Сиреневое пламя войны

      Тигр отпустил руку Ады и та, разодранная практически до кости, безжизненно упала на землю. Девушка завыла еще громче, притягивая к себе больную конечность. Ее одежда изодрана в клочья, а открытая кожа из-за того, что ее тащили по земле, покрыта грязными царапинами и ссадинами.       Зверь был действительно огромен. Даже с опущенной к земле головой он совершенно не уменьшался в размере. Лишь немногим меньше Грома, но это совершенно не утешало. Чудовище подошло ближе к мужчине, отчего Аарон сильнее сжал меч, готовый в любой момент отбить атаку. Чувство беспомощности одолевало его. Руки невольно дрожат, а нога делает шаг назад, тогда как зверь неумолимо движется вперед.       В какой-то момент Аарон ощутил, что больше нельзя отступать. Что если он сделает еще шаг – зверь набросится. А напасть первым было намного желательней, поскольку в таком случае у него будет шанс на успех. Он колеблется лишь мгновение, после чего делает резкий выпад вперед и взмахивает своим мечом.       Улица наполнилась грозным рычанием, от которого наверняка дрожали стекла. Аарон пытался ранить тигра, но каждый раз тот ловко ускользал от меча, не позволяя лезвию коснуться даже шерстинки. После очередного провала атаки Аарон ощутил, что зверь прекратил уворачиваться и стал нападать сам. Два противника практически танцевали на собственной арене, поднимая за собой облако пыли. Когти тигра противно скрипят, когда врезаются в землю после неудачного нападения. Зверь орет в раздражении, а потом начинает атаковать еще более яростно, не позволяя принцу даже передохнуть.       Выносливости Аарона не хватает, чтобы продолжать. Он все чаще уклоняется, нежели нападает, а когтистая лапа все ближе, словно издевается над его скорым поражением. То, что он не победит, становится очевидным.       Мечник в очередной раз взмахивает оружием, практически касаясь тем шеи тигра, но последний резко делает шаг назад. Аарон не успел даже понять, как зверь прыгнул на него, выбивая лапой оружие из рук. Неимоверная сила валит уставшего мужчину, а затронутая когтями рука отдает жаром, словно к ней приложили раскаленные прутья. Четыре ровные полоски моментально наполняются кровью.       Тигр ставит свои лапы прямо у головы Аарона и опускает морду. Мужчина может почувствовать зловонный запах из его пасти, напоминающий трупную гниль. Слюна скатывается с подбородка, тягучими каплями падая на землю лядом с человеком, а обезумевшие глаза смотрят на шею, словно примериваясь.       Никто не поможет ему. Никто так и не вышел, чтобы попытаться спасти Аду или помочь ему в этом неравном сражении. И от этого становится тошно. Собственное бессилие ощутимо, как никогда прежде. Рука болит все сильнее, но вот все остальное тело словно потеряло чувствительность. Будто оно приняло исход и пытается принять его как можно безболезненнее.       В этот самый момент Аарон не жалеет себя. Единственное, в чем он не может себя простить, так это в том, что оставит Бернардайн и Велора. Ему глубоко плевать на себя, но стоит только представить, в каком ужасе исказятся их лица, как ненависть к самому себе растет с небывалой силой. И ему действительно больно, что он так торопливо покидал деревню. Он был слишком в себе уверен, а сейчас его самомнение привело к неизбежной смерти, что острыми клыками приближается к шее.       Обреченно вздохнув, Аарон прикрывает глаза, готовясь принять свой исход. Недалеко раздается вой, а затем быстро, словно вихрь, нечто бросилось на тигра, заставляя того броситься в сторону. Аарон открывает глаза и смотрит на своего неожиданного спасителя.       Закат ощетинился, а из его глотки выходит что-то действительно жуткое, напоминающее завывание и рычание. Откинутый в сторону тигр поднимается, а его хвост злобно бьет по бокам. Теперь же, когда он встретил достойного противника, зверь и вовсе стал шальным. Два хищника, желающие друг другу смерти, резко рванули вперед, пуская в ход зубы и когти.       