Сиреневое пламя войны

      Старейшина не запер дверь, что позволило мужчине беспрепятственно пройти внутрь. Ему приятно, что о нем не забыли, однако Аарон мог думать лишь о разбойниках, которые непременно воспользуются подобной оплошностью. Теоретические собаки, которые есть у старейшины, за все их пребывание здесь не лаяли от слова совсем. Аарон уже даже начинал сомневаться, что они существуют. А если и есть, то со своими обязанностями животные справляются ужасно.       В доме не горел свет, и Аарон вошел внутрь, чудом не споткнувшись о коврик. Выругавшись, он прошел дальше и шире открыл дверь. Лаванда боязливо покосилась, но зашла следом. Она не была такой крупной, как те же Гром и Тайфун, но все равно испытала трудности. Ее лопатки уперлись в дерево, но, хитро извернувшись, она проникла в дом.       – Только тихо, – прошептал Аарон, закрывая дверь.       Он прошел мимо венатора и поднялся по лестнице на второй этаж. Лаванда шла за ним осторожно, практически не производя шума. Лишь лестница немного заскрипела под массивными лапами, отчего зверь немного ускорился, поднимаясь наверх.       Бернардайн и Велор спали, но как только дверь скрипнула, сестра мгновенно подорвалась с места. Военные привычки явно не хотят ее покидать. Сбросив с себя остатки сна, она увидела в проеме голову Аарона. Тот поманил ее рукой, после чего скрылся в коридоре.       Бернардайн выходит и замирает, когда Лаванда поддается вперед и начинает тереться о ее плечо. Даже в полутьме Аарон мог увидеть озадаченное лицо девушки.       – Она выследила нас, – тихо проговорил Аарон.       – Она всегда была смышленой, – отойдя от шока, Бернардайн мягко улыбнулась. Зверь, почувствовав перемену в настроении девушки, счастливо завилял хвостом.       – Бернардайн, я тут подумал, – Аарон замялся и выждал, пока сестра обратит на него внимание. – Если до этих мест еще не дошли новости о том, что произошло в столице, может ли быть, что родители одержали победу?       Девушка задумалась, вновь поворачиваясь к венатору. Почесав ее лоб, она изрекла:       – Это вполне возможно. Гонцы должны были доложить ближайшим поселениям, но если все молчит, то они действительно могли успешно отбить атаку.       – Только разве подобная напасть не пустит волну беженцев? – Аарон хотел уточнить некоторые детали, поскольку это казалось ему крайне важным. – Прошло уже много дней, и если бы люди действительно стали покидать столицу, то наверняка дошли бы до деревни.       – Если отец полностью закрыл вход в город, то никто не сможет его покинуть.       – Тогда у тебя есть идеи, как им удалось отразить атаку? Когда мы бежали, то наша армия была в проигрышном положении. Что могло помочь изменить исход?       – Если так подумать…       Бернардайн сделала небольшую паузу, после чего продолжила:       – Генерал Серапис должен был вернуться со своей армией спустя неделю после моего возвращения. Он был ответственным за восточную часть границы, поэтому его поход длился дольше. Если он успел, то столица могла выстоять.       Генерал Серапис был родным младшим братом отца. Он стерег границу столько, сколько себя помнил Аарон, из-за чего появлялся лишь пару раз на семейных праздниках. Серапис был отличным дядей, и пускай у наследников мало воспоминаний о нем, все они были исключительно теплыми.       Бернардайн должна была встречаться с ним во время планов атак и больше воспринимала его как воина, нежели члена семьи. Поэтому ей привычнее было называть мужчину по званию.       За все эти дни Аарон впервые почувствовал облегчение. Будто шип, от которого гноилась рана, наконец-то покинул тело. Если Серапис действительно попал в столицу, значит беспокоиться не стоит.       – Думаешь, дядя действительно успел?       – Вполне возможно. Если здесь все еще неизвестно о нападении, значит отец пытается пресечь любую возможность смуты.       