Сиреневое пламя войны

      Люди в зале стали падать, словно спелые яблоки, которые ветка больше не может удержать. Продолжают стоять лишь те, которые держат пленных. Но даже их хватка не так крепка, как раньше. Будто обезумевший Дугальд потерял над ними власть и те вот-вот упадут на пол.       — Думаете, что можно меня одурачить? Думаете, что вам это сойдет с рук?       Глаза Дугальда стали неестественно оттенка, а вместе с покрасневшим от напряжения лицом и острыми зубами, мужчина потерял вид того простодушного и веселого толстячка. Сейчас это был воистину ужасный зверь.       — Раз не хотите говорить, из какого вы рода, то и не нужно. Все равно за ваши головы я получу поощрение.       Бедра Аарона вновь коснулись. Таллизиум не убрал своей ноги вплоть до того момента, пока Осень не переползла на колени Аарона. Последний мог лишь догадываться, что мужчина хочет сделать.       — Ты, — одной рукой Дугальд продолжал удерживать меч, подняв который заставил Аарона поднять голову. — Либо ты говоришь мне правду, либо я убиваю каждого в этой комнате.       Аарон понимает, что сейчас лишь он один может сделать хоть что-то. Бернардайн так и не смогла подняться, пускай ее попытки все никак не прекращались. Раз за разом она пытается, однако ноги не выдерживают и она падает. Дугальд не сдерживался, когда оттолкнул ее хвостом. Аарон считал чудом, что сестра смогла не потерять сознание.       На Велора не стоит надеяться, потому как мальчишка никогда не держал в руках ничего опаснее огромного тома по всевозможным растениям и зверям, а Таллизиум так и оставался тайной. Неизвестно, мог ли тот вообще что-либо противопоставить Дугальду кроме своих знаний.       Когда Аарон почувствовал движение на своих коленях, его осенила догадка. Возможно именно это и хотел сделать Таллизиум.       Дугальд контролировал всех присутствующих здесь людей, однако стоило ему только потерять контроль, как большая часть из них упала. Значит возможность контролировать у него есть лишь тогда, когда он полностью может держать себя в руках. Если попытаться заставить его еще больше рассвирепеть, Дугальд может окончательно потерять власть над людьми.       — Если тебе так важно знать, то посмотри на медальон на моей шее, — произнес Аарон.       Аарон знал, что раньше охотники носили фамильные медальоны. Хоть где-то он не был глупее всезнающего Таллизиума.       Будь Дугальд хоть немного в себе, то приказал бы это сделать прислуге. Однако сейчас, когда пелена злости закрыла ему глаза, сам убрал меч и схватил Аарона за воротник. Он подошел достаточно близко, чтобы сидящая на колене змея, которую закрывает лишь уголок от стола, смогла укусить дракона.       Оружие падает из рук Дугальда, а сам он кричит так громко, словно его пронзили не два маленьких зуба, а сотня отравленных стрел.       Этого достаточно, чтобы оставшиеся под контролем люди упали. Пока Дугальд корчился от боли на полу, Таллизиум взял со стола нож и освободил Аарона.       Гром вырывается из пут, а остальные венаторы, наконец, начинают двигаться. Тайфун приходит в себя первым и еще до того, как Аарон успел взять с пола меч, бросается на Дугальда и придавливает того к полу.       — Архана притащили, уроды! Да как вы вообще посмели?!       Теперь, когда на Дугальда направлен меч, а огромная когтистая лапа придавливает к полу, дракон потерял все свое былое могущество, так и не успев его явить. Хвост безжизненно лежит на земле, а не до концы выпущенные когти лишь немного почернели. Великое и грозное существо, в которое Аарон начинал верить из-за рассказов брата и Таллизиума, оказалось воистину слабым. Лишь элемент неожиданности дал тому возможность показать зубы.       Велор подбегает к сестре и осторожно помогает встать. Бернардайн с трудом держится на ногах, но все же находит в себе силы для того чтобы подойти и посмотреть на причину своей боли. Венаторы же окружили дракона подобно стене, что не даст злу прорваться наружу.       — Что будем с ним делать? — спрашивает Аарон.       — Свяжем и допросим, — ответила девушка.       — А если он продолжит превращаться в дракона?       — Не продолжит, — сказал Таллизиум. Мужчина внимательно посмотрел на место, куда укусила Осень. Ткань была мокрой от слюны, а на месте укуса красовались две еле заметные дырочки. — Какое-то время по его организму будет циркулировать арханий яд. Это полностью заблокирует его силу.       — Думаешь, что это меня хоть как-то остановит? — Дугальд находит в себе силы и поднимает голову. — Думаешь, что такой червь, как архан, способен заставить трехсотлетнего дракона лишиться сил?       — Прямо сейчас ты лежишь без сил на полу, а я в любой момент готов пронзить твое сердце мечом, — напомнил Аарон. Мужчина действительно не понимал, почему в такой ситуации Дугальд все еще пытается казаться опасным. — Так что если хочешь жить — молчи.       Он сказал это так убедительно, что с лица дракона мгновенно исчезла ухмылка.       — Сестра, тебе совсем плохо? — обеспокоенно спрашивает Велор.       Бернардайн действительно выглядела измученной. Ей пришлось выдержать несколько ударов обезумевшего дракона, поэтому даже то, что она сейчас стоит рядом, можно считать настоящей удачей. Аарон не хотел, чтобы та еще больше мучилась.       — Пускай Тайфун донесет тебя до комнаты.       Дом больше не во власти Дугальда, а потому Аарон без малейшего угрызения совести мог сказать, что сейчас он принадлежит им. До тех пор, пока не появиться настоящий владелец, они будут считать его бесхозным.       Тайфун поднимает свою лапу и уходит к хозяйке. И прежде чем Аарон успел пригрозить Дугальду не двигаться, на грудь дракона легла другая лапа.       Гром опускает голову так низко к мужчине, что последний наверняка может почувствовать запах из пасти. По обнаженным клыкам скатывается слюна, которая падает Дугальду на лицо. Гром дорвался до того, кто посмел его схватить. Даже то, что перед ним одно из самых могущественных существ, которое им удалось пленить лишь чудом, венатора совершенно не пугало.       Аарон еще раз понимает, что он с Громом все никак не может найти общий язык лишь потому, что они слишком похожи. ***       После того как горожане осознали то, что произошло, началась паника. Все покинули здание и скрылись в городе, если вообще не постарались его покинуть.       Бернардайн и Велор в сопровождении своих венаторов покинули зал и отправились на поиски комнаты. Сестра держалась стойко, однако сейчас ей лучше отдохнуть.       Таллизиум же нашел комнату, в которой можно было разместить пленника. Она находилась в подвале и служила для хранения старья, которое уже давно пора выбросить. Здесь нет окон, а хорошая дубовая дверь должна была сдержать дракона, если тот будет чудить.       Они притащили кресло и усадили Дугальда, после чего Аарон привязал того веревкой. Вспомнив, что совсем недавно он точно так же был связан, принц посильнее привязал дракона. Наверняка больно, однако Аарон не смог отказать себе в небольшой мести.       В комнату зашел Гром и сел рядом с пленником, словно сторожевой пес. Закат же решил остаться в коридоре, тем самым охраняя единственный выход.       Пока Аарон и Таллизиум хлопотали с тем, чтобы зафиксировать Дугальда, последний даже не попытался вырваться. Видимо яд, который ввела Осень, оказался достаточно сильным, чтобы дракона парализовало. Но вот язык мужчины так и не закаменел.       — Не почуял этот арханий смрад, — рычит он, смотря на Таллизиума и вновь скрывшуюся в рукаве Осень. Лишь голова змеи торчала и с немым укором смотрела на дракона. — Черт бы меня побрал не учуять это. Я бы убил вас еще на пороге.       Видимо алкоголь все же действует на драконов, поэтому Дугальд так и не почуял притаившегося архана. Единственное, что казалось Аарону странным, так это то, что Таллизиум говорил, что Осень пока еще не имеет яда. Тогда как он смог провернуть трюк с отравленным укусом?       Аарон пообещал себе задать этот вопрос позже. Сейчас у них есть более важные вещи, которые необходимо узнать.       — Зачем ты пытаешься выловить охотников? — на Таллизиума не стоит надеяться, поэтому спрашивать начал Аарон.       — А ты догадайся, идиот.       — Это месть?       Дугальд усмехается.       — Было бы кому мстить. Если сам додуматься не можешь, то я тебе и слова не скажу.       Аарон не выдержал и ударил. Голова Дугальда откинулась в сторону, а из сломанного носа потекла кровь. Аарон не пожалел силы в этот удар. В нем он хотел показать хоть малую часть того гнева, что испытывал.       — Либо ты скажешь, либо я продолжу.       Дугальд улыбается окровавленными губами.       — Ты угрожаешь трехсотлетнему дракону, мальчишка. Поверь, я ощущал куда более страшные вещи, чем твой хилый кулак.       