Сиреневое пламя войны

      Замок Мудрого Шестикрылого Филина был величайшим достоянием Замии. Хранилище знаний всегда было на слуху у именитых ученых, желающих туда попасть, но лишь немногие из них удостаивались чести увидеть хоть часть той великой библиотеки, что имел Император.       Древнее сооружение даже не всколыхнулось, когда огромная белая змея приземлилась у подножия. Она быстро ползла по сотням и тысячам ступеней, стремительно поднимаясь вверх и оказываясь у замковых ворот. Охрана даже не вздрагивает при виде гигантского монстра, уверенно открывая зверю проход. Стоит только хвосту скрыться, как противный скрип многовековых ворот отражается от стен, предупреждая о закрытии.       Змея опускает голову, с которой грациозно спрыгивает женщина. Ее каблуки громко бьют о пол, из-за чего мертвецкая тишина на секунду исчезает. Женщина ступает по пустым коридором уверенно, а сзади вьется архан, попятам следуя за хозяйкой.       Коридор заканчивается, а женщина оказывается у огромной двери. На красном дереве выжжен силуэт филина, что в каждом крыле держит по инструменту: книгу, флейту, меч, мотыгу, уздечку и корону. Шесть символов Замийской Империи, символизирующих шесть разных искусств, практикующихся на этой земле.       Женщина неподвижно стоит у двери до тех пор, пока на улице не смеркается. Архан сворачивается в клубок за ее спиной. Скука одолела его, и он занял большую часть коридора, чтобы свернуться в кольца. Все это время женщина послушно ожидает под дверью.       Когда та открывается, архан практически засыпает. Лишь звук шагов хозяйки окончательно прогоняет блаженный сон из головы.       Зал был мрачным. По бокам от дороги были огромные пруды, в которых плавали черные рыбы. Они собирались в косяки, отчего на зеленой глади появлялись черные пятна, что раз за разом распадались и вновь собирались в неизвестных комбинациях.       Прямо над всем этим видом возвышался трон. Выполненный из золота, он слишком выделялся среди скромности зала. В нем восседал мужчина, одежды которого водопадом спускались по лестнице. Черные с проседью волосы возлегали на широких плечах, создавая впечатление плаща. Исчерченное морщинами лицо выдавало в нем старика, но вот глаза были живыми, словно у юноши. Яркими и злыми, словно у бешеной собаки.       Рядом с мужчиной стоит молодой человек, что так похож на Императора, отчего становится понятно, что это – сын. В отличие от мужчины, юнец смотрит на женщину с нескрываемым злорадством. Он усмехается, когда та становится на колени.       – Зэрин, – голос Императора спокоен, но вот лицо выдает все его эмоции, – твои войска пали, а тебя саму выгнали, как плешивую кошку. Как ты объяснишь подобную некомпетентность?       Женщина слышит, как со стороны императора доносится смешок. Мальчишка определенно доволен подобной картиной и даже не пытается скрыть этого.       – Мой Император, – начинает Зэрин, так и не поднимая головы, – эта недостойная жизни женщина простит Вас о снисхождении. Армия Сераписа слишком быстро вернулась в город. Я не могла не покинуть столицу, чтобы они поймали меня. Ведь я достала то, что Император так жаждал.       Император все еще в ярости, но можно заметно, как слова Зэрин подействовали на него. Он поднимается и медленно спускается с лестницы. Шаги становятся все громче, но женщина так и не поднимает головы. Она послушно стоит на коленях, даже когда сапоги Императора возникают перед ее взором.       – Покажи мне.       Зэрин достает из кармана маленький белый камушек. Не поднимая головы, она тянет руку вверх, чувствуя, как чужие пальцы забирают его. Она проводит долгие минуты в ожидании, после чего слышит, как другой человек подходит ближе. Зэрин не смотрит на него, даже когда чужая нога бьет прямо в ребра.       Женщина падает, но не издает и звука. Изо рта начинает сочиться кровь, но это не останавливает мальчишку. Он наносит удар за ударом, пока женщина не оказывается у пруда. Лишь один удар, который окончательно ее добивает и та камнем падает в воду. Та успевает попасть в рот и женщина практически начала ощущать подступающее удушье, прежде чем ее хватают за волосы и вытягивают из пруда. Лишь после этого она может увидеть ядовитую усмешку принца, что возвышается над ее телом, словно палач.       – Отец недоволен твоим провалом, идиотка, – пояснил он. – Не разочаруй его в следующий раз, если не хочешь пойти на корм рыбам.       