Они стоят так некоторое время, пока Аарон не спрашивает, могут ли они вернуться домой. Ведь если все в порядке, то какой смысл ехать в совершенно чужие земли, где у них нет никакого союзника, за исключением избранника сестры? Но даже в него Аарон не сильно верил. Будучи вторым принцем, этот человек имел лишь формальную власть, которая может исчезнуть по велению Императора.       – Нет, – сестра говорит твердо, – мы поедем в Орхидею. Если это действительно Замия, то нам стоит рассказать об этом. С поддержкой Тариэла будет намного легче.       – Что если он откажется? – предполагает Аарон.       – Он не откажет, я знаю.       – Допустим, – все не унимался мужчина. – Даже если он и согласится, то что делать с Императором? Не думаю, что он позволит взять армию ради Империи, с которой все еще не заключен союз.       – В таком случае я потребую свадьбы, – она закусывает губу и отводит взгляд. – Если я выйду за его сына, то он не посмеет отказать.       Бернардайн было неприятно говорить об этом. На красивом лице появились морщинки из-за того, что девушка хмурилась. Губы сжались в тонкую линию, выдавая ее печаль. Аарон хочет спросить что-то еще, но сестра разворачивается и скрывается в комнате, и Лаванда, недолго думая, следует за ней.       Стоит только венатору увидеть хозяина, как Аарон тут же начал жалеть, что вообще привел ее в комнату. Лаванда – единственный зверь, которому разрешено жить во дворце. Все остальные венаторы должны располагаться в общей конюшне. Только по этой причине Аарон и позволил ей войти, зная, что она не натворит дел.       К Велору она практически подбежала и плюхнулась на пол у кровати. Принц спал крепко и не проснулся даже тогда, когда зверь устроил голову на кровати. Хвост стучит по полу, грозясь разбудить хозяев, что заставило Аарона шикнуть. Венатор даже не поводит ушами, но звуки становятся тише.       Усталость накатила практически мгновенно. Скинув с себя верхние одежды, Аарон упал на кровать и моментально уснул, не позаботившись даже о том, чтобы накрыться одеялом. ***       Шум воды становился только сильнее. Его слышно даже через забитые уши. Мальчика подхватывает поток, стремительно унося вперед.       – Помогите! – кричит он, но очередная волна вновь тянет на дно.       Никакие мольбы не помогают бороться с течением. Ребенка, словно листочек, река тащит к самому обрыву. Несчастное дитя пытается ухватиться за выступающие камни, но пальцы скользят по их наполированной поверхности, лишая последней опоры.       – Помо…       Вода попадает в рот, заставляя замолчать. Мальчик в последний раз тянет руку к небу, после чего его поглощает еще более крупная волна. ***       Уставившись в потолок, Аарон выжидает, когда перед глазами перестанут плясать пятна. Еще вчера он мог поклясться, что вино не ударило в голову, но сегодня с самого утра начинает видеть галлюцинации. Где-то на задворках сознания появляется мысль, что нужно перестать пить.       Аарон поворачивает голову. Велор и Бернардайн еще спали. Брат во сне повернулся на бок и закинул руку венатору на шею. Настолько родная картина, что мужчине кажется, что он проснулся дома.       Стараясь никого не разбудить, Аарон встал с кровати и накинул на себя одежду. Посмотрев на ее состояние, вспомнились слова Гаяне, что предлагала им сделать шерстяные накидки. Необходимо посетить ту женщину, чтобы узнать, есть ли у нее другая одежда. Эта слишком нарядная для охотников, а помощь Таллизиуму еще и подпортила ее, из-за чего ткань выглядит крайне неопрятно. Теперь уже и не скажешь, что раньше это был верх мастерства Императорских швей.       Внизу остался только Павол. Мальчонка сидел у ведра с водой и чистил картошку. Заметив Аарона, он приветливо кивнул, после чего вернулся к работе.       Данное занятие не вызывало у ребенка никакого восторга. Он хмурился и пыхтел над несчастными овощами, больше срезая самой картошки, нежели шкурки. Такое расточительство. Хотя, если подумать, у Аарона не получится лучше.       – Заставили?       Павол, услышав вопрос, моментально начал жаловаться старшему:       – Деда сказал, что я слишком маленький.       – И что же ты натворил, раз он так сказал?       