Глеб
Повсюду мрак. Настолько темно, что свечи едва дают разглядеть коридор Дворца. Передо мной высокие светлые двери, я прикладываю к ним руки и толкаю преграду. За столом с одним подсвечником и книгой рядом сидит маленький мальчик, на вид лет пять от роду. Его карамельные волосы аккуратно приглажены назад в объёмную чёлку, а голубые глаза смотрят с неподдельным доверием. — Их всех убьют? — его голос заставляет меня дрожать, а сердце — стучать чаще. — Тебе их жалко? — задаю встречный вопрос строгим голосом. Малыш опускает глаза, поправляет пальчиками свой мундир и встаёт со стула. — Все люди взлетают и падают, — сажусь на корточки и беру маленькие нежные ладошки. — Каждый должен отвечать за свои поступки. Мальчик немного задумался, а после всё так же зачарованно посмотрел на меня: — Величие императора в умении прощать! Я прикрываю веки и целую костяшки любимых ладоней. — Иди ко мне, мой Великий Император, — беру на руки малыша и прижимаю к себе. Ловлю его кристальную слезинку своими губами и несу мальца по коридору. Повсюду лежат трупы убитых слуг, бегают гвардейцы, запах пороха и крови разносится по замку. Мальчик продолжает прижиматься к моей груди, пряча глаза в районе моей шеи от всего этого ужаса, не предназначенного для детских невинных глаз. Я же вижу главнокомандующего армией и кричу басом через весь зал: — ОРУЖИЕ К БОЮ!!! Тут к нам подбегает встревоженный Итан: — Ваше величество, нужно уходить. Мятежники прорвались в город и направляются к замку. Мы выйдем через чёрный ход! — Бежать??? Нет! Я не сдамся этим тварям, решившим пойти против меня! — Вы хотите спастись? — Пошёл вон! И выполни моё задание сейчас же! — Как прикажете, ваше величество, — Итан склонился и убежал по коридору. Нескольких раненных офицеров при дворе отправили сюда, чтобы охранять нас, но есть некоторые лазутчики, убившие охрану. Сейчас самое пекло, самый разгар войны, которую отнюдь начал не я. — Феликс! — окрикнул я друга, который отдавал распоряжения придворным гвардейцам. Лиам всё ещё у меня на руках, жмётся от страха и всхлипывает. Я не отпущу его. Не отпущу. — Глеб, короче, мы не справляемся. Ещё одна рота перебежала на сторону Артёма. Силы духа нет или что, я не знаю. Но тебе сейчас надо выйти к ним и показать, кто тут истинный император! — Ты прав, — передаю Лиама в руки его крёстного отца. — Держи его и не отпускай! Если с его головы хоть волосочек упадёт, я с тебя всю шкуру спущу! — Не волнуйся, он будет со мной. Поправляю мундир и кричу лорду Дастину, что я выйду к своей армии. Тот, естественно, меня отговаривает, так же утверждает, что мне с Лиамом надо бежать. Однако, я не крыса, чтобы убегать с тонущего корабля. Я — капитан этого чёртового судна, и я либо выиграю, либо пойду на дно вместе с ним. В сопровождении крепкой охраны я двинулся в путь. Нужно доскакать на коне около километра, так как там стоит многотысячная армия, присягнувшая мне на верность. И я не допущу, чтобы их число уменьшалось по мере приближения Артёма. Когда мы с лордами и генералами добрались до моих воинов, что выстроились в ровные квадраты, как и положено настоящим солдатам. Я ехал верхом по тропе, что они сделали, попуская меня. Их головы опускались, а кулак прижимался к сердцу в знак уважения к императору. Несколько командующих батальонами поприветствовали меня. Мир застыл в одно мгновение, когда в небе вышел ясный месяц и луч его света упал на меня. Мой чёрный конь делает грациозные шаги средь тысячей солдат. Прожигаю всех взглядов, пытаясь заглянуть каждому прямо в глаза. В душе царит настоящая агония, ведь это моя первая война. Первый раз я веду армию против нечестивцев, возомнивших себя королями. Возникла непомерная тишина, и лёгкий ветер зашуршал в деревьях на холме, где мы и находимся. Здесь открывается потрясающий вид на Зорф, на его огни и улицы. Сжимаю в руках кожаную узду и высоко поднимаю подбородок. — Мои львы, храбрецы мои! Во имя Господа вы поднимаетесь сейчас на нашего врага и сжимаете в руках мечи, поминая славное имя Святого Духа. Уже скоро вы вступите с нечестивцами в бой. Последний раз произнесите имя Всевышнего и идите на мятежников! С позволения Бога сегодня наш день. За нашей спиной великий народ, ветер и молитвы. Того, кто не