В том месте, где она упала, туча рыб собралась в ожидании мяса. Они ждали, но в итоге расплылись, так и не получив и капли долгожданной крови.       Мальчишка толкнул ее, отчего голова ударилась о холодный камень. Женщина не смотрит, когда Император и его сын уходят. Она неподвижно лежит на полу, дожидаясь их ухода.       Стоит только тишине вновь обосноваться в зале, Зэрин поднимается на ноги. Для человека, получившего подобные травмы, она выглядела слишком хорошо. Поправив мокрую одежду, она брезгливо обвела взглядом помещение, а затем уверенным шагом двинулась к выходу.       Чума злобно скалится, когда хозяйка выходит из помещения. Его глаза устремлены в помещение, а вся его поза кричит о готовности к нападению.       – Тише, мой хороший. Не стоит тратить силы на подобное.       Зверь не успокаивается, но опускает голову и разворачивается, следуя за своей госпожой.       – Не стоит ради этого выродка тратить силы, Чума. Пускай мальчик балуется.       Она улыбается, а струящаяся по подбородку кровь скатывается на воротник, окрашивая его в ярко-красный. Несколько стражников косятся на ее потрепанный вид, но не смеют произнести и слова. ***       – Что ты здесь делаешь?       Таллизиум стоит прямо перед ним и требует ответа, в то время как Аарон в буквальном смысле забывает все слова. Он пытается найти отмазку, но злой лекарь явно не поверит ни в одну из них.       – Я хотел поблагодарить тебя за помощь, – начал он, решив сказать правду, – но случайно подслушал часть вашего разговора.       – Как можно случайно подслушать разговор?       – Ну, я способный, – попытался отшутиться Аарон.       По лицу Таллизиума было понятно, что попытка была неудачной. Лекарь хотел было что-то сказать, но из комнаты донеслись крики, что заставило его броситься обратно. Аарон не знал, что ему делать, поэтому последовал за ним.       В комнате на кушетке лежал мужчина. Его левая рука, больше походившая на изодранный кусок мяса, безвольно висела, тогда как другая рука человека раздирала грудь.       Лекарь быстро оказался у койки пациента и попытался отцепить руку, но тот был намного сильнее, отчего ногти только больше раздирали плоть. Мужчина истошно орал и от его криков разрывалась голова.       – Не стой столбом, помоги!       Таллизиум явно обращался к нему и Аарон даже не заметил, как оказался рядом с мужчиной. Отцепив от него руку, принц только и заметил, как лекарь метнулся в другую сторону. Аарон продолжал удерживать вырывающегося мужчину, что так и норовил ударить его ногой. Пришлось практически навалиться на него, чтобы удержать в одном положении до возвращения Таллизиума.       Он вернулся в тот самый момент, когда человек выдрал руку из тисков и вновь впился в кожу. Его вопли стали еще более болезненными и в тот самый момент Таллизиум залил ему в рот целую бутылку какой-то жидкости. Мужчина издал невнятный звук, отчего часть воды оказалась на кушетке, но лекарь продолжал вливать в него содержимое, пока то не иссякло.       Стоило только жидкости исчезнуть, как раненый практически рывком поднялся и собирался вцепится Аарону в плечо, но последний среагировал слишком быстро. Принц еще долго будет вспоминать, как поднял руку и ударил человека в челюсть, отчего тот издал тихий стон и безжизненно повалился на кушетку.       – Какого черта ты творишь?       Голос Таллизиума был крайне эмоциональным и не отошедший от шока Аарон не сразу это понял.       – Я запаниковал!       – Нельзя было его бить!       – Он собирался вцепиться в мое плечо!       Он не помнит, как долго они орали друг на друга. Не так уж и долго, на самом деле, но для неэмоционального Таллизиума это было слишком много. Он несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться, но стоящий рядом Аарон совсем не помогал вернуться душевному покою.       – Уходи из моего дома.       В начала Аарон и хотел так сделать. Он был чужим человеком, посмевшим вступить в дом лекаря без разрешения и уйти – лучшее из возможных решений. Но отчего-то не хотелось уходить.       – Я останусь, – сказал он. – Тебе нужна помощь с этим человеком.       Удивительно, но Таллизиум не продолжил настаивать. Лишь тяжело вздохнул и развернулся, чтобы взять леченую мазь и бинты, чтобы обработать раны бедняги. Тот лежал смирно после удара и позволял манипулировать со своим телом так, как заблагорассудится. Аарон приподнял его, чтобы Таллизиуму было удобнее обматывать грудь мужчины.       