Ребенок повел плечом, будто замявшись. Подбирая слова, он практически протараторил:       – Вчера я состязался со своим другом и деда увидел это. Сказал, что я слишком юн для подобного.       В какой-то степени Аарон понимал Бэлига. Старейшина переживает за внука и не хочет, чтобы в таком юном возрасте он получил увечье. Думая об этом, Аарон начинает видеть в мальчишке свое собственное отражение. Несносный и упрямый, он ведь все равно будет делать то, что хочет. Даже если дед и вовсе запретит ему подходить к лошади, он изловчится и найдет выход.       – Он беспокоится о тебе.       – Дядя, не говорите подобного! – закричал мальчишка, возмущенный его ответом. Видимо не такой поддержки он ожидал. – Вы ведь сами охотник и знаете, почему очень важно уметь держаться в седле. Если дед и дальше будет запрещать мне, то как я научусь?       В его словах были взрослые мысли. Сам Аарон тоже обучился езде только благодаря собственному энтузиазму, нежели урокам инструктора. Тот вел слишком нудно и принц при малейшей же возможности убегал. В то время он еще не был знаком с Громом, но вот венатор отца всегда был надежным верховым животным. Бирюза ступала мягко, лучше любого венатора в их конюшне. Удержаться на ее спине было легко, и за все время обучения Аарон упал только раз, да и то лишь по собственной глупости.       – Ты прав, – говорит он, тем самым шокируя юнца. Тот явно не думал, что с ним согласятся. – Но ты должен понимать, насколько это опасно. Не стоит безрассудно поддаваться порывам, как это делал я. Только проблем больше будет.       – Вы тоже сами учились?       Глаза мальчика засверкали интересом и Аарон усмехнулся, представляя себя учителем этого несносного ребенка.       – Разумеется. Ты же видел мою скучную сестру. В нашей семье должен быть хоть один безрассудный идиот.       – Не правда, – не согласился ребенок. – Ваша сестра крутая. У нее есть два меча!       – И что? – фыркнул Аарон. – У меня тоже есть.       – Но только один, – возмутился Павол. В руках он все еще держит нож и неочищенную картофелину.       – Да ну тебя.       Ребенка их разговор развеселил, и он больше не должен сидеть с таким кислым лицом, будто несчастный картофель виноват во всех его проблемах. Посчитав это хорошим началом дня, Аарон вышел из дома.       На улице было пасмурно, что в корне отличало погоду от того, что было раньше. Холодный ветер пронзал одежду, словно град смертоносных стрел. Кажется, что вот-вот сверкнет молния и начнется ливень.       – Проснулся? – голос старейшины раздается совсем рядом.       Мужчина появляется неожиданно, а рядом с ним трусит рыжая собака. Она насторожилась, увидев Аарона, но Бэлиг сел на крыльцо и позвал любимицу. Та, услышав его голос, подошла и села рядом.       – А где ваша супруга? – спросил Аарон, присаживаясь. Все еще поглядывая на пса, он сел чуть дальше, чем обычно.       – Ушла к соседке, пока тихо. Работы сегодня будет мало.       Сегодня старейшина казался неразговорчивым. И пускай он пребывал в хорошем расположении духа, Аарон чувствовал, что его что-то тревожит. Скорее всего это было связано с Паволом, но мужчина не решился спросить. Это не его семья и он не может в нее вмешиваться. Старейшина прожил много лет и сам может разобраться со своими проблемами, а совет какого-то юнца ему совершенно не нужен.       – О, а вот и наш лекарь!       Посмотрев направо, Аарон увидел приближающегося к ним Таллизиума. Тот шел без вещей, вот только на его плечах лежала пышная мантия из серой шкуры, покрытой белоснежными пятнами. Увидев ее, Аарон будто очутился в холодной реке. Пускай сейчас было прохладно для начала осени, плащ казался слишком уж теплым. Таллизиум укрыт им полностью, лишь голова торчала из этого мехового кома.       – Талл, почему ты пожадничал Аарону шкуры? – спросил старейшина, когда лекарь подошел ближе и приветственно поклонился.       Аарон внутренне закричал. Это была одна из причин, из-за которой он и пошел к Таллизиуму. Гордость за сделанную работу так сильно затмила голову, что он и забыл о том, ради чего пришел.       