседневной жизни, но и в Зале? Нет уж, увольте.       – Неужели ты так меня не любишь? – Аарон пытался сделать максимально обиженное лицо, но уже привыкший к его актерской игре Регнер не поддался. – Быть может в будущем я успокоюсь, ты не подумал?       Регнер приподнял бровь, будто Аарон сморозил очередную глупость.       – Да легче заставить архана не летать, чем тебя прекратить делать всякие глупости. Уверен, что ты войдешь в историю, как один из самых безрассудных Императоров.       – А что, – Аарон погладил подбородок, задумавшись, – не самый плохой способ попасть в летопись.       Больше они старались не говорить об этом. Даже когда Регнер возвращался измученным после очередного задания отца, Аарон не смел его спрашивать. Все-таки у них еще полно времени, прежде чем они займут свои места, продиктованные родителями. Не стоит раньше времени ворошить это.       – Ну, бывай, – произнес Аарон, протянув другу руку. – Учти, я больше не намерен тебе проигрывать.       В глазах Аарона вновь появились те веселые огоньки, что были днем. Все-таки этот человек неисправим. Регнер только добродушно улыбается и пожимает Аарону руку, после чего они расходятся в разные стороны.       Чем глубже идти в замок, тем более живым он становиться. Стражников становится все больше и каждый из них отдает честь проходящему мимо принцу. Аарон бросает на них внимательный взгляд.       Помимо черных одежд они носят длинные голубые плащи, украшенные гербом страны. На груди можно заметить узор, похожий на крылья. Эти стражники вовсе не похожи на тех, которых он встретил у конюшни. Те мужчины были одеты по-боевому, готовые в любой момент отбить атаку. И пускай Аарон не сомневался в силе этих стражников, они больше походили на украшение, нежели оружие.       Аарон бродит по коридорам, пока не оказывается рядом с огромной черной дверью. Стражники, стоящие у нее, почтительно поклонились.       – Второй принц здесь? – спросил Аарон.       – Молодой принц не покидал библиотеки целый день, – ответил один из стражников. – Лишь служанка посещала его.       Стражники открыли дверь и Аарон медленно вошел внутрь.       Потолок, выполненный из стекла, украшен россыпью звезд, отчего это магическое место становится еще более волшебным. В зале стоит огромный круглый стол, на светлой древесине которого выжжена карта. Лишь одинокая лампа освещает место, где лежит кипа книг и свитков. Дальше начинаются высокие шкафы, заполненные свитками и другой литературой. Стеллажи тянутся к самому потолку, отчего библиотека больше похожа на лес, где шкафы – высокие деревья, что стоят под ночным небом.       – Велор! – позвал Аарон, не увидев никого живого, – ты все еще здесь?       Будто под воздействием голоса, в глубине библиотеки раздался шум, а после – вскрик. Аарон уже порывался побежать туда, как из-за шкафа выглянул человек.       – Не кричи, прошу тебя, – практически прошептал появившийся человек. – Я ведь говорил тебе об этом.       Мужчина, одетый в светло-зеленое ханьфу, медленно подошел к столу. В руках юноши было несколько свитков и он аккуратно выложил их, стараясь не помять древнюю бумагу. Его каштановые волосы были распущены и лишь две боковые пряди собраны сзади в косу, что аккуратно лежит на спине. Мягкие черты лица вместе с плавными движениями выдавали в нем утонченную натуру, а тянущийся шлейф заставлял думать, что человек плывет по библиотеке, а не шагает, как обычный человек.       – Ты опять на целый день пропадал в библиотеке? – улыбнулся Аарон, смущая своим вопросом человека.       – Ясмин постоянно была рядом, – тихо пролепетал мужчина, медленно разворачивая один из свитков. – Брату не следует беспокоиться обо мне.       – Как же я не могу беспокоиться? – улыбка спала с лица Аарона, но голос вовсе не выражал злобы. Лишь беспокойство. – Велор, ты только оправился от болезни. Тебе не кажется, что стоит еще какое-то время провести в постели?       Велору приятна забота брата, потому он добродушно улыбается.       – Все в порядке. Я уже чувствую себя намного лучше, не стоит переживать. Если мне вновь станет дурно, то я вернусь в постель.       – Вот и славно, – произнес Аарон, успокоенный ответом брата. Его внимание привлекли книги, что принес Велор, и он подошел ближе, пытаясь их рассмотреть. – Что решил изучить на этот раз?       – Ох, это лишь сборники рассказов, – Велор взял одну из книг и протянул брату. – Эти несколько недель я так и не успел прочитать то, что хотел. Теперь же хочу наверстать упущенное.       Аарон крайне шокирован подобным ответом. Будто сейчас брат не собирается насладиться историями, а выполняет задание, данное злым учителем. Но лицо Велора не выражало ничего, кроме радости. Аарон уже не считал себя таким сумасшедшим, потому как его брат был еще более необычным.       – И ты сейчас собираешься все это изучить? – он показывает на стопки книг рукой и, дождавшись кивка брата, немного вспылил. – Ты ведь только оправился. Не думаешь, что это слишком? Дай себе хоть немного передышки, или же я запру тебя в комнате.       – Но брат! – Велор явно не понимал, что Аарон лукавит, оттого принял его слова за чистую монету. – Прошу тебя, не нужно таких радикальных мер!       Лицо Велора было таким несчастным, что Аарону стало стыдно за свои слова. Будто он отобрал у ребенка дорогую сердцу вещь. Заставлять брата грустить Аарон не мог. Это был последний человек, которому он хотел сделать больно.       – Хорошо, я не буду делать этого, – произнес он, видя, как уходит напряжение с плеч брата. – Но сегодня ты идешь спать. Побереги зрение, не читай перед этой жалкой лампой.       – Но брат…       – Это единственное условие, на которое я согласен, – перебил его Аарон. – Если откажешься, то я не побоюсь исполнить свое обещание.       Спорить с Аароном бесполезно и Велор знает это, как никто другой. Это уже не первый раз, когда они разговаривают на подобную тему, поэтому второй принц не собирается оспаривать слова брата.       – Вот и славно, – Аарон улыбается и тушит лампу. – Пойдем, я провожу тебя до комнаты.       – Но книги! Мне нужно разложить их по…       – Идем, никто не тронет твои книги.       Аарон хватает брата за локоть и уводит из зала. Стражники кланяются двум принцам и закрывают за ними дверь.       – Нужно было разложить их на полки. Аарон, это неуважение к культурному наследию.       Брат всегда был заядлым любителем наук, оттого его любовь к библиотеке не была секретом даже для слуг. Обладая слабым здоровьем и не занимаясь боевыми искусствами, Велору полюбилась научная литература. Отец даже приглашал для сына лучших учителей, чтобы удовлетворить интерес ребенка. И не прогадал. Велор действительно тяготел к точным наукам. Со временем даже превзошел своих наставников.       Но запасы королевской библиотеки постепенно истощаются, отчего принцу пришлось временно перейти на классическую литературу. И пускай Император приказал доставить для сына лучшие научные труды из соседних государств, их нужно было дождаться. Именно поэтому Велор все чаще отдавал предпочтение художественной литературе. За неимением лучшего, как говорится.       – Придут скоро твои книжки, а пока подожди их в постели.       Аарон давно отпустил руку брата и сейчас они вместе продвигались по замку. Рядом с тонким и нежным Велором Аарон выглядел неуклюжим гигантом. Такой яркий контраст между родными братьями.       – Будь у меня возможность, то я увлекся бы чем-нибудь другим. Но ты же знаешь, что мне не дается ничто, кроме наук.       – Ты просто не пробовал ничего другого. Давай прокатимся за город в следующий раз? Ты возьмешь Лаванду, а я – Грома. Быть может тебе понравится и вместе мы проучим Регнера.       Велор несколько секунд непонятливо смотрел на брата, а затем тихо хихикнул. Аарон даже не успел заметить, как брат достал из рукава веер и спрятал за ним улыбку.       – Так сегодня Регнер победил тебя? Брат, ты же знаешь, что с моими способностями мне не угнаться за вами. Да и Лаванда не слишком любит подобное. Она скорее будет лежать у моей кровати, нежели состязаться с вами. Так что прости, но не выйдет.       – Ну и ладно. Ты все еще можешь найти себе другое занятие. Ты когда-нибудь пробовал себя в искусстве? Быть может в тебе скрыт великий художник, а ты просиживаешь свою жизнь в библиотеке?       Некоторое время они шли в тишине. Велор медленно взмахивал своим веером, задумавшись о чем-то.       – Быть может ты и прав, – произнес он. – Но не в рисовании, а писательстве. Всегда мечтал отправиться в путешествие и написать книгу обо всем, что встретится мне на пути. Вот только стен замка я уже давно не покидал. Не думаю, что отец позволит.       – Необязательно выходить из столицы, – произносит Аарон, чем привлекает внимание брата. Тот явно заинтересован его идеей. – Ты ведь знаешь достаточно много вещей. Я, конечно, в этом не разбираюсь, но неужели этого недостаточно, чтобы написать свою книгу?       Он пытался приободрить брата, но эти слова подействовали с точностью наоборот. Плечи Велора опустились, а сам он выглядел таким печальным, что даже веер не смог скрыть этого.       – Быть может ты и прав, но я не хочу писать о том, что видели другие. Надеюсь, что когда-нибудь я уговорю отца и он позволит мне уйти, чтобы написать собственный труд.       – Не сомневаюсь.       Отец действительно души не чаял в младшем сыне. И пускай Велор считал, что имей он отменное здоровье, то отец отпустил бы его на все четыре стороны, Аарон в этом крайне сомневался. Второй принц обладал слишком мягким характером и вряд ли сможет постоять за себя в этом жестоком мире. Неудивительно, что Император всеми силами пытался удовлетворить потребность сына в книгах. Пока тот читает, в голову не приходят подобные глупости.       Они поднимаются по лестницам, вновь и вновь бродя по коридорам. Кроме стражи они еще встретили еще несколько служанок, но в большинстве своем замок пустовал. Днем здесь кипит жизнь, а ночью огромное здание будто засыпает вместе со всеми своими обитателями.       Добравшись практически до самого высокого этажа, Велор прощается с братом.       – Смотри мне, – грозится Аарон. Его слова не звучат угрожающе, что вызывает мягкую улыбку на лице Велора. – Прознаю, что пробрался в библиотеку – расскажу матушке.       – Конечно, – соглашается он и собирается уходить, как замирает. – Хотя не думаю, что стоит это делать. Я ведь тоже знаю, что матушке будут интересны ваши с Регнером приключения.       Ох уж эта черная овечка! Кажется невинной, но в душе скрывается тот еще чертенок. Аарон только толкает его в плечо, направляя к комнате.       – Иди уже, мелочь. Завтра угрожать будешь.       На этой доброй ноте они расходятся. Велор у самой двери машет Аарону рукой, после чего скрывается в своей комнате. Принц же уходит в другую сторону. Практически в самом конце коридора он видит дверь в собственную спальню. Лишь при ее виде Аарон понимает, как же сильно он устал. Будто на плечи накинули мешки с камнями, а к ногам привязали ветки, из-за чего те практически не гнутся.       Родная спальня встречает его полумраком и тишиной. Аарон уже давно приказал слугам, чтобы в вечерний час они не беспокоили его. Приготовиться ко сну он мог и сам, поэтому нет нужды в лишних руках. Да и он частенько возвращался поздно, а большинство из здешних работников не умели держать язык за зубами, отчего матери сразу станет известно. Слуги лишь оставили небольшую лампу и таз с пока еще теплой водой.       В центре комнаты стояла огромная кровать, на которую Аарон бросил грязный плащ. Такая же участь постигла и остальную одежду, пока мужчина не оказался лишь в штанах. Он подошел к воде и умыл лицо, после чего вытерся полотенцем. Рядом лежала ночная одежда и Аарон быстро накинул ее на плечи.       Покончив с приготовлением ко сну, принц посмотрел на брошенную одежду. Он некоторое время думал, куда бы убрать ее, но в итоге решил не заморачиваться и сбросил на пол. Такая же участь постигла и штаны, после чего Аарон завязал пояс ночного халата. С этой проблемой он разберется завтра, а сейчас он слишком устал, чтобы думать о подобных вещах.       Он ложится в кровать и накрывается легким одеялом. Тушит лампу на прикроватном столике и засыпает практически сразу, стоит только голове коснуться подушки.       Холодные воды реки поглощают его, словно голодное животное. Мальчик пытается вырваться, но волны вновь и вновь тянут его вниз, не позволяя сделать и вдоха.       Лишь на долю секунды он видит, как вдалеке бушующая река становится совсем сумасшедшей. Там водопад и единственное, что мальчик пытается делать – кричать. Но вода попадает ему в рот и вместо крика вырывается кашель, а новая волна вновь толкает его вниз, лишая малейшего шанса на спасение.       Аарон резко просыпается и хватается за грудь, пытаясь отдышаться, но вместо вдоха получались лишь жалкие хрипы, бесконтрольно рождающиеся в горле. Бесконтрольная паника охватила все тело, не желая упускать поддающийся ее действию разум.       