Более захватывающего и жуткого сражения Аарон не видел никогда. Звери встают на задние лапы и пытаются вцепиться друг другу в глотки, попутно раздирая когтями грудь своего противника. Однако шея Заката имела более густую шерсть, отчего становилась более защищенной, нежели у тигра. Именно поэтому шкура чудовища окрашивается в красный, в то время как венатор оставался практически невредимым.       Завороженный зрелищем Аарон не сразу замечает появившегося рядом человека. Лишь когда его разодранной руки коснулись, вызвав вспышку жуткой боли, мужчина повернулся к Таллизиуму.       – Потерпи немного.       Лекарь достал бинт и стал накручивать его вокруг раненой руки. Ткань быстро пропитывалось кровью, но тугие кольца немного притупляли боль, отчего становилось легче.       – Уходи в дом!       Стоило лекарю завязать бинт, как он тут же бросился к Аде. Женщина потеряла сознание, и Таллизиуму не составило труда взять ее на руки. Как можно аккуратнее прижав Аду к груди, он быстрым шагом направился в ее дом.       В этот самый момент тигр опустился на лапы, а Закат ударил того лапой по морде. Острые когти оставили глубокие шрамы, кровь из которых быстрыми струйками стекала по шерсти, словно полосы у обычного тигра.       После этого зверь немного пригнулся и начал отступать назад. Закат же напирал, словно огромный ледник. Он яростно рычал и с каждым его шагом тигр отступал все дальше, пока и вовсе не скрылся в лесной чаще. Венатор широко расставил лапы, а затем громко зарычал, словно своим голосом оповещал всех о своей победе.       Еще некоторое время постояв и убедившись, что тигр ушел, Закат медленно потрусил к дому. Заметив лежащего на земле Аарона, он подставил свою голову, чтобы помочь подняться. Схватившись за шею здоровой рукой, мужчина смог встать на ноги.       – Спасибо.       Пускай ранили только руку, падение от удара оказало намного более пагубные последствия, чем ожидалось. Тело, словно очнувшись ото сна, отдало тупой болью, от которой Аарон практически упал на землю. Лишь быстрая реакция Заката не позволила вновь случиться этой встрече и, немного прихрамывая, мужчина при поддержке венатора дошел до дома.       Дверь была выбита, поэтому Аарон сразу очутился в океане висящих украшений. Пускай большинство тигр сорвал, когда вытаскивал Аду из дома, часть все еще мирно покачивалась под ветром, что вольготно гулял среди подвесок.       Таллизиум опустил Аду на подушки и стал осматривать ее руку. Лекарства и инструменты под его руками появились, словно по волшебству. После событий последних дней Аарон не удивится, если лекарь спит со своим инструментарием. Не обращая внимания на зашедшего мужчину, Таллизиум принялся за работу.       Схватка вытянула все силы, отчего Аарон медленно лег на подушки, стараясь не потревожить свою раненную руку. Ткань быстро пропитывалась кровью, которую даже бинт уже не мог сдержать. Аарон не может даже думать об этом, потому как неистовое желание спать окутывает его, словно мягкое одеяло.       – Не смей закрывать глаза, – столь властный голос практически силком вытаскивает его из полудремы и Аарон не может удержаться, чтобы посмотреть на Таллизиума.       Аарон может видеть только его спину. Волосы мужчины разметались по спине и подушкам водопадом, и от этого его вид становился слишком измученным, пускай даже не видно лица. Видимо крики Ады разбудили его, и лекарь без малейшего промедления выбежал за Аароном. Если его спас Закат, значит ли это, что лекарь в самом начале выпустил его, чтобы помочь?       Таллизиум в буквальном смысле спас ему жизнь, и Аарон хотел поблагодарить его, вот только из горла вышел невнятный хрип.       – Лежи спокойно, я сейчас закончу.       