Лекарь перевел взгляд на Аарона и последний стушевался под ним.       – Я забыл про это.       Старик засмеялся, а Таллизиум приподнял бровь. Кажется, что это одно из самых эмоциональных лиц, что Аарон видел у него.       – Возьмете, если надо, – сказал лекарь, проходя мимо мужчин в дом.       Старейшина кряхтит и идет следом, что делает и Аарон.       Когда они оказываются у двери, принц только сейчас вспоминает, кто находится в комнате. Лаванда приучена к дому, вот только старец об этом не знает. Неизвестно, как он к этому отнесется. Следовало разместить венатора в конюшне, прежде чем пускать к брату.       Открыв дверь, старик удивленно вздыхает. Таллизиум смотрит на происходящее без интереса, а Аарон сжимает зубы, готовясь слушать нотации.       Сестра сидела на своей кровати и помешивала отвар, в то время как брат забавлялся с любимицей. Он настолько рад ее видеть, что даже не сразу увидел зашедших в комнату людей.       – В моем доме никогда не было зверя, крупнее собаки, – говорит старейшина.       Велор испуганно смотрит на вошедших, а Бернардайн встает и кланяется.       – Прошу, простите нас. Лаванда очень дорога брату и мы думали, что благодаря ей ему станет лучше.       Виноватым был здесь только Аарон, позволивший венатору войти, но навесившая на себя его оплошность сестра не позволила сказать и слова. Велор и вовсе был напуган. Он впервые видит этих людей, и если старик хотя-бы выглядел доброжелательно, то Таллизиум бездушным изваянием стоял в комнате, только больше вгоняя в панику.       Задумавшись, старик потер шею и выдал:       – Ладно уж, пускай остается. Только если она что-то испортит – будете оправдываться перед Туной сами.       – Простите, что доставляем вам хлопот, – впервые заговорил Велор с новоприбывшими. Звучал он настолько напуганным, что Аарон все еще удивлялся, почему сестра не спрятала его за своей спиной.       – Да ничего, – старейшина улыбнулся, отчего Велор заметно расслабился. – Твое дело поправляться. Твои родные очень беспокоились.       Таллизиум, не дожидаясь конца его слов, подходит к Велору и без разрешения берет того за руку. Последний замер, словно кролик перед змеей.       – Продолжайте давать отвар, – вынес свое заключение лекарь. – Завтра можете перейти на мясо. Только немного, не стоит преждевременно нагружать желудок. Говорил он это Бернардайн, поскольку только в ней видел ответственного человека. Аарона это даже задело.       Больше всего удивляло равнодушие Лаванды. Пускай она и была добродушной, в непредсказуемых обстоятельствах могла показать клыки. Прямо сейчас Таллизиум вполне мог сойти за угрозу для Велора. Тот смотрит на лекаря, а лицо вновь становится бледным, но зверь будто совершенно не беспокоится.       Аарона начали посещать подозрения. Вспомнился случай с Громом, который так послушно выполнил все команды мужчины, словно и вовсе помутился рассудком. Рядом с этим человеком венаторы вели себя очень странно, и принц никак не мог понять причины. Быть может лекарь использует какой-то аромат, что успокаивающе действует на зверей? Учитывая то, сколько цветов было в его доме, Аарон даже не удивится подобному.       – А когда он полностью окрепнет? – осторожно поинтересовалась Бернардайн.       – Как минимум через неделю. Максимум – две.       – Спасибо.       Достав из-под мантии кулек с лекарством, Таллизиум отдал его Бернардайн и удалился. Старейшина последовал за ним, попросив спуститься через пару часов за супом. Сегодня готовил Павол и Аарону уже не терпится попробовать его кулинарный шедевр из мелких картофелин, которые даже нарезать не придется.       – Лаванда, хватит!       Стоит только двери закрыться, как венатор начинает вылизывать шею своего хозяина, вызывая у последнего хохот. Будто чужаки заставили Лаванду вести себя покорно, но стоило тем уйти, как она явила свою истинную натуру.       – Ну ладно, красотка, хватит, – говорит Аарон, присаживаясь на кровать брата и отпихивая морду зверя. – Дай уже и мне с братом пообщаться.       