Сиреневое пламя войны

      Аарон не чувствует своих рук, которые трясутся перед его глазами, словно он держал их в холодной воде, несмотря на то, что они покрыты горячей драконьей кровью. Они онемели, а сам мужчина не может даже растереть их, чтобы избавиться от этого мерзкого ощущения.       Лаванда оказывается рядом. Бернардайн, превозмогая боль, спешивается с нее. Лук и стрелы девушки падают на землю, однако Аарон этого не слышит.       – Аарон, посмотри на меня!       Девушка трясет его за воротник, однако мужчина так и не приходит в себя. Голос сестры кажется таким отдаленным, словно девушка стоит в конце площади, а не прямо перед ним.       – Да приди ты в себя!       Пощечина отрезвляет. Аарон непонимающе оглядывается, после чего смотрит на сестру. Беспокойство и злость перемешались на ее лице, и непонятно было, какая из этих эмоций преобладает.       – Ты в порядке?       Это был риторический вопрос. Бернардайн прекрасно понимала, что ее брат не в порядке. Тот только что убил не животное. Она как никто понимает, что Аарон чувствует сейчас.       Последний оглядывается на зверя. Уродливый монстр, который так и не успел принять окончательную форму, уже не был так страшен, как раньше. Тело лишено жизни, а единственное, что продолжает двигаться – лужа крови, которая становится все больше и больше.       – Пойдем.       Сестра берет его за руку и уводит прочь от этого места. Аарон же даже не пытается сопротивляться.       Таллизиум лишь смотрит им вслед, после чего спешивается с Заката и подходит к дракону. В последнее мгновение Дугальд был напуган, однако сейчас его морда пускай и была оскалена, но глаза были… умиротворенными.       Мужчина садится перед зверем и смыкает тому веки.       – Поговори со мной, – просит Бернардайн.       Они сидели на кровати в одной из многочисленных комнат. Велор ждал их в доме, а потому увидев перепачканного в крови брата убежал искать воду. Девушка надеялась, что тот будет долго ее искать. Младшему не стоит слышать их разговор.       Аарон молчит. Сидит на краю кровати, положив руки на колени, и невидяще смотрит в пол. Телом он рядом с девушкой, но мыслями был далеко от этого места.       – Аарон, я понимаю, что ты чувствуешь, – начинает Бернардайн. Она кладет руку Аарону на плечо, отчего тот вздрагивает. – Поэтому поговори со мной.       – Я убил человека, Берн, – сухо отвечает мужчина.       Будь здесь Велор, то Аарон сказал бы, что все в порядке. Глупо пошутил, а после скрылся в комнате, сражаясь с мыслями в одиночку. Аарон всегда пытался казаться сильным в глазах младшего, однако рядом с сестрой хотелось казаться слабым. Он старше, но почему-то именно Бернардайн казалась взрослее. Война ли была причиной, или же девушка с самого начала была такой? Из-за своего состояния Аарон даже не мог вспомнить такой банальной вещи.       – Он не был человеком, Аарон. Он был монстром, который мог уничтожить город, если бы ты не вмешался.       – Все равно мне от этого не легче.       Бернардайн хотелось сказать, что долгое время и не будет. Она помнит свое первое убийство. Как она с небольшим отрядом попала в ловушку. Тайфун долгое время сам справлялся с недоброжелателем, однако в какой-то момент стало слишком опасно, поэтому Бернардайн взяла в руки меч. Тренировки с армией даже близко не похожи на то, что ты чувствуешь, когда лишаешь человека жизни.       Тогда она из-за ситуации не могла думать трезво, однако когда все закончилось, Бернардайн вырвало. Выжившие солдаты посмеялись и поздравили ее с боевым крещением, вот только девушке тогда было не до смеха.       – И не будет, – она не собирается врать брату, пускай и хочет. Не будет тешить его надеждами о том, что все наладится, стоит только поспать. – Этот момент навсегда останется в твоей памяти, однако время все лечит, Аарон. Со временем этот страх утихнет.       