Дугальд издевался над ним, пытался выбить из колеи. Рука вновь непроизвольно сжалась в кулак и прежде, чем Аарон готов был вновь ударить дракона, чужая ладонь легла на предплечье.       — Успокойся. В этом нет нужды, — Таллизиум стоял совсем рядом и медленно опустил руку Аарона.       Лишь одно прикосновение, однако почему-то принц ощутил, что присутствие этого человека заставляет его немного остыть. Злость не исчезает полностью, однако из неконтролируемого лесного пожара она превращается в размеренный огонь в камине. Этот человек был олицетворением спокойствия, которое шло за ним, словно шлейф у платья. И теперь оно перешло к Аарону, который сделал медленный вдох и выдох. Понемногу он стал чувствовать себя не таким взбешенным.       — Ты сказал, что получишь поощрение за нашу поимку. Кто тебе это обещал? — спрашивает Таллизиум.       — Очень жаль, что носитель арханьего смрада является единственным внимательным человеком, — Дугальд кривится, будто ему действительно обидно. — Не что получишь, а кто… Интересно? А вот я ничего вам не скажу!       Нет, ну это уже издевательство! Дугальд был ближе к трехлетнему ребенку, который не хочет рассказывать секрет, нежели на мудрое многовековое существо, которое не раскроет рта, если ему действительно нужно что-то утаить.       — Значит тебе все равно на собственную жизнь, — холодно ответил Талл. Он вырвал у Аарона из рук меч, кончик которого мгновенно коснулся рубахи Дугальда. — Если так хочешь сохранить секрет своего хозяина, то молчи и дальше.       Ожидать такого от Таллизиума Аарон никак не мог, а потому даже не попытался вернуть свое оружие. Однако эта угроза чудесным образом подействовала на Дугальда. Дракон занервничал и сглотнул.       — Ты блефуешь! Ты не убьешь меня!       — Какой мне прок от живого тебя? — спрашивает Таллизиум и ощутимо давит на меч. Наточенное лезвие режет ткань и добирается до кожи. — Людям станет только легче, если одним драконом станет меньше.       Дугальд активно закивал головой, будто таким образом хотел отстраниться.       — Нет, я тебе не верю! Ты не сделаешь этого!       — Я же охотник, — соврал Таллизиум. Дугальд зашипел, когда полилась первая кровь. — Думаешь, что я оставлю тебя в живых, если не найду что-то крупнее такого жалкого червя?       Наблюдавший за всем этим Аарон не мог не восхищаться таким актерским мастерством. Принц не верил, что Таллизиум действительно пойдет до конца, однако чем больше Дугальд продолжал кричать, тем отчетливее Аарон чувствовал, что Таллизиум действительно способен на это.       Таллизиум действительно может убить.       Когда ткань на груди уже полностью пропиталась кровью, а слюна Дугальда перемешалась со слезами, он закричал:       — Ладно, я скажу! Прошу, перестань! Не делай этого!       В этот раз Дугальду удалось спасти свою шкуру. Таллизиум вынимает меч и возвращает его в Аарону.       Когда дракон перестал рыдать взахлеб, он начал тараторить:       — До… до нас… до нас дошла весть, что на столицу было совершено нападение.       — Это ты уже говорил, — напомнил Аарон.       — Да, но это означает далеко не то, о чем вы думаете. Нападавшие специально проиграли.       Аарон напрягся. Кулаки вновь непроизвольно сжались.       — Объясни.       — Много веков назад я встречался с другими драконами. Мы были обижены на Богов за то, что они с нами сделали, а потому решили напасть на Пушкинию и отвоевать себе кусок земли. Но наши планы прервали…       Дугальд закашлял, а Аарон вздрогнул. Затем дракон продолжил.       — Появился еще один дракон. Он пообещал, что если мы сдержимся, то он вот-вот поднимется на Небо и свергнет самих Богов. Именно поэтому он хотел, чтобы мы не нападали раньше времени.       — И что вы сделали?       — Я хотел жить! — взревел Дугальд. — Я согласился на его предложение. После смерти Богов он обещал место каждому, кто был рядом. Остальным он угрожал расправой. И это оказалась не пустая угроза! В течение десяти лет драконы, которые отказали ему, были убиты, а их камни вырваны из груди. Для того дракона этого должно было быть достаточно, чтобы вернуться к Богам.       — И он вернулся?       — Нет! — сейчас Дугальд был явно зол. Но не на Аарона и Таллизиума, а на дракона, который не сдержал клятву. — Нападение на столицу должно было стать предупреждением для нас, чтобы мы расчистили землю от охотников, которые могут являться угрозой для плана. Поэтому я сделал ловушку и создал яшманов, чтобы привлечь вас. Но это произошло только сейчас! Мы ждали слишком долго!       Выходит нападение на столицу было не для того, чтобы вновь объявить войну, а чтобы дать сигнал драконам, что пора приступить к плану, придуманному много лет назад?       В голове сразу всплывают картинки с кричащими детьми и женщинами, которые в окружении горящих домов молят о помощи. Как из убитых солдат вытекает кровь на дорогу, из-за чего та становится красной, будто ковер на коронации. Все то, что он видел, было не более чем приказом к действиям?       Аарон забывает про то, что он держит в руках меч. Он начинает избивать Дугальда с такой яростью, которой позавидует даже голодный яшман. Лицо мужчины превращается в кровавое месиво, а сам дракон хрипит, словно не может вздохнуть. Аарон сломал ему нос и, возможно, челюсть.       — Аарон, хватит, — Таллизиум появляется рядом и вновь берет Аарона за руку. Только в этот раз это не дарит успокоения. Мужчина вырывает руку и с новой силой начинает бить Дугальда, который уже с трудом начинает соображать. — Аарон, прекрати!       Вся ненависть, что накопилась за дни их скитаний, дала о себе знать. Аарон думал, что ему далось побороть всю ту боль от утраты дома, которая терзала сердце. Однако понял, что он не победил ее. Он лишь игнорировал ее и сейчас, когда язык дракона говорит то, что он не хочет слышать, она вернулась. Аарон пытался заглушить ее, избивая уже безвольного Дугальда, однако она становилась все сильнее. Кулаки уже сводит, но Аарон все продолжает бить.       Его хватают за руку и оттаскивают в сторону, после чего перед носом появляется черноволосая макушка.       — Прекрати.       Таллизиум смотрит на него снизу вверх. Его роста хватает лишь для того, чтобы упереться в грудь Аарона руками. Но даже этого достаточно, чтобы пелена ярости, застилающая глаза, медленно спала.       К Аарону вновь возвращается рассудок. Он несколько раз вздохнул, после чего посмотрел на результат своей работы.       Дугальд выглядел ужасно. Лицо измазано кровью, а нос изогнут под неестественным углом. Если драконы не обладают самоисцелением, то Дугальду придется тяжко. Аарон не сдерживался, когда пытался выместить на том свою злобу.       Когда он хотел подойти к Дугальду и проверить, жив ли тот, понял, что Таллизиум так и не убрал своих рук. Но как только Аарон это заметил, мужчина поспешно отошел.       В этот раз руки Таллизиума не были холодными.       Пускай тихо, но Дугальд дышал. Этого было достаточно для того, чтобы Аарон успокоился. Как бы сильно он ненавидел дракона, его смерть сейчас ни к чему. Дугальд оказался трусом, который выдал все свои тайны сразу, стоило только зажать в угол. Аарон в очередной раз разочаровался. Совершенно не то своенравное создание из сказок, мудрость которого так же непомерно велика, как и количество воды в море. Дугальд же был похож на облезлую жирную крысу, которая ради собственного благополучия предаст любого.       — Больше не делай этого, — просит Таллизиум. Он стоял у двери и поглаживал Заката по морде. Видимо он вновь доверил допрос Аарону, а потому счел лишним стоять рядом. — Он ослаблен ядом. Из-за твоих действий он может вообще не проснуться.       — Стой, — остановил его Аарон. — Ты же сказал, что архан слишком мал, чтобы вырабатывать яд. Откуда он тогда сейчас?       Вместо ответа Таллизиум достал из кармана маленький флакон. На его дне осталось совсем немного оранжевой жидкости.       — Я еще в городе заподозрил, что здесь обитает дракон. Только он может взять под контроль так много людей. Поэтому я обработал зубы Осени ядом.       А Таллизиум сама предусмотрительность. Не то что Аарон, который прекрасно понимал, что они шли в ловушку, но решил понадеяться на оружие.       — А семейство охотников? Откуда ты про это знаешь?       В семейном архиве такой фамилии точно нет, Аарон был в этом уверен. Так почему нечто столь важное, как предательство Императора, не было записано?       Вполне возможно, что это сделано для того, чтоб не омрачить репутацию Императора. Неизвестно, по какой именно причине охотники выступили против своего покровителя, однако этого должно быть достаточно, чтобы очернить Левента. Таким образом в архиве не написали об этом, чтобы никто ничего не узнал.       