Лаванда не обиделась, лишь положила голову и стала следить за мужчинами.       – Она пришла ночью? – спросил Велор. Получив кивок от брата, он продолжил. – Смогла бежать за нами из замка. Ты потрясающая, девочка.       Поняв, что слова адресованы ей, Лаванда довольно тявкнула.       – Значит ли это, что дома все хорошо?       Врать брату не хотелось, оттого Бернардайн объяснила, что они думают по этому поводу.       – Никто все еще не знает, что случилось в столице. Скорее всего атаку удалось отбить, если генерал Серапис успел вовремя.       – Дядя тоже должен был приехать в столицу? – удивился Велор и приподнял руку. Видимо хотел раскрыть веер по привычке. – Ты не говорила, что он прибудет.       – Он хотел оставить это в секрете, чтобы его возвращение было для всех сюрпризом.       – Приятный сюрприз, – присоединился к разговору Аарон. – Пускай я и не сомневаюсь в силах отца, вместе с дядей он точно отстоит город.       – Это да, – неуверенно говорит младший, потирая рукава белоснежного халата, – но что если он все-таки…       – Нет, – решительно сказала Бернардайн, отчего даже Аарон дернулся, – все будет хорошо. Никто не бьет тревогу, следовательно, все налаживается.       Этими словами она пресекла любые дальнейшие разговоры на эту тему. Протянув Велору отвар, она внимательно следила, чтобы младший полностью осушил чашу.       – Мы так долго не говорили, – пытался начать Аарон, чтобы приободрить Велора. – Я тебе не рассказывал, как мы тут жили в последние дни?       Разумеется, он не рассказывал, но Аарону было важно, чтобы брат ответил.       – Нет.       – Тогда садись поудобнее, – улыбнулся он и вальяжно сел на пол, оставляя на кровати лишь руку. – Это будет долгая история.       Он рассказывал брату все, что с ними приключилось. О том, как нашли поселение, а потом придумали легенду об охоте. Как Аарон впервые занимался пашней и как пил у Елены в гостях. Последние истории он рассказывал особенно долго, поскольку их не слышала даже сестра. И пускай она не выглядела такой же воодушевленной, как брат, Аарон мог видеть, что ей тоже интересно. Мысленно принц сделал пометку, что сестру тоже нужно вытащить из дома. Она слишком сильно беспокоилась о брате и практически не покидала комнаты.       Прошло много времени, прежде чем в их комнату постучали. Это был Павол, который собирался позвать их за супом, но удивленно замер, увидев венатора.       Лаванда была прекрасным существом. С нежно-фиолетовой шерстью, что прерывалась лишь на белоснежном воротнике и россыпью мелких пятнышек на спине, будто у олененка. Такого же цвета шерсть над глазами делали ее морду довольно эмоциональной, будто она в удивлении приподняла брови. Она всегда выделялась среди других венаторов, у которых в окрасе чаще всего господствуют черные и рыжие цвета с различными оттенками. И пускай у них часто есть яркие фрагменты на шкуре, в основном это были лишь небольшие элементы.       – Что, дочистил? – пошутил Аарон.       Отвлекшись от венатора, Павол смерил Аарона недовольным взглядом. Но быстро вернувшись к зверю, мальчишка увидел очнувшегося Велора.       – Меня зовут Павол, – он сложил руки и поклонился. Аарон вспомнил, что даже его не удостоили подобной чести.       – Велор, – представился брат. Интерес ребенка не остался незамеченным. – Можешь погладить ее, если хочешь.       Павол был удивлен, но медленно ступил к венатору, осторожно опуская руку на шерсть. Лаванда внимательно следила за его движениями, после чего активно завиляла хвостом, отчего тот отбивал размеренный ритм по дереву.       – Она такая гладкая, – удивился Павол, поглаживая бок Лаванды. – Деда разрешил ей остаться здесь?       – Пока да, – ответила девушка.       Ребенок явно рад этому.       – А как ее зовут?       – Лаванда.       – Красивое имя.       От этого ребенка больше ожидаешь слов “классное” или “крутое”, но никак не это. Видимо даже он ослеплен красотой этого существа.       – Павол, ну где ты там? – старейшина закричал с нижнего этажа, но голос его настолько громкий, будто он стоит в соседней комнате.       Мальчишка нехотя встает и поправляет рубаху, после чего зовет Аарона, чтобы тот помог принести еду. Старший не удержался и потрепал Павола по голове, когда они спускались вниз и умудрился сделать это еще раз, когда ребенок помог ему принести суп. Недовольное лицо мальчишки вызывает смех, а Велор просит его не обижать несчастного ребенка.       Тело чувствуется невероятно легким, когда Аарон ощущает, что с его семьей все в порядке.       Аарон не хотел этим заниматься так сильно, как только мог, но сестра капала на мозг, из-за чего пришлось сдаться.       Одежда была им необходима, и пришлось попросить Павола, чтобы тот привел швею. Велора переместить они не могут, а тот тоже нуждался в комплекте.       Женщина в возрасте недовольно ходила рядом, снимая мерки. Особенно сильно она хмурилась, когда занималась Аароном.       – Это сколько битаев ты съел, что так вымахал? Хоть бы брату оставил.       Несчастной приходилось подавать табуретку, чтобы она смогла обернуть ленту вокруг груди. Лаванда с интересом наблюдает за всеми ее передвижениями, иногда пофыркивая.       Мучились они долго, но в конце женщина сделала выводы:       – У меня есть несколько костюмов, что подойдут девушке и младшему, только ушить немного надо. А вот с вашим гигантом проблема.       Она вновь окинула Аарона взглядом с ног до головы.       – У меня есть что-то похожее, но все равно будет жать. Дайте мне четыре дня и я все сделаю.       – Простите, – начал Аарон, отчего вызвал очередную вспышку гнева у женщины. Видимо он обзавелся врагом на всю жизнь. – Мы еще хотели спросить про меховые накидки. Если я принесу вам шкуры, то как долго Вы их будете делать?       – Четыре дня.       – Хорошо, тогда через восемь дней вы уже сможете их нам отдать?       Женщина тяжело вздохнула и прикрыла глаза, будто пыталась сдержаться. Аарон не понимал, что в его словах могло ее разозлить.       – Молодой человек, я сказала, что одежда будет готова через четыре дня. Таллизиум уже принес мне шкуры. Вы ведь не в состоянии сделать это.       Стало неловко из-за утреннего разговора, когда старейшина подобным образом обличил его в невнимательности перед лекарем. Еще более неловким было то, что Таллизиум сам доставил швее шкуры.       – Но почему так быстро? – даже Бернардайн удивили слова женщины.       – У меня семь дочерей, – пояснила она, гордо подняв подбородок. Будто считала это главным достижением в своей жизни. – Мы с ними справимся и за это время.       Оказалось, что у Бернардайн были с собой деньги. Женщина не была столь добродушной, как старейшина, что дал им приют без каких-либо требований. Взяв половину от необходимой суммы, женщина удалилась.       – Ну, хоть кто-то не скрывает своего недовольства от нашего присутствия, – усмехается Аарон.       – Не думаю, что она недовольна. Все же я заплатила достаточно, чтобы она жила в достатке долгое время, – сказала сестра, показав кошелек. – Скорее всего у нее просто дурной характер.       – Еще бы. Семь дочерей, – наследный принц поднимает голову к потолку и прикрывает глаза, пытаясь представить себе это. – Насколько огромная семья.       Они продолжают говорить о недовольной швее, а Велор изредка пытался их успокоить. Воспитание не позволяет ему дурно отзываться о людях за их спинами, поэтому он пытался утихомирить и своих старших. Но Аарону с Бернардайн было действительно весело, и в итоге второй принц просто смирился.       Дни проходили быстро. Аарон не успел заметить, как прошло больше недели с их появления в деревне. Каждый день он помогал старейшине по хозяйству, и если раньше у него все валилось из рук, то сейчас принц уверенно мог работать, не опасаясь за свое здоровье. Даже смог починить прохудившуюся крышу в сарае, чего никогда не умел. Благо Бэлиг был хорошим учителем и под его чутким руководством Аарон не сломал себе пальцы молотком. Лишь отделался несколькими ссадинами, которые быстро вылечила мазь.       