Сиреневое пламя войны

      Проснулись еще до пения первых петухов. Бэлиг и Туна явно не были людьми, предпочитающими подремать подольше, оттого с самого утра можно было услышать их хлопоты внизу.       Бернардайн и Аарон оделись и отобедали. Сегодня Туна сварила рис с мясом и овощами, и столь простая еда для принца была необычна, но по-своему вкусна. Сестра явно к подобному привыкла и даже не удивилась столь простому перекусу.       Стоило им только закончить, как в комнату постучали. Аарон ожидал старейшину или его неугомонного внука, но после разрешения войти в комнату вплыл Таллизиум. Бернардайн помогла ему расположить вещи, а Аарон поднес к кровати стул, позволяя лекарю усесться поудобнее.       Проверив пульс и температуру, Таллизиум сказал Аарону перевернуть Велора на живот и обнажить спину. И пускай принц с подозрением воспринял просьбу, все же выполнил ее. Из всевозможных бумажных мешочков Таллизиум достал банку, наполненную желтой мазью. Разогрев ее в руках, он стал медленно втирать ее в спину Велора.       – Я оставлю мазь. Делайте это три раза в день. Так же я принес новый отвар. Когда он проснется, то будете давать его с жидкой кашей. Более тяжелой пищи пока не давайте.       – Когда он проснется? – поинтересовался Аарон. Все-таки Велор уже довольно долго был без сознания, и принц беспокоился, что это может пагубно отразиться на брате.       – Возможно сегодня вечером, – ответил ему лекарь, после чего поднялся и собрал свои вещи.       Сестра, довольная ответом, кивнула, а затем вернулась к Велору. Вручив Бернардайн лекарства, лекарь удалился из комнаты.       Некоторое время Аарон провел с семьей, но затем его стала одолевать скука. Заметившая это Бернардайн усмехнулась:       – Не сиди здесь. Иди и проветрись.       – Ты уверена? – удивился Аарон. – Тебе не нужна помощь?       – В отличие от тебя, Велор всегда себя хорошо ведет. Не думаю, что с ним будут проблемы.       Велор выглядел значительно лучше, нежели днем ранее. Кожа больше не была мертвецки бледной, да и в целом его вид был более отдохнувшим. Аарон не знает, было ли это действие лекарства или то, что они отдыхают не на голой земле, но изменения были очевидны.       – Я ненадолго.       – Иди уже, – девушка взмахнула рукой, будто прогоняя его. – Только воздух переводишь.       – Это так ты показываешь почтение старшему брату?       Бернардайн шипит на него, когда Аарон говорит слишком громко, поэтому он только поднимает руки и выходит из комнаты. Все-таки сестра слишком сильно переживала, не стоит только больше ее беспокоить.       Внизу было тихо и пусто, что шло вразрез с тем шумом, который он слышал минутой ранее. Аарон не решился заглянуть в другие комнаты, считая это невежливым. Лишь проверил кухню и, убедившись, что здесь никого нет, накинул на себя плащ и вышел из дома.       Деревянные стены хорошо скрыли всю ту жизнь, что творилась на улице. Стоило только покинуть дом, как Аарон был втянут в кипящий шум. Соседи выводили на улицу своих животных, что собирались в стадо с самого края деревни, постепенно перемещаясь к центру, где располагался дом старейшины. Коровы мычали и торопились на луга, пока еще покрытые травой, а их разгоряченные тела после ночи в теплых сараях окружены паром, словно туманом.       Стадо проходило по улице мимо дома, как из-за угла появляется Туна, ведя красно-пеструю корову за веревку, намотанную на рога. Последняя шла послушно, но в ее шагах видно нетерпение и желание скорее присоединиться к остальным на пастбище. Женщина отвязывает любимицу и та вливается в общий поток животных.       Стадо быстро покидает деревню, подгоняемое двумя мальчишками на лошадях. В одном из них Аарон узнает Павола, восседающего на лошади старейшины.       – Сегодня его очередь пасти скот, – неожиданно появляется старейшина, практически пугая Аарона. – Ребятня не любит работать в поле, поэтому отдаем им заботу о животных.       – И не страшно оставлять на детей так много животных?       – Да чего уж там! Коровы – чертовски смышленые создания. Они и сами дойдут до дома вечером, главное следить, чтобы из лесов внезапно не появились хищники. А так им и вовсе не нужен надзор.       Туна здоровается и заходит в дом, а Аарон и Бэлиг еще некоторое время стоят у крыльца, наблюдая за удаляющимся стадом. Умиротворение и покой в этой деревне успокаивали. Люди беззаботно живут каждый день, выполняя привычные им работы, не задумываясь о завтрашнем дне. Им это и не нужно. Каждый день в родной деревне, в окружении семьи и соседей – разве есть смысл задумываться о том, что твориться за пределами родного края?       Аарону хотелось абстрагироваться от мыслей о столице. Так же беззаботно думать только о том, какой работой заняться сегодня, как и эти деревенские жители. Но мысли вновь и вновь возвращаются в родной город, напоминая о случившемся.       – Талл сегодня рано пришел, – начал говорить старейшина. – Он серьезно взялся за лечение вашего брата, поэтому можете не переживать о его благополучии.       – Он так быстро ушел, что мы даже не успели его поблагодарить.       – В этом весь он. Никогда не любил бессмысленные речи, а благодарности никогда принимать не умел.       Глядя на то, как стадо постепенно расходится по поляне, расположенной на возвышенности, Аарон успокаивается. Такая тихая и обычная жизнь. Сумел бы он так жить, не родись принцем?       – Быть может Вам нужна моя помощь? Мы с сестрой благодарны Вам за приют, позвольте хоть таким способом выразить нашу признательность.       Старейшина привычным жестом почесал свою бородку, задумавшись. Этот жест настолько запомнился Аарону, что даже в темноте он сможет представить, как стоящий перед ним мужчина почешет редкие волоски на лице.       – Знаешь, – начал он, – ты можешь. Возьми своего венатора и ступай к Таллизиуму. Сейчас он занят заготовкой лекарств и не может заняться озимыми. Твой венатор умеет пахать? Ты же охотник, не думаю, что вы не занимаетесь пашней.       Не готовый к такой просьбе Аарон опешил. Он кашлянул, будто Бэлиг ударил его прямо в живот, лишая воздуха. Но последний не обратил на это внимания, продолжая свой рассказ:       – Несносный мальчишка не хочет зависеть от деревни, поэтому сам занимается своей землей. Не принимает нашей благодарности за все, что делает. И поэтому всегда опаздывает с тем, чтобы посеять озимые. Ступай к нему и помоги, пока он будет заниматься своими делами.       Такое обращение к Таллизиуму было странным. Мужчина далеко не юнец, быть может он немного старше самого Аарона, которому уже двадцать три года. Старейшина же видел в лекаре несмышленого мальчишку, который не может о себе позаботиться.       – Хорошо, – согласился Аарон.       – Вот и славно, – улыбнулся старейшина, обнажая зубы. Для человека подобного возраста они были донельзя здоровые. – Пойду, накормлю собак.       Мужчина уходит, а Аарон думает, что ему следует сделать. Отказываться от работы нельзя, поскольку он сам ее выпрашивал. Однако ни он, ни уж тем более Гром к такому не приучены. Делать то, что они совершенно не умеют – крайне неразумно.       Вполне возможно, что Таллизиуму нужна помощь в чем-то другом, поэтому Аарон уверенно направился в конюшню, чтобы приготовить Грома. Если он не скажет, зачем его направили, то Талл просто может дать другое задание, с которым он справится. Поэтому без задней мысли он вошел в деревянное здание.       Тайфун высунул свою морду и приветливо потерся носом о плечо Аарона, подставляя косматую голову. Погладив лоб с пятном, принц прошел дальше, где в другом загоне лежал Гром. Он даже не поднялся, когда хозяин открыл дверь. Сделав из сена подобие гнезда, зверь скрутился и спрятал морду под лапой.       – Поднимайся, приятель. Есть работа.       Гром его проигнорировал. Лишь зарычал, когда Аарон почесал пушистый бок, но с места не сдвинулся.       – Вставай. После того, как поможешь, я отпущу тебя на охоту.       Являясь хищниками, венаторы долгое время могли обходиться без еды, если за один присест съедят достаточно мяса. Но выращенные в замке венаторы ели часто и небольшими порциями, что значительно изменило размер их привычного рациона. И пускай для человека та гора мяса вовсе не казалась маленькой, для дикого зверя она была смехотворной.       