Сиреневое пламя войны

      Комната будто покрылась мраком, а исходящий от мужчины холод заставляет Аарона вздрогнуть.       – Таллизиум, ты нам нужен в деревне.       Голос старейшины разрезает эту неприятную тишину, словно острый клинок. От этого дышать становится значительно легче.       Таллизиум некоторое время молчит, а затем вновь поворачивается к ним спиной, собирая ингредиенты в бумажные кульки, что лежат рядом.       – Дайте мне немного времени, – единственное, что он говорит, а затем разворачивается и выходит из комнаты.       Аарон, стоявший рядом, только сейчас заметил, насколько мужчина низкий. В своей семье принц был самым высоким. Потом шла Бернардайн и сразу за ней – Велор, уступив сестре совсем немного. Но Таллизиум был ниже даже младшего брата, что крайне удивило и позабавило Аарона. Еще никогда в жизни он не встречал таких маленьких людей.       Старейшина выходит в коридор и скрывается на улице, отчего входная дверь громко хлопает. Аарон медлит, но затем выходит следом.       После чудес в домике природа кажется неприглядной и серой. Время лишило ее жизни, и лишь спустя зимнюю непогоду можно будет увидеть господство красок и цветов. Но здесь, в маленькой хижине, время будто неподвластно над растениями. Словно Таллизиум запер здесь кусочек лета и не позволяет ему покинуть это место хоть на шаг.       – Он довольно своеобразный, правда? – спрашивает его старейшина. Видимо мужчина заметил его странную реакцию.       – Никогда не встречал таких отстраненных людей, – отвечает он, не зная, что еще можно сказать. По мнению Аарона лекари должны быть более дружелюбными       – Вот такой он, наш Талл. Пускай он тебе не кажется непробиваемой скалой. Он очень чуткий и ранимый, только умеет скрывать это.       Где старейшина увидел в том мужчине эти качества – неизвестно. Он больше походил на хладнокровного солдата, что выкован в крови и огне войны, поэтому более не может проявить чувств. И пускай Аарон не чувствует в нем угрозы, находиться с этим человеком крайне некомфортно.       – Нам действительно повезло, что он оказался здесь. Видимо собрал все, что нужно.       – И часто он покидает вашу деревню?       – Частенько. Но в основном в сезоны роста определенных растений. Зимой же он всегда дома.       – Если он часто покидает деревню, то как вы справляетесь, пока его нет?       Старик подходит к своей лошади и взбирается той на спину. Лишь на секунду Аарон успевает заметить улыбку на этом сморщенном лице.       – Ты не считай, что я такой бесполезный. Пускай до знаний Таллизиума мне далеко, но вылечить простуду и я смогу.       Они какое-то время стоят у ограды, ожидая мужчину. Лекарь появляется неожиданно и Аарон даже не сразу понимает, что это тот самый Таллизиум. Надев простые серые одежды и собрав волосы в неаккуратный пышный пучок на затылке, он был совершенно не похож на того человека, которого они встретили ранее. И пускай на лице все еще красовалось безразличие, Аарон не мог всерьез воспринимать этого человека в подобном виде. Даже если внешность никак не влияет на способности, сейчас Таллизиум не сильно походил на лекаря.       Талл закрывает дом, а затем закидывает на плечо мешок и идет к ним.       По лесу шли в полной тишине и Аарон с трудом сдерживался, чтобы не предложить идти быстрее. Все-таки брат нуждался в помощи, а терпеть эту атмосферу между ними было совсем уж тяжело.       Массивный мешок на плечах мужчины вовсе не доставлял тому дискомфорт, хотя при одном его виде Аарону хотелось подойти и отобрать эту ношу. Принц и сам не понял причины для подобной мысли, поэтому посчитал это банальным желанием помочь человеку, который может спасти его брата.       Мягкий аромат цветов забился в ноздри и Аарон все еще ощущал его, когда они подошли к деревне. Легкий запах мяты, смешанный вместе с хвоей и букетом цветов, впитался в ткани и волосы, грозясь остаться на долгие часы. Сам лекарь был самым главным источником запаха, отчего Аарон немного поморщился. Все же аромат был немного резким и непривыкший к такому смешению мужчина с трудом удержался, чтобы не чихнуть.       – Дядя Талл!       Внук старейшины выбегает из-за угла и практически прыгает в объятия мужчины. Тот подхватывает мальчонку на руки, и ребенок охватывает шею Таллизиума, весело начиная щебетать:       – Ты надолго ушел. Возьми меня с собой в следующий раз!       Пускай лицо все еще оставалось равнодушным, Аарон заметил тепло в глазах мужчины, которого раньше точно не было. Он тоже рад видеть этого сорванца.       – Если только старейшина разрешит, – говорит он бархатным голосом.       Старик кряхтит, когда оказывается на земле и мнет затекшую поясницу.       – Только если с Закатом, – говорит старейшина, удерживая лошадь за поводья и уводя ту в конюшню. – Пускай он немного погоняет его по лесу.       – Но деда, он же меня ненавидит!       Старик ему не отвечает, скрываясь за домом, а Таллизиум опускает мальчонку. Тот был явно не маленьким, а с ростом Талла и вовсе казался выше своих сверстников, отчего становится ясно, что лекарю было тяжело. Но он даже не сморщился за все время, что явно намекает на его недюжинную силу.       Они заходят в дом, где, не успев минуть порога, их встречает жена старейшины.       – Ох, Таллизиум! Заходи быстрее, – она явно встревожена его появлением и быстро оказывается рядом, утаскивая мужчину вглубь дома. – В такой одежде и в такую погоду... Милый мой, тебе следует теплее одеваться.       – К сожалению, мою меховую накидку разорвала малышня, – учтиво ответил он, следуя рядом со старушкой. – Необходимо подождать, пока мне не сошьют новую.       – Тебе следует заботиться о себе! – попрекнула его женщина. – Что же мы будем делать, если и ты сляжешь с болезнью? Я знаю, что у тебя много мехов. Отнеси их Хатифе, она сделает тебе лучшую накидку.       – Разумеется.       Таллизиум выглядел умиротворенно в этом доме, что шло вразрез с тем, что Аарон видел в начале их знакомства. Даже в собственной хижине он не был таким расслабленным, как сейчас. Таллизиум явно дорожит этими людьми и по реакции последних можно считать, что это взаимно.       – Дядя, больной там! – мальчишка потянул Талла за руку, пальцем указывая на лестницу.       – Идите, я пока заварю всем чай, – сказала женщина и откланялась, вновь скрываясь на кухне. Аарону даже стало интересно, проводит ли та там большую часть своего времени, или же ходит туда для вида перед гостями.       Они оказываются в отведенной старейшиной комнате тогда, когда сестра полоскала тряпку. Выжав ее практически насухо, она медленно начала вытирать лицо Велора. Заметив незнакомого человека, она подозрительно прищурилась, но после вновь вернулась к брату.       Таллизиум прошел в комнату и бросил рядом с кроватью свой мешок, после чего сел рядом с Велором. Ощупав запястье и шею, он спросил:       – Как давно ему стало плохо?       Он впервые заговорил с ними и Аарон опешил. Ответила на вопрос сестра:       – Два дня назад.       – Болезнь проявилась медленно или внезапно?       – Внезапно. Он просто потерял сознание и больше не просыпался.       – Раньше такое было?       – Нет. У него слабое здоровье и он часто болеет, но подобного раньше не случалось.       Наблюдая за всем этим, Аарон чувствовал себя больным ребенком, который не может ничего сказать, отчего все за него делала мать. И пускай сейчас в роли Императрицы была Бернардайн, что быстро и точно описывала недуг брата, Аарону было немного не по себе от детских воспоминаний.       Выслушав сестру, Таллизиум еще раз ощупал пульс, после чего потянулся к своему мешку. Из него он достал несколько кульков и ступку с пестиком. Развернув бумагу и взяв несколько щепоток каждого из растений, он встал и стал их перемалывать, немного расхаживая по комнате. Закончив с этим, он протянул ступку мальчишке.       – Попроси бабушку залить это горячей водой и налить в чашку.       Взяв посуду из рук Таллизиума, мальчонка скрылся в коридоре.       Некоторое время они молчат. Бернардайн вновь и вновь обтирает лицо брата, а Аарон каменным изваянием стоит рядом с ней, в любой момент готовый выполнить просьбу.       – Ваш брат пережил нечто такое, что могло спровоцировать болезнь? – голос Таллизиума разрезает тишину, словно стрела, несущаяся к мишени.       Аарон вспоминает ту самую ночь. Огненные улицы и дороги, залитые реками крови, никогда не покинут его голову.       – Да, – глухо отвечает Аарон.       Таллизиум даже не поворачивается к ним, рассматривая улицу через прикрытое окно. Он не расспрашивает их, и Аарон благодарен за это.       Ребенок появляется с чашкой в руках, полной янтарной жидкости, больше похожей на чай. На поверхности плавали несколько помятых цветов и их опадающие лепестки размеренно двигаются по всей поверхности лекарства.       – Приподнимите его голову, – говорит мужчина, принимая из рук Павола чашку.       Сестра взбивает подушку, а Аарон помогает ей приподнять брата. Приоткрыв губы Велора, Таллизиум стал неторопливо вливать в рот отвар. Младший глотал медленно и несколько капель жидкости все-таки потекли из уголков губ, пачкая одеяния.       Опустошенная чашка становится на прикроватный столик, а Таллизиум начинает собирать свои вещи, игнорируя вопросительный взгляд Аарона.       – И это все?       Когда собранный мешок оказывается на спине мужчины, Таллизиум тянет сестре кулек.       – Завари отвар и дай перед сном. Не кормите его сегодня, пока этого достаточно. Завтра я приду с другим лекарством.       Сестра принимает сверток, а Таллизиум разворачивается и покидает комнату. Мальчишка увязывается за ним, оставляя трех наследников в одиночестве.       Аарон присаживается на кровать у ног Велора, внимательно всматриваясь в лицо последнего, ища изменения. И пускай он знает, что никакое лекарство неспособно помочь так быстро, отчаянно хотелось видеть улучшения. Ушедший Таллизиум только сильнее заставил его беспокоиться. И пускай лекарь выглядел уверенно в своем лечении, тревогу Аарона невозможно было унять.       – Кто он? – спросила его сестра.       – Лекарь, – не думая ответил Аарон.       Заметив приподнятую бровь сестры, Аарон прячет лицо в ладонях. Она знает, что он – лекарь. Сестра спрашивала совсем не это.       – Его зовут Таллизиум.       Странно хмыкнув, сестра вновь сполоснула тряпку.       – Довольно загадочная личность, – выносит свой вердикт Бернардайн. – Неразговорчивый.       – Ты не видела его дом. Вот где загадка.       Они сидят добрые несколько минут, пока в комнату бесцеремонно не входит старейшина. И пускай это был его дом, Бернардайн немного смутила его бестактность.       – Прошу, спускайтесь вниз. Пускай вы и пропустили обед, но это не помешает нам пораньше отужинать. Вы, наверное, проголодались с пути.       Есть действительно хотелось, но Аарон не желал спускаться вниз, зная, что сестра останется здесь. Она не покинет брата, пока не убедится в том, что тому лучше. А есть внизу, пока она сидит здесь, Аарон просто не мог.       – Спасибо за предложение, но мы откажемся.       Старик явно был умен и сразу понял причину их нежелания спускаться. Почесав свою бородку, он предложил:       – Вы можете отобедать здесь. Давайте принесем из соседней комнаты столик, а Павол чуть позже занесет вам поесть.       Тон его прерывал любые возражения, поэтому Аарон повернулся к сестре, ища в ней поддержку. К сожалению она решила поиграть в предателя и тихо, стараясь не сильно нарушать покой комнаты, сказала:       – Думаю, в таком случае можно и поесть.       Она толкает Аарона в бок и тот поднимается, тихо ворча под нос.       Небольшой стол они достали из соседней комнаты. Та уютная, в ней имеется даже пара картин и ковер. Но в углу стояла лишь одна узкая кровать, отчего становится понятно, почему старейшина не расположил их здесь. Взяв столик, Аарон принес его в комнату. Поставил рядом с кроватью брата, чтобы в случае чего быстро оказаться у постели.       Юнец принес им суп и ложки, а затем скрылся в коридоре, быстро пожелав приятного аппетита. Аарон уселся на пол, а сестра еще какое-то время провела рядом с Велором, после чего села рядом.       Горячий суп был потрясающим. Аарон даже не успел заметить, как полностью опустошил тарелку. Скупой обед в лесу сделал его слишком голодным. Бернардайн же ела чуть более спокойно, хотя даже на ее лице промелькнула искорка восторга.       