Ингрид
Он едет. Он вот-вот войдёт в эту дверь. Как же долго я ждала этой встречи. Дни и ночи думала только об этом долгожданном моменте, когда увижу его большие глаза. Артём с самой нашей свадьбы начал писать мне письма, где рассказывал, как поживает в Доре, как его сначала не хотели принимать местные чиновники. Ему пришлось перестроить центральные таверны, дабы усовершенствовать прибрежный порт. Письма от Тёмы помогали мне отвлекаться и забывать на время обо всех бедах, что произошли со мной. Также он писал мне о своей любви, о том, как сильно хочет увидеть меня, но необходимо соблюдать осторожность. Поэтому все письма от него мне приносят верные слуги, которые не отчитываются в тайной канцелярии Глеба. В последнее время Глеб цветёт и пахнет во всех смыслах, ибо всегда в приподнятом настроении, стоит ему взглянуть на мой огромный живот, не щадящий никакие корсеты. Мой муж искренне верит в то, что этот малыш, у меня под сердцем, обязательно родится крепким и здоровым. Он распорядился о том, чтобы мне привозили лучшие яства из Эльязской империи, хоть наши страны и в не очень хороших отношениях в последнее время. Однако, Глебу ничего не жалко для нашего будущего ребёнка, что даже пошёл на союз с конкурентом. За моим здоровьем наблюдают лучшие лекари, приехавшие с Ивэна. — Ваше величество, — входит в тронный зал посыльный. — Его светлость, лорд Макалистер. Я с замиранием сердца смотрю на двери, где стоит парочка гвардейцев по бокам. Глажу свой живот, пока сижу на троне, а справа также сидит Глеб с отстранённым видом. — Добрый день, ваше величество! Это Он. Артём выглядит весьма привлекательно. В Доре почти круглый год палящее солнце, но светлую кожу Тёмы оно совсем не испортило, что несомненно радует. Он одет, как подобает высокопоставленному лицу: расписной камзол с белым воротником и высокими сапогами. Парень похож на принца. — Здравствуй, Артём, — вздыхает Глеб и встаёт со своего места. Тёма к нему тут же подлетает, преклоняет колено и целует руку. Я тоже встала со своего места, хоть это и трудно сделать, учитывая моё положение. Мою руку так же одаряют теплом губ, отчего я таю на глазах и светло улыбаюсь: — Здравствуй. Как поживаешь? — Всё хорошо, ваше величество. Можете не беспокоиться. — Ты, наверное, устал с дороги, — заметил Глеб и похлопал брата по плечу. — Пока иди отдохни, для тебя подготовили спальню. А вечером мы вместе поужинаем и всё обговорим. — Благодарю за гостеприимство, ваше величество, — отвечает Артём с натянутой улыбкой. Парень кивнул мне и вышел из зала в сопровождении Лолиты, что ждала его у дверей. Я распорядилась, чтобы подготовили всё в лучшем виде, дабы наш гость не чувствовал себя обделённым. — Ингрид! Я подскочила на месте. Глеб смотрел на меня угрожающе: — Береги моего ребёнка и даже не думай засиживаться со «старым другом» за беседой допоздна. Поняла меня? — Да, поняла.***
За ужином Артём держался очень стойко. Я видела его неприязнь к Глебу, но он воздерживался от колкостей в его адрес. Мы беседовали о продвигающихся делах во внутренней политике, о том, как хорошо Тёма справляется с обязанностями губернатора. Глеб всё это время вёл себя, как настоящий император, что снизошёл до ужина с простым смертным. Он спокойно слушал рассказы сводного брата, совершенно не видя в нём своего конкурента по какому-либо спору. Атмосфера была натянутой, как струны на арфе, но донельзя благоприятной. Вскоре поблагодарив за аппетитный