Полностью закончив, они вдвоем встали над своей работой. Мужчина выглядел немного лучше, нежели несколькими минутами ранее. Он оставался мертвецки бледным, словно все еще находился в пучине ужаса, но больше не видно изодранной конечности, от которой его вид был слишком нелицеприятный. В некоторых местах Таллизиуму пришлось нанести швы, отчего Аарон брезгливо морщился. Воистину мерзкое зрелище. Благо что сейчас все это скрыто за белоснежным полотном.       – Останься с ним, – сказал лекарь, поправляя одежду. – Я позову старейшину, чтобы он тоже выслушал то, что скажет этот человек.       Оставлять Аарона с ним было немного странным. Скорее всего Таллизиум решил, что ему удастся удержать мужчину в случае очередного буйства, поэтому принц молча согласился.       Какое-то время Аарон действительно следил за бессознательным мужчиной, но скука быстро одолела его и он отправился гулять по дому, желая узнать о Таллизиуме побольше. Пускай они встречаются довольно часто, лекарь все равно оставался загадкой, на которую он так и не нашел ответ.       В целом дом не представлял из себя ничего уникального. Спальня со стоящей в ней кроватью, маленькая кухня и кабинет, в котором лекарь готовит свои лекарства.       Обстановка была скудной и включала в себя только необходимые предметы, которые мало что говорили о своем владельце. Никаких мелких деталей, что могут рассказать о человеке, Аарон так и не нашел.       Лишь одна из комнат привлекла его внимание. В ней не было окон, и чтобы разглядеть содержимое пришлось полностью открыть дверь. Десятки шкур сложены в стопки у стен. Всевозможные размеры и цвета, от которых слезятся глаза.       Аарон шокировано замер, разглядывая это. Он входит в комнату и опускает руку на одну из шкур, пытаясь понять, не обманывает ли его зрение. Но пальцы утопают в пушистой шерсти, подтверждая, что это не обман его воображения.       Что столько шкур могут делать у обычного лекаря? Таллизиум не похож на человека, который увлекается охотой. С его телосложением даже на лань тяжело выйти, что уж говорить о более крупном и опасном звере. Но от этого факта появлялось только больше вопросов. Стало ясно, почему именно лекарь принес швее материалы. У него их просто слишком много.       Боясь оказаться замеченным, Аарон покинул комнату и вернулся к мужчине. Тот все еще не открыл глаз, но нахмуренное лицо выдавало его скорое пробуждение. Принц подошел ближе, чтобы в любой момент удержать его.       Но мужчина не бушевал, когда проснулся. Он тихо простонал и приложил здоровую руку к груди, но больше не пытался себя травмировать. Обведя комнату взглядом и заметив Аарона, он тихо прошептал:       – Где Таллизиум?       – Он пошел за старейшиной, – объяснил Аарон. Мужчина недоверчиво покосился на дверь, будто ожидая, что его обманывают, а сам лекарь стоит и наблюдает за их разговором.       – Мне нужен Таллизиум.       Мужчина совершенно не похож на человека, что ранее практически пытался разорвать себя на куски. Его речь осмысленная, а серьезное лицо выдает в нем повидавшего жизнь человека. Неужели отвар лекаря способен творить такие чудеса? Скорее всего он просто снял боль, отчего человек смог вернуть самообладание, но это все равно было удивительно.       Таллизиум и старейшина появились в тот самый момент, когда мужчина пытался подняться. Пускай Аарон и пытался уговорить его лежать на месте, человек оказался удивительно упорным и раз за разом пытался встать на ноги, не обращая внимания на надоедливую наседку.       – А я думал, что вы больше к нам не сунетесь, – сказал старейшина, только завидев мужчину. Последний недовольно скривился, будто вид старика приносит ему физическую боль.       – У меня выбора не было, – прошипел он, наблюдая, как Бэлиг садится на стул. Таллизиум, словно тень, становится позади него.       – И что же случилось?       Мужчина посмотрел на потолок и тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. В этот момент Аарон почувствовал себя чужим, но уйти так и не решился. Странный интерес зародился в его груди, отчего он не собирается уходить, пока его не начнут гнать.       – Лунный тигр, – от упоминания зверя мужчина скалиться сильнее, чем пресловутая кошка. – Напал на наше поселение и уже ранил нескольких мужчин.       – Так что же вы не убьете его? – усмехнулся Бэлиг, почесав бороду. – Вы ведь всегда именно это и делаете.       – Могли бы убить – не пришли бы, – мужчина явно раздражен и с трудом пытается сдержаться, чтобы не плюнуть старейшине в лицо. – Никто не может покинуть деревню. Я чудом смог бежать, чтобы просить у вас помощи. Там три моих товарища истекают кровью и не могут выйти из дома, чтобы добраться к Таллизиуму.       – И что же ты предлагаешь? Если зверь действительно так ужасен, то я не пущу своего человека. Если вы не справились, то что сделает Талл?       Все это время лекарь молчаливо стоял рядом со старейшиной, будто не понимая, что говорят о нем. Либо же хорошо делал вид, что ему неинтересна перепалка двух мужчин, что перетягивают его, словно веревку.       – Пошли с ним охотников, – предложил мужчина, практически рыча. – Пускай убьют зверя, а он поможет моим товарищам.       – Где я тебе найду опытного охотника? У меня в деревне все земледельцы и единственные, на кого мы охотимся – зайцы. Да и то не самые шустрые. А ты хочешь, чтобы я послал на огромного тигра, размером с венатора, неопытных юнцов? Ты сам себя слышишь?       – Так ты просто оставишь наших людей на съедение этому чудовищу? Знай, огонь перейдет и на твою крышу, я тебе обещаю.       – Давай без угроз, – тяжело вздохнул старейшина. Они явно давно знакомы и это далеко не первый спор. – Я хочу вам помочь, но что я могу сделать? Послать на съедение и своих людей? Тигра это не умаслит, если он на самом деле сошел с ума.       Наблюдая за этой перепалкой, Аарон не сразу ощутил тяжелый взгляд. Таллизиум смотрел на него. Его черные глаза в полумраке казались темными озерами, у которых нет дна. Он ничего не говорит, но взгляд красноречивее любых речей. Лекарь ожидает, что он что-то скажет.       – Быть может я смогу помочь? – спросил Аарон, чем привлек к себе внимание.       Раненый мужчина оценивающе осмотрел его, после чего улыбнулся. Улыбка его была жуткая, и принцу стало не по себе лишь от вида его кривых зубов.       – Вот! – воскликнул он, поворачиваясь к старейшине. – А ты говоришь, что у тебя нет молодых охотников. Посмотри на этого храброго юношу! Он же сам рвется в бой, только дай ему возможность.       – Этот юнец – мой гость, – отрезал Бэлиг.       – Да и что с того? Моим людям нужна помощь, а он и сам готов ее предоставить. Не будь таким черствым, Бэлиг. Я знаю, что ты не уважаешь меня или моих парней, но подумай о мирных жителях.       Аарон уже пожалел, что влез в этот разговор. Мужчины, будто бешеные собаки, сцепились в очередном споре, отчего наблюдающий за ними принц не сразу заметил, как Таллизиум подошел к нему.       – Ты не это должен был сказать, – произнес он, наблюдая за перепалкой. Двум мужчинам не было дела до их разговора.       – А что должен был?       – Что-нибудь глупое, как ты умеешь, – быть может Таллизиум хотел пошутить, но совершенно неизменившееся лицо даже близко не намекало на подобное.       – Я не такой способный, как ты думаешь, – съязвил Аарон, скрестив на груди руки.       – Тогда готовься к выезду, – сказал он и уже собирался покинуть комнату, как Аарон схватил его за локоть.       Некоторое время они стояли неподвижно. Аарон то смотрел на лицо Таллизиума, на котором впервые можно было увидеть озадаченность, но та их руки. Поняв, что он сделал, принц быстро отпустил лекаря и откашлялся, пытаясь подобрать слова.       – Подожди, они ведь не решили еще, отправишься ли ты.       – Я не обязан слушать Бэлига, – Таллизиум же быстро пришел в норму после подобного к себе обращения, однако Аарон успел запечатлеть его образ в памяти. – Там есть люди, что нуждаются во мне. Ты можешь остаться, тебя никто не осудит, но я не могу отказать в помощи.       Это было странно. Таллизиум то говорил начинать сборы, то сам же и отрекался от собственных слов, предлагая Аарону остаться. Мысли этого человека непостижимы для простого люда.       – Но там же лунный тигр! – воскликнул Аарон. – Слишком опасно ехать в одиночку.       Пускай принц и не знал многих зверей, проживающих дальше нескольких километров от столицы, но про тигра слышал. Юный тигренок ничем не отличается от остальных котят, но со временем, когда остальные тигры перестают расти, он становится только больше, а рыжая шкура становится голубой, словно чистое небо. Полоски сереют, а через несколько лет становятся белоснежными, будто лунная дорога на водной глади.       