Она обнимает брата. Тот утыкается ей в шею и обнимает в ответ. Хватка мужчины крепкая, из-за чего побитое тело ломит, но Бернардайн даже не меняется в лице. Какая бы сильная боль ни была, Аарону сейчас гораздо хуже. Она покажет, что тот не один. Она как никто знает, что сейчас ему нельзя оставаться одному. В свое время ей никто не помог.       На город быстро легла ночь. Велор помог брату привести себя в порядок, после чего он и Бернардайн устроились на кровати с разных сторон от Аарона. Последнему это напомнило посиделки в детстве, когда мать и отец покидали столицу по делам, из-за чего наследникам не хотелось спать в своих комнатах. Раньше принц улыбнулся бы от этого воспоминания.       Велору они ничего не сказали. Лишь то, что дракон повержен, а потому в городе можно остаться и переждать ночь, после чего отправиться дальше. Аарон не хотел посвящать брата в свои душевные муки. Тому и так тяжело, не стоит его лишний раз беспокоить по пустякам.       Но Велор был слишком умен, чтобы не понять, что здесь происходит. Он прекрасно понимает, что твориться в голове брата, но так же как и последний старается молчать, чтобы не усугубить ситуацию. Словно замкнутый круг, в котором каждый знает, что происходит, но не смеет ничего сказать, чтобы не сделать только хуже.       Когда луна появляется в окне, Велор засыпает. Когда пролетает сова, засыпает и Бернардайн. Девушка из последних сил старалась бодрствовать, однако пережитое выжало из нее все силы. Даже рефлекс, который заставлял просыпаться от малейшего движения, сегодня не пробудил ее. Аарон без труда выскользнул из постели, после чего накинул на себя накидку и вышел из комнаты.       Закат и Гром спали в коридоре, однако подняли головы, когда Аарон вышел. Лаванды и Тайфуна здесь не было. Если белоснежный венатор был здесь, значит Таллизиум остался в ближайшей из комнат.       Аарон взял седло и подошел к Грому, однако тот демонстративно закатился на бок и не позволил накинуть на себя амуницию. Будь Аарон в порядке, то съязвил бы, однако сейчас этого совершенно не хотелось. Хотелось сесть на венатора и забыться в быстром беге по пустынному полю.       Когда Аарон бросает седло и уходит на своих двоих, его легонько толкают в плечо. Закат стоит перед ним, из-за чего Аарон не сдерживается и гладит того по лбу. Зверь ластится, словно кот.       Это была плохая идея. Брать чужого венатора было неправильно, но Аарон не смог думать ни о чем другом, кроме как сесть на Заката и покинуть город, воздух в котором казался душным даже в осеннюю ночь. Он надевает седло и уздечку на зверя, после чего забирается тому на спину и покидает здание. Благо что коридоры достаточно широки, чтобы по ним мог бежать венатор, а главные двери никто так и не закрыл.       Закат мчится по пустым улицам. Лунный свет играет в звериной шести, окрашивает ее в серебро, из-за чего Аарон чувствует себя наездником воистину волшебного существа. Несмотря на огромную скорость, поступь Заката была мягкой и плавной. Мужчине приходилось лишь немного покачиваться в такт, чтобы без труда удержаться в седле. Это чувство так сильно отличается от того, что Аарон испытывает, когда едет на Громе. Его венатор полон необузданной силы, которую он старается показать в каждом своем шаге. Его движения грубы и резки, из-за чего даже привыкшему к этому Аарону трудно держаться. Не зря говорят, что венаторы перенимают характер от своих хозяев. Мужчина понимает, что они с Громом слишком сильно похожи.       Когда они оказываются в поле, Аарон тянет за повод. Закат перестает бежать и переходит на медленный шаг.       Тишина вокруг города казалась мертвой. Даже ветер не завывает, а лес был слишком далеко, чтобы можно было услышать шелест листьев. Лишь тихие шаги Заката наполняют это места хоть неким подобием жизни. Небо, полное звезд, было невероятно. Тысячи белых точек рассыпались по черному полотну, словно жемчужины на морском дне. Будь сейчас лето, то Аарон завалился бы на землю, чтобы любоваться этой красотой. Редко такое увидишь осенью, когда большую часть суток небо укрыто тучами.       