ужин, Артём попросил у Глеба разрешения прогуляться со мной по саду, прежде чем отойти ко сну. Супруг не стал возражать, но на меня бросил строгий взгляд, давая понять, что долго мне гулять не разрешается. Мы вдвоём с Тёмой вышли на душистую аллею, гуляя среди кустов роз. Садовники зажигали свечи в фонарных столбах. — Ты счастлива? — задал парень вопрос, когда мы шли по тропинке. — Ты здесь, поэтому да, — улыбнулась я в ответ. — Глебу идёт корона. Он чувствует себя, как в своей тарелке. Я и не знал, что он такой нарцисс. — Похоже, превосходство над всеми у него в крови. — Я тоже сын покойного короля, которого он, кстати говоря, убил! Хоть бы извинился за то, что лишил меня общения с родным отцом. Мне неприятно слушать такое и вспоминать те события, поэтому я поморщилась. — Деонисий хотел убить Глеба, но свою жизнь за него отдал Джеймс. Глеб ещё оказался сердечным, что не позволил этому ироду сгнить в тюрьме от голода и холода. — Ладно, прости, что напомнил об этом! Артём взял меня за руку и погладил костяшки подушечкой большого пальца. Я сжала его ладонь посильнее и подняла на него глаза. — Тём, я скучаю. Мне с каждым днём всё больше тебя не хватает. С Глебом отношения становятся всё хуже и хуже. Он перестал замечать меня, постоянно носится с государственными делами. Я не спорю, что его упорству нет предела и этим он очень разгружает меня, как главу государства. Сам всё решает, уже даже моего мнения не спрашивая. Но я всегда была, есть и буду монархом этой страны. Мне иногда кажется, что я подарила ему Коктевран, отказалась от него, передав все бразды правления Глебу и его приближённым. — Тише, Ингрид. Не стоит говорить об этом здесь, — шатен оглянулся по сторонам, но в надвигающейся темноте нас никто не видит. Мне в голову пришла идея, и я потянула парня за руку, заводя за зелёное ограждение из кустов. Тут никого невозможно увидеть, сама проверяла, когда играли с фрейлинами в прятки. — Ингрид? Я потянулась к мужскому бледному лицу, притягивая к себе, и поцеловала его. Артём быстро среагировал и ответил мне, прижимаясь ко мне. Мой большой живот разделял нас, но не мешал смаковать вкус губ друг друга. Так давно хотела прикоснуться к нему. Движения языка и горячее дыхание вперемешку с дрожью во всём теле. Она расходится волнами и прокатывается вплоть до самых кончиков пальцев на ногах. — Вау, — Тёма тяжело дышит, склоняет голову и проводит ладонью по моему животу. — Как бы я хотел, чтобы этот ребёнок был моим! Я кусаю губы, всё ещё сжимая пальцы на одежде лорда. — Мне бы тоже этого хотелось. Тём, не оставляй меня здесь одну. Ты ведь надолго приехал? — На несколько дней, потом мне нужно вернуться, иначе в Доре без меня не справятся. Я … налаживаю контакты с теми, кто против Глеба, но за тебя. — Что? Артём снизил голос до шепота: — Думаешь, Глеба все любят? Чего стоит его указ о закрытии множества таверн в центре города. Многие чиновники из-за него претерпели большие убытки, а они такого не прощают. — Ты хочешь сказать… — Да, Ингрид, скоро всё изменится! — Боже! Это полное безумие! Отхожу на шаг, прикладывая руки к животу, чуть сгибая колени, потому что стало резко тяжело. — Ингрид, я ведь люблю тебя, а ты — меня. К чему тогда страдать?! — Ай! — Что «ай»? — А-А-А-А, Артём … мх … а-ху а-ху … а-а-а, кажется, началось… — В смысле, началось? Как началось? Твою ж мать! Он выводит меня обратно на тропинку. Я иду на полусогнутых ногах, придерживая