И пускай зверь кроме необычной внешности и крупного размера мало чем отличался от других кошек, люди приписывали ему чуть ли не божественное происхождение. Будто один из богов спустился с небес в образе тигра, чтобы узнать, как живут люди. Аарон же считал эту теорию верхом глупости. Зачем богам, способным обращаться в птицу, рождаться тигром? Да и взять чудовище, что напало на деревню. Если это действительно божество, то оно либо обезумело, либо злобно, что уже говорит о его низменности.       – И что ты мне предлагаешь? Оставить людей мучиться в агонии от ран?       Аарон уже предложил, но Таллизиум будто не воспринял его слова всерьез.       – Я предложил тебе поехать вместе.       – У тебя есть брат, о котором нужно заботиться, – Таллизиум разворачивается и идет в комнату, где когда-то готовил лекарства. Аарон, не желая мириться с его ответом, пошел следом.       – О нем позаботится Бернардайн, – ответил он, едва поспевая за мужчиной. – Деревня ведь рядом, так? Мы быстро управимся.       – Рядом или нет – без разницы. Даже если я и помогу раненым, то нужно что-то сделать с тигром. Нельзя позволить ему и дальше нападать на мирных людей.       Когда они добираются до комнаты, Таллизиум зажигает свечу на столе, чтобы видеть область своей работы. Все же прошло много времени и улицу охватил ночной мрак, что заполз и в помещение.       Освещенный пламенем свечи столик был завален всевозможными растениями, которые Аарону казались совершенно одинаковыми. Но Таллизиум выбирал из всего этого месива нечто определенное с таким выражением лица, будто знал каждый листок в этой куче. Пускай это было действительно так, Аарон не смог не удивиться.       – Я могу убить его.       Лучше бы он этого не говорил. Даже в полумраке он мог видеть, как резко повернулся к нему Таллизиум.       – Мы не будем никого убивать, – он говорит тихо, но отчего-то принцу становится жутко. Кажется, что в словах скрыта угроза, чего от спокойного Таллизиума даже близко не ожидаешь.       – Но ты ведь сказал, что нужно что-то делать с тигром.       – Все, кроме убийства. Есть много способов, чтобы заставить его уйти.       Аарону очень хотелось узнать, что это за способы, но Таллизиум бросает в мешок собранные травы, после чего подхватывает подсвечник и идет в другую сторону. Рядом со стеной вновь был стол, только в этот раз вместо трав на нем были плотные серые мешочки и стеклянные баночки. Лекарь взял некоторые из них и бросил в мешок, не заботясь о сохранности.       Пускай он и оставался сдержанным, по быстрым движениям можно было понять, что он волнуется о тех людях, что заточены тигром в собственном поселении. Сборы действительно были быстрыми и казалось, что Таллизиум вот-вот схватит собранные вещи и рванет к двери. Забросив еще и бинты, лекарь завязал мешок и закинул его не плечо, собираясь покинуть комнату.       Не зная, что еще предпринять, Аарон встал в дверном проеме, чем перекрыл лекарю путь. Освещение свечи позволяло увидеть его хмурое лицо.       – Я все еще должен тебе. Так позволь хоть помочь тебе в этой поездке.       – Ты уже отплатил мне, – он попытался пройти мимо, но Аарон вновь перекрыл дорогу, заставляя Таллизиума показать все больше и больше эмоций.       – Я ведь не поблагодарил тебя за накидки. Позволь хоть так показать нашу благодарность.       Аарон не знал, как еще уговорить лекаря взять его с собой, поэтому начал давить чувством благодарности не только от себя, но и от брата с сестрой. И пускай рисковать собой было немного более существенным, чем шерсть, Аарон не предавал этому значения. Он действительно засиделся. Даже сейчас, когда тревога о столице немного отступила, он все еще чувствовал себя в клетке. Сейчас брат поправляется и будет хорошо, если Аарон до его возвращения сможет немного размяться. Их ждет тяжелая дорога, в сравнении с которой лунный тигр – маленький котенок.       Тишина немного затянулась. Таллизиум все не хотел соглашаться на сопровождение, но Аарон никуда не торопился, поэтому посвятил всего себя перекрытию двери, дабы не позволить мелкому лекарю выйти. Последнему это надоело и он тяжело вздохнул, потерев при этом переносицу.       – Ладно.       