Ингрид
Я уже несколько месяцев нахожусь в казармах западного полка, который собрался недалеко от земель Доры. Мне удалось сбежать из Дворца со всеми пожитками, служанками и камергером Ричардом, который всегда за меня. Нам удалось проскочить даже тогда, когда на последнем шаге охрана начала атаковать. Прорвав силы чёрного хода, мы тут же двинулись в путь. Офицерский мундир, который мне весьма к лицу, надет как влитой. В нём мне даже лучше, нежели в этом тугом платье. Сейчас начинаются сборы для выступления, но вот необходимо собрать достаточно людей. Артёма и меня многие поддержали. В основном, это те, кого Глеб разжаловал, чьих родных казнил или же сослал на каторгу. — Я прошу решительного и скорого выступления. Не обсуждаю военный ход переворота, вы это знаете и сделаете это лучше меня. Обещаю с божьей помощью и вашей поддержкой править Коктевраном справедливо и разумно! — Ваше величество, мы ещё не знаем, кто нас поддержит, а кто предпочтёт предать, — отозвался офицер Рижский, ныне служащий в качестве командующего нашей с Артёмом армии. Сам Артём стоит в нескольких шагах от меня и наблюдает. Мне необходимо завоевать доверие армии, которая может поддержать и выиграть. — Для переворота мне необходимы сотни решительных офицеров. Главное — внезапность и готовность идти до конца. Господа офицеры, вы прекрасно знаете о внутренней и внешней политике императора Глеба, поэтому мы должны освободить страну от этого гнёта, переворачивающего всё с ног на голову. Глеб может сделать с вами всё, что пожелает, а такого права он не должен иметь, потому что вы — служители истинным королям и королевам, поистине достойным правителям. Кроме того, я — единственный наследник Кристиана Первого, а Артём — сын короля Деонисия, который имеет ровно такую же власть и право быть на троне. Господа офицеры, кто с нами? Затаив дыхание, смотрю на бравых мужчин в форме с наградными знаками. Все молчат, такая тишина, даже мышь не проскочит. Мне кажется, что они сейчас откажутся. Слёзы застревают в веках, как и ком в горле. И вдруг офицер Рижский делает шаг вперёд ко мне, за ним повторяют и остальные офицеры. Все до единого выходят ко мне по стойке смирно, вздёрнув подбородок. Армия сделала выбор в пользу своей императрицы. Смотрю на Артёма, он поднимает голову и победоносно улыбается, глядя в глаза. Боже, кажется, я по уши влюблена в него.***
— Они поддержат нас, — заверил Артём, пока шёл вместе со мной и несколькими политическими деятелями по коридору поместья, в котором мы временно живём, пока собираем силы. — Думаю, да, ваша светлость, — отозвался лорд Юнг с папкой в руках. — По подсчётам, если восточный полк нас поддержит, то силы с армией Глеба Благословенного сравняются. Тогда мы сможем идти в наступление. — Хорошо, доложите, как только придёт ответ от командующего восточного полка. — Разумеется, ваша светлость, — поклонился Юнг и отстал от нас. Мы с Тёмой вдвоём зашли в спальню, где ко мне подбежала Виола и помогла расстегнуть камзол. Мою руки под тёплой водой, затем в одной белой рубашке солдата я сажусь на край кровати, протираю грудь влажным полотенцем, а потом мне дают в руки Райана. Малыш так подрос, уже сидит на коленях и может держать головку. Подаю ему грудь с молоком и тот скорее хватает губками. Глажу его по светлым волосам и поправляю его рубашку. Райан прикладывает маленькие ручки к моей груди, как бы цепляясь и заявляя, что не отпустит, пока не поест как следует. Артём на эту картину очень любит смотреть, поэтому поудобнее расположился в кресле с улыбкой на лице. Странно, но Райан родился со блондинистыми волосами, как у Глеба. Но я, как женщина, точно знаю, от кого я рожаю. С Глебом у нас ничего не было уже порядка двух лет, потому что у него есть фаворитки и даже фавориты для удовлетворения его похоти, а мне нужен был только Артём. Вот и получилось родить Райана, плод нашей с ним любви. — Ешь, мой золотой, — прижимаю в себе зайчонка и придерживаю за попку в штанишках. Я боялась, что Артём устроит сцену, когда увидит мальчика и его светлые волосы, но этого не произошло. Тёма