Когда Таллизиум заканчивает с Адой, Аарон становится единственным, на кого сейчас направлен взор. Принц был прав касательно своей догадки. Таллизиум был действительно уставшим. В какой-то момент Аарону даже становится совестно, что он не одолел тигра и тот побеспокоил сон сидящего рядом с ним мужчины. И пускай лекарь проснулся еще до того, как принц добрался до хищника, мужчина все еще считал себя немного виноватым.       – Тебе повезло, что рана не глубокая. Не нужно накладывать швы, – Аарон удивленно смотрит на свою руку, с которой Таллизиум уже успел снять бинты.       С утверждением лекаря он может смело поспорить. Учитывая количество крови, которой он лишился, рана казалась ему совершенно смертельной. Как он не отошел в мир иной еще на улице – настоящая загадка.       Стоило ему начать обрабатывать шрамы, как руке стало в разы легче. Аарону казалось, что прямо сейчас он должен биться в истерике от всепоглощающей боли, вот только она так и не приходила. Рука немеет под мягкими пальцами, будто ее засунули в холодную воду, отчего она теряет всякую чувствительность. После того, что он пережил, отсутствие боли было самым прекрасным подарком.       – Я же сказал тебе идти в дом, – начал говорить Таллизиум, когда закончил с мазью и заново начал обматывать руку. – Почему ты продолжал лежать?       Аарон даже не знает, что ему следует ответить. Он был заворожен битвой двух огромных монстров, что не смог в тот момент даже двигаться. Был ли это восторг или ужас – неизвестно.       – Не смог встать.       Таллизиума ответ явно не удовлетворил, пускай на его холодном лице этого и не видно. Только сейчас Аарон понял, что лекарь оставался таким же отстраненным и равнодушным, как и при их первой встрече. Даже появление огромного тигра совершенно его не смутили, а обработка чужих ран и вовсе не вызвала никакого подобия эмоций. Лишь усталость делала этого человека хоть немного живым. Не будь ее, то Аарон бы считал, что перед ним живая статуя.       – О чем ты думал, бросаясь на тигра?       На самом деле он совсем не думал. В тот самый момент он лишь хотел спасти человека, поэтому не сильно задумывался, как это сделать. Нужно было выпустить венатора и уровнять их положение, но тогда Аарон считал, что у него есть все шансы и самому справиться с тигром. Впервые в жизни внутренний голос подвел его.       – Я хотел спасти Аду. Боюсь, не успей я, то ее давно бы убили.       – Не будь ты таким безрассудным, то сейчас у меня был бы только один пациент.       Аарон не удерживается от смешка. Нервы сдали окончательно, и в упреке Таллизиума он нашел что-то утешительное. Будто лекарь переживал за него, и от этого было вдвойне смешно.       Их отношения нельзя было назвать ни приятельскими, ни уж тем более дружескими. Даже нейтральными их не обзовешь. Беспокойство со стороны Таллизиума было не более чем вынужденным, отчего Аарон чувствовал практически детскую обиду.       Стоило Таллизиуму закончить и опустить перевязанную руку на подушки, как на ту вновь накатила боль. Пускай и слабая, но все равно вызывающая дискомфорт. Волшебные руки лекаря словно все это время сдерживали ее, но стоило их убрать, как та вернулась.       – Останемся здесь, – говорит лекарь. – Завтра отправимся в деревню.       – Что? – слова Таллизиума шокировали Аарона и он даже немного приподнялся, чтобы лучше разглядеть своего собеседника. – Ты шутишь? И оставить всех здесь с этим монстром?       – Я сделал все, что требовалось от меня. Нет смысла здесь оставаться.       – И что с того? Ты хочешь оставить всех этих людей на съедение тигру? Ты сам себя слышишь?       Голос, наконец, вернулся, что позволяло Аарону набросится со словами на лекаря. Тот невозмутимо сидел рядом и совершенно не реагировал на то, как грубо с ним разговаривают.       – Эти люди отказались от помощи, – начал он, а потом посмотрел на чужую руку. – К тому же ты ранен. Что в таком состоянии мы сможем сделать?       – У нас есть два венатора! – воскликнул Аарон. – Закат практически разделался с ним, а с Громом удача и вовсе встанет на нашу сторону.       – Я не отправлю Заката, – Аарон заметил в глазах и голосе Таллизиума нескрываемое раздражение. – Я сделал это лишь потому, чтобы спасти тебя. Убивать тигра я не намерен, поэтому и мой венатор не пойдет на это.       – То есть ты хочешь оставить их на произвол судьбы? – найдя в себе силы, Аарон сел.       – Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Это пока еще никто не умер, а лишь обошелся изодранными конечностями. Что если дальше все станет только хуже?       Лекарь устало вздохнул и опустил голову. Тени от его волос сделали его лицо в полумраке совсем жутким, словно у мертвеца.       – Зря я взял тебя с собой.       Для Аарона это было последней каплей. Он резко встал и, не обращая на Таллизиума больше внимания, вышел из дома.       Закат сидел у двери и обеспокоенно посмотрел на вышедшего мужчину. Было странным, что только одно присутствие этого венатора заставило Аарона немного остыть. Погладив пушистую шею и убедившись, что на ней нет ран, принц вышел на дорогу. Меч без малейшей капли крови лежал на земле и отражал холодную луну, словно зеркало. Забрав его, Аарон направился к постоялому двору.       Этой ночью тигр вряд ли сунется вновь, поэтому можно позволить себе немного отдохнуть. Оставаться рядом с Таллизиумом он не намерен, поэтому уверенным шагом пошел в дом, даже не обернувшись.       Погода выдалась на редкость мерзкая. Тучи сгущались, не позволяя даже лучу солнца пробиться сквозь их серую армию. Скорее всего ближе к полудню пойдет дождь.       Приведя волосы и одежду в сносный вид, Аарон спустился вниз. Хозяин постоялого двора сидел за столом с какой-то женщиной и задорно улыбался, вызывая у дамочки смущение. Вели они себя так, будто не в их поселке совсем недавно практически убили человека, что вызвало у Аарона злость и непонимание.       Заметив проснувшегося мужчину, хозяин махнул рукой, подзывая того к себе.       – Присаживайтесь, господин, – начал он. – Быть может хотите чаю?       Стоило лишь кивнуть, как хозяин скрывается из виду, оставляя Аарона наедине с женщиной. Одета она довольно богато, что несвойственно здешним местным. Дорогие серьги и цепочка, а на руке сверкает перстень с крупным изумрудом. Явно кто-то из городской знати. Загадкой было лишь то, что женщина делала в этой глуши.       – Присаживайтесь, – сказала она, махнув рукой на свободный стул. Присев, мужчина позволил себе более детально осмотреть особу. Женщина в возрасте, но ее косметика скрывала все изъяны, делая лицо более юным и ухоженным. Лишь на шее можно увидеть грубые морщины, которые ничто не способно скрыть. Она с грацией взяла чашку и сделала глоток. Темно-красная жидкость невероятно сильно выделялась в белой посуде, отчего стало понятно, что там даже близко не чай.       – Какими судьбами здесь, госпожа? – Аарону стало очень интересна причина присутствия женщины в этом месте.       – Приехала к вашей гадалке, вот только она, оказывается, сегодня не в духе.       Видимо она приняла Аарона за местного, поэтому не сильно церемонилась с ответом.       – Не в духе? – не понял мужчина. – О чем вы говорите?       Она явно была женщиной вспыльчивой, поскольку непонимание Аарона стало выводить ее из себя.       – О том, что ваша гадалка отказала мне в приеме, ссылаясь на то, что сегодня нет возможности связаться с духами. Я договаривалась с ней о встрече еще два месяца назад, а сейчас вынуждена сидеть здесь и ждать, когда меня позовут.       В этот самый момент пришел хозяин и поставил перед Аароном чашку с чаем. Даже не притронувшись к напитку, принц спросил:       – Хозяин, мой спутник сегодня ночевал здесь?       – Что? – не сразу понял он. – Он же приходил с вами. Еще пока никуда не уходил. Спит еще, наверное.       Аарон резко встал и, не обращая внимания на окрик мужчины, вышел из дома.       