Так откуда Таллизиуму знать об этом?       — Бэлиг является членом этой семьи. Он мне об этом и рассказал.       Вот чего Аарон никак не мог ожидать, так это этого. Он решил промолчать, в надежде на то, что Таллизиум продолжит.       — Его отец был последним, кто еще пытался путешествовать по миру и истреблять чудовищ. Однако сам Бэлиг хотел спокойной жизни и обосновался в деревне.       — А деревня знает?       — Нет, только его жена и я. Нет нужды рассказывать это каждому, если человек к этому никак не причастен. Мне просто повезло, что Бэлиг решил рассказать.       У старейшины был довольно сложный характер. Его слова были полны мудрости, однако иногда он говорил такую глупость, что не придумает даже ребенок. Иногда он был добр, однако вполне мог и накричать. Трудно поверить, что этот самый обычный человек — выходец из знатного рода охотников.       — А мне почему рассказал? — спросил Аарон. Все же он не входил в круг доверенных лиц, которым Бэлиг мог рассказать свой секрет.       — А ты от меня отстанешь, если я не отвечу?       Аарон не сдерживается и усмехается. Разумеется, он не отстанет. То, что Таллизиум это понял, почему-то отдалось в груди приятным теплом.       Когда Дугальд застонал и попытался приподнять голову, в коридоре раздались шаги. Громкие, из-за чего Закат поднялся, а Таллизиум вышел. Аарон не видел, что там происходит, однако шаги прекратились сразу, как лекарь появился перед незнакомцами.       — Здесь находится дракон? — спросил грубый мужской голос.       — А должен быть? — Таллизиум почему-то не хочет отвечать.       — Мы из городской охраны. Дракон, которого вы держите в комнате, подлежит казни.       Вот так просто?       Прошло совсем немного времени после того, как люди очнулись от драконьего дурмана. За такой короткий промежуток невозможно принять решение по поводу чужой жизни. Будто солдаты только успели собраться и прийти в здание, а решение принимали по ходу движения.       — Кто дал вам на это разрешение?       — Вы понимаете, что происходит в городе? — неизвестный мужчина злился. — Этот дракон сожрал весь наш скот и припасы лишь за три дня, а многие люди ранены из-за его забав. Он опасен!       — А где вы были эти три дня? — спросил лекарь.       Мужчина какое-то время молчит, а Аарон хочет подойти и посмотреть на то, что происходит в коридоре. — Присмотри за ним, — просит он Грома и отходит. Зверь же только поводит ушами, не спуская своих глаз з пленника.       — Дракон что-то подмешал всем в еду, — сказал пожилой мужчина. Теперь Аарон мог его разглядеть. Тот лишь бросил на принца мимолетный взгляд, после чего продолжил разговор с Таллизиумом. — Абсолютно все были под его контролем. Мы не могли ничего ему противопоставить.       — Как так вышло, что ему удалось взять весь город под контроль? — удивился Аарон.       — А нам откуда знать? — возмутился старик. — Отдайте его нам и дело с концом!       — Да вы даже сделать ничего не могли. Что измениться теперь?       Лицо старика покраснело от злости, словно спелый помидор. Того и гляди взорвется.       — Если вы не выдадите его сейчас, то мы объявим вас преступниками. Даже если вы и помогли схватить его, сейчас вы мешаете свершиться правосудию!       — Какое же это правосудие без суда?       — А есть разница? Если не сейчас, то его приговорят к смерти завтра. Есть ли необходимость тянуть с этим?       Старик слишком остро реагировал. Аарон понимает, что того серьезно оскорбил то, что дракон имел над ним власть. Принц и сам понимал, что после случившегося Дугальда не отпустят. Даже если бы он не натворил дел, то горожане бы ополчились на дракона, как на возможную угрозу. Однако действительно справедливо ли судить хоть кого-то без настоящего суда?       Аарон не знал ответа на этот вопрос.       — Тогда дайте нам возможность задать еще несколько вопросов, — попросил Аарон. Ему нужно было знать, что драконы затевали.       — Мы должны казнит его прямо сейчас! Или же он наберется сил и уничтожит город!       Скрипя сердцем, Аарону пришлось уступить. Он ничего не мог противопоставить целому отряду солдат, а потому мог лишь стоять и смотреть, как те врываются в комнату. Гром на это встает и угрожающе рычит. До тех пор, пока Аарон не уводит венатора в сторону, никто из солдат так и не подошел к Дугальду.       