В дверь тихо постучали, а затем появилась старушка с подносом в руках. На нем стояли три чашки с чаем, а так же небольшая разрезанная булочка. Аарон поднялся и помог ей с подносом.       – Спасибо, – говорит женщина, отдавая поднос в руки. – Можно?       Она не говорила дальше, но Аарон понял, что она хотела присесть. Сестра поднялась и вежливо поклонилась супруге старейшины, приглашая за столик.       Усевшись за чашкой чая, женщина начала их расспрашивать. Все-таки они так ничего о себе не сказали. Не удивительно, что ей интересна жизнь временных постояльцев. Как и думал Аарон, истории начала придумывать сестра:       – Мы из города на западе, практически у границы с Орхидеей.       – Ох, – вздыхает женщина, явно удивленная ее ответом, – что же вы делаете в этих местах? Добираться до границы без малого месяц.       – Решили поохотиться на битаев, да вот только на охоте на нас напали. Мы с Аароном отбились, но Велору стало плохо и нам пришлось искать ближайшее поселение. Прошу у вас прощение, что не представилась. Меня зовут Бернардайн, а это мои братья – Аарон и Бэлиг.       Только сейчас до Аарона доходит, что они так и не произнесли своих имен. И пускай в их стране неизвестны имена наследников, пока один из них не взойдет на престол, сестра слишком беззаботно говорит их. Не вызовет ли это подозрений, если секреты дворца все-таки покинули стены? Но Бернардайн выглядит уверенно, поэтому Аарон не смеет с ней спорить. Старушка вовсе не выглядит удивленной. Она лишь мягко улыбается, делая глоток чая.       – Меня зовут Туна, а моего мужа – Бэлиг. С нашим внуком вы уже знакомы.       – Верно.       Они придаются приятной беседе, за которой Аарон даже придумывает несколько историй, когда его спрашивают, хотя больше старается быть наблюдателем. Он кусает принесенную булочку и следит за разговором двух женщин.       Туна оказалась приятным человеком. Она рассказала, чем живет их деревня, а так же поведала о некоторых интересных людях, проживающих здесь.       – У нас есть швея, Хатифа. Вот где золотые руки у мастера своего дела. Я погляжу, что у вас довольно тонкие одежды, – женщина внимательно рассмотрела расписанные ткани. – Пока будете здесь, то можете упросить ее сшить вам меховые накидки. Пускай ваша одежда и красива, но ветра уже давно нетеплые. Как бы и вы не заболели.       – Не думаю, что задержимся надолго. Как только брат окрепнет, мы отправимся в дорогу.       – Милая моя, – говорит женщина, – твоему брату так точно нужна такая накидка. Замерзнет ведь, пока добираться будете. Видимо вы совсем задержались в наших краях. Еще совсем недавно было тепло, а теперь каждое утро холоднее предыдущего. Не удивлюсь, если через месяц-другой выпадет снег.       Их действительно ждал тяжелый и долгий путь, к которому стоило подготовиться. До Орхидеи даже на венаторах необходимо бежать несколько недель, что уж говорить о том, что иногда придется делать привалы. Бернардайн и сама это понимала, но не хотела показаться невежливой, сразу соглашаясь.       – Тогда сколько это будет стоить? – спросил Аарон.       Женщина, наконец, посмотрела на него. Лишь сейчас он понимает, что все это время она больше говорила с сестрой, нежели с ним. Не удивительно, он ведь мало что поведал ей, лишь изредка подавая голос. Старушка удивлена, что тот может первым начать разговор.       Ее удивление заставило Аарона понять, насколько он не в себе. Минувшие дни серьезно отразились на нем, превратив веселого и саркастичного юношу в потерянного мальчика, боявшегося собственной тени. Аарон надеется, что быстро сможет прийти в норму после увиденных потрясений. Но как только он успокаивался, картина вновь всплывала в голове, как и собственное бессилие.       Он не знает, что произошло с родителями. Отец и мать были сильными противниками, и в любой другой момент он бы без долгих размышлений сказал, что те победят. Но увидев то полчище, заполонившее город, Аарон уже не так уверен в силе Императора.       – Совсем не дорого, милок. Хатифа скажет вам цену, когда договоритесь с ней. Правда ей сразу нужна шерсть для работы, – отвлекает его женщина, отчего Аарон с трудом вспоминает, о чем они говорили.       Сшить шерстяную накидку – долгая и трудная работа. Пускай Аарон никогда не занимался подобным, но ему доводилось видеть работу Императорских слуг, что занимаются их одеждой. Однажды он застал их в мастерской за работой над шубами, отчего принц может признаться, что более долгой работы он не видел никогда. Свежие шкуры требовали правильного высушивания и обработки, что длилась неделями. Аарон уже просто из-за упрямства раз за разом прятался в мастерской, чтобы наблюдать за их прогрессом. Более длинного и занудного процесса он еще не видел, поэтому не сильно горел этим заниматься. К тому же видеть и делать – совершенно разные вещи. Даже если он хорошо освежует животное, то непременно испортит шкуру после.       – Не думаю, что у нас есть подобное.       – Не переживай, милок. Есть выход, – уверила его старушка, немного улыбнувшись. – В доме у Талла их полно. Сходи к нему завтра и попроси.       Воспоминания о холодном и отстраненном лекаре немного увели Аарона от детских воспоминаний.       – Он не выглядел счастливым, когда помогал нам, – ответил принц. – Не хотелось бы еще больше напрягать его.       Старушка тихо засмеялась, и Аарон не знал, что в его словах вызвали у нее улыбку.       – Не бойся его, он очень славный. Немного нелюдимый, вот и все. Просто предложи ему завтра свою помощь по дому. Осенью у Талла достаточно хлопот, чтобы найтись делу. Какое-то время будет отнекиваться, но ты стой на своем и он согласится. А оставаться должным он не любит, поэтому даст вам несколько шкур.       Слова старейшины практически идентичны тому, что говорит его жена. Такие теплые слова о подобном человеке настораживали только больше. Он больше хотел помочь приютившим их старикам, нежели Таллизиуму.       – Быть может помощь нужна Вам? – поинтересовался он. – Вы нас приютили. Нам бы хотелось хоть чем-то отплатить за доброту.       – Не переживай, – отмахнулась от его предложения Туна. – Вы нас вовсе не стесняете. Гостите, пока ваш брат полностью не окрепнет, а Таллизиуму ваша помощь больше пригодится. Да и отплатите ему таким образом за то, что колдует над вашим братом.       В ее словах была истина, но Аарон скорее останется здесь, нежели пойдет в тот дом еще раз. И пускай Таллизиум не сделал ничего, что могло бы заставить так к нему относиться, принц чувствовал дискомфорт только от одной мысли, что вновь придется встретиться с этим человеком.       – Хорошо, – согласился он, после чего добавил, – но если вам понадобиться помощь – говорите.       – Разумеется, – улыбается старушка.       Когда чашки опустели, женщина собрала посуду. Аарон и Бернардайн поклонились ей в благодарность за все, что они сделали для них. Туна в очередной раз улыбнулась, после чего скрылась за дверью.       За окном постепенно темнеет, отчего уставшие с дороги путешественники стали готовиться ко сну. Туна еще посетила их и принесла ночную одежду. И если Бернардайн она немного жала, то на Аароне сидела, словно тесная рубашка. Но ничего другого не было, поэтому приходилось пользоваться тем, что есть.       Бернардайн скрылась за шторкой, а Аарон принялся переодеваться у кровати, не заботясь о том, чтобы сложить одежду. Лишь бросил ее на пол, а затем лег на кровать и повернулся к стене, позволяя сестре без смущения лечь в постель.       Их спальные места располагались по бокам от Велора, чтобы в любой момент услышать, если что-то пойдет не так. Сестра приготовила и дала ему отвар, после чего потушила свечу, отчего комната покрылась мраком. Аарон только услышал, как девушка легла в постель и накрылась одеялом.       Сон не шел. Аарон лежал на боку и таращился в стену, будто надеясь увидеть в ней что-то интересное. Но привыкшие к темноте глаза не заметили ничего удивительного, поэтому Аарон повернулся на спину и уставился в потолок.       Сестра тоже не спала, хотя ее бессонница была связана с беспокойством о брате. В очередной раз, когда Аарон повернулся, она начала разговор:       – Тебе тот человек не кажется странным?       – Таллизиум?       Сестра молчит, а Аарон принимает это за утвердительный ответ.       – Просто со своими тараканами в голове.       – И тебя не смутило то, как быстро он проверил Велора и ушел? Я давно была у нормального лекаря, но даже я помню, что лишь по одному пульсу невозможно понять все.       – Но ты же заметила, что Велору полегчало.       Аарон не собирался защищать Таллизиума, но он не мог отрицать, что вечером Велору стало лучше. Постепенно его кожа приобретала мягкий розовый оттенок, а дыхание успокоилось. Бернардайн тогда вздохнула с облегчением, когда приложила руку ко лбу брата.       – Это да, – согласилась она, – вот только все равно мне это кажется странным. Если он такой хороший лекарь, то что он делает здесь? В городе за такие способности он стал бы одним из лучших. Вполне смог бы дослужиться до лекаря во дворце.       – Может здесь что-то держит, – предположил Аарон. – Может он здесь родился и не хочет покидать дом, или же просто не ищет славы в столице.       – Тоже верно, – согласилась сестра.       Бернардайн была не тем человеком, что задавала бы подобные вопросы. Она редко интересовалась жизнью тех людей, с которыми ей не предстоит долго общаться, и такой спонтанный интерес к Таллизиуму вызывал беспокойство.       – А что такое?       – Меня немного смутило то, как Туна отправляла тебя к нему, – ответила Бернардайн.       – Простой жест благодарности. Помогу завтра по дому, чтобы выразить признательность в том, что он помогает брату. Да и Туна права. Мы бежали в спешке и не позаботились о теплой одежде. Меховые накидки будут хорошим дополнением.       Чем дольше они лежали в тишине, тем больше Аарон погружался в мысли о родителях. Смогли ли те отбиться, как чувствуют себя после их ухода? Сейчас, когда у него есть время подумать, сердце охватывает тоска. Они просто бежали, даже не пытаясь помочь отцу и матери. И пускай те сами сказали им скрыться в безопасном месте, Аарон все никак не мог принят это решение.       – Что с нами теперь будет?       Он спрашивает сестру, даже не ожидая получить ответ, но Бернардайн начинает говорить:       – Мы дождемся пробуждения Велора, а потом отправимся в дорогу. Все будет так, как мы и планировали.       – Я не об этом.       Он хотел знать, что теперь будет с их семьей. Еще несколько дней назад он был счастлив в окружении родителей и младших, весело проводил время с Регнером и беззаботно дурачился за стенами столицы. Тогда он даже представить себе не мог, как обернется его жизнь.       Ему больно вспоминать мать, с которой он расстался не самым лучшим образом. Аарон никогда не был образцовым сыном, но понял это лишь сейчас, когда уже не может ничего исправить. И пускай еще рано думать о плохом, события минувших дней не позволяли мыслить о хорошем.       – Они сильные, Аарон.       – Я знаю.       – Мы дождемся, пока брат окрепнет, а потом вернемся с армией Орхидеи, чтобы дать отпор.       Бернардайн утешала его, словно это он был самым младшим в их семье, а не являлся законным наследником. Ее забота была необходима в этот момент, пускай Аарон и пытался казаться сильным.       – Так ли все просто? – спросил он.       – Нет, но когда мы искали легкий путь?       В голосе Бернардайн ощущается нотка вызова, что немного успокоило Аарона и даже заставило мужчину улыбнуться. Пускай сестра этого не видит, но она ощущает, что брату стало немного легче.       Постепенно на Аарона накатывает усталость. Мягкий матрас после ночи на холодной земле казался самой мягкой периной, что поглощает твое тело без остатка. И пускай этой кровати далеко до постели в покоях Аарона, мужчина даже не задумывается об этом. Он спит в теплой комнате рядом с братом и сестрой, в безопасности и сытости. И пускай его все еще посещают воспоминания о столице, волны усталости окатывают тело, уволакивая за собой в темный мир грез.       Зевнув, он закрывает глаза и засыпает спокойным сном без сновидений. Благо что после всех переживаний ему это и было нужно.