Таллизиум навещал их каждое утро, и в эти моменты Аарон старался быть рядом с родными, чтобы слышать слова лекаря. Но тот оставался немногословным. Лишь говорил, что лечение идет хорошо, после чего давал Бернардайн новый отвар и удалялся.       Велор же становился совсем неподвижным, когда Таллизиум входил в комнату. Будто подсознательно боялся этого человека. Однажды Аарон спросил его об этом, на что получил ответ:       – Не знаю. Я чувствую, что он желает мне помочь и я благодарен за это, но когда он касается меня, то мне становится не по себе.       Аарон облегченно выдохнул, услышав это.       – Ты просто не привык к подобному. Все-таки дома тебя лечит совсем другой врач, – пытался объяснить он Велору. – Не удивительно, что тебе некомфортно.       Младший о чем-то задумался, но после кивнул, соглашаясь с Аароном. Видимо эта идея вполне могла объяснить те ощущения.       Несколько раз Аарон был вынужден посетил баню. Сделать это в первый раз было крайне сложно. В замке у него всегда была отдельная купальня, поэтому Аарона сильно напрягал тот факт, что вместе с ним будут присутствовать и другие мужчины. Пускай он и не такой изнеженный, как брат, который наверняка упадет в обморок от подобного, но привычные устои это место изрядно пошатнуло.       Спрашивать у Бэлига было неправильно. Все-таки они пытаются изображать обычных людей, следовательно необходимо было поддерживать образ. Будет чертовски странно, если охотник не знает, как ходить в общественную баню, поэтому вооружившись полотенцем и словами поддержки от младшего, Аарон ступил в здание.       Ему несказанно повезло в тот день. Людей было не так много, как он ожидал. К тому же прямо перед Аароном в баню зашел мужчина, поэтому принцу пришлось просто повторять за ним, чтобы его не посчитали странным.       В целом все вышло не так уж и плохо, как Аарон ожидал. За исключением того, что местным он был очень интересен. Даже привыкший к оживленным беседам Аарон поначалу был смущен, но со временем втянулся и стал практически неотличим от остальных мужчин, что пришли отдохнуть.       Было немного завидно, поскольку сестра совершенно не испытывала никакого дискомфорта от деревенской жизни. Она без проблем ходила в женскую баню и даже смела насмехаться над Аароном, что рассказывал о своем первом походе в это место.       – Могла бы и рассказать, что там делать. Я бы так не волновался.       – Зачем? – усмехнулась она. – Когда у меня еще появится возможность поиздеваться над тобой?       Никогда еще мысль подраться с родной сестрой не была столь заманчивой.       Одежда появилась в обещанный день и они собрались в комнате, чтобы полностью все осмотреть.       Бернардайн досталось обычное черное одеяние, только воротник был выполнен из белоснежных атласных лент с вышитыми на них голубыми цветами. Будто швея не удержалась и украсила наряд для девушки.       Сестра рассматривала одежду и Аарон чувствовал исходящее от нее напряжение. Все-таки эти цветы сейчас были для них больной темой. Бернардайн нашла в себе силы, чтобы скрыть это перед чужим человеком, и поблагодарила женщину за работу.       Накидка же была из светло-серого меха. Лишь в центре шла узкая черная полоса. Довольно простая, но Бернардайн ничего выделяющегося и не хотела.       С одеждой Велора швея явно заморочилась. Выполнив ее в темно-синих цветах, женщина добавила россыпь белых узоров на рукава. Аарон так и не понял, что это, но больше всего походило на морские волны. Накидка же была бурой, лишь в нижней части она переходила в белый, будто хвост у орлана.       – Большое спасибо, – Велор был действительно благодарен женщине и одарил ее самой яркой улыбкой из всех возможных.       Кажется, что его настроение немного успокоило швею, и та шла к Аарону уже не с такой явной враждебностью.       