отступит, судьба благословит и подарит вечную славу. Вы — вершители лучшего будущего для своей Родины, так не предавайте её, вгрызайтесь зубами и защищайте то, что вам так дорого! Победа и рай ждут нас! Я ВЕРЮ, ЧТО АРТЁМ И ЕГО АРМИЯ ПАДЁТ РАНЬШЕ, ЧЕМ НАСТУПИТ УТРО! Так не очерните же моё лицо, мои львы, и разбейте тех, кто решил пойти против истинного императора и его драгоценного наследия!!! Все вытащили мечи и их наконечники отзеркалили звёздное небо, ослепляя меня. — Да здравствует наш повелитель, император Глеб Благословенный! — Да здравствует наш повелитель, император Глеб Благословенный! — Да здравствует наш повелитель, император Глеб Благословенный!***
Мы с Лиамом скрылись в подземелье, оборудованном специально для таких случаев, когда Династия в опасности. Тут несколько служанок и гвардейцев, что стоят на стрёме. Сын не прекращает шмыгать носом и утопать в моих объятьях. Сообщают с каждым разом, что армия Артёма всё ближе и ближе. Захватили уже южную часть Зорфа. Осталось немного… только вот до чего. — Ваше величество, — прибежал Итан. Оставляю Лиама с Эллой, которая гладила его по волосам. Они неплохо подружились. А позже иду за камергером, который заводит меня в отдельную комнату с железными дверьми и столом посередине. Ещё дед Ингрид, король Фридрих, сделал её, чтобы решать здесь план боевых действий на случай войны. Тут отличная звукоизоляция, ведь над кабинетом в этом бункере работал величайший мастер. — Я принёс, ваше величество, — говорит шепотом и подаёт мне стеклянный флакон с жидкостью. Меня всего лихорадит от эмоций, что разрывают сознание. Ведь скоро всё закончится, только вот в чью пользу?! — Скажите мне, прошу, зачем Вам это? — Итан всхлипывает. — Для нас, — отвечаю и сглатываю ком в горле. — Нет, умоляю, зачем? Ваше величество, не пейте и Лиаму не давайте! Как же я без Вас?!!! — парень упал на колени и схватился за края моего мундира. — Итан, встань! Они не получат нас живыми, тебе ясно?! А теперь иди. — Но ваше величество… — Иди, я сказал! Камергер утирает слёзы и выходит из кабинета. Я прячу склянку во внутреннем кармане и сам шмыгаю носом. Я всё уже решил. Пусть лучше так. Мне не известно, какие намерения у Ингрид. Она вообще доверила сыну тем, кто его мог изнасиловать, а теперь эта война. Нет. Я не могу отдать малыша этим варварам. Ингрид всегда была такой стервой, а Артём рос здесь, в Коктевране. Это нас и отличает, что я совсем не похож на них, ни на кого в этой стране, однако, я делаю всё для её благополучия. И если нужно убить свою жену, то убью. Но Лиама я ей не отдам! — Глеб, — тихо произнёс Феликс и зашёл сюда, прикрыв двери. — Мне нужно идти, армия вошла в центр Зорфа, последнее сражение будет решающим. Я кивнул и опустил глаза. Сейчас или никогда. Делаю шаги навстречу и прикладываюсь холодными ладонями к шее главнокомандующего. Он приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но я пользуюсь этим и пленю его губы своими. Феликс теряется поначалу, а потом сдаётся и прижимает меня к себе за талию, словно девицу. Удовольствие от сильных рук, поднимающих меня и садящих на стол, разливается по телу. Я отвечаю ему грубо, выгибаюсь навстречу, хватаю его за волосы, впиваясь в губы чуть ли не до крови. Феликс до боли сжимает рёбра, с силой хватая, сминая, словно сошедший с ума голодный зверь. У меня туман в голове и жарко невыносимо, хочется сбросить сейчас всю одежду и ощутить эту его грубую хватку в полную силу. Феликс, как дикарь, набросившийся на попавшую в руки добычу, но сейчас и я сам ощущаю себя дикарём, безумцем. Сумасшедший поцелуй останавливает Феликс. Он всё ещё прижимает меня к себе и заторможено стоит, не веря, что сорвался. Его частое, шумное дыхание вторит моему. — Почему? — всего лишь один тупой вопрос. — Потому что люблю тебя, — выдохнул я в его губы. — Говорил обратное. — Я тогда лгал, а ты мне так легко поверил, — отворачиваю голову, чтобы передохнуть, но держусь рукой за его шею. — Ты уходишь, но я хочу, чтобы ты вернулся. Вернулся ко мне, а не к Элле! Феликс снова целует меня, потому что, видимо, не верит, что это сейчас происходит на самом деле, а не в его мечтах. Все эти чёртовы годы я пытался обмануть себя, уничтожить все страсти, но от них никуда не деться. Язык