верит мне, потому что я говорю правду с полной уверенностью в том, что Райан — его сын. Шатен был так счастлив, когда взял на руки малыша, и теперь никогда более не отпустит. Хм, мне как-то наш лекарь во Дворце говорил про такие случаи, когда дети рождаются с чертами лица того, с кем ранее спала мать ребёнка. Хоть волосы и светлые, но глаза у него точно Тёмины. Такие же широкие и серо-голубые. — Лопай-лопай, чтобы быть сильным наследником Династии, — приговаривает Артём, прикладывая руку к подбородку. Сыночек кряхтит, глядя прямо в мои глаза, дрыгает ножками в носочках и всё упорнее сосёт грудь, наслаждаясь молочком. Мне не дали кормить Лиама, вот я и восполняю утраченную энергию заботы о ребёнке с Райаном. — Ты узнавал, это надёжные люди? — Конечно, Ингрид, тебе не о чём волноваться. Хоть тебя и ищут по всему Коктеврану, но думаю, что мои наёмники смогут остаться незамеченными и вывести Лиама из Зорфа. — Да уж, я бы всё равно не смогла бы его забрать тогда. Но теперь… все мои дети будут со мной. Тёма кивнул и бросил взгляд на Райана. Шатен уже ждёт не дождётся, когда будет обучать сына охоте из лука в диких горах. Хах, дайте мне с ним ещё повозиться, ему ведь года ещё нет. Мальчик вертит глазками, разглядывая комнату, а потом отрывается от груди и начинает несвязно балакать на своём детском языке. Артём только закатывает глаза и в который раз учит его говорить «мама» и «папа». Такие смешные.Глеб
— ГДЕ МОЙ СЫН??? — рявкаю на слугу, который должен был следить за Лиамом. Не выдерживаю, вытаскиваю меч из ножен и вонзаю его прямо в сердце мужчины. Тот замирает и падает на пол. Красная жидкость брызжет во все стороны, мои руки в пятнах от крови, но мне плевать. Эти придурки упустили МОЕГО МАЛЬЧИКА!!! — А этих, — показываю на остальных из той группы охраны наследника. — В крепость и убивать долго и мучительно! — Как прикажете, ваше величество. — Нет! Ваше величество, пощадите… прошу Вас!... Никакой пощады. Никакого милосердия не будет ни к кому. — Ваше величество, — вбежал в зал Феликс. — Напали на след Лиама. Несколько наёмников похитили, говорят, остановились в поместье одной вдовы. У границы Зорфа. Сердце сейчас точно остановится. Хочется рыдать в голос и кричать, но я пытаюсь совладать с эмоциями, хоть и убил уже двух человек за сегодня собственноручно. — Запрягайте моего коня, живо! Все поплелись за мной. Гвардейцы и большая часть стражи поскакали за мной. Мы прихватили одну карету, чтобы было, куда поместить Лиама, когда я его найду. А я его найду, я уверен! Мой малыш не окажется в руках этой суки, которая решила отнять у меня его. Тварь, она ведь не просто сбежала от меня, так ещё и переворот решила устроить, судя по донесению Императорской канцелярии. Ненавижу! Я всех уничтожу, всех до единого. Сначала убью Артёма, а затем Ингрид за то, что предала меня. Супружеская неверность со стороны жены по нашим законам приравнивается к государственной. Но тут ещё и мятеж против меня назревает. Королева, твою мать! Да если бы не я, эта страна давно бы уже была в руках стран-соседей, которые мечтают разорвать Коктевран в клочья.***
— Стоять! — кричит Феликс и вскакивает со своего коня. Уже ночь, мы гнали со всей дури, потому что я приказал скакать и не останавливаться. Лошади устали, но храбрости в моих гвардейцах не занимать. Начинается откровенная бойня, потому что у поместья собралось порядка двух десятков наёмников. Они хороши тем, что не состоят ни в одной армии мира, такие умельцы, не знающие жалости и владеющие всеми видами боевых искусств, убивают на заказ, но иногда могут доставить высокопоставленное лицо тому, кто щедро за это заплатит. Я прыгаю со своего коня и тоже вступаю в битву. Хоть лорды и кричат о том, чтобы меня охраняли, как зеницу ока, но я прорываюсь сквозь стену и помогаю своим офицерам бить без пощады. Вот один наёмник хватает меня сзади и придавливает к земле. Моя комплекция позволяет ему это сделать, но я ловко переворачиваюсь и бью мечом по его ногам. Феликса ранил в руку какой-то хмырь в маске, троих моих людей уже нет на этом свете, но