Развязав веревки и заключив дракона в кандалы, двое солдат потащили его бессознательное тело к выходу. Оставшиеся же окружили их и без слов благодарности покинули комнату. Аарон мог только смотреть на то, как последний мужчина скрывается в коридоре.       — И что они с ним сделают? — спрашивает Аарон. Когда Таллизиум посмотрел на него, мужчина понял, какую глупость сказал. — Я имею в виду то, как будет проходить казнь.       — Скорее всего на площади. Им нужно показать людям, что дракона убьют.       — Выйдет ли хоть кто-то после того, что случилось?       — Люди в любое время готовы смотреть на боль, если она принадлежит не им.       Быть может Аарону только показалось, но голос Таллизиума совсем немного дрогнул. С этой мыслью он взял Грома за поводья и вышел за лекарем. Больше им здесь делать нечего. ***       Аарон проведал сестру. Девушка чувствовала себя не так хорошо, как хотелось бы, однако Таллизиум пообещал, что уже завтра она будет крепко стоять на ногах. Лишь синяки и ноющая боль будут преследовать ее несколько дней. Это были действительно хорошие новости. Аарон переживал, что Дугальд мог сломать сестре пару костей.       — Не переживай, — сказал ей Аарон. — Я разукрасил Дугальда так, что ты его и не узнаешь. Все ради дорогой сестренки.       — Не помню я, чтобы просила об этом, — сказала девушка. — Да и не думаю, что там что-то серьезное. Я скорее человека гусиным пером изобью, нежели ты своими кулаками.       Это хорошо. Сестра все еще остра на язык, а значит все в порядке.       Под окнами стало шумно. Не стоило даже выглядывать чтобы понять, что люди собираются на площади.       — Его действительно казнят? — спрашивает Велор.       — Он совершил преступление, — сказала Бернардайн, — поэтому должен умереть.       Таллизиум еще некоторое время побыл с ними, а после подошел к Закату. Похлопав зверя по шее и заставив того встать, он направился к выходу.       — Ты куда?       — Посмотреть на казнь.       Когда мужчина был уже у выхода, Аарон вновь окликнул его:       — Подожди, я с тобой.       — Зачем тебе это? — кривится сестра. Девушка не могла понять, почему брат так хочет это увидеть.       — Быть может я еще успею задать Дугальду вопрос, прежде чем его голова упадет на землю.       Он взял с собой Грома и вышел из комнаты. Уже на улице они взобрались на спины венаторов и смешались с толпой. Пускай горожане старались близко не подходить к Грому и Закату, последним удалось влиться в общий поток так же идеально, как и рыба в речные воды.       Достаточно быстро поток людей привел их на площадь. Они не были в этой части города, а потому Аарон удивился, когда в центре уже увидел готовый помост, где Дугальду отсекут голову. За такое время ее невозможно построить, а значит она стоит здесь уже не первый день. Удивительно, что танцы горожан ее не уничтожили. Видимо это была единственная добротная постройка, над которой люди трудились.       Помост окружили вооруженные солдаты, которые не подпускали разгневанных людей ближе. Не будь их здесь, толпа лично бы разорвала дракона на части.       Аарон недовольно цокает и останавливает венатора. Он хотел подобраться как можно ближе к Дугальду, чтобы попытаться узнать еще хоть что-то. Он понимает, что дракон не захочет отвечать. Тогда ему только угрожали расправой, поэтому он говорил, цеплялся за надежду на освобождение. Теперь у него даже этого нет.       Когда Дугальда выводят на возвышенность, толпа начинает яростно кричать. От этого даже Гром вздрагивает и мнется на месте.       — Тихо, — похлопал Аарон по шее зверя, но не сводил глаз с пленника. — Успокойся.       Дугальда ставят на колени. Из-за крови и закрытых глаз Аарон с трудом мог понять, в сознании ли тот вообще. Старик, который забрал дракона, встал перед Дугальдом и поднял руку. Через некоторое время толпа утихла.       — Уважаемы горожане! — начал он. — Вы знаете, что три дня назад наш город стал пристанищем жуткой твари, которая подчинила нашу волю в угоду собственных утех.       Люди возмущенно завыли, соглашаясь со словами говорившего.       — Но теперь пришел конец его бесчинствам! Сегодня мы очистим наши земли от почерневшей драконьей души, тем самым закончив то, что не сделал великий Орлан. Теперь его душа рассеется и уйдет в забвение.       