Одежда наследного принца была серой, практически переходящей в черный. На ней нет замысловатых узоров и Аарон искренне счастлив, увидев это. Но вот иссиня-черная накидка, с россыпью мелких голубых пятен на спине, выделялась на фоне остального своим дорогим видом. Шерсть была хорошего качества и лишь одного взгляда достаточно для осознания, насколько в ней будет тепло.       – Таллизиум принес хорошие шкуры, – начала кряхтеть женщина, когда Бернардайн отдавала ей оставшуюся часть денег. – Отблагодарите его за это.       – Конечно, – согласилась Бернардайн. – И спасибо за помощь.       Забрав деньги, женщина удалилась.       Одежда действительно села, как влитая. Аккуратная, но не такая броская, как их наряды из замка. Теперь они не должны выделяться на общем фоне, что сделает их путешествие на запад менее сложным.       – Никогда не думала, что надену черный так скоро, – сказала сестра.       – Наверное, – начал Велор, рассматривая рукав свой одежды, – стоило предупредить о наших предпочтениях.       – И так сойдет, – махнул рукой Аарон. – Нам в ней ехать долго, поэтому не думаю, что стоит беспокоиться по поводу ее вида.       – Да, ты прав.       – Сходи к Таллизиуму и поблагодари за шерсть, – сказала Бернардайн.       Аарон внутренне застонал. К лекарю идти совершенно не хотелось.       – Может быть завтра? – взмолил он. – Скоро ночь, я не хочу его тревожить.       Бернардайн смерила его злым взглядом, отчего Аарон поднял руки в примирительном жесте.       – Ладно-ладно, иду. Только не смотри так.       Накинув на себя новую мантию, Аарон вышел из дома и направился к лекарю.       На улице стоял морозный вечер, и горячее дыхание создавало большие облака пара, которые быстро разрывал ветер. Но лишь щеки ощущали всю тяжесть осени. Тело же, укрытое теплой накидкой, и вовсе не испытывало холода, отчего Аарон довольно сощурился.       В этот раз лесная чаща не казалась такой приветливой, как раньше. Заходящее солнце играет с тенями, создавая иллюзии присутствия чего-то жуткого и недоброго. Вдалеке кричит одинокая ворона, и Аарон шагает в такт ее мерзкому карканью, стараясь как можно быстрее пройти к нужному месту.       Чем ближе он подходил, тем сильнее чувство тревоги одолевало его тело. Ноги так и норовили развернуть его и пойти обратно, но Аарон пытался не поддаваться этим эмоциям. Лишь завидев долгожданную крышу принц понял, что чутье его не подвело.       У калитки паслась лошадь и в самом начале это не вызывало такого беспокойства, пока на сером боку Аарон не увидел кровь. Другой отпечаток обнаружился на калитке, за которой разрослось крупное кровавое пятно. Раненый упал здесь, но кто-то помог ему подняться и зайти в дом. Совершенно не трудно догадаться, кто именно это сделал.       Пытаясь ступать как можно тише, Аарон подходит к дому и без стука заходит, прислушиваясь к каждому шороху.       В одной из комнат раздались голоса, и мужчине пришлось подойти ближе, чтобы отчетливее слышать. Один голос принадлежал уже известному лекарю. Он был все так же спокоен и сосредоточен, в то время как голос второго человека искрился страхом и паникой. Лекарь пытается его успокоить, но незнакомец заводится все сильнее, выкрикивая невнятные слова.       – Прошу, сядьте, – произносит Таллизиум. – Мне нужно обработать ваши раны.       – Нет, ты не понимаешь! – кричит мужчина, после чего в комнате раздается грохот. Что-то крупное падает на пол, и Аарону кажется, что это нечто благополучно уничтожено. – Я пришел сюда не за этим. Ты должен мне помочь!       – Я и пытаюсь, но вы не позволяете, – в голосе лекаря можно услышать нотки раздражения, но он продолжает попытки образумить несчастного. – Просто сядьте и расскажите, что случилось.       – Лунный тигр! Напал на наше поселение! Я еле ноги унес, чтобы добраться до этого места. Прошу, помоги мне!       Аарон никогда не слышал о подобном, поэтому подошел практически к самой двери, чтобы услышать дальнейший разговор. Но стоило ему сделать шаг, как доска под ногой издает противный скрип, эхом раздающийся в коридоре. Он даже не успевает среагировать, как дверь в комнату открывается. Черные глаза Таллизиума смотрят прямо на него, лишая любой возможности на побег.