живот и жмурясь от боли. — Эй, вы! Помогите императрице! Бегом лекаря сюда! — крикнул Тёма охране у ворот. Ко мне тут же подбежали и взяли на руки несколько мужчин. Меня принесли в мою комнату и положили на кровать. Служанки тут же подсуетились и вовсю прикладывали мокрую тряпку к голове и приговаривали, что лекарь вот-вот прибудет. Мне стало страшно одной. Артёма не пустили вовнутрь, как, впрочем, и охранников выпроводили. Меня тут же начали раздевать, стаскивать нижнее бельё. Арья поднесла таз с водой, Виола суетилась с чистыми полотенцами. Вскоре прибежал лекарь, которого Глеб поначалу не хотел допускать, так как тот — мужчина, но его профессионализм в врачевании убедил мужа. С мужчиной прибежала повитуха, которая раздвигала мои ноги и приговаривала, как мне следует дышать. — Так, теперь потужились… — А-А-А-А-А… ах-ах … вытащите его … Мне тяжело, больно и невыносимо жарко. Все вокруг сновали как мышки, бегающие по кораблю во время шторма. Я держалась за руку Арьи и кричала от боли, что разрывала изнутри. Мои бёдра ощущали, как что-то лезет из меня, умоляя освободить его. Это ужасно, я боюсь, что сейчас опять вытащат младенца и скажут, что он не дышит. Нет! Нет! Не хочу. — Пожалуйста, ваше величество, — приговаривает лекарь. — Ещё чуть-чуть, маленько осталось… ну же, ну-ну, давайте! Раз, два, три!!! — А-А-А-А-А … ах … Глеб где? Где Глеб? — Его величество сейчас занят, — тихонько ответила Арья, продолжая жмурится от усилия моей руки. — Арья, сейчас же скажи, где он?! — Он с фавориткой, — сдалась служанка. Вот сволочь! Я тут рожаю, а он с бабами развлекается. Впрочем, пора уже привыкнуть, что помимо меня, у моего супруга уже целый гарем. Но только вот ни одна из его девушек не смеет забеременеть, иначе за это казнят. Я казню! Каждую! — Та-а-к, ещё чуть-чуть… Всё! Я с громким вздохом падаю головой на подушки. С моего лба вытирают пот и говорят, что я — большая молодец. — Это мальчик, ваше величество! Мальчик! В секунду слышится детский плач. Мой маленький сыночек впервые кричит и это самое лучшее, что я когда-либо слышала. Музыка его голосочка так и говорит: «Мама, я живой!». Из моих глаз тут же брызнули слёзы счастья. Чувства разъедали меня изнутри и заполняли вены новым потоком радости. Повитуха завернула малыша, который был испачкан в крови и показала мне. Я увидела эти голубые глаза, словно два океана, и тут же почувствовала мгновенную усталость. Мои веки закрылись, и я провалилась в глубокий сон.***
Когда я очнулась утром под солнечным светом, первое, что я произнесла, было: — Где ребёнок? Виола стояла у кровати и покорно склонила голову: — У императора. Я схватилась за её руку, преодолевая безумную усталость в теле. Боль на уровне таза всё ещё не покидала меня, поэтому я ощущала, насколько мой организм сейчас истощён и требует тщательного восстановления. Но мне плевать, когда речь заходит о моём ребёнке. Виола помогает мне встать, накидывает мне на плечи платье, ибо я поплелась к двери в одной ночной рубашке. Надеваю на ноги лёгкие босоножки и вылетаю в коридор. — Ваше величество, ну куда же вы? Вам лежать надо, — причитает Виола, помогая идти, потому что, если она сейчас отпустит меня, я точно упаду. Мне трудно передвигать ногами, но с лицом, полным злости, я движусь в сторону большого скопления людей. Гвардейцы расступаются перед дверями комнаты, куда я залетаю, как снежная буря. По пути меня ловит и останавливает Итан: — Ваше