Лишь через несколько минут Аарон, наконец, успокаивается. Сделав глубокий вдох, он устало смотрит на свое окружение, что тоже подверглось влиянию его сна.       Ночной халат и волосы прилипли к мокрой коже, одеяло сбилось где-то в ногах, да и сама кровать выглядела так, будто на ней произошло побоище. От подобного вида, что служит напоминанием о ночном кошмаре, становится только хуже.       Он находит в себе силы сесть. Тело отдает тупой болью и Аарону приходится опереться на руки, чтобы прислониться к изголовью кровати. Ночь выжала из него все силы. Кажется, что перед сном он не был таким измотанным, как сейчас. Аарон не хочет представлять, как он выглядит в данный момент. Так и не приведя себя перед сном в надлежащий вид, он не знает, насколько плохо выглядел сейчас. Увидь его Регнер сейчас, то непременно съязвит.       Видимо сегодня был не его день, поскольку в дверь настойчиво постучали, после чего она с грохотом открылась, являя виновника переполоха. Регнер выглядел слишком хорошо для человека, что после их вечерней прогулки был еще и у отца. Аккуратная прическа и чистая одежда вовсе не выдавали в нем человека, что несколькими часами ранее был грязным и вымотанным.       Прямо за Регнером вбежали слуги с чистой одеждой. Они были обеспокоены тем, что мужчина бесцеремонно зашел в комнату принца, но не посмели ничего сказать. Этот человек был хорошим другом Аарона, и препятствовать ему никто не смел.       – Вставай, чудовище, – произнес Регнер, видя его жалкое состояние. – Будем вместе с тобой встречать принцессу. Иди в купальню и приведи себя в порядок, а то выглядишь хуже немытого бродяги.       Одного этого обращения было достаточно, чтобы страх и усталость отступили. Аарон усмехнулся, а после встал, поправляя халат.       – Не боишься так врываться ко мне в покои? Вдруг я занимаюсь не самыми приличными вещами?       – Ты вчера еле живой был. Какие неприличные вещи ты собрался делать? Если только валяться на полу, так и не дойдя до кровати.       Регнер подозвал одного из слуг. Совсем юный паренек явно только сегодня приступил к работе. Он торопливо подошел и поклонился, но от зоркого взгляда Аарона не скрылось то, как дрожали его плечи.       – Помоги ему привести себя в порядок, – он развернулся и обратился к оставшимся трем служанкам, – а вы побеспокойтесь о его волосах и одежде. И завязывайте пояс туго, даже если он будет умолять не делать этого. Сегодня все должно быть безупречно.       Воспоминания о поясе заставили Аарона скривиться. Он крайне не любил парадную одежду, больше предпочитая нечто легкое и свободное, но официальные костюмы не располагали этими качествами, а их пояса явно придумали сумасшедшие. Их затягивали до такой силы, что первые часы приходилось дышать через раз, так как каждый вздох отдавал болью. Но по правилам этикета это было в порядке вещей, поэтому никто не хотел ничего менять.       Один раз Аарон уговорил служанку не завязывать пояс так сильно, что было огромной ошибкой. Это был один из тех дней, когда отец взял его на Совет. Будучи наследником, Аарон должен постепенно знакомиться со своими обязанностями. Первые несколько часов прошли гладко, если не брать в расчет ужасную скуку. Император сидел со свойственным статусу величием и Аарон так же пытался держать лицо первое время, но быстро заскучал. Взяв кисть в руки и макнув ее в чернила, принц притворился, что пишет, в то время как рисовал цветы на краю пергамента.       Он уже и вовсе не прислушивался к Совету, как почувствовал, что узел на поясе медленно слабеет, а ханьфу раскрывается. Пришлось сжать руки, чтобы этого никто не увидел. Публичный показ в таком виде был крайне невежливым, что уж говорить про Верховный Совет. Да эти старики его живьем бы сожрали, если бы заметили.       Помощь пришла неожиданно. Служанка, что утром завязывала пояс, принесла ему чай. В этот самый момент старики находились в очередном споре, поэтому никто не заметил неожиданно появившуюся девушку. Она поставила перед Аароном поднос с чайничком и чашкой, после чего тихо прошептала:       – Наследный принц, прошу меня простить.       Аарон чудом не взвыл, когда она резко затянула пояс. Когда она завязывала его стоя, было несомненно легче. Было ли виной то, что он сидит, или же сейчас она завязала пояс правильно – неизвестно. Но факт оставался фактом – это было ужасно больно.       