Местные занимались своими делами, совершенно не беспокоясь о том, что произошло ночью. Аарон даже подошел к одной девушке и спросил, слышала ли та ночью крики. Та испуганно что-то прошептала, после чего убежала. Заметившие это люди стали сторониться Аарона, словно боялись, что он подойдет и к ним.       Дом Ады выглядел слишком обычным. Дверь стояла на своем месте и лишь при внимательном рассмотрении можно заметить трещины на стене и древесине. Все это действительно было странно. Люди не могли ничего не слышать, но зачем в таком случае строить из себя глухих? Не найдя ответа на свой вопрос, Аарон шагнул в дом. Женщина вольготно раскинулась на подушках, и лишь ее перебинтованная рука служила напоминанием о случившемся этой ночью.       – Где Таллизиум? – не стал церемониться Аарон.       Ада довольно улыбнулась и здоровой рукой взяла яблоко.       – Зачем же он тебе, красавчик? – она сделала укус, а по ее подбородку покатилась капля сока.       – Где он?       – Не злись так. Он спит в соседней комнате.       Аарон, не спрашивая разрешения хозяйки, пошел вглубь дома, чтобы убедиться. Таллизиум спал на узкой койке, даже не позаботившись о том, чтобы раздеться или укрыться. Бледные тени все еще сохранились на его лице, отчего вид у него был крайне жалкий. Аарону даже стало стыдно за свой вчерашний срыв. Лекарь вчера был слишком уставшим и вряд ли мог мыслить здраво, а он накинулся на него с обвинениями.       Он тихо вышел из комнаты и вернулся к Аде. Стоило ему сесть напротив женщины, как та широко улыбнулась, обнажая практически белоснежные зубы.       – Тебе погадать, красавчик?       – Ты отказалась принять горожанку, – напомнил он. – Почему же?       – У меня сейчас небольшие проблемы, как ты можешь заметить, – она показала на свою многострадальную руку. – Эта женщина требует от меня слишком многого. В таком состоянии я ничего не сделаю.       – А погадать мне, значит, можешь?       – Таллизиум сказал, что ты попытался меня спасти. Не думаю, что для маленького заклятия я потрачу слишком много сил.       – Все равно я не верю в это.       – Ну как знаешь, – она вытянула из всей горы подушку, на которой красовалось темно-красное пятно. – На самом деле я уже погадала на твоей крови и могу рассказать тебе что-нибудь из твоего будущего.       Видимо именно на этой подушке лежала его рука, оттого на ней и осталась кровь.       – Да ладно тебе, послушай мое предсказание.       – Меня больше интересует то, почему вы так спокойны в этой ситуации.       – Давай так! – воскликнула она, подняв указательный палец к потолку. Ее резвость немного удивила, поскольку совсем недавно ее практически лишили руки. – Я погадаю тебе, а потом отвечу на все твои вопросы.       Другого выбора у Аарона не было, поэтому он кивнул.       Ада положила подушку на стол, а потом вытянула колоду карт.       – Пускай я и узнала часть твоей судьбы, все же большая часть осталась для меня неизведанной. Но вот сейчас все должно собраться в общую картину.       – И что же тебе сказала моя кровь?       – То, что ты слишком скептичен, – съязвила она, а затем ловко развернула колоду веером. – Тяни карту.       Вытянув что-то из центра, Аарон не успел ее даже увидеть, как Ада вырвала ее из рук. Внимательно рассмотрев картинку, она начала говорить:       – Тебя ждет длинная и тяжелая дорога, полная даров и лишений.       Вновь указав на карты, она показала три пальца, прося вытащить соответствующее число карт. Мужчина не стал заморачиваться и вытащил те, что лежали рядом. Взяв их, Ада начала раскладывать карты на стол.       – Дорога будет удачной, но только то, что ты считаешь финалом, является только серединой пути. Конец дороги слишком непонятен, – она нахмурилась, выкладывая последнюю карту. Три человека в жутких масках смотрели прямо на Аарона. – Самые близкие люди не те, за кого себя выдают. Их помыслы чернее ночи и они желают тебе только погибели.       