Через несколько минут долгих уговоров и попыток поднять венатора Аарон благоговейно вздыхает. Гром все же поддается и встает на лапы. Выглядит он крайне недовольным, а после того, как отряхнулся от приставшей к шерсти соломы, и вовсе заимел грозный вид.       – Пойдем.       Набросив на венатора седло и уздечку, Аарон вывел зверя из конюшни, попутно обещая выпустить погулять и Тайфуна.       На долю секунды мужчина подумал, что лучше взять венатора сестры. Тот значительно послушнее и, быть может, знал основы этого дела. Неизвестно, чем занималась сестра на войне. Аарон вовсе не удивится, если та бороновала поля в перерывах между атаками. А вот в себе и Громе мужчина не сомневался. В этом они оба полные ничтожества.       Гром недовольно стоит, когда хозяин взбирается на спину. Оказавшись наверху, Аарон удобнее ухватился за поводья и толкнул венатора пятками по бокам.       Зверь не сдвинулся.       В очередной раз повторив это, так же пытаясь устно отдать приказ, Аарон встретился с обычным безразличием. Зверь тупо уставился в одну точку и даже близко не показывал желания идти в нужном направлении.       – Что тебе опять не нравится? – пытался выпытать Аарон, даже не надеясь получить ответ. Гром был тем редким зверем, которой имей даже абсолютно все будет чем-то вечно недоволен. То мясо не такого запаха, то подстилка недостаточно мягкая, то ты косо на него посмотрел. Дурной характер был у него с самого детства и если раньше Аарон списывал это на юный возраст, то в дальнейшем это оправдание кануло в лету.       В очередной раз потянув за поводья, Гром зарычал и сделал первый шаг. И пускай Аарон считал это победой, все равно не смог насладится поездкой. Гром шел в нужном направлении, но делал это так медленно, будто хотел дойти до места назначения к закату, не ранее.       – Ты идти быстрее не можешь?       Редкие зеваки забавно косились на мужчину, разговаривающего со зверем. Со стороны это наверняка выглядело комично, но Аарон не мог не пытаться заставить Грома идти быстрее, что только сильнее веселило народ.       В какой-то момент зверю будто надоело и он, все еще будучи недовольным, немного ускорился. И пускай это была все еще не та скорость, к которой стремился Аарон, мужчина, наконец, расслабился.       Таллизиум находился у своего дома. Он ковырялся в земле, из которой доставал корни какого-то растения, раскладывая последние на темную ткань. Увлеченный своей работой, он так и не заметил приближающегося Аарона, пока тот не спешился с венатора.       Привязывая поводья к забору, принц прекрасно понимал, что эта хлипкая конструкция совсем не даст сопротивления, если Гром захочет отойти. Но зверь сел на задние лапы, с интересом разглядывая незнакомого мужчину. Быть может даже не будет пытаться удрать.       Пройдя через калитку, Аарон направился к лекарю, что, заметив его, вытер перепачканные руки платком и поднялся.       – Что привело Вас ко мне?       Обращение на “Вы” вернуло Аарона домой, где каждый человек таким образом показывал уважение его высокому статусу. И пускай мужчина перед ним не знает о его происхождении, Аарон немного занервничал.       – Хотел отблагодарить тебя за то, что ты делаешь для нашего брата. Быть может тебе нужна помощь? – кивнул на корни Аарон.       Аарон не хотел, чтобы к нему обращались в подобном тоне, поэтому сам обратился к Таллизиуму, будто к старому приятелю. Последний приподнял бровь, не зная, как на подобное реагировать. Но в мыслях сделал какие-то заключения и тоже стал говорить неформально.       – Мне не нужна твоя помощь, – сказал он, наклоняясь за корнями. Завязав уголки ткани вместе, он поднялся и понес нажитое к домику.       – Я настаиваю, – Аарон поспешил за ним, удивляясь, как такой маленький человек может быть таким прытким. – Ты многое делаешь для нас. Мне и моей сестре некомфортно, что ты помогаешь нам просто так.       – Мне не нужна помощь, – вновь повторил он.       – А я все еще настаиваю, – в глубине души зарождается злость, когда ему в очередной раз отказывают.       Повернувшись к Аарону лицом, Таллизиум собирался попросить его уйти, но быстро потерял к мужчине интерес, стоило только увидеть сидящего у забора венатора.       – Это Гром, – ответил Аарон, заметив направленный на зверя взгляд.       Таллизиум медленно побрел к венатора и последний, заметив это, поднялся на лапы. Аарон напрягся, боясь непредвиденной реакции Грома на приближение незнакомца. Когда они были совсем близко, принц начал говорить:       – У него дурной нрав, не обращай на него внимания. Еще и укусить может.       Но Таллизиум не остановился. Когда между ним и зверем оказались жалкие несколько шагов, мужчина потянул руку к приближающейся голове. Аарон уже готов был ухватить мужчину за локоть, как только Гром откроет пасть, но так и замер, стоило чужой ладони коснуться носа зверя.       Гром, словно домашний кот, подставляет морду ласковой руке и блаженно прикрывает глаза, когда пальцы начинают чесать его под подбородком. Тихий рокот из звериной груди похож на мурлыканье, что становиться еще громче, когда Таллизиум начинает гладить шею второй рукой.       Сказать, что Аарон был в шоке – ничего не сказать. Да, венаторы по-разному реагируют на незнакомых людей, прекрасно ощущая исходящие от них намерения. Но это был Гром! Зверь, что не давался лучшим дрессировщикам, превратился в мягкое желе рядом с этим человеком. Даже хвостом машет, словно щенок. Только что лицо не облизывает.       – Хороший зверь, – выносит свой вердикт Таллизиум, продолжая поглаживать довольного Грома. – Сильный.       Не зная, как на это реагировать, Аарон истуканом стоял и наблюдал за тем, как Гром предает его.       – Если так сильно хочешь помочь, – начинает мужчина, все еще не обращая на Аарона и толики внимания, – то вспахай мне поле. Раз уж у тебя такой сильный венатор, то тебе это не будет в тягость.       В своей голове Аарон обреченно стонет. Он искренне надеялся, что ему дадут другую работу.       Наблюдая за счастливым Громом, принц не представляет, в какой он будет ярости, когда поймет, что они будут делать.       Стоя над рабочей амуницией рядом с плугом, Аарон и Гром тупо смотрят на лежащие перед ними предметы.       Таллизиум отвел их в помещение за домом, служившее для хранения различного инвентаря. Самым ужасным было то, что перед всем этим Талл спросил его, умеет ли Аарон обращаться с подобным. Последний никогда не забудет своего уверенного голоса, произносящего “да”.       В итоге Таллизиум только показывает рукой на зарастающее поле и говорит, что вспахать нужно именно его. Погладив Грома по шее, мужчина удаляется по своим делам, оставляя зверя с хозяином перед орудиями пыток.       – Ты хоть представление имеешь, что делать? – спрашивает Аарон, поворачивая голову к стоящему рядом Грому.       Аарон не знает, хотел ли он увидеть хоть каплю понимания в чужих глазах, но зверь смотрел в сторону, где скрылся Таллизиум. Даже если и мог, то не ответил бы.       Взяв довольно крупный для лошадей хомут, Аарон подошел к Грому, приподнимая причудливый ошейник. Венатор непонимающе смотрит на хозяина, явно считая его идиотом.       – Голову опусти.       Гром не был бы собой, если не будет пытаться выбесить. Приняв крайне гордый вид, он сел на задние лапы и поднял голову.       – Ты издеваешься?       В подтверждение его догадки зверь презрительно фыркает.       Хватая венатора за поводья, Аарон с большим трудом опускает тому голову и натягивает хомут на шею. Грому это явно не нравилось и он постоянно скалился, грозясь вот-вот перекусить что-то важное.       Благо что дальше было проще. Остальное снаряжение требовало лишь сноровки и Аарон интуитивно понял, что и где закрепить. Гром же, приняв свою судьбу, недовольно рычал и периодически брыкался, пытаясь хоть таким способом показать свою непокорность.       