величество… — Доложите государю! — стиснув зубы, говорю и толкаю от себя парня. — Отдайте мне моего ребёнка! Захожу в проём ещё одной комнаты и вижу, как у колыбели стоит Глеб и качает на руках малыша, завёрнутого в одеяльце. Тут же начинаю реветь от обворожительной картины. Моему супругу очень идёт быть отцом. Его волосы собраны в хвост, что его несомненно молодит, а улыбке нет предела, когда взгляды устремлены на сына. — Глеб! — подлетаю к нему и смотрю на милое личико мальчика, который глядит на всех своими глазёнками. — Он такой красивый, — улыбается блондин. — Лиама пора кормить. Кормилицу сюда! — Лиам? А я хотела дать ему имя своего отца. — Не лучшая идея, Ингрид. К нам подходят две девицы в сопровождении Лолиты. Симпатичная девушка с большой грудью берёт ребёнка из рук Глеба и уносит за ширму, что стоит неподалёку. — Я могу его покормить … я … Меня ловит супруг и выводит чуть ли не за шкирку отсюда. Я падаю на колени перед Глебом и вцепляюсь губами в его руку с татуировкой Династии. — Глеб … пожалуйста … дай мне его! — Помнится мне, ты вообще не хотела ребёнка, — блондин склоняется над моим лицом и поджимает губы от неприязни. — Слушай сюда, сука гулящая, ещё раз ты позволишь коснуться себя моему братцу, я вас обоих головы лишу. Поняла меня?! — Умоляю, прости меня … Глеб … мх, — снова целую его руку, увлажняя её своими слезами. — Лиам — будущий император Коктевранской империи, мой наследник. А видеть наследника престола, это ещё заслужить надо! — он отпускает меня, отчего я без сил падаю на пол. — Всё! Иди отсюда, и чтобы я тебя больше не видел в таком виде. Глеб чуть ли не переступает через меня, впрочем, что он и сделал в переносном смысле. Он приказал Итану вывести меня из покоев, как надоевшую шавку. — Ваше величество, пойдёмте, — приговаривает Итан, пока ведёт меня в мою комнату. Все расступаются и бросают странные взгляды, как на врага народа. Когда я упустила тот момент, что меня перестали уважать свои же подданные? Глеб. Он точно помутил всю воду. Мало того, что забрал всю власть себе, так ещё и сына меня лишил. Признаю, я рожала его только для того, чтобы Глеб отвязался от меня со своей навязчивой идеей наследника, которого так сильно требовал народ. Все получили, что хотели. И только я одна осталась несчастной. — Артём! — жалобно проскулила и кинулась на шею парню. — Т-ш-ш, — прижал к себе и завёл в мою комнату. Итан возражал, впрочем, как и Ричард на пороге, но Тёме всё по плечу, и он спровадил абсолютно всех вон из комнаты. Мы сели на край кровати, так и держась за друг друга. Я уткнулась мокрым лицом в его шею и продолжила всхлипывать от обиды. — Он прекрасен, а Глеб … ах, он не дал его мне. Он всё знает про нас, Тём. Шатен гладил меня по волосам, целуя в макушку: — Этого следовало ожидать. — Я ненавижу его! Он отнял у меня сына, не дав даже подержать его. — Ингрид, не переживай, — Артём взял моё лицо в свои ладони. — Посмотри на меня! Он заплатит за всё, ты мне веришь? Я собираю многотысячную армию, которая присягнёт мне на верность. Мы вместе свергнем Глеба, и ты заберёшь себе сына. — Это возможно? — Да, если ты будешь мне верить. Только будь осторожна, теперь тебя будут стеречь и следить в несколько раз тщательнее. Прошу лишь подождать, потерпи, любимая! Всхлипываю, утираю щёки и обнимаю парня изо всех сил, ища защиты и покровительства. Кажется, я где-то ошиблась. Но я готова расплатиться за свою ошибку. Значит, начинается война.