Небо Лондона

Хавьер ушел, чтобы не заставлять Честера волноваться не только за племянника, но еще и за старшего брата, но даже в собственном кабинете не находил себе места. Постояв какое-то время у окна, он устал глядеть в никуда через стекло. Провел ладонью по спинке кресла, в которое с готовностью запрыгнул кот, и остановился перед портретом. Почему он не последовал за Чейзом? Находиться в четырех стенах было невыносимо! Детектив осуждающе посмотрел на него с холста, как бы говоря: «Не создавай мне еще больше проблем, я ясно дал понять, что ты должен делать! Сиди здесь и жди, когда похититель, кем бы он ни был, выйдет на связь». Хавьер послушно кивнул. Он и сам знал, что так будет лучше, но от этого ночь не перестала тянуться бесконечно. Ему казалось, весь дом замер в предчувствии беды. Он оглянулся на кота, прохаживающегося у двери. Его хвостатые сородичи обычно не жалуют перемены, насколько было известно Ланю. Саймон был исключением, он ведь всю жизнь путешествовал с хозяином, и Хавьер помнил, как непринужденно кот освоился на новом месте. Однако и он беспокоился так, будто понимал, что Майкл не просто куда-то ушел… и что он может вовсе не вернуться назад. Нет, об этом никак нельзя было думать. Наверняка сын сейчас у Йена. Тот не причинит Майклу больше вреда, чем нужно, чтобы поймать его и увезти в какое-нибудь тихое место. Хавьер знал, что задумал Мэйсон, знал ход его мыслей. Скорее всего, он будет держать пленника под замком, кормить, поить и даже следить, чтобы тот не заболел, – потому что похитителю он нужен живым. По крайней мере, Лань очень на это надеялся. И на благоразумие сына, который знает этого человека и что можно от него ожидать. Все это нужно затем, чтобы трепать Хавьеру нервы, измотать, вывести из равновесия. Йен думает, что тогда будет легче принудить его изменить решение и покориться. Нужно хорошенько подумать, что говорить, если ублюдок успеет выйти на связь прежде, чем Чейз с Ангелом его выследят. Ни в коем случае нельзя спровоцировать его, как и поддаться слишком быстро. Если Мэйсон заподозрит что-то, то потребует подтверждения, а этого Хавьер не вынесет. Громко топая – а еще говорят, кошки ходят бесшумно – Саймон подошел и ободряюще отерся о его ноги. В отличие от Ланя, он не сомневался, что решение найдется и все будет хорошо. Мужчина наклонился, чтобы взъерошить тщательно приглаженную серую шерсть, но кот, задрав хвост, устремился назад к двери. Судя по всему, ему нужно было попасть на улицу и наведаться в облюбованные кусты. – Саймон, – вздохнул Хавьер, не досадуя, впрочем, по-настоящему. Честер тоже попадался на этот трюк. Британец на самом деле не собирался никуда уходить, да и попросту делал вид, будто не знает, как открыть дверь. Пришлось подождать немного. И даже легонько подтолкнуть кота мыском ботинка, чтобы тот вышел наружу. Однако едва Лань закрыл за ним, снаружи послышалось требовательное мяуканье. Хавьер чувствовал себя раздавленным. У него не было сил на кошачьи чудесатости, однако звук повторился. Стало даже интересно, неужели Саймон так и будет выкликать его, пока снова не попадет внутрь? После шестого особенно громкого мява фабрикант все-таки открыл дверь. Глупо было стоять, даже не отпустив ручку, и слушать этот концерт. Саймон муркнул уже совершенно другим тоном. Отошел на пару шагов и, выжидающе глянув на Хавьера, повторил, как ему казалось, вполне доходчиво. Стоило выйти в коридор, и кот засеменил по нему вперед, постоянно оглядываясь на Хавьера и подавая голос. – Следуй за серым котиком? – спросил он, поражаясь нелепости этой ситуации. Саймон реально вел его за собой и не куда-нибудь, а в спальню, недвусмысленно намекая, что хорошим мальчикам – к Хавьеру это никогда не относилось – давно пора в постель. Жаль, Лань не мог просто лечь в постель и уснуть, да и не хотел бы