Аарон довольно улыбнулся, вот только лекаря это совершенно не обрадовало. В этот раз, когда он попытался пройти, его больше не задерживали. Принц отошел в сторону, позволяя Таллизиуму пройти к комнате, где все еще не утихает спор. Аарон с радостью бы остался, вот только желание поскорее отправиться в путешествие заставило его ноги идти к выходу.       Все то время, что он шел по лесу, с лица не сползала глуповатая улыбка. Все же он действительно слишком долго засиделся на одном месте. ***       Заставить Бернардайн отпустить его было еще тяжелее, нежели уговорить Таллизиума взять его с собой. Последний, в сравнении с сестрой, и вовсе не сопротивлялся.       – Почему именно ты? – спрашивает она, сидя рядом с Велором, что бережными движениями расчесывает ее волосы. Стоило только озвучить вопрос, как она подскакивает с места, отчего младший выпускает гребень и тот повисает на волосах. – В деревне нет других людей?       – Я сам захотел. К тому же не ты ли хотела, чтобы я ему помог?       – Да, но не таким образом, – возмутилась она, а несчастный гребень стал раскачиваться в такт ее движениям. – Велор скоро поправится и мы отправимся в путь. Нет смысла в этой поездке.       – Но сестра, – тихо пролепетал младший, – я все еще нехорошо себя чувствую. Боюсь, что неделю я все еще буду бессилен. Если брат хочет поехать, то не должны ли мы его отпустить?       Аарон действительно не ожидал, что Велор встанет на его сторону. Они с Бернардайн всегда были в собственном мирке, оберегая друг друга от любой непогоды. Даже когда сестра провинилась перед матушкой, младший всегда пытался встать на нее сторону, что совершенно не свойственно его мягкому характеру. Мать не могла злиться на него, оттого они всегда выходили сухими их воды. В детстве Аарону было даже обидно, но со временем он понял, почему его младшие так себя ведут.       Все же он был рожден наследником, оттого отношения к ним были совершенно разными. В то время как Аароном занимались всевозможные советники и отец, Бернардайн и Велор были предоставлены сами себе. И пускай у каждого был собственный интерес, банального общения хотел каждый. Неудивительно, что с самого детства они держались вместе. Даже три года отсутствия Бернардайн не изменили их связь.       Но вот сейчас происходило то, чего Аарон никак не мог понять. Впервые в жизни Велор встал на его сторону, что заставляло сестру злиться пуще прежнего.       – Я благодарна Таллизиуму за помощь. Он действительно хороший лекарь и он помог нам подготовиться к отъезду. Я буду вечно ему благодарна за то, что ты идешь на поправку, – она обращается к Велору, но после вновь поворачивается к Аарону. – Но я не позволю никому навредить вам. Если ему слишком сильно нужна помощь, то я поеду сама.       Вот здесь и была скрыта главная проблема. Бернардайн считала себя слишком опытным воином, до которого Аарон даже близко не приблизился. И пускай им занимались лучшие мастера военного дела, сестре этого всегда будет мало. Мечом махать может каждый, но далеко не всякий дойдет до конца битвы с целым телом. Именно с такой истиной и жила Бернардайн, считая своих братьев изнеженными цветками, которых нужно оберегать от любой непогоды.       – Ты считаешь меня настолько неумелым, что даже не позволишь попробовать? Сестра явно не ожидала подобного вопроса, потому как на ее серьезном лице появилось беспокойство.       – Вовсе нет. Ты же знаешь, я просто пытаюсь защитить вас, а этот зверь совершенно не то, что следует испытать.       – Может и так, – согласился Аарон. – Но Бернардайн, я давно уже не ребенок.       – Я вижу это, – она вновь опустилась на кровать, спрятав лицо в ладонях. – Я обещала отцу, что с вами все будет хорошо.       – Все и будет хорошо, – Аарон подошел ближе и опустился на колено, чтобы заглянуть сестре в лицо. – Поверь, все будет хорошо. Со мной же будет Гром.       – Не думаю, что венатор будет способен дать бой лунному тигру.       – Но он может, – подал голос Велор, отчего он стал центром всеобщего внимания. Немного неуверенно потерев рукав, он сложил руки на колени, после чего продолжил. – В библиотеке было мало литературы про них, но в общем они мало чем отличаются от обычных тигров. К тому же их размер соизмерим с венатором, так что силы вполне равны.       – Видишь? – обратился Аарон к сестре. – Ты же знаешь Грома. Ему только дай повод подраться, как он сразу вцепиться в глотку. К тому же там буду и я, так что сила непременно будет на нашей стороне. А может быть мы его и вовсе не встретим. Таллизиум не утверждал, что мы обязательно наткнемся на него.       