с остальными мы не останавливаемся. Ещё поворот — лезвие по горлу, шаг — другому удар в ребро. Мне казалось, что весь этот кровопролитный дурдом длится целую вечность. Самое странное, что у меня напрочь исчез страх за свою жизнь, но я даю себя защитить слугам в военной форме, ибо только я могу позаботиться о сыне. После того, как последний наёмник был убит, мы бежим в поместье. Какие-то служанки и дама в чёрном платье, по-видимому вдова, кричат. Приставляю окровавленный меч к горлу хозяйки и спрашиваю, где мальчик. Дрожащей рукой женщина указывает на коридор слева. Грёбаная ночь. Ни черта не видно! Тусклые свечи помогают разглядеть в темноте ещё нескольких наёмников, но они так же падают на пол под лязганье мечей. Слышу за дверью детский крик и плач. — Лиам! — ору и выбиваю дверь с ноги. Ужасающая картина предстаёт передо мной. Лиам лежит на полу и плачет. Мужик в маске и чёрной одежде склонился над его лицом и зажимает ему рот, когда колено находится между дрожащих ног мальчика. Без разбору несусь и с криком пронзаю мужика мечом. Кровь хлестанула и в сторону Лиама, на его светлую рубашку и камзол. Бросаю меч на пол и падаю на колени перед сыном. Хватаю его на руки и прижимаю к себе. — Я боялся, что не успею! Всё, тише, Лиам, ты со мной. Всё закончилось. — Пап-па-а, — он продолжает плакать и сжимать кулачки. Малыш донельзя напуган. Даже думать не хочу о том, что планировал сделать этот подонок с моим ангелом, опоздай мы на несколько минут. На рассвете они бы точно его увезли, и я бы потерял все ниточки. — Т-ш-ш, ты со мной. Всё, не плачь, милый, я рядом, — продолжаю утешать его и сильнее обнимать, чтобы мальчик поверил, что я рядом и я не дам его в обиду. Но в этом, кажется, пытаюсь убедить самого себя. — Лиам, скажи, он сделал тебе больно? Сын продолжает реветь и задыхаться от испуга. Так, сейчас я от него точно ничего не добьюсь. Но главное, что он жив, что он теперь со мной. — Я больше ни на шаг тебя не отпущу, ты понял?! — покрываю заплаканное личико поцелуями, а позже смотрю на Феликса. — Как ты? — Всё нормально, — выдохнул главнокомандующий, зажимая рану на плече. — Двоих не смогли догнать, скрылись в лесу при такой темени.***
Мы добрались до Дворца и спешно ринулись в ванную комнату, недавно оборудованную. Сара поставила рядом кувшин с питьевой водой и вышла за дверь. Лиам продолжал сидеть в ванночке, наполненной тёплой аквой, и вытирать слезинки. Я в одних штанах с голым торсом сижу рядом, потому как уже успел ополоснуться и избавиться от пятен чужой крови, поэтому в полной тишине, разбавленной переливающейся водой и горящими дровами в печи, потираю мочалкой грудную клетку сына. — Лиам, не молчи, говори со мной, — произношу так, чтобы было как можно спокойнее. Да я и сейчас спокоен, как удав, потому что, похоже, все эмоции истратил, когда гнался за принцем. — Что говорить? — отзывается мальчик и бросает на меня завораживающий синий взгляд. — Они били тебя? — Нет, но я вырывался, когда меня повели к карете. Я испугался, потому что это были незнакомые дяди. А тебя рядом не было, я вообще ничего не понял, — Лиам закрывает лицо руками и всхлипывает. Беру его ручку и прохожу по ней вехоткой, слабо надавливая, чтобы оттереть пыль. — Это я виноват, что недостаточно хорошую охрану тебе предоставил. Прости меня! — Пап, — его губки задрожали. — Ты спас меня, я так боялся, что больше тебя не увижу. Нервно смахиваю слезу со своего века и наклоняюсь к щеке мальчика для поцелуя. После продолжаю мытье его тела. Лиам встаёт в ванночке в полный рост и наблюдает за тем, как я промываю каждый участок его нежной кожи. Я пожелал отмыть его от всей этой грязи и крови сам, поэтому приказал всем служанкам ждать за дверью. Опускаю глаза на внутреннюю сторону бёдер сына и закусываю губу. — Он трогал тебя? — Не понимаю, — с неразумением посмотрел прямо на меня. — Ох, пипку он твою не трогал? Или попу? — Нет, — уверенно завертел головой. — Он только говорил о том, что я слишком сладкий, но он не будет так рисковать. Я это хорошо запомнил. Сглатываю и прикрываю веки, раздражённо