Постепенно Аарон начинает слышать плеск воды. Пока он разглядывал небосвод, Закат принес его к ручью. Тот мелкой лентой вьется в своем овраге. Аарону даже не нужно будет прыгать, чтобы перейти его.       Закат остановился у воды и опустил голову, чтобы напиться. Схватка с Дугальдом изрядно утомила венаторов. Пускай Велор и сказал, что дал всем воды, Закат все еще пил слишком жадно.       Аарон вновь возвращается к тому, от чего бежал. Он надеялся, что прогулка верхом вернет его в чувства, но он вновь и вновь думал о произошедшем. Попытался бы он не убивать дракона, если бы у него появился еще один шанс? Скорее всего, да. Убил бы он Дугальда вновь, если бы понял, что иного выхода у него нет?       Аарона действительно пугало то, что он убил кого-то разумного. Однако больше всего его пугало то, что если бы у него вновь был бы выбор, то он скорее всего поступил бы точно так же.       Он не был тепличным цветком, который против любого насилия. За пределами замка он часто ввязывался в драки, где сломанные носы и конечности были обыденностью. Но тогда все казалось детской шалостью. Поругались, подрались, разошлись. Это было нормально и привычно.       То, что действительно его угнетало, так это то, что лишить человека жизни так же просто, как и сломать нос. Да, они потратили силы на то, чтобы ослабить Дугальда и повалить того на землю, однако Аарону было достаточно лишь вонзить в грудь дракона меч, чтобы тот издал последний вздох.       Почему-то он никогда не задумывался об этом на охоте. Когда твой противник является зверем, ты не думаешь о его чувствах. Но когда это некто разумный, ты невольно представляешь себя в его шкуре, из-за чего начинаешь примерять на себя образы, о которых никогда не думал. И вот это пугало страшнее крови на руках.       Закат прекратил пить и поднял голову. По подбородку зверя скатываются капли воды, которые в лунном свете похожи на падающие бриллианты. Аарон не сдержался и похлопал зверя по шее.       – Давай немного прогуляемся.       Зверя не стоило упрашивать. Тот словно знал, что нужно Аарону, а потому миновал ручей и побежал. Ветра все еще нет, однако из-за скорости мужчине все же закладывает уши. Удивительно, но этого достаточно для того, чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей.       Аарон не знает, сколько времени прошло. Руки уже окоченели, а одежда уже не дарит того тепла, что он ощущал при побеге из города. Сейчас, сидя на спине Заката, где единственной свидетельницей его побега была луна, холод осени ощущался как никогда явно.       Когда Аарон потянул повод, чтобы венатор пошел к лесу, последний повел ушами и посмотрел в сторону города.       Гром без седла с маленьким человеком на спине несся так быстро, как никогда. Никакой грации, лишь сила руководствовала его движениями. И мужчина, восседающий на звере, умело эту самую силу обуздал.       С самого начала было понятно, что безумец, посмевший сесть на его венатора – Таллизиум. И теперь, когда тот оказался достаточно близко, Аарон окончательно в этом убедился.       – Не одному мне не спится? – отшутился принц.       Когда Гром, наконец, останавливается, Аарон понимает, что сейчас они с Таллизиумом практически одного роста. Необычно смотреть на него не сверху вниз.       – Почему ты не остался в городе?       Голос Таллизиума был таким же холодным, как и эта ночь. Аарон сразу понял, что тот злится из-за того, что он взял его венатора.       – Не злись, – попытался умаслить его мужчина, поэтому одарил лекаря одной из самых обворожительных улыбок. – Гром не захотел гулять, а Закат был не против.       – И все же это не повод уводить моего зверя.       Он был прав, однако сейчас Аарон слишком сильно хотел отвлечься от всего, что произошло. Перепалка с Таллизиумом могла стать его временным спасением от тяжелых мыслей.       – Не прогуляешься со мной?       Аарон ожидал, что Таллизиум скривится, после чего потребует вернуть Заката, но лекарь удивил его в очередной раз. Мужчина лишь устало вздохнул, после чего сжал ногами бока Грома и тот послушно побрел вперед. Принц, не желая идти сзади, поравнялся с мужчиной.       