Аарон никогда не верил в подобную чушь, но от то, как резко переменилась атмосфера в комнате, стало некомфортно. За следующей картой он тянулся осторожно и в этот раз попытался вытянуть что-то с самого края.       В стеклянном фужере плавал глаз. Ножку бокала обмотала черная змея и, окунув свою голову в жидкость, собиралась проглотить глазное яблоко. Не зная, как реагировать на подобное, Аарон передал карту Аде.       – Пострадает дорогой тебе человек. Близкий и родной. Черная змея окажется рядом и приведет его к чему-то ужасному.       – Смерти? – не удержался спросить Аарон.       – Не обязательно, – ответила ему Ада. – Но то, что это сломает жизнь этого человека – факт.       Предсказание было слишком темным и расплывчатым. И пускай большинство гадалок постоянно предрекали что-то плохое, чтобы предложить свои услуги по отваживанию недуга, Ада выглядела слишком серьезно. Даже неверящий в подобное Аарон внимательно внимал ее словам, пытаясь найти в них совпадения с собственной жизнью.       Их действительно ждала долгая дорога, это было правдой. Но так можно сказать абсолютно каждому, чтобы заставить человека поверить в правдивость своих слов. Но даже если поверить в это, то почему дорога не закончится на том моменте, когда они прибудут в Орхидею? Получив армию и вернувшись домой, Аарон займет место принца и со стороны будет наблюдать за тем, как сестра и отец начнут новую войну с неприятелем, что посмел напасть на их город. Или же именно возвращение домой будет служить окончанием его пути? В таком случае Аарон может только удовлетворенно вздохнуть.       – Давай я погадаю тебе на любовь, – воодушевилась она. – Темное твое будущее, так пускай хоть немного тебя развеселю.       – Ты же сказала, что после этого ответишь на все мои вопросы.       – Да, но я же не сказала, когда это сделаю. Давай, что ты теряешь?       Он ничего не терял, поэтому в очередной раз согласился на эту глупую идею.       – Выбери из всех карт шесть и разложи в случайном порядке на этой подушке.       Гадать на любовь в подобной ситуации было крайне глупо, но Аарон хотел узнать ответы на свои вопросы, поэтому выбрав шесть карт и, выложив их в ряд, стал дожидаться предсказания. В очередной раз карта с глазом заставила его насторожиться.       – Теперь уже моя любовь пострадает? – не выдержал он.       – Каждая карта может иметь разное значение в том или ином гадании. Главное – знать ее суть, – пояснила она. – А ты счастливчик, красавчик.       – Это еще почему?       – Счастливчик, потому что свою судьбу ты уже встретил.       Ада вытянула сразу две карты и положила их рядом с первой. Теперь на Аарона уставилось живое дерево и горящая в огне женщина.       – Эти две карты говорят, какие вас ждут взаимоотношения, – она поднимает карту с деревом. – Она говорит о гармонии и взаимопонимании. Вы примите друг друга такими, какие вы есть. Со всеми ранами и недостатками.       Она взяла карту с ведьмой и стала пояснять ее значение.       – Душа твоей судьбы будет слишком израненной, поэтому она будет всегда искать в тебе утешение и поддержку. И если ты не предоставишь ее в нужное время, это может плохо закончиться.       Любой человек, состоящий в отношениях, должен поддерживать своего партнера. Это было естественно, как день и ночь, поэтому то, что говорила Ада, было крайне бессмысленно. Она вытянула еще одну карту, на которой изображен дракон. В своей пасти он держит огромное дерево, на ветвях которых висят яркие фрукты.       – Эта карта говорит о характере твоей родственной души. Человек с сильным характером, но в то же время мудрым взглядом на жизнь.       – Говори уже, что значат последние карты, – на самом деле Аарону уже надоело слушать эти сопливые россказни, поэтому он попытался заставить Аду закончить быстрее.       – Можно немного терпения? – возмутилась она. – Тебе совсем неинтересно, что это за человек?       – Мне больше интересны совершенно другие ответы.       Недовольно цокнув языком, Ада подняла две последние карты, не позволяя Аарону увидеть их содержимое.       