Старик походил на фанатика, который своими речами пытался заставить и людей возжелать дракону смерти. А так как те и так ненавидели Дугальда, слова старика приветствовались громкими возгласами. Аарону стало тошно от этого. Сидящий на Закате Таллизиум тоже был не особо рад.       Дугальд открыл свои глаза и поднял голову. Пускай он был далеко, но Аарон отчетливо ощущал, что взор дракона направлен на него.       Старик достал меч и встал рядом с Дугальдом. Даже не дав разрешения на последнее слово, солдат замахнулся.       В этот самый момент хвост дракона ожил.       Лишь одного взмаха было достаточно, чтобы оба солдата были сброшены с трибуны, а второго — чтобы выбить из рук старика оружие. Прошла лишь доля секунды, как дракон был освобожден, а его пылающие яростью глаза оглядели толпу. Люди закричали и бросились наутек. Не разбирая дороги, некоторые из них врезались в грудь Грома.       Дугальд сорвал с себя верхнюю одежду и Аарон увидел, что кожа того становилась все темнее. Совсем скоро она станет такой же, как и чешуя на хвосте.       — Убейте чудовище! Оставшиеся солдаты бросились на дракона, однако Дугальд стал значительно больше, а его руке было достаточно схватить человека за шею, чтобы тот безвольно упал на доски.       Аарон окаменел от увиденного. Дугальд становился все больше. Тело удлинялось и рвало ткань, а лицо стало терять человеческие черты. Теперь то, что перед ним дракон, Аарон не мог оспорить.       Без команды наездника Гром побежал к дракону. Аарон с трудом успел ухватиться за седло, чтобы не упасть.       Когда на землю пал последний солдат, Гром запрыгнул на помост и вцепился дракону в шею. Дугальд взревел и попытался ударить венатора лапой, но последний начал водить драконью голову из стороны в сторону, не позволяя сориентироваться. Когти так и не смогли коснуться Грома, а хвост не мог сбить сидящего на венаторе наездника.       Но Дугальд продолжал меняться. Он продолжал расти, а человеческого в его внешности оставалось все меньше. В конечном итоге Гром просто не смог шире открыть пасть, чтобы продолжить держать дракона.       — Твари! Уничтожу!       Дракон вырвался и Аарону пришлось прижаться к спине Грома, чтобы последний успел пробежать под хвостом Дугальда и спрыгнуть с возвышенности.       — Уничтожу!       Дугальд сползает с возвышенности. Сейчас он был похож на змею с лапами, на голове которой был пучок грязных волос. Аарон не знал, как долго тот еще будет продолжать увеличиваться, но и не сильно хотел этого знать. Если не остановить Дугальда сейчас, он сравняет город с землей. Это было единственное, в чем Аарон был уверен.       Дракон открывает пасть, а на дне его глотки Аарон видит свет, который мгновенно превращается в языки пламени. Принц резко тянет за повод в сторону и Гром мгновенно срывается на бег, прежде чем струя огня касается земли.       Венатор бежит по кругу, пока дракон продолжает извергать пламя, что вот-вот должно коснуться хвоста Грома. Но прежде, чем это происходит, огонь исчезает, а сам Дугальд взревел и резко замотал головой. Пока Аарон отвлекал, Таллизиум воспользовался шансом. Закат подобрался слишком близко и вцепился в шею зверя. А когда тот вырвался, венатор встал на дыбы и ударил Дугальда по морде лапой. Коготь прошелся прямо по глазу и дракон завыл. Кровь Дугальда полилась на площадь.       Теперь Аарон понимает, что у них не осталось выбора. Дугальд окончательно обезумел, а в истинной форме его никак не связать. Единственное, что сейчас можно сделать — убить дракона. Бернардайн не успеет прийти, даже если захочет, поэтому Аарон осознает, что это придется сделать ему.       Он сжимает бока Грома и тот начинает бежать вперед. Пока глаза Дугальда залиты кровью, самое время нанести решающий удар. Таллизиум, словно поняв, что Аарон хочет сделать, заставляет Заката вновь вцепиться в дракона и опустить шею. Последний сопротивляется, из-за чего венатора таскает из стороны в сторону, однако шеи тот так и не опускает. Грудь дракона была на идеальной высоте, чтобы Аарон мог пронзить ее мечом. Лишь одного движения было бы достаточно, чтобы прекратить все это.       Но его идеальный план пошел крахом, стоило только Дугальду вырваться из зубов Заката. Аарон разрезает воздух, когда дракон делает шаг назад и поднимается на лапы.       — Ничтожества!       