Некоторое время они шли в тишине. Лекарь сидел на спине венатора ровно, будто к его спине привязали палку, по вине которой он не может сделать лишнего движения. А вот Гром был полной противоположностью своего временного наездника. Венатор высоко поднимал лапы, будто пританцовывал, а иногда вскидывал голову. Он явно был доволен отсутствием сковывающих движения вещей, поэтому даже не пытался скрывать своей радости.       – Расскажи мне что-нибудь, – неожиданно просит Аарон.       – Мы не так долго знакомы, чтобы…       – Да-да-да, – Аарону уже действительно начала надоедать эта причуда мужчины. Стоило с ним только заговорить, как он начинал строить из себя человека, который видел его лишь пару раз в жизни, поэтому не обязан одаривать его большим, чем незначительными фразами. – Неужели мы с тобой даже не друзья? Я с тобой в болоте поплавал, а я подобного даже с лучшим другом не делал.       Лекарю их диалог явно не нравился. Он потянул Грома за шерсть и тот, следуя немой команде, повернулся к городу. Аарон и Закат появились перед ними мгновенно, преграждая путь.       – Что за ребячество?       Гром самостоятельно попытался обойти белоснежного венатора, но раз за разом принц и его временный скакун не позволяли этого сделать.       – Ты же сам согласился прогуляться, а теперь вот так просто сбежишь? – Аарон не выдерживает и смеется. Наблюдать за тем, как Талл раз за разом пытается уйти, было более чем очаровательно. – Я действительно не намерен тебя отпускать, пока ты не признаешь нашу дружбу.       – В какой момент мы стали друзьями?       Аарон театрально почесал подбородок.       – Даже не знаю, – протянул он. – Может быть в тот момент, когда нормально поговорили.       Теперь уже не сдерживается Таллизиум и Аарон с трудом смог расслышать усмешку. Губы мужчины скривились лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы принц стал напирать еще больше.       – Ты ко всем незнакомцам пристаешь с этим выяснением отношений?       – Нет, – признается Аарон, – только с такими очаровательными.       – Твоя лесть тебе не помогает совершенно, – лекарь явно сдает позиции. Сейчас, когда никто на них не смотрит, Таллизиум впервые казался таким мягким и податливым. Аарон, который раз за разом поражался, каким разным может быть этот человек, улыбается только шире. – Допустим, мы друзья. Что это меняет?       – То, что теперь я богу без зазрения совести подшучивать над тобой.       – Разве ты этого раньше не делал? – Таллизиум вновь хмурится. Фраза Аарона, кажется, поставила его в тупик.       – О, поверь, я тогда еще сдерживался.       Фраза немного двусмысленная, но Аарону доставило удовольствие то, как и без того серьезный Таллизиум стал выглядеть еще более озадаченным.       Они решили побродить еще совсем немного. Все же с самого утра они продолжат путь, а для этого нужны силы.       Лишь спустя несколько минут скитаний Аарон понял, почему Таллизиум так странно себя вел. Несмотря на его общую неразговорчивость, мужчина был крайне проницательным, а потому понять, почему он появился здесь, было более чем просто.       Родные успокоили его, однако из-за их слов Аарон раз за разом возвращался на площадь, где кожа на руках приобретает неестественный красный оттенок из-за засохшей крови, а уродливый дракон издает последний хрип. Таллизиум же явно понимал, что его попутчик не хочет говорить на эту тему, а потому так долго не сдавал позиции в споре. Немного странный способ, но это отвлекло принца, а то, что лекарь, наконец, признал его другом, было более чем приятно.       И пускай Аарон не мог быть уверенным в этом, но ему нравилась эта забота.       – Спасибо.       Его голос был тихим, но нужный человек услышал.       Неожиданно сзади раздался лай. Мужчины обернулись и увидели, как из леса выбегает Лаванда. Она не сразу их заметила, а потому не скрываясь прыгала с места на место, постоянно поглядывая в сторону чащи. Ее хвост, как у счастливой собаки, казался веером из-за скорости, с которой она им махала. Только бы не сломался.       