Cupio

      Я сижу на кровати в своей комнате, сложив руки на коленях, и пялюсь в стену. Мне так странно. Надо было предложить ему полотенце. Или не надо было? Что вообще происходит?       Зрелище было шокирующим, тут и добавить нечего. Это уже явно не рана на животе или руке.       Я медленно моргаю.       А что тогда? У него же буквально из всех дыр кровь шла. Чёрт возьми, я заметил тёмное пятно даже на заднице, когда он повернулся ко мне спиной. Это болезнь? Не знаю, есть ли у людей такое. Может, он смертельно болен и умирает? Если так, то можно, пожалуйста, не у меня в душе?       Надо было предложить полотенце.       Или нет?       Надо было. У него же не будет выбора, кроме как надеть то же окровавленное шмотьё. Или он выйдет голым. Если не умрёт.       Шум воды прекращается, а вместе с ним и мои нелепые размышления.       Выглядываю в коридор. Пока никого. Может, спросить об этом? Или не стоит? Диалоги у нас пока не вяжутся. Вдруг опять начнёт какую-то жуть нести. Не хочу.       Я уже подумываю постучаться, но из ванной комнаты он выходит сам. Надел свою одежду обратно. С волос и хвоста капает вода. Чистый.       — Одолжить полотенце?       Кивает. Совсем унылый всё ещё. Я достаю из шкафа в коридоре новенькое полосатое полотенце и вручаю ему. Цепляет его своей когтистой ручищей, задевая мои пальцы. Инстинктивно отдёргиваю руку, боясь пораниться. Или чего-то ещё.       Я скромно стою сбоку и жду, пока он тщательно вытирает свои волосы и шерсть. Или на ногах и хвосте тоже волосы? Или на голове тоже шерсть? Я без понятия.       Достаточно взлохматившись, бросает полотенце на пол и уходит в гостиную. Удручённо поднимаю его и отношу в ванную. Мог бы хоть спасибо сказать. Я тут от всей души, между прочим.       Нахожу его на диване. Лежит спиной ко мне. Даже признаков жизни не подаёт. Что мне только на руку, в общем-то. Удобно устраиваюсь на втором диване и начинаю листать новости в телефоне.       Почему-то в последнее время у меня в ленте много статей о сбережении окружающей среды. Не припомню, чтобы я сильно этим интересовался. Хотя, наверное, стоит. Ещё тут много политических разносов, в которых я абсолютно так же ничего не смыслю, и новости культуры. Я кладу телефон себе на живот и упираюсь взглядом в белый потолок. А чем я вообще интересуюсь так-то? Даже мне сложно ответить на этот вопрос. Не припоминаю ничего, что сильно бы меня увлекало. Плохо ли это.       Я возвращаюсь к своему занятию. Просматриваю несколько статей о событиях в мире кино. Вот его я люблю. Можно ли назвать это увлечением? Надеюсь, что да. Ещё пролистываю новости спорта. Вокруг мелькают такие известные, но такие незнакомые мне имена. Проходит немало времени, прежде чем мой взгляд цепляется за то, что меня по-настоящему заинтересовывает.       «Учёные пытаются выяснить природу тварей. Впервые в истории пойман представитель данного вида»       Я хмурюсь и бросаю взгляд на диван напротив. Спит, похоже. Открываю статью.       Читаю несколько абзацев и разочаровываюсь. Это не шибко похоже на правду. А на прикреплённых фотографиях вообще какие-то больные животные. И ни капли не похожи на него. Снова смотрю на диван. На него вообще мало что похоже. С другой же стороны, он ведь правда почти как человек. И одевается так же. Интересно, а хвост не мешает ему надевать штаны и бельё? Если у него есть бельё. Мне становится любопытно. Нет, не то, есть на нём трусы или нет. То, как он носит это всё. Мне даже хочется подойти и посмотреть, но я останавливаю себя. Дурная затея.       