выдыхая. Ему повезло, что так легко отделался от меня, моментально лишившись жизни. Даже за мысли такие и рассматривание моего ребёнка в качестве «сладкой игрушки» я готов медленно отрывать участки кожи с этого ублюдка. — Пап, — зайчик вернул меня в реальность. Я продолжаю сохранять спокойствие и натирать нежную светлую кожу. Намывшись, мы пошли в мою спальню. Я больше ни на миг не потеряю Лиама из виду. Если понадобится, спать перестану, охраняя сына у кровати. С этого дня, пока всё не уляжется, и я не разберусь с его матерью, Лиам будет спать со мной. Точка. Я донёс сына до кровати, сам одел. Служанки только подавали одежду и полотенца. Итан причитал о том, что порядок таков, чтобы дети спали отдельно, но стоило мне бросить в сторону камергера свой строгий взгляд, он тут же замолчал. Вскоре мы с Лиамом остались наедине и укрылись тёплым одеялом. Малыш жался ко мне, прислоняя лоб к моей груди. Его тонкие пальчики кружили по моей татуировке на животе в виде сердца, которую я сделал год назад. Он о чём-то думал, а я пытался прочесть его мысли. — Мама не придёт, да? Я сглотнул от досады и повёл пальцем по щеке сына. — Скорее всего, сам пока не знаю. Она нас с тобой бросила, предпочла жить с другим дядей. — Почему с другим? — Наверное, любит его. — А тебя не любит? — искренне удивился мальчик и поднял голову на меня. — Лучше тебе об этом у неё спросить. От прикосновений его нежных пальцев по моей коже бегут мурашки. Ласка Лиама способна вернуть меня к жизни, даже когда хочется убиться об стену. — Ты слышал, о чём говорили те дяди, что тебя похитили? — Немного, они говорили всегда за дверью комнаты. Помню, что говорили про золото, которое они получат, если привезут меня. — Ты не знаешь, для чего они тебя похитили? — Знаю, они говорили, что везут меня к маме. Но я не хотел к ней, она ведь бросила нас. А ещё я за тебя испугался. — Почему? — заправляю прядь волос ему за ухо. Лиам снова взглянул на меня и облизнул дрожащие губки: — Потому что я знаю, что ты любишь меня и ты бы очень скучал. — Конечно бы скучал. Я притянул малыша к себе и обнял, ведя носом по его шее. Такой вкусный, такой любимый. Никогда не прощу Ингрид за то, что решила украсть у меня это сокровище. Мало того, что сбежала и устроила заговор со своим любовником, так ещё и сына хотела к рукам прибрать. Я убью её! Я точно её убью, что она будет кричать от боли и просить остановиться. Господи, я ведь не так много прошу! Всего лишь сохрани моего сына, оставь его мне. Мне не нужны ни богатства, ни власть, ни друзья. Мне нужен только мой Лиам. Я нуждаюсь только в его любви, может, это и эгоистично, но я умираю каждый раз, представляя, что теряю своего мальчика. Ведь когда он рядом, всё вокруг обретает смысл. Когда его ясные глазки смотрят на весь Ад, творящийся в нашем мире, а улыбка появляется на пухлых губах, то всё вокруг кажется Раем. Я обожаю наблюдать, когда Лиам сидит допоздна в библиотеке с Саймоном и задаёт тому тысячу «Почему?»; когда он гуляет в саду и гоняет белых голубей в разные стороны. Его заливистый смех разгоняет тучи и насильно вытаскивает солнце из-за облаков. — Засыпай, малыш, — укладываю сына и трепетно касаюсь губами его шеи, после чего он закрывает глаза и расслабляется.Прихожу домой, я не знаю, где ты В зеркале горю холодным светом звезды Ищу диалог смерти, слишком быстрой езды И наблюдаю, как горят все мои мосты Ты хотела сделать так, чтоб я проиграл Я в курсе скрытых смыслов, я как полиграф
Оставляю спящего сына в постели, накидываю пиджак на плечи и выхожу на балкон. Прохладный ветер августа дует в лицо, отчего выбившиеся из хвоста пряди волос развеваются. Опираюсь локтями на бортик и гляжу на огни города. Яркая полная луна придаёт красочность небу, вызывая волнение в душе.Я отдал тебе столько сил, что стал слаб На тот момент, будто запер себя в себе Тысячи сомнений на наш счёт Насчёт тебя, насчёт меня Насчёт всей жизни Насчёт всех ближних, помоги, Всевышний Я не чувствую нихуя, будто стал льдышкой Но что-то там же есть ещё? Кроме бабок, кроме тёлок, чем мир поглощён.