Он попытался немного приврать, чтобы успокоить сестру, но капля истины в его словах была. Они едут, чтобы оказать помощь. Пускай человек сказал, что тигр не выпускает жителей из домов, нельзя исключать того, что зверь мог потерять интерес, или же его убили охотники, которым таки удалось дать отпор. Но своих теорий он не озвучил, стараясь не тревожить Бернардайн еще больше.       Девушка находилась в раздумьях. Меж бровей появилась морщинка, а сжатые губы стали бледными, будто и вовсе обескровленными. Она сжимала руки на коленях и Аарон увидел синие вены, реками скрывающиеся в рукавах ее одежды.       – Мы совсем скоро отправимся на запад. Тебе нужно быть здесь.       – Велору нужно больше времени, чтобы полностью оправиться. Пускай он и Лаванда еще немного отдохнут.       Лаванду заставить спать в конюшне было тяжело. Бернардайн лично повела ее в загон, чтобы не позволить брату увидеть ее печальные глаза. В противном случае он бы попытался уговорить девушку оставить несчастного венатора здесь, чего нельзя было допустить. Пускай старейшина и разрешил Лаванде остаться в доме, излишне пользоваться его добродушностью не стоило. Поэтому им пришлось поместить венатора на ночь в конюшню, а утром отпустить на охоту. Аарон даже представить себе не мог, как привыкшая к дворцовой жизни Лаванда попытается поймать свою первую добычу. Вся надежда лишь на Тайфуна, который сможет о ней позаботиться. Гром скорее всего даст ей лапой по морде, нежели поделится своим охотничьим успехом.       Сестра явно начинала сдаваться под их напором. С двух сторон ощущая давление, она тяжело выдохнула и произнесла тихое:       – Хорошо.       Аарон оказывается у кровати мгновенно, отчего не ожидавшая подобного девушка невнятно пискнула, когда оказалась в его крепких объятиях.       – Не переживай, все будет хорошо.       Принц чувствует, как расслабляется тело сестры. Будто она скинула тяжелый груз с души и может спокойно вздохнуть. Он смотрит на брата, что мягко улыбается ему. Все же его семья была слишком понимающей.       Аарон уже собирается отпустить сестру и начать собираться, но так и замер, когда Бернардайн сама обняла его. Даже сквозь ткань невозможно не почувствовать ее ласковые и теплые руки. Аарон даже представить себе не может, что эти руки держали окровавленные мечи, которые одним взмахом способны лишить человека жизни.       – Будь осторожен, – просит сестра, а потом выпускает его из объятий.       Пока Аарон собирается в путь, Бернардайн наконец-то замечает запутавшийся в волосах гребень. Пытаясь вытянуть его максимально осторожно, сестра несколько раз ругается и обреченно падает рядом с Велором, безмолвно прося о помощи. Брат аккуратно берет еще более спутавшуюся прядь и медленно разбирает ее, стараясь причинить как можно меньше дискомфорта.       Накинув на себя накидку, Аарон прихватил свой меч. Нацепил его на пояс, после чего еще раз обнял своих родных. Брат пожелал ему удачной дороги, а сестра пожелала как можно быстрее вернуться. И пускай ему действительно хотелось идти, глубоко в душе засела мысль, что он должен остаться. Пообещав вернуться как можно скорее, мужчина быстро покинул дом, боясь, что он может передумать.       Гром словно чувствовал его настроение, потому что как только Аарон открыл дверь, венатор вытянул свою морду из загона. Хорошо что они не выпускали на охоту сразу троих, потому как искать венатора в лесу было непосильной задачей.       – Надеюсь на то, что и сегодня ты меня не скинешь с седла.       Венатор действительно вел себя покладисто с того самого момента, как они покинули столицу. И пускай он все еще недовольно скалился, стоило только Аарону сделать что-то, что выходило за рамки их обычных отношений, все равно ощущались изменения. Даже сегодня, когда принц надевал седло, Гром вел себя спокойно. Даже лег на землю, чтобы упростить хозяину задачу.       Когда они вышли из конюшни и закрыли за собой дверь, Аарон практически залетел на спину венатора.       – Ну что, приятель, поехали.       Гром утробно зарычал, а затем резко бросился вперед. Зверь несся он так быстро, что ночной ветер стал совсем сумасшедшим. Он беспощадно бьет по щекам и пытается забраться под воротник, отчего кожа на спине покрывается мурашками. Но отчего-то Аарону вовсе не до холода. Сердце подстраивается под бег венатора, срывается почти на бешеный темп, готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди. За всю свою жизнь он никогда не испытывал подобного чувства свободы. ***       До домика лекаря Аарон добрался в максимально быстрые сроки, боясь, что Таллизиум может передумать и уйти без него.       