Он резко разворачивается, а его хвост оказывается слишком низко, чтобы проскочить под ним. Гром и Закат с трудом успевают перепрыгнуть его, после чего начать петлять вокруг дракона, когда тот вновь начинает извергать огонь.       Серый камень становится черным, а помост, что должен был стать местом смерти Дугальда, пылает огнем. В воздухе стоит отчетливый запах гари, из-за чего становится трудно дышать. Венаторы рычат от усталости, а Дугальд все продолжает расти. Если так продолжится, то совсем скоро они ничего не смогут сделать.       Закат пробегает под драконьей лапой так же грациозно, как и обычно. Что он, что его наездник, оба казались призраками, что сражаются с неподвластной им силой. Пускай они не могли победить ее, однако и проигрывать не собирались. В очередной раз, когда Дугальд пытался испепелить Таллизиума, Закат побежал прямо к дракону и ударил того лапами в грудь. Когти оставили шрамы на коричневой шкуре, однако от этого дракон даже не рыкнул.       У них осталось совсем мало времени.       Когда Гром вновь перепрыгнул через хвост, Дугальд сменил тактику. Он вновь взмахнул им, из-за чего только что опустившийся на лапы венатор не успел отбежать. Грома ударили в бок и он отлетел назад, лишь чудом успев скооперироваться и приземлиться на лапы.       — Ты в порядке? Удар пришелся чуть ниже ноги Аарона, поэтому он не смог оценить, как сильно Грома ударили. Но если тот все еще мог стоять, значит пока еще все нормально.       — Уничтожу! — Дракон поднялся на лапы и вытянул шею, будто хотел, чтобы его рев услышал каждый. — Испепелю каждого!       Он опустился на лапы и замыленными от крови глазами осмотрелся. Закат белым пятном выделялся на общем фоне, поэтому именно на него Дугальд и бросился.       — Осторожно!       Стрела пронзает воздух и вонзается в раненый глаз. Дракон воет и поднимает лапу, чтобы выдрать оружие, как к нему подбегает Тайфун. Черный зверь с разбега бьет ногу дракона, на которую тот опирается. Дугальд теряет равновесие и падает на бок, а каменная площадь трещит под его телом.       У зданий стоит Лаванда, а на ее спине восседает Бернардайн. Где-то она умудрилась раздобыть лук и стрелы, однако стоило ей только выпустить одну, как недавнее «знакомство» с Дугальдом дало о себе знать. Девушка схватилась за ушибленный бок.       — Аарон! Сейчас! — закричала она.       Драконья грудь, которая еще не успела покрыться такими грубыми пластинами, как на хвосте, была не защищена. Дугальд начал предпринимать попытки подняться, однако Тайфун вцепился за лапу, а Закат за рог, который уже выглядывал из волос. Тем самым у Аарона был шанс все это закончить.       Проглотив ком в горле, Аарон пришпорил Грома. Зверь отряхнулся и вскинулся, будто только этого и ждал, после чего понесся в сторону дракона с такой прытью, будто за ним идет ураган. Ветер в ушах звенит, а руки впервые в жизни дрожат. И Аарон не знает, почему.       Дугальд вырывается и отталкивает венаторов, словно те ничего не весят. И пускай они вновь нападают, удержать дракона им больше не удается. У Аарона есть лишь одна попытка. Одна попытка, которая не должна окончиться провалом.       Когда драконьи лапы касаются земли, Гром встает на дыбы и выигрывает для Аарона еще одну секунду. Венатор опускает лапы на дракона и давит вниз, а наездник хватает меч двумя руками и спрыгивает. Почему-то в этот самый момент ему страшно смотреть в глаза дракона. Страшно увидеть там не гнев или ярость, а такой же страх, какой испытывает сам Аарон.       Меч входит в дракона и тот кричит. Аарон с трудом может продолжать давить на оружие, пока то не входит по самую рукоятку. После этого Аарон и венаторы отходят от дракона, который начинает биться в предсмертных конвульсиях. Его хвост бьет в разные стороны, окончательно уничтожая выложенную камнем площадь, а попытка встать раз за разом оканчиваются тем, что дракон падает на новое место. Его кровь льется рекой, и Аарону кажется, что она никогда не закончится. Он не может даже отойти, когда кровь касается его сапог. Принц может лишь смотреть на то, как дракон медленно умирает.       Больше Дугальд не встает. Его голова падает на землю, а уцелевший глаз невидяще уставился на Аарона. Последний стыдливо отворачивается, не в силах выдержать это. Руки Аарона не прекращали дрожать даже после того, как дракон испустил последний вздох.       Мысль о том, что он спас город, Аарона совершенно не утешала.