Полностью готовые, они встали у самого начала поля, и Аарон увидел весь масштаб своих работ. На самом деле пашня не такая уж и большая. Расположенная на небольшой лесной поляне, Аарон долго пытался понять, способна ли эта земля вообще приносить урожай. В лесной чаще даже в подобных местах было тяжело с солнечным светом. Неужели Таллизиуму хватает всего лишь этого куска?       Взяв более длинные поводья и нажав на ручки плуга, Аарон дал приказ двигаться и Гром, впервые за столь долгое время, не стал перечил ему.       На самом деле это оказалось не так тяжело, как Аарон рассчитывал изначально. Всю работу делал Гром, в то время как мужчине пришлось только надавливать на плуг и следил за тем, чтобы линии выходили прямыми. И пускай в самом начале он постоянно следил за качеством своей работы, в дальнейшем стало проще, а потому стал позволять себе немного вольности.       Гром перед ним тянет плуг с упрямством барана. Непривычное занятие дается ему тяжело, но он упорно продолжает нарезать линии на поле, постепенно превращая его в вспаханное месиво.       Аарон вытирает пот со лба только тогда, когда они заканчивают. Солнце уже в зените, что может сказать о том, что они поработали лишь пару часов. Осмотрев еще раз свой труд, Аарон горделиво поднял подбородок. Все-таки он в первый раз сделал что-то подобное самостоятельно.       – Вода, – говорит неожиданно появившийся Таллизиум, когда они заканчивают и Аарон освобождает Грома от плуга.       Мужчина тянет ему кувшин с водой и Аарон быстро его осушает, не оставляя и капли. Столь сильного обезвоживания он не чувствовал никогда. Телу жарко, будто он пробежал долгие мили под палящим солнцем. Сейчас он даже близко не ощущает осенней прохлады.       – Спасибо за помощь. Можешь напоить Грома у моего дома.       Сняв с венатора всю амуницию и надев седло, Аарон отвел зверя к дому. Обнаружив бочку с чистой водой, Гром вырывает у хозяина поводья и мчится к жидкости. В этот раз Аарон ему даже ничего не говорит.       – Может нужно что-то еще?       На самом деле Аарону нечем было заняться, а по рассказам старейшины Таллизиуму нужна была помощь во многих вещах. Таким образом они могли помочь друг другу.       – Больше у меня нет работы.       – Старейшина говорил, что ты сейчас готовишь лекарства к зимовке. Я могу помочь.       Чувство, что он навязывается, не покидает Аарона. Особенно когда на холодном лице лекаря появляется усталость, а сам Таллизиум трет переносицу пальцами. Но другая, темная сторона, внутренне ликовала, вытянув из человека другие эмоции помимо надоевшего безразличия. Аарон даже понимает, что ему это нравится. Лицо Таллизиума действительно красиво, когда оно пытается выразить хоть что-то.       – Мне не нужна помощь в таком деле. Я могу справиться сам.       Азарт затмил разум Аарона. В нем вновь проснулся тот негодник, что несколькими неделями ранее устраивал всевозможные проказы. Дразнить Таллизиума было интересно, и пускай терроризировать помогающего лекаря было плохой идеей, Аарон не смог себе отказать.       – Неужели ты меня стесняешься? – томным голосом заговорил принц, медленно приближаясь к жертве розыгрыша. Таллизиум не сдвинулся с места, лишь немного повернул голову, смерив Аарона недовольным взглядом.       – Любая твоя прихоть – и я помчусь хоть на край света.       Появившаяся между ними тишина была тяжелой, из-за чего Аарон вновь хотел сказать пару слов, однако Таллизиум его опередил:       – Не думал, что ты выпил перед тем, как прийти сюда.       – Я опьянен желанием помочь тебе. Боюсь, меня не унесут ноги, если ты меня прогонишь.       – Ты не сможешь дойти до старейшины без посторонней помощи? – кажется, что и Таллизиум включился в игру. В его голосе слышна смешинка и Аарон в очередной раз пытается повеселить себя возможностью вывести этого человека из привычного равновесия.       – Разумеется.       Таллизиум усмехается и прикрывает глаза, а Аарон впервые замечает, насколько у мужчины длинные ресницы. Они отбрасывают тень на молочную кожу, отчего лицо взрослого человека кажется совсем юным.       – В таком случае, – говорит Таллизиум, медленно открывая глаза. У Аарона перехватывает дыхание и он уже забыл о своей затее, встречаясь с черными глазами лекаря, – Гром, отнеси хозяина в деревню. Только нежно.       Опешивший от такого Аарон не сразу понимает, что обращались не к нему. Он уже открывает рот, чтобы высказаться, как нечто резко хватает его за воротник и оттягивает от мужчины.       – Гром? – поворачивает голову Аарон, встречаясь с мордой венатора. – Гром, какого черта?       Он не противник огромному зверю, пускай и пытается сопротивляться. Венатор оттаскивает его все дальше и никакие попытки вырваться из чужой хватки не увенчаются успехом. Влажная земля не позволяла хоть немного устоять на месте, только сильнее отдаляя от лекаря.       – Какого черта? – кричит Аарон, оборачиваясь уже к Таллизиуму. Мужчина стоит на том же самом месте, скрестив руки на груди. И пускай Аарон не видит его улыбки, в чужих глазах определенно можно увидеть усмешку.       – Какого черта он тебя слушается?       – Спасибо большое за помощь, – говорит Таллизиум, явно издеваясь. – Надеюсь, что мы скоро увидимся.       – Эй! – восклицает Аарон, прежде чем Гром разворачивает его и тащит, словно маленького котенка. – Подожди, я не договорил!       Венатор скрывает мужчину за своим телом, таща практически несопротивляющегося Аарона за ограду. Тот еще некоторое время пытался вырвать одежду из пасти, но в итоге признал свою участь и сдался. Гром разжимает пасть лишь тогда, когда его лапы ступают на землю за забором.       Когда его отпускают, Аарон резко уходит в сторону, чтобы увидеть Таллизиума. Тот уже скрылся, позволяя увидеть лишь одинокий домик. Не желая прекращать разговор, принц вновь рвется к хижине, но венатор становится прямо перед ним, преграждая дорогу.       – Пусти!       Стоит только попытаться уйти в сторону, как венатор переступает на другую ногу, не позволяя хозяину войти. Даже попытка резко побежать и перепрыгнуть через забор не увенчалась успехом. Гром просто в очередной раз схватил его за одежду и бросил на дорогу.       – Что с тобой такое? Когда это ты стал слушаться чужих людей?       Аарон не думает о том, что и сам несколькими минутами ранее вел себя необычно. Совсем недавно он увидел такие ужасы, что хватит обеспечить кошмарами несколько жизней, а сейчас шутил над Таллизиумом, будто ничего не помнил. Быть может его нервы окончательно сдают, и он подобным образом пытается абстрагироваться от случившегося?       Неистовое желание выпить появилось совершенно внезапно. Хотелось забыться на некоторое время в компании горячего спиртного, чтобы голова потеряла возможность мыслить здраво. И пускай Аарон считал это трусостью, все же не мог отрицать, что ему это было необходимо.       Он тяжело вздыхает. Гром послушным сторожевым псом стоит у калитки, все еще ожидая, когда хозяин вновь попытается пройти внутрь.       – Ладно, пошли домой, – говорит Аарон и разворачивается.       Ехать верхом совершенно не хотелось, да и Гром вряд ли позволит после подобной перепалки. Мужчина шагает по узкой тропинке среди лесного массива, слыша, как сзади ступает венатор. Шаги его бесшумны, но снаряжение при каждом движении звенит, наполняя лес тихими звуками. Певчие птицы уже улетели в теплые края, оставляя обязанности нескольким воронам, кричащим где-то в стороне. В целом лес был практически бесшумным.       Деревня стала еще более оживленной. Некоторые жители вежливо здоровались с Аароном и иногда пытались разговорить его, будто они были знакомы долгое годы. И пускай чаще всего мужчина пытался быть учтивым, все больше и больше он хотел скрыться в доме старейшины рядом с сестрой и братом.       – Дядя, а можно погладить?       Кто-то потянул Аарона за плащ, и он обернулся. Увидев перед собой Грома, мужчина опустил голову, встречаясь с веселым детским личиком. Маленькая девочка, что доставала ему от силы до колена, одной ладошкой ухватилась за его плащ, а другой показывала на венатора. Она улыбается и принц замечает отсутствие зуба. Но это только больше придает девочке миловидный вид. Аарон не может не улыбнуться ей в ответ.       – Ну, не знаю, – говорит он, потерев подбородок пальцами. – Хочешь спросить у него?       Девочка активно закивала, и Аарон подхватил ее на руки, чтобы она оказалась на уровне его глаз. Девчушка охнула, не ожидая подобного, а затем заливисто рассмеялась.       – Дядя такой высокий!       Она осматривается, впервые чувствуя себя такой огромной, а затем поворачивается к Грому и тянет свою ладошку.       Зверь недовольно поднимает голову и тянет шею назад, брезгливо морщась.       – Гром, не выпендривайся.       Зверь только фыркает, но под руки не подставляется. Это ребенка расстраивает, и она неуверенно тянет ладошку назад. Сжимает свои губки, а в глазах появляется блеск, будто она вот-вот заплачет. Аарон немного покачивает ее, пытаясь рассмешить, но девочка становится только мрачнее.       – Гром, хоть раз прояви сострадание.       По щеке девочки скатывается слезинка и она шмыгает носом, когда пытается ее стереть. Аарон не знает, что с ним будет, если сейчас подойдет мать ребенка. Незнакомый мужчина с ее плачущей дочерью на руках рядом с огромным злобным зверем. Будь Аарон на ее месте – избил бы.       Посмотрев еще раз на Грома, Аарон удивился, заметив его беспокойство. Если раньше тот брезгливо кривился, то сейчас неуверенно мялся, увидев слезы.       – Посмотри, – говорит Аарон девочке и та медленно поворачивается, – ему стыдно.       Ребенок постепенно успокаивается, но периодически всхлипывает. И каждый раз от этого звука Гром поводит ушами, забавляя девочку.       Аарон подходит ближе к зверю, пока не практически у опущенной морды. Девочка вновь тянет свою ладошку, но не прикасается, видя неуверенность в глазах венатора.       Какое-то время они так и стоят, пока Гром медленно не делает шаг вперед и не обнюхивает руку ребенка, отчего его нос несколько раз касается кожи.       – Такой гладкий!       В очередной раз Гром и сам подставляет нос, а девочка начинает ласково гладит подставленную голову. Осторожно, будто боится сделать больно венатору. Аарон даже представить не может то, как такой маленький ребенок может навредить подобному увальню.       – Дорогая, ты где? – раздаётся нещнакомый голос.       – Мама!       Аарон отпускает девочку на землю и та мчится к матери. Повиснув на рукаве женщины, она счастливо залепетала:       – Мама! Дядя разрешил мне погладить большого песика!       Сравнение с собакой Аарона рассмешило и он не удержался, скрывая улыбку за кулаком. Женщина посмотрела на них и кивнула, будто благодаря, что они развеселили дочь.       – Что нужно сказать дяде?       – Спасибо, дяденька, – говорит ребенок и машет рукой, – Пока, собачка! Женщина берет дочь на руку и уходит, а Аарон подходит ближе к Грому, смотря на удаляющиеся фигуры.       – Это было так сложно?       Венатор только фырчит и уходит к дому, а идущий позади Аарон не перестает улыбаться, прокручивая в голове этот момент снова и снова.       Уже подходя к дому, мужчина замечает сидящего на пороге старейшину. Укутавшись в одеяло, он курил трубку и всматривался горизонт. Заметив Аарона, он предложил ему сесть рядом.       Не заморачиваясь с Громом, Аарон только снял с того снаряжение и бросил на землю, обещая себе побеспокоиться об этом позже. Венатора же он отпустил и тот быстро убежал по направлению к лесу. Принц думает, что надо бы выпустить и Тайфуна. Пускай отдыхают, пока они здесь.       Присев на ступеньку, Аарон посмотрел туда, куда направлен взгляд старика. Там ничего не происходило. На голубом небе медленно плывут облака, иногда сливаясь в большие или распадаясь на мелкие. Птицы, больше похожие на точки, крайне редко появлялись на этом полотне, отчего небо казалось практически пустым.       Старик выглядит умиротворенно, глядя на это. В его мудрых глазах небо отражается, словно в зеркале. Принц не знает, что Бэлига так привлекает в этом пейзаже. Кажется, что старейшина видит что-то, что Аарон не может понять из-за своей молодости и неопытности.       Когда к нему тянется рука с трубкой, Аарон непонимающе смотрит на старейшину.       – Попробуй, – предлагает он. – Я вижу, что ты напряжен. Знаю я, что ты пытаешься выглядеть сильным, но твое напряжение нельзя скрыть от моих соколиных глаз.       – По мне так видно? – усмехается Аарон.       – Нет, я только предположил, – улыбается Бэлиг. Он на секунду делает затяжку, а затем вновь предлагает трубку Аарону. – Но теперь ты и сам признал, что напряжен.       Аарон никогда не курил и даже близко не испытывал подобного желания, поэтому вежливо отказывается.       – Ну и зря, – говорит старик.       – Разве в вашем возрасте не нужно беречь здоровье? – спросил Аарон, рукой указывая на трубку.       – Знаешь, ты мыслишь, как мой сосед, – начинает свой рассказ старейшина и мягко улыбается, предаваясь воспоминаниям. – Он тоже всегда отчитывал меня за это. Сам всегда жил правильной жизнью, даже вина на праздники не пробовал. Но в итоге все равно слег.       – С чем же?       – Да черт его знает! Он не говорит, а спрашивать Таллизиума – гиблое дело. Все равно не скажет. Пускай и поставил бедолагу на ноги, но я все еще припоминаю ему те слова, которые он бросал мне. Что своими привычками я только быстрее шагаю к могиле, а в итоге он сам чуть туда не свалился.       Старик постукивает пальцем по корпусу трубки, другой рукой погладив затылок.       – Я уже не первый десяток лет живу на свете. Быть можешь ты и считаешь меня старым дураком, но некоторые мудрости мне удалось понять. Жить по правилам – невероятно глупо. Какой в этом прок, если нас всех в итоге ждет один финал? Так может быть сделать то, что ты хочешь, после чего пожалеть об этом, или не сделать и на смертном одре думать, что все могло быть иначе? Не знаю, понял ли ты мою глупую мысль, я не умею красиво говорить. Но главную суть ты должен был уяснить.       – Именно поэтому вы курите?       – Разумеется, – старик в очередной раз делает затяжку, после чего выпускает облачко дыма. Только сейчас Аарон ощущает запах табака. – Кого-то радует рыбалка или еда, а меня – крепкий табак.       – Разве таким образом вы не пытаетесь уговорить меня покурить? – усмехнулся Аарон.       – Эй, юнец, не перевирай смысл моих слов, – добродушно возмущается старик. – Я же говорю, что не умею изъясняться красивыми словами. Табак – просто пример.       В словах старейшины действительно был смысл. Аарон и сам жил в свое удовольствие, но иногда ему все же приходилось соответствовать статусу и негласным вековым правилам. В такие моменты хотелось бежать. Да так далеко, чтобы там, куда он доберется, даже не знали о существовании такого человека, как наследный принц Пушкинии.       – И долго вы живете подобным правилом?       – Сколько себя помню, наверное. Но я уже и не вспомню некоторых моментов из жизни, когда был в твоем возрасте. Не заставляй этого старика копаться в голове.       Они сидят и наблюдают за плывущими по небу облаками. После небольшой морали от старейшины Аарону кажется, что и он ощущает умиротворение от простого наблюдения за ними.       Неожиданно в доме раздаются громкие шаги, и Аарон поворачивается в тот самый момент, когда открывается дверь и за ней появляется взволнованная Туна. Она произносит лишь три слова, от которых сердце Аарона начинает биться чаще, а сам он встает и резко забегает в дом, чудом не сбивая женщину.       – Ваш брат проснулся.       Как только Аарон скрывается в доме, женщина походит к своему мужу. Тот некоторое время смотрел на нее, а затем вернулся к разглядыванию горизонта.       – Опять свои бредни рассказываешь? – ругает она. Но голос ее добрый, будто и вовсе не порицающий за подобный поступок.       – С новым человеком поговорить всегда интересно.       Туна вздыхает.       – Пойду, приготовлю бедняге кашу.       Она скрывается в доме, оставляя мужа в одиночестве. Но того это вовсе не смущает и он вновь вдыхает дым, наблюдая уже за мирно пасущимся стадом.       Павол на белой кобыле виден очень хорошо. Он быстро скачет вокруг стада вместе со своим товарищем, явно поспорив на что-то. Старик только добродушно усмехается.       – Ох уж эта юность.