А ещё интересно, как устроены его ноги. Или лапы. Не знаю, как это лучше назвать. Я вижу только большие ступни. Или лапы. Слишком сложно для меня. Сейчас, когда он лежит ко мне спиной и не касается ими земли, я вижу, что на их внутренней стороне есть чёрные подушечки. Вся остальная часть ноги скрыта под штаниной. Интересно, докуда у него растёт шерсть. Я представляю себе мифического фавна, покрытого шерстью до пояса. Это было бы логично, учитывая наличие хвоста. Или нет. Очень любопытно. Но подходить и проверять всё ещё считаю дурной идеей. Интересно, а ушам не больно, когда он их прижимает, лёжа на боку? Чёрт возьми.       Я тихонько сползаю с дивана. Страх страхом, а я, возможно, единственный человек на планете, которому довелось увидеть этого монстра. Было бы глупо упускать такую возможность.       Надеясь, что жалеть об этом мне не придётся, я медленно подхожу к нему, пытаясь не дышать. Всё ещё лежит спиной ко мне, вытянувшись на весь диван. Хвост расслабленно свисает к полу, и я пытаюсь аккуратно перешагнуть через него, не наступив. Не шевелится. Вытягиваю шею, пытаясь увидеть его лицо, но светлые волосы на нём мешают это сделать. Ну, вроде правда спит крепко. Для надёжности я ещё пару раз тычу его в плечо. Реакции нет.       Тогда я осмеливаюсь и подрагивающими пальцами осторожно касаюсь кончиков его волос. Хм. Другой рукой сминаю волосы на своей голове. У него они куда мягче. Действительно чем-то напоминают шерсть, но и не совсем. Странное ощущение.       — Хватит меня лапать.       Я подпрыгиваю от неожиданности и ударяюсь пяткой об ножку журнального столика. Твою ж мать, больно!       Он поджимает ноги и поворачивается ко мне.       — Какой ты шумный. Нет бы тихонько посидеть хоть полчаса.       Я потираю ушибленную конечность и отхожу от него.       — Полчаса и прошло.       — Уже? — он приподнимает голову. — Как быстро летит время у тебя.       Почему у меня-то? Везде летит одинаково.       Он садится и громко хрустит шеей. Неприятный звук.       — Что-то я проголодался.       Я чувствую, как мои внутренности сжимаются от страха после этих слов. Моментально съёживаюсь. Он замечает это и хрипло хихикает.       — Пугать тебя подобными фразами забавно время от времени. Не собираюсь я тебя трогать, ну.       От сердца отлегло.       — Кстати, — закидывает ногу на ногу. — Я тут решил, что побуду у тебя некоторое время.       Что.       — Причин несколько, и о них тебе знать не следует.       Что.       — До трёх дней, если быть точным.       Что?! Я вскакиваю.       — Простите, но это невозможно!       — Да? — склоняет голову к плечу. — И почему же?       — Я… — думай, Бенджи. От этого зависит всё на свете.       — Твоё «я» меня не волнует. Я даже обещаю, что попытаюсь оставить тебя в живых, если ты не будешь сильно путаться под ногами.       Всего-то попытается? А ничего так-то, что это мой дом? Ну да, твари оно явно побоку. И почему именно я? Ну найди ты себе другую жертву обстоятельств.       — Выражение отчаяния на твоём лице бесценно, — он встаёт и идёт в прихожую. — Но, вообще-то, уже можно было смириться и успокоиться.       Да не собираюсь я. Открывает входную дверь.       — Пойду поужинаю. Скоро буду, мясо. Постарайся сильно не скучать.       Дверь захлопывается.       Первое, с чем меня столкнуло утро субботы – воспоминание о том, что в этот день мы с Филиппом идём в кино. Поэтому сейчас я морожу задницу на скамейке неподалёку от станции метро и жду его. Я бы, может, и не пошёл. Жутко не хотелось. Но и дома я бы точно не остался. Прошлым вечером тварь так и не вернулась, несмотря на свои планы. Да и ночью тоже. Поэтому я смог хотя бы выспаться. Но ничто не мешает ему вспомнить об этом сегодня.       — Долго ждёшь?       Одногруппник подходит ко мне, ежась от порывов холодного ветра.       — Достаточно.       Я встаю и иду в сторону кинотеатра. Равняется со мной.       — Как дела вообще? Чувствуешь себя лучше?       — Нормально.       — Это и хорошо, наверное.       Всю оставшуюся дорогу он неловко молчит. Во время фильма тоже. И фильм дебильный. Я безразлично смотрю, как напуганная девушка пытается спасти своего отца и убежать вместе с ним из горящего здания, и думаю о своём.       Вот мы же сколько раз виделись. Филипп шуршит попкорном. Четыре. За четыре раза мог бы уже хоть объяснить что-то. Хоть что-нибудь. А недель сколько прошло? Да дохрена. Мог бы уже забыть обо мне. Но он стабильно продолжает напоминать о своём существовании, как только моя жизнь более-менее возвращается в нормальное русло. О вчерашнем я вообще молчу. Я же не выдержу с ним несколько дней. Кто-то в зале вскрикивает. Вот-вот. Может перестать мучиться и вскрыться уже? Хотя почему это ублюдок – он, а умирать должен я? Несправедливо получается.       Так и не надумав ничего толкового, я дожидаюсь конца фильма. Вскоре уже выходим из кинотеатра.       — Тот момент с погоней вообще эпический был. Классно очень.       Филипп распинается о своём. Я безразлично поддакиваю. Вдруг он останавливается.       — Слушай, перекусим где-то?       И мы отправляемся в какое-то сомнительное заведение. Заказываем большую пиццу и салат.       — Знаешь, Бен, — поднимаю на него взгляд. — Я правда хотел поговорить с тобой.       Ну, начинается.       — Я понимаю, что мои слова были очень болезненными и обидными.       — Сейчас мне всё равно.       — И я правда не хотел прекращать наше общение. Мне так-то сложно было в тот период, а тут ещё и до тебя докопаться надо, чтобы хоть немного поговорить. Я просто устал, ну понимаешь?       Киваю. На самом деле моё мнение о нём не меняется.       — Но я думаю сейчас, что очень погорячился тогда. Мне правда хотелось с тобой дружить. Хотелось, чтобы ты подпустил к себе хоть кого-то. Тогда на тебя было больно смотреть. Но сейчас, — он мотает головой. — Сейчас я вижу, что всё ещё хуже, и просто не могу молча смотреть на это.       Ну, спасибо.       — Поэтому я решил попробовать снова. Я очень прошу простить меня за те слова, Бен. Мне хотелось бы снова стать твоим другом.       Ты им и не был, чтобы становиться снова. С другой стороны, может, он и правда весь такой хороший и наивный. А мне от этого хуже не будет.       — Хорошо.       Он даже рот открывает.       — Серьёзно? Вот так сразу? Ты даже отнекиваться не будешь?       — Нет.       Однокурсник расплывается в улыбке.       — А я уже подготовил длинную речь.       — Зря.       Расходимся мы, когда уже начинает темнеть. Филипп теперь заметно разговорчивее и треплется без умолку. Радуется. Мне же по-прежнему как-то всё равно. Надеюсь только, что теперь он не будет мозолить мне глаза чересчур часто.       Дверь квартиры оказывается приоткрыта. Ну, прекрасно. Я понимаю, что этого не избежать, поэтому захожу внутрь, запирая её за собой и оставляя себя в ловушке с тварью. Снимаю обувь, верхнюю одежду и прохожу сразу в свою спальню.       Он спит в моей кровати. Что ж. Больше на неё не лягу. Тяжело вздыхаю, беру свою одежду и иду переодеваться в ванную. Что ж всё всегда так сложно-то? Смотрю на своё отражение в зеркале. Неудачник Бенджамин смотрит на меня в ответ.       Я достаю конспекты и располагаюсь с ними в гостиной. Пора готовиться к следующему экзамену. Время летит незаметно.       Сколько магнитов установлено внутри изображённого просеивателя?       Четыре магнита по восемь пластин, это же очевидно.       Максимальный зазор между корпусом и лопастями.       Не помню.       Питатель?       Роторный.       Загрузочная воронка в виде…       Спирали.       Бункер расположен…       Где-то.       И что-то ещё. А потом каникулы. И Рождество. Пойду работать.       Знакомый голос громко бьёт по ушам, просачиваясь куда-то в мозг.       — Ты так сладко спишь.       Я дергаюсь и открываю глаза. Конспекты валяются на полу. Надо же, уснул. На моих плечах покоятся когтистые руки. Отстраняюсь, сбрасывая их с себя.       — Ложись и поспи нормально.       Он обходит диван и садится рядом. Становится неуютно.       — Мне уже не хочется.       — А зря, — он потягивается и зевает, широко разинув пасть.       — Вы не могли бы больше не ложиться на мою кровать?       — Не мог бы.       — Почему?       — Там тепло.       Я замечаю, что он одет по-другому. На этот раз свитер жёлтый, с широкими рукавами. Такой же яркий, как его глаза. Голубые джинсы. Совсем не по сезону. Оно и неудивительно, что мёрзнет.       — Вам бы одеваться потеплее.       — Без тебя знаю, мясо.       Я хотя бы попытался. Молчим несколько секунд.       — На кого ты учишься?       Ему серьёзно интересно? Просто так бы не спрашивал.       — На машиностроителя.       — Это, в смысле, ты будешь строить автомобили?       — Нет, аппараты.       — Надо же.       Я полностью поворачиваюсь к нему.       — Расскажите и вы что-то о себе.       — Зачем тебе?       — Мне интересно.       Ну правда ведь интересно.       — Я изучаю всякую дьявольщину.       — Не понял.       — Не мои проблемы.       Ну вот. А так хорошо начинали. Мне даже на секунду показалось, что он нормальный. Только интерес подогрел.       — Это что-то типа профессии твари?       — Сказал же, хватит с тебя.       — Вы не говорили.       — Теперь говорю.       — Ну поделитесь.       — Не хочу.       — Ну блин.       — Отстань.       — Ну, хотя бы…       — Отстань, я сказал!       Он стискивает мою челюсть пальцами, вдавливая в диван. Пальцы очень холодные.       Через секунду отпускает.       — Сколько тебе говорил: не беси меня. Особенно теперь. Тебя так и хочется порой прихлопнуть.       — Так прихлопните уже и живите спокойно. Не можете даже объяснить, на кой хер я вам вообще сдался. Всё угрожаете и угрожаете только.       Уголок его рта дёргается. Давай, злись, бесись. Докажи мне, что ты жуткая тварь, в конце концов. Ну серьёзно, сил моих больше нет! Сожри уже, хоть тогда спокойнее будет!       Рука вдавливает меня в диван с удвоенной силой. Челюсть побаливает. Он склоняется надо мной так низко, что блондинистые пряди касаются моих висков.       — Так спешишь умереть, маленькое ничтожное мясо?       Он говорит тихо-тихо, и каждое его слово я ощущаю дыханием на своём лице и запахом крови в носу. Но сейчас он ведёт себя по-другому, чем тогда, когда я довёл его вопросами про вафли. Я устал от всего. Будь что будет. Я закрываю глаза и пытаюсь ни о чем не думать.       — Ты пытаешься расслабиться?       Да.       — Думаешь, так будет менее больно, когда я буду отрывать от тебя куски мяса?       Да.       — Ты такой странный.       Да.       — Все люди такие?       Нет.       — Сейчас я не голоден.       Он проводит носом где-то в районе моей шеи. Щекотно.       — И пахнешь ты странно. Все люди пахнут странно. Я не могу понять, чем именно.       Людьми.       — Иногда меня это даже раздражает.       Бормочет мне в самое ухо. Всё ещё не открываю глаза. Мне одновременно и страшно, и нет. Незнакомое ощущение.       — Но, по большей части, привлекает. Твой запах намного интереснее моего.       Это можно считать комплиментом?       — Мясо…       Я Бенджамин.       — Знаешь…       Что?       И он резко прикусывает мне ухо. Я распахиваю глаза и даже вскрикиваю.       Отпускает меня и посмеивается. Сажусь и отползаю от него подальше.       — Уже похоронил себя, да?       — Вполне.       Я аккуратно трогаю ухо. Прокусил, скотина. На пальцах остаётся кровь. Он замечает это и склоняет голову к плечу. Даже отсюда я вижу, как его зрачки расширяются. Ты же тварь, а не вампир, ну.       — Вам разве не мясо интереснее?       Он двумя пальцами обхватывает моё запястье и притягивает руку к себе. Делает это максимально аккуратно.       — Не сказал бы. Одно другому не мешает.       — Мне кажется, в данном контексте эта фраза неуместна.       И зачем я это сказал?       — Возможно.       — Вы отдаёте отчёт своим действиям?       — А тебе как больше хочется услышать?       — Я серьёзно.       — Не совсем.       Он внимательно изучает мои пальцы, как будто видит их впервые. Длинные уши опускаются вниз, когда он открывает рот (откусит?), высовывает сероватый язык и проводит им по одному из пальцев, слизывая кровь. Меня передергивает. Мерзость.       — Я не мыл руки.       — А я до тебя позавтракал кишками.       Бля-а-а. Ну гадость же ты сучья. Надо будет отдраить руки щёткой.       Он не выдерживает и сотрясается от смеха. Впервые слышу, чтобы так заходился.       — Я шучу, мясо. Расслабься.       Всё равно помоюсь.       — А вот кровь у тебя вкусная. Возможно, мне стоит прислушаться к твоему предложению и съесть тебя побыстрее.       Ха-ха. Как смешно.       Я чувствую, что его состояние меняется на обычное, и немного успокаиваюсь. А после бешусь, когда, стоя над умывальником и пытаясь стереть с себя все следы его присутствия, слушаю о себе всякую хрень от него же за дверью. Я даже позволяю себе ответить что-то колкое в его адрес, но мой пыл резко угасает, когда я вижу, как его голова просовывается в ванную и меня пожирают недовольные глаза. В целом, вечер проходит неплохо. У меня даже получается закончить подготовку к экзамену, пока он вьётся где-то рядом. Почти не мешает.       После решаю посмотреть телевизор. Нахожу какое-то забавное ТВ-шоу и расслабленно растекаюсь по дивану, наблюдая за тем, как ведущий делает стрижку альпаке. Это привлекает внимание твари, и он появляется в гостиной. Садится рядом. Я немного напрягаюсь, но после всё же заставляю себя расслабиться. Всё в порядке.       Некоторое время сидим в тишине, и мне кажется, что он тоже увлечен происходящим на экране.       — О чём там?       — В плане? — поворачиваюсь к нему.       — Что показывают?       Озадаченно смотрю на телевизор, после снова на него.       — Вы не видите?       Ухо раздражённо дёргается.       — Забудь.       Он встаёт и уходит в другую комнату. Странно. Долго смотрю на дверной проём, совсем забыв о происходящем на экране. Он же не слепой, точно. И не глухой. Не может воспринимать телевизор? Вроде бы у некоторых животных так. Интересно.       Я возвращаюсь к просмотру.       Новый вторник обещает быть очень вдохновляющим. Во-первых, сегодня последний экзамен, после которого меня ждут два месяца каникул; во-вторых, с самого утра мой мучитель предупредил меня, что уже вечером сваливает. Да! Жизнь прекрасна!       Я судорожно повторяю материал, пока в аудиторию один за другим входят названные студенты. Вроде бы проблем возникнуть не должно.       Ко мне подходит Филипп.       — Как настроение?       — Неплохо. Уверен в себе.       Он опирается на подоконник.       — Вопросы вообще лёгкие. Ты не завалишь точно.       Он один из тех, кто уже сдал.       — Ты почему домой не идёшь?       — Думал тебя подождать. Может ещё сходим потом куда, отметим?       Мотаю головой:       — Я обещал встретиться с Кэтрин.       — Ну, как знаешь.       К нам подходит одногруппница.       — Бен, тебя звали.       — Бегу, — я быстро заталкиваю конспекты в рюкзак.       Филипп хлопает меня по плечу.       — Удачи.       Захожу в аудиторию. Профессор не обращает на меня внимания, что-то пишет. Присаживаюсь напротив.       — Мистер Фэйн, — хмыкает. — Всё, что вы знаете о центробежном насосе.       И я начинаю распинаться. Судорожно вспоминаю, о чём читал накануне. Сижу так минут восемь.       — В закрытом типе лопасти размещены на диске…       — Нет.       Я моргаю.       — Простите?       — Неверно, мистер Фэйн.       Он бросает на меня недовольный взгляд. Блядский предмет.       — Судя по всему, учить вы и не пытались.       — Но я же рассказал почти всё.       — Почти меня не устраивает.       Сука ты зажравшаяся.       — Даю вам две минуты на размышления. Пойдёте на пересдачу, если ответите неверно.       Всегда тебя ненавидел, тварь. Сейчас ты для меня даже больше тварь, чем тварь.       Я прикусываю губу и начинаю судорожно вспоминать. Проходил же вчера, ну. Монстр ещё под боком сидел и критиковал мой почерк. Ну же…       — Они снаружи…       — Нет.       Блять. А где же они. Я напрягаю свой мозг до максимума.       Размещены между дисками.       Что? Я моргаю. Эта мысль ударила мне в голову так, будто её туда впихнули насильно, проорав мне это в ухо. Даже голова разболелась. Переутомился, видимо.       — Они размещены между дисками.       — Удивительно.       Я выхожу из аудитории на негнущихся ногах. Оценка хорошая.       Филипп долго поздравляет меня и распинается о чём-то, но вскоре ему всё же приходится уйти в другую сторону. Наконец-то покой.       Достаю телефон, чтобы отправить Кэтрин сообщение.       «Я сдал.»       Ответ приходит достаточно быстро.       «хорошо сдал?»       «Лучше некуда.»       «ты умница! теперь отдыхай и отмечай :*»       Запихиваю телефон обратно. Ну да, я соврал Филиппу о том, что мы с Кэтрин сегодня видимся. Сейчас она дома, за городом. И встретимся мы только на выходных. Не хочется пока с ним иметь дела.       Я захожу в квартиру и, сняв верхнюю одежду, отправляюсь мыть руки. Моё настроение почти не омрачено.       — Я могу тебя поздравить?       Смотрю в зеркало и вижу позади себя его тёмное лицо.       — Вполне.       — Я ожидал, что тебя отчислят.       — Жаль, что я не соответствую вашим ожиданиям.       — Мне тоже.       После я ещё часа с три смотрю сериалы, пока он спит в моей кровати, завернувшись в два одеяла. Прогнать его оттуда так и не получилось. Сразу же постираю белье, как уйдёт.       Я ужинаю какими-то странными макаронами и слушаю голосовое сообщение из Чикаго от Мартина, когда замечаю его в дверном проёме.       — Уже уходите?       — Да.       Встаю из-за стола и подхожу к нему. Проводить надо, что ли.       — Будешь скучать? — скалится.       — Нет.       — Мелкое ты мясо.       — Ну спасибо.       Я укоризненно смотрю на него. Хочется что-то такое кольнуть прямо напоследок. Вот прямо прёт.       — Искренне надеюсь, что вы там замёрзнете, — неплохо.       — Делать мне больше нечего.       — А разве есть что?       — Тебя это не касается.       Да блять.       — Всё-то меня не касается.       — А ты как хотел?       Он хватается за дверную ручку.       — Хотел чего-то поинтереснее.       — Так тебе скучно?       — Думаю, да. Вы достаточно унылое существо, как оказалось.       — Договоришься же.       — Если бы вы могли, то уже давно бы с этим что-то сделали.       Я зеваю.       — Надо же было достать меня напоследок.       — Я пытаюсь сделать обстановку разнообразнее.       Он отпускает дверь и подходит ко мне.       — Мясо, ты меня бесишь.       — Это мои проблемы?       Хватает меня за плечо и, развернув одним движением, впечатывает в стену, спиной к себе. Перемещает руку на шею. Допрыгался кролик.       — Ну да, это твои проблемы.       Сжимает сильнее.       — Трясся же так всё время, чего вдруг погеройствовать решил? Расслабился, я так погляжу. Как же я это упустил. Пора напомнить тебе, мясо, что меня надо бояться.       В следующий миг острые зубы впиваются в моё плечо, заставляя вскрикнуть от боли.       — Бойся меня.       Кровь просачивается сквозь свитер. Больно.       — Решил, что раз я тебя не трогаю, то можешь позволить себе потешаться надо мной?       Мотаю головой.       — Страшно? — шепчет мне на ухо.       Быстрее соглашусь – быстрее уйдёт. Я киваю.       — У-у-умница, — он жутко растягивает буквы.       Да отстань же ты, ну.       — Я уже говорил, что мне нравится, когда меня боятся?       Да говорил же, блять.       — Это одна из причин, по которой ты ещё жив. Я наслаждаюсь этим.       Блядский фетишист.       — И я умею пугать не только зубами, мясо. Я далеко не такой предсказуемый, как тебе кажется.       Плечо адски щиплет, и это отвлекает мои мысли от его действий. Я не успеваю уловить момент, когда его руки опускаются ниже и начинают расстегивать мои джинсы. Осознав это, резко дергаюсь, пытаясь выбраться.       — Ну-ну, тише. Сейчас бежать поздно.       Рука проскальзывает сквозь расстегнутую молнию и обхватывает мой член сквозь тонкую ткань белья. Мои глаза расширяются от ужаса. Чёрт возьми, чего-то подобного я и представить себе не мог! Я же не этого добивался. Я и подумать о чем-то в этом плане не мог. Блять, он же… Ну он же тварь!       — Пожалуйста, не надо…       — Страшно? — прислоняется своей щекой к моей.       — Да…       — Мой ты умница.       Отстань, отстань, ради всего святого, отстань! Я крепко зажмуриваю глаза.       Но рука твари на моём члене никуда не девается. Скользит по нему плавными движениями, слишком горячая, чтобы на это можно было не обращать внимания. Он размеренно дышит мне в ухо, и я пытаюсь сосредоточиться на этом дыхании, чтобы забыть обо всём остальном. Но получается не очень. Жарко. Мерзко. Стыдно. Господи, пускай это поскорее закончится.       — Что-то ты затих. Нравится?       Иди к чёрту, иди к чёрту, иди к чёрту! Зажмуриваюсь всё сильнее.       — Быть может, я что-то не так делаю?       И рука проскальзывает мне в трусы. Твою ж мать. Я дергаюсь, пытаясь уйти от горячей ладони, но взамен натыкаюсь спиной на остальное его тело. Я пропал.       Я понимаю это как никогда сильно, когда он проводит языком по моему уху, где ещё остались царапины после укуса. Язык тоже очень горячий. Тварь издаёт мурлыкающий звук мне в самое ухо, от чего по телу проходит волна дрожи и ноги подгибаются. Я начинаю терять связь с реальностью от всего происходящего. Он обхватывает меня рукой за поясницу, другой всё ещё трогает меня снизу. Мне вдруг в голову приходит мысль о том, что там очень острые когти. Если он меня там поранит…       Меня начинает крыть адреналином. Мне страшно, и жарко, и странно. Я опускаю взгляд вниз и понимаю, что мой член давно стоит. Ну и какого чёрта? Совсем уже не понимаю, что происходит. Мир вокруг смешивается в какой-то калейдоскоп ощущений. По виску стекает капля пота. Мне кажется, будто у меня температура. Или это у него температура? Почему его руки такие жаркие? И дыхание жаркое. Снова кусает за ухо. Где-то на фоне болит плечо. Прижимается ближе. Обхватывает крепче. По ноге скользит его хвост. Перед глазами светло-зелёные обои.       А потом всё резко прекращается. Мне приходится опереться на стену, чтобы не упасть.       — Надо же. А ты ещё интереснее, чем я предполагал.       Я поднимаю на него взгляд. Вытирает руку в моей сперме об свой свитер. Господи. Убить меня мало. Я сползаю по стене вниз.       — Думаю, самое время оставить тебя наедине с собой. Хорошего вечера, мясо.       Он улыбается крайне широко и уходит, захлопнув за собой дверь. А я остаюсь на полу в прихожей, пытаясь прийти в себя.       Блять.