Это бессилие. Тупое бессилие перед судьбой. Я уже не знаю, чему верить, кому верить и как быть. Сквозь мокрую пелену глаз вспоминаю отца Мирослава. Мне так его не хватает. Он всегда находил ответы на все мои вопросы и помогал с советом, если я, как сейчас, не видел выхода. — Папа, — слышится позади и я оборачиваюсь. Шмыгаю носом и вижу босого Лиама в пижамке. Присаживаюсь на корточки, малыш делает ко мне робкие шаги, я поднимаю его на руки. Он облепляет мои бёдра ножками, а ручками хватается за шею. — Ах, смотри! Поворачиваю его к звёздному небу, котёнок тут же улыбается и кладёт голову мне на плечо. В его алмазах виден отблеск звёзд, на что я готов смотреть вечность. — Лиам, берегись женщин до самой своей смерти! Они намного опаснее мужчин.***
Утром сын совершенно не желал вставать с постели, но собрание председателей госорганов необходимо провести, чтобы решить, как действовать дальше. Лиама я взял с собой, потому что его жизнь я более не доверяю никому в этом замке. — Приказываю Вам арестовать Ингрид и отправить в крепость! — Ваше величество, чтобы арестовать, нужно сначала опрокинуть гвардейский полк. Кроме того, мы не знаем, кто ещё поддерживает мятежников. — Почему не знаете, лорд Гэррин? Вы обязаны знать! — Императорская канцелярия не справляется со своими задачами, к тому же теряются нити. Но всё же точно известно, что эльязский император отказался поддерживать незаконнорожденного сына Деонисия. Есть всё-таки на свете справедливость и честность. Мы с Эльязской империей не в самых лучших отношениях, но уж точно не враги. Скорее, сотрудники. Смотрю на дорожные карты и офицер гвардии водит по контурам: — Ваше величество, удерживать фаланг слева — настоящее безумие. Мы не выдержим столь сильных противников на той стороне при том, что та местность обнесена скалами. Тут встал Феликс и начал переставлять железные фигурки с солдатами: — Даже если мы разобьём войско Артёма, то его остатки разобьют нас по дороге домой. — Говоря «дом», ты называешь отступление?! — рявкаю на друга. — Ты не понимаешь! — Ваше величество, но наши силы не так велики! — Согласен, — спохватился лорд Франклин, — но надо напасть сегодня и застать их врасплох. Отхожу от стола и тереблю волосы, выискивая в голове решение. — Я взошёл на трон не для того, чтобы побеждать хитростью! — Ваше величество, — поднялся с места лорд Дастин. — Мы можем попросить помощи у Горного королевства. Они давно хотят наладить с нами сотрудничество, поэтому могут дать все необходимые ресурсы, включая десятитысячное войско оруженосцев. — И что же они хотят взамен? — вскидываю бровь, прекрасно понимая, что за всё в этой жизни надо платить. — Предлагают руку принцессы Вайлери в качестве будущей жены Лиама. Оборачиваюсь на сына, который сидит на стуле и с непониманием глядит на нас. В его руках зажата книжка с местными легендами. — Нет, я не собираюсь отнимать у сына право на собственный выбор невесты. Мне особо тоже не давали выбора. — Ваше величество, но они пока ещё дети. За это время ещё многое может случиться, а сейчас надо думать о сегодняшнем дне. Как бы нас не оставили без права на жизнь. — Сколько лет этой Вайлери? — спрашивает Лиам и подходит к нам. — Два года, ваше высочество. — Пап, если надо, я могу быть её мужем. — Тебе не обязательно это делать, Лиам, — смотрю на малыша и замечаю в нём решительность. — Я всё решил! Лорд Дастин, — обратился сын к председателю, — передайте королю Горного королевства, что я согласен жениться на его дочери. — Слушаюсь, ваше высочество, — поклонился старик. После того, как мы разработали план военных действий, которые начнутся со дня на день, я повернулся ко всем и прожёг всех яростью: — Не может быть в небе двух солнц, и не будет в Коктевране двух царей! Я намерен разбить армию мятежников и наказать каждого, кто к этому причастен. — А если будут просить прощения? — Жалость — мутная вода, лорд Джонсон. Казнить каждого, Вам всё ясно?! — Да, ваше величество. — Отлично! Тогда вперёд, защищать свою родину и своего императора!