А после из леса вышел Тайфун. Медленно, словно сытый хищник, он шагал уверенно и грациозно. Лаванда мгновенно подлетела к нему, после чего стала тереться головой о его массивную шею. Черный зверь терпеливо стоял и даже не пытался улизнуть от столь большого внимания.       – Так вот куда вы пропадаете, – усмехается Аарон.       По полю раздается громкий свист. Беглецы, заметив людей, быстро потрусили к ним. Лаванда стала вылизывать Аарону руки, пока тот пытался почесать ее под подбородком. Тайфун же остался немного в стороне, ближе к Таллизиуму.       – Стоит ли радовать брата и сестру тем, что в ближайший год у них может произойти пополнение? – смеется он. Получив свою порцию ласки, Лаванда вновь вернулась к Тайфуну. – Это будет действительно неожиданно.       – Не стоит, – произносит Таллизиум.       Таллизиум прав. Еще слишком рано, чтобы утверждать наверняка, поэтому не нужно раньше времени сообщать об этом родне. Пускай это будет сюрпризом.       Они направились в город.       Тишина улиц уже не казалась такой мертвой. Быть может это связано с тем, что сейчас Аарон не один, но идти по городу было приятно. Когти венаторов тихонько постукивали по каменной дороге, а их медленное дыхание придавало этому месту хоть некое подобие жизни. В том, что люди вернутся, Аарон уверен. Ведь дракон повержен, а значит больше нет нужды покидать дом и пожитки. Совсем скоро это место вновь заискрит красками и жизнью. Пусть и не такими буйными, как при Дугальде, но привычными для этого города.       В доме Аарон распряг Заката. Белый венатор немного размялся, прежде чем лечь у двери, за которой предположительно остановился Таллизиум. Она отделена лишь одной стеной от его собственной комнаты, а значит лекарь услышал, когда он уходил.       Остальные звери остановились рядом с его комнатой. Лаванда положила свою голову на спину Тайфуна, в то время как последний обкрутил ее своим телом. Гром же лежал чуть поодаль и, смерив хозяина недовольным взглядом, отвернулся. Аарон уже начинал закипать от подобной несправедливости, а потому с трудом сдержался, чтобы не пнуть своего зверя в бедро. Все же тот действительно заслужил за столь отвратительное поведение.       А затем раздается скрип. Аарон хочет сказать что-то еще, но прежде, чем Таллизиум окончательно скрывается в комнате, до принца доходит лишь тихое:       – Спокойной ночи.       Дверь закрывается.       Аарон еще некоторое время стоит в коридоре, после чего уходит. Быть может ему только показалось, но перед тем как уйти, Таллизиум действительно улыбался. И улыбался по-настоящему. ***       Серый венатор хрипел, а из открытой пасти капала слюна, перемешанная с кровью. Зверь с трудом перебирал лапами от длительного бега без остановок. Даже с его выносливостью это был предел.       Когда в земле оказывается яма, венатор даже не может ее миновать. Он оступается и падает.       Мужчина бьет его кнутом, но зверь только скулит и, предприняв одну попытку подняться, вновь падает. Громко кашляет, а из пасти летят уже капли чистой крови.       – Бесполезный, – говорит мужчина.       Он спешивается с его спины и достает меч. Без малейших раздумий он вонзает тот в сердце зверя. Истощенный венатор в этот момент даже не смог прорычать от боли, лишь тихо прохрипеть и закрыть глаза, которые больше никогда не откроются.       Вынув меч, мужчина провел тем по шерсти венатора. Лезвие оставило на ней грязные полосы.       Недалеко раздался лай разъяренных животных. Венатор хрипел тихо, но этого было достаточно, чтобы привлечь его сородичей. Мужчина снимает с седла заготовленную веревку и начинает ждать.       Ему нужен хороший зверь, который не сдохнет от нескольких дней беспрерывного бега. Догнать отпрысков императорской семьи нужно как можно быстрее. Ему несказанно повезло, что в лесу, в котором он застрял, есть стая венаторов. Будет из чего выбирать.