заходит глубже, а объятья становятся крепче. Уже более спокойно мы дарим друг другу удовольствие от поцелуя, ибо скучали по губам друг друга. Мои лопатки ощущают твёрдость стола, когда меня укладывают на него. Время на исходе, а я не могу оторваться от него. От того, кто мне дорог, кто столько лет защищает меня и хранит верность в сердце. — Феликс, — размыкаю наши губы. — Я даю тебе повод вернуться сюда живым и с победой! — Не ложная ли эта надежда? — сощуривает веки и водит пальцами по моей скуле. — Нет. Я люблю тебя. — Как мне тебе верить? Беру его руку и прикладываю к моим выпирающим штанам, где член ноет от жара. Поглаживаю себя его кистью и закусываю губу. — Я весь твой! И дело не в войне и этих уродах. Знаешь, я пришёл к выводу, что всех людей вперёд гонит боязнь смерти. Ты боишься? — Умереть за тебя и Лиама? Нет, Глеб. Я отдам за вас всё. Мажу языком по его губам, еле сдерживаясь. Рука Феликса всё ещё лежит на моём члене. Как же приятно. В его объятьях я чувствую себя жалким котёнком, который видит в нём своего палача, но от него же и просит ласку. — Вернись сюда с победой, Феликс. И забери меня всего! — Эгоист, — прошипел он и вовлёк меня в мокрую нирвану. Мы целовались недолго, учитывая, что начал доноситься грохот с потолка. Пушкари начали атаковать. — Мне пора. Я вернусь, клянусь тебе! Феликс оставил меня одного, выскочив за дверь, а я закрыл лицо руками от переизбытка эмоций в последнее время. Моё сердце скоро само разорвётся от постоянных стрессов.***
Уже около пяти часов совершенно нет вестей. Лиам отказался спать, поэтому сейчас сидит на стуле, сложив руки в замок. Его трясёт от осознания масштаба катастрофы. А я ничем не могу ему помочь. Сам сижу, как на иголках. Сомнения всегда зарождаются в моей голове, оказывая невыносимое давление на мысли. Вдруг все предадут меня, вдруг сил не хватит. Горный король оказал мощнейшую поддержку, отчего который час слышен гром пушек, выстрелы из ружья, а лязг саблей я слышу в своей голове. Помню, как Феликс тренировал меня и учил драться. — Тянись! Думаешь, тебя будут помнить, как царя, вспоминая заслуги твоего отца?! Первое правило войны: делай то, что приказываешь своим людям! Не больше, не меньше! Он возносит надо мной меч, я уворачиваюсь, выгибаясь назад, а затем собираюсь ткнуть оружие в его спину, но меня ловко отбрасывают в сторону. — Когда встретишься с врагом лицом к лицу, ты поймёшь, что мужество гнездится вовсе не в твоём желудке, а в сердце!!! Саймон как-то сказал: «Править способен только сильнейший!». Я собрал армию, объединил континенты, страны, моря. Я открыл сотни гвардейских корпусов для обучения всем видам боевых искусств. И вселил дух верности своему государству, всему народу тоже я! Они не предадут, я им верю. — Ваше величество, — тихонько подошла ко мне Белла, одна из фавориток. Она повела пальцами по моему плечу. — Всё будет хорошо. Я улыбнулся и дружественно убрал её руку от себя. Флакон с ядом всё ещё в кармане у самого сердца напоминает о себе, добавляя щепотку страха перед неизбежным. Через несколько минут сюда вваливается Итан с разбитой губой. Я вскакиваю и подхожу к нему ближе, сжимая кулаки. Ну вот и всё! Его метающийся взгляд убивает меня. Сжимаю челюсть и выдыхаю: — Говори! — Ах, ваше величество… имею честь доложить, разбиты объединённые силы мятежников в решающем сражении! По предварительным подсчётам, наши потери — 360 убитыми; мятежников — 2500 убитыми и 2000 пленными. Главнокомандующий генерал-майор Феликс взял в плен бастарда Артёма и везёт в крепость. Ноги не держат, и я падаю на пол, прикладывая руку ко рту. Мысли путаются от слов о том, что мы победили. Я до конца не верю и нервно дышу. Ко мне подбегает Лиам и радостно обнимает меня за шею. Я отвечаю на объятья и сжимаю сына в тиски. Мой воротник становится влажным от его плачущих глаз. Он такой маленький, а уже пережил страх смерти. Итан поглаживает меня по плечу, слышны радостные окрики девушек и улыбчивые гвардейцы переглядываются между собой. — Итан, передай лорду Дастину, пусть готовит праздник. Созывайте всех! Пусть враги видят, а подданные гордятся торжеством коктевранского духа. — Слушаюсь, ваше величество. Да, это победа! Теперь дело осталось за малым. Казнь изменщиков.