Принц всегда гордился своим зрением, поэтому заметить лекаря не составило труда. Недаром семью Императора называли наследниками Лунного Орлана, господствующего на одной из десяти ветвей Небесного древа. Считается, что на каждой из них сидит по птице, являющейся символом и защитником одного из государств. И по легенде именно семья Императора являлась наиболее близким потомком великой птицы, что господствует в ночное время. Быть может это просто миф, но Аарон искренне благодарен своему орлиному зрению, что позволяет хорошо видеть даже в такой темноте.       Таллизиум стоит у калитки. В очередной раз сменив одежду и завязав волосы в пучок, он стал больше походить на путешественника, утомленного дальней дорогой, нежели лекаря. Скрещенные на груди руки выдавали его нетерпение, но лицо было отстраненным, словно у философа, размышляющего о смысле жизни или прочей ерунде, которую Аарон никогда не понимал. Жаль, что придворные учителя не сильно интересовались его собственными желаниями, потому заставляли читать все больше и больше подобных свитков, большинство из которых не понимал даже Велор. А если не понимает он, то Аарон даже не будет пытаться лезть в эти дебри.       Сменив бег на рысь, Гром медленно подошел к лекарю. Аарон, восседая на звере и смотря на Таллизиума сверху вниз, довольно улыбнулся.       – Не вижу повода для радости.       Аарон ничего не ответил. Он осмотрелся в поисках скакуна лекаря но, так ничего не обнаружив, поинтересовался:       – Ты же не собираешься идти пешком?       Таллизиум не ответил, лишь продолжал смотреть на темную лесную чащу, будто там было что-то достойное его внимания. Зная отрешенность и холодность этого мужчины, там должна происходить величайшая битва самых невероятных чудовищ, чтобы заставить лекаря не отводить взгляд. Или же он не хотел смотреть на Аарона, что было одним из самых логичных вариантов, но которые принц сразу отмел. Он слишком хорош, чтобы на него не смотрели.       Неожиданно Аарон чувствует, как Гром под ним напрягается. Его шерсть встает дыбом, отчего он становится еще больше, а из пасти раздается утробное рычание. Он поворачивает голову в ту самую сторону, куда смотрит Таллизиум, отчего Аарон собирается выхватить меч, готовясь к атаке.       – Не смей, – произносит Таллизиум, когда его ладонь опускается на рукоять клинка. Стоит только этим словам слететь с его языка, как из чащи выходит венатор. Идеально белоснежная шерсть ярким пятном выделяется из лесной тьмы, во всей красе показывая крепкое тело зверя. Его шерсть значительно гуще, нежели у Грома, отчего он кажется намного больше и неповоротливее. Но стоит только зверю сделать шаг, как шерсть, будто шелк, плывет по телу венатора, показывая изящные и длинные лапы. Аарон никогда не видел настолько прекрасное животное.       Венатор подходит к Таллизиуму и бодает того в плечо, отчего получает поглаживание по шее. И пускай рычание Грома становится громче, зверь не обращает на него никакого внимания, подставляя себя ласковой ладони лекаря.       – Если выедем сейчас, то к утру будем в деревне. Тигр слабеет при свете солнца, оттого лучше всего идти именно сейчас.       Хлопнув по шее венатора два раза, зверь, словно послушный щенок, лег на живот. Перекинув ногу и удобнее усевшись на его спине, Таллизиум еще два раза хлопнул венатора и тот медленно встал.       – А как же седло? – удивился Аарон. Гром немного успокоился, поэтому его рычание не мешало хозяину говорить.       Таллизиум только сжал пальцами длинную шерсть на шее венатора, после чего последний развернулся и пошел в еще более мрачную часть леса, оставляя дом позади. Аарона проигнорировали, отчего тот тихо цокнул языком, а Гром рыкнул на идущего впереди венатора.       – Да, приятель, – согласился он, – хоть один раз в жизни мы сошлись во взглядах.       Стоило ему произнести это, как венатор Таллизиума моментально перешел на бег. Будто не желая проигрывать, Гром побежал следом, так и не дождавшись команды своего хозяина. От этой своевольности Аарон усмехнулся и сильнее сжал повод, в надежде на то, что Гром не выкинет его из седла.