Оставшееся время Аарон просидел с максимально хмурым лицом. Отец уже давно заметил, что сын вместо слушаний рисует, поэтому нынешняя сосредоточенность ему нравилась. Жаль, что он все еще не узнал, что тогда Аарон со всем своим упрямством старался высидеть на месте.       – Быть может обойдемся без официальных одежд? – попытался торговаться Аарон. И пускай он знает, что просить Регнера бесполезно, все же попытался рискнуть.       – Эй, юнец, – Регнер не обратил на его слова и толики внимания, вновь пугая несчастного юношу, – уведи его в купальню. А все остальные приберитесь здесь. Будет плохо, если заглянет Императрица и увидит такой беспорядок.       Регнер явно намекал на валяющуюся на полу одежду. Поняв, что спорить с ним бесполезно, Аарон направился в купальню. Парнишка последовал за ним.       Купальня была уже заранее прогрета, а от воды исходил пар и приятный цветочный аромат.       – Я сам все сделаю, так что можешь идти.       – Но господин Регнер сказал, чтобы я помог Вам! Я не могу не выполнить поручение.       – А ты просто не говори ему, что не помог, – Аарон подмигнул юнцу, отчего тот смутился. – Не переживай, я ему тоже ничего не скажу.       Какое-то время парнишка молчал, после чего поклонился и произнес:       – Если наследный принц настаивает, то этот слуга будет ждать за дверью.       Спровадив неожиданно появившийся хвостик, Аарон вздохнул, ощущая нежный аромат роз. Он сбросил с себя одежду и медленно опустился в ванну. Теплая вода расслабляла напряженные ото сна мышцы, и мужчина не сдержал тихого благоговейного стона. Прикрыв глаза и сев у бортика, он не сразу вспомнил, что так и не разобрался с волосами.       Он распустил неряшливую косу, позволяя волосам упасть на плечи. Помассировал кожу головы, чувствуя, как к ней приливает кровь. Все-таки стоило расплести волосы перед сном.       Вымыв тело и волосы, Аарон вытерся полотенцем. Рядом с ним уже лежала чистая одежда. Явно юнец позаботился. Вновь одевшись, Аарон покинул купальню, а все это время ожидавший его мальчишка побрел следом.       Вернувшись в свою комнату и увидев Регнера, в окружении еще большего количества слуг, Аарон напрягся. Услышав его возвращение, мужчина довольно улыбнулся.       – Ну что, чудовище, сделаем из тебя красавицу?       Слуги подошли ближе, отчего Аарон испытал паническое желание бежать. Даже его мать в гневе не пугала так сильно, как эти миниатюрные женщины.       И было ведь за что. Эти “ведьмы” прикидывались милыми и хорошими, но когда дело доходило до его внешнего вида, будто сходили с ума. Нежные руки были хуже острых мечей, впивались в несчастные мышцы, пытаясь натянуть узкую часть рукава на плечи. Те, что занимались волосами, не сильно отличались от своих боевых сестер. И пускай расчесывали они их достаточно бережно, когда дело доходило до прически, то Аарон готов был завыть. Высокая коса с кучей заколок и украшений была его личным проклятием.       Аарон проклинает Регнера, предполагая, что именно он надоумил девиц действовать столь грубо. Тот только шире улыбается, когда видит его страдания. Явно отыгрывается за ночные похождения.       Спустя долгие часы подготовки с его внешним видом было покончено.       – Хоть на человека стал похож, – говорит Регнер, рассматривая труд служанок. – Как ощущения?       – Жить не хочется, а так все в порядке.       – Это хорошо, – усмехается Регнер, делая вокруг Аарона круг. – Язвить все еще можешь, значит все в порядке.       Официальный наряд идеально сидел на сильном теле Аарона, хорошо подчеркивая все его достоинства. Нижние слои одежд были черными, и лишь верхнее ханьфу было голубым, с широкими белоснежными рукавами. На ткани серебристыми нитками вышиты всевозможные узоры, но рядом с шеей они становились отчетливее, приобретая вид крыльев, опоясывающих воротник. Сзади тянулся длинный черный шлейф, словно хвост у диковинной птицы. Края рукавов же украшены голубыми нитями, превращаясь в узор из тысячи мелких цветов.       Заметив последнее, Аарон вспомнил про цветы, что подарила ему девочка. Он бросает взгляд на пол у кровати, но там уже давно нет его одежды.       – Я поставил их в вазу, – говорит Регнер, указывая на подоконник. На нем действительно была маленькая вазочка, в которой стоял примятый стебелек. – Иногда твоя невнимательность доведет меня.       – Спасибо, – Аарон был действительно благодарен своему другу. – Мне так приятно твое внимание. И все-таки ты должен признать, что любишь меня.       По-другому он ответить просто не мог. Регнер недовольно смотрит на него, а затем поворачивается и идет к двери.       – Идем, твои родители и брат уже давно готовятся к возвращению Бернардайн. Пора и тебе проявить себя.       Служанки и мальчонка выходят из его покоев, позволяя некоторое время побыть в одиночестве.       На самом деле Аарон ждал возвращение сестры. Она была одним из тех редких людей, который не порицал его за увлечения и выходки, иногда выходящие за грани понимания родителей. И пускай сама она редко в них участвовала, прикрывала брата она с завидной регулярностью. Быть может, не покинь она столицу, они с Регнером так сильно не сдружились бы и Аарон все свое время проводил с сестрой.       Но у Бернардайн были совсем иные взгляды на жизнь. Когда они были еще совсем детьми, в девочке уже тогда можно было увидеть мудрого воина. Она всеми силами пыталась изучать боевые искусства, прокрадываясь на тренировочное поле Императорской армии. И какое-то время ей удавалось остаться незамеченной. Наблюдая за солдатами, Бернардайн стремилась повторить все их движения и приемы, показав себя как умелый боец. И быть может об ее таланте так никто и не узнал бы, но бывший генерал заметил, как принцесса тренируется за деревьями. Он доложил об этом Императору, а тот – своей супруге.       Последующие несколько дней Аарон запомнил на всю жизнь. Императрица и так не славилась мягким нравом, а новость о том, что ее единственная дочь хочет посвятить себя сражениям, и вовсе дурно отразилась на ней. Даже сам Император, что в глазах всех выглядел непоколебимым правителем, был похож на несчастную жертву. Императрица слишком сильно любила свою дочь и искренне не хотела, чтобы та занималась таким опасным занятием.       Все это видела Бернардайн и, не желая, чтобы родители ссорились, решила бросить это занятие. Не стоит говорить, что Императрица сразу успокоилась. С усиленной прытью она взялась за воспитание настоящей леди и уже мысленно перебирала всех наследных принцев, которые могут стать ее супругом.       Но была проблема. Пускай Бернардайн действительно старалась угодить матери, этикет и дворцовая жизнь давались ей крайне тяжело. Император раз за разом пытался убедить жену, что не в этом предназначение их дочери, но Императрица упорно не хотела слушать. Она желала, чтобы дочь всегда была окружена заботой дворцовых слуг и любовью мужа. Считала, что только об этом нужно думать юной девушке.       Со временем даже она заметила, что дочь стала тихой. Нет в ней больше того ребенка, что мечтает о победах. Сейчас это самая обычная принцесса, ничем не отличающаяся от других. Скрипя душой, она приняла для себя нелегкое решение.       Через несколько месяцев Императрица дала добро. И пускай она позволила дочери заниматься тем, чего та так желала, в глубине души так и не пропало желание защитить глупого ребенка.       Такой и была история становления Бернардайн. Первая женщина, занявшая пост генерала Императорской армии. И пускай злые языки шептали, что заслужила она этот титул только из-за своего отца, мнение ее подчиненных сильно разнилось с ними. Кого ни спроси, но каждый скажет, что Бернардайн действительно достойна своего звания.       Аарон не видел сестру уже три года. Лишь получал редкие письма, где она кратко рассказывала о своих достижениях, но практически ничего не говорила о себе. Ему действительно интересно, как сестра изменилась за эти годы. Быть может она уже сыграла свадьбу с каким-нибудь солдатом, а они об этом даже не знают. Аарон не представляет, как будет выглядеть мать после подобного заявления. Но он знает Бернардайн всю сознательную жизнь. Это не тот человек, что идет наперекор собственным принципам, потому ждать от нее подобных выходок не стоит. Все же единственным ее мужем была война.       Осознание того, что пора выходить, пришло неожиданно. На подоконник села птица и что-то тихо прощебетала, но, заметив Аарона, быстро улетела. Раздался звон векового колокола, что молчал уже три года. Десять громких ударов, эхом раздающихся в ушах.       Принц еще раз взглянул на себя в зеркало, после чего вышел из комнаты.