Ее лицо практически мгновенно переменилось.       – Ну что там? – не унимался мужчина.       Женщина опустила карты, позволяя Аарону увидеть огромного бешеного битая, что топчет ногами вооруженных копьями людей. Лица тех, что не превращены в кровавое месиво, изуродованы жуткими ртами, которые занимали большую часть их лиц. Они кричали в агонии и страхе, и Аарон перевел взгляд на другое изображение, не желая смотреть на подобный рисунок.       На другой карточке изображена фигура в черном. Никакого лица нет и в помине. Лишь черный силуэт, на плечах которого лежат красные лепестки.       – И что же это значит? – Аарону было любопытно, что на этот раз выдумает Ада.       Вот только посмотрев на ее лицо, у мужчины пропало всякое желание шутить. Ада смотрит на карты с нескрываемым ужасом, а ее глаза панически метаются от одного изображения к другому.       – Мне никогда не выпадала подобная комбинация, – прошептала она.       – Так что же это? – не унимался Аарон, принимая ее поведение за очередной развод для доверчивых клиентов.       – Кто-то из вас погибнет.       Даже Аарон замолчал.       – И смерть эта ужасная, я даже не знаю, как это объяснить, – она схватила со стола карту с битаем и стала ее рассматривать, словно в надежде найти ответ. – Жуткая и мучительная, полная агонии и боли. Но самое страшное в этом то, что этот человек сам пойдет на нее. Он сделает это совершенно добровольно.       – Может его убьют?       – Нет-нет, – Ада схватила карту с плащом. – Будь это убийство, то у плаща был бы меч, а не лепестки. Кто-то из вас сам подпишет себе смертный приговор.       Она замолчала, словно пыталась прийти в себя, в то время как Аарон внутренне закипал. Предсказание показалось ему полным бредом, поэтому он не сильно на нем зациклился. Его все еще больше интересовал вопрос того, почему Ада в панике не сбегает из деревни.       Немного передохнув, Ада поправила свои волосы и упала на подушки. Будто не она несколькими секундами ранее пыталась показать ужас, женщина вновь улыбнулась. Неизвестно откуда у нее в руках вновь появилось то самое яблоко, но она в очередной раз укусила красный плод, так хорошо гармонирующий с ее ногтями.       – А ты интересная личность, красавчик, – заговорила она. – Для обычного западного человечка ты удивительно много неприятностей собрал на свой хвост.       – Мне нужны ответы, – напомнил мужчина.       – Да, конечно. Что именно ты хочешь знать?       – Почему ты так спокойна в этой ситуации?       – А я должна в истерике лежать в углу и жалеть себя? – удивилась она. – Брось, красавчик. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на подобные сопли.       – Тебя ночью чуть не убили.       – Но не убили же. Смотри, – она показала здоровой рукой на свое лицо. – Я вполне жива и практически здорова.       – Тигр может вернуться и закончить начатое. Тебя это совсем не волнует?       Женщина усмехнулась, но Аарону показалось, что в этот раз что-то было не так. Она была печальной, словно слова мужчины ранили больше, чем веселили.       – Какой смысл убегать, если он захочет закончить?       – Что ты хочешь этим сказать?       Аарону казалось, что он как никогда близок к разгадке странного поведения местных. Он внимательно слушал, надеясь получить ответ, но был резко опушен на землю. Ада, словно отойдя ото сна, сказала:       – Забирай Таллизиума и уходите, пока сами целы. Дела этой деревни вас не касаются.       Опешивший от подобных изменений Аарон даже не нашел слов, чтобы что-то сказать. Женщина словно утомилась играть веселье и беззаботность, а явив на свет свое истинное лицо, старалась как можно быстрее лишиться зрителей.       – Я хочу вам помочь!       – Ты сделаешь только хуже. Убирайся!       Она поднялась и покинула комнату, оставляя Аарона на съедение все новым и новым вопросам, что появлялись в его голове.       То, что здесь происходило, точно ненормально. Об этом явно знает вся деревня, но никто так и не хотел отвечать, словно боялся, что темные тайны их поселения выйдут наружу. И чем больше Аарон об этом думал, тем больше считал себя обязанным разгадать причину всего того, что здесь происходит.       Не зная, куда податься, Аарон пошел в комнату Таллизиума. Последнему было явно некомфортно спать на такой узкой кровати и Аарон, скрипя душой, собирался его разбудить.       – Талл, тут неудобно. Давай вернемся на постоялый двор.       Говорил он тихо, чтобы вывести из сна медленно и неторопливо. Таллизиум только хмыкнул что-то невнятное, после чего развернулся спиной. Высокий воротник явно доставлял ему дискомфорт и Аарон все еще не понимал, почему он их так упорно носит. На каждой их встрече этот воротник сидит на шее, словно удавка, а затянут он так туго, что невольно удивляешься, как Таллизиум все еще может дышать.       Пытаясь хоть немного помочь лекарю, Аарон медленно потянулся к ткани, чтобы ее ослабить. Руки немного дрожат, а разум шепчет, что ему не следует этого делать. Но некое чувство запретного одолевает его. Это самое чувство нашептывает, что в его действиях нет ничего зазорного, и он просто пытается помочь своему знакомому удобнее устроится.       Но когда его пальцы практически касаются ткани, чужая рука резко хватает его за запястье. Таллизиум просыпается и лицо его не выражает ничего, кроме ярости. Будто Аарон коснулся чего-то действительно личного.       – Что ты делаешь? – голос лекаря немного хрипит ото сна.       – Я хотел тебя разбудить, – соврал Аарон.       Таллизиум не поверил ни единому его слову, но спать больше не лег. Встав с кровати, он торопливо покинул комнату. Аарон внутренне стонет, когда понимает, что сегодня все явно сговорились оставить его в этом доме, поэтому он поспешно следует за лекарем.       В этот раз он больше так не взвинчен, поэтому хотел попытаться вновь поговорить с Таллизиум, чтобы остаться в деревне. Догнав последнего уже на улице, Аарон начал говорить:       – Я знаю, что ты вновь скажешь мне, что мы должны вернуться, но я уверен, что нам нужно разобраться с тем, что здесь происходит. Ада вела себя…       – Мы остаемся.       – Странно… – не готовый к тому, что его перебьют, Аарон не сразу понял значения слов Таллизиума. Лишь когда до него дошло, он удивленно воскликнул. – Но почему ты передумал?       – Ты был прав, тут действительно происходит что-то странное.       – И ты это только сейчас понял?       Недовольство Таллизиума заставило принца заткнуться.       – Вчера Ада начала бредить. Она рыдала и умоляла тигра о прощении, а утром попыталась вести себя так, как раньше.       – Меня больше беспокоят то, как они реагируют на все это, – говорит Аарон. – Они ведут себя так, словно ничего не произошло. То, что они бредят, не так удивительно.       – Почему же?       – Я встретил одного сумасшедшего, – начал рассказ Аарон. – Он поклонялся камню в лесу и называл всех местных жителей убийцами.       – Нужно поговорить с ним.       Не ожидая подобного ответа, Аарон замер у самого порога дома. Таллизиум подходит к двери и уже собирается зайти внутрь, как замечает пропажу.       – Что еще?       – Мы действительно останемся?       Он хотел знать точный ответ. Если вдруг Таллизиум решит бросить все на середине пути, то им действительно лучше покинуть это место. Аарон не найдет себе места, если ответ будет совсем рядом, а из-за каприза лекаря придется все прекратить. Реакция местных подсказывает, что если Талл покинет деревню, они не станут его здесь терпеть. Лишь уважение к этому мужчине заставляло их терпеть присутствие чужака.       Таллизиум тяжело вздыхает и поднимает голову вверх, будто спрашивая богов, за что ему такое наказание.       – Да, – произносит он, а затем заходит в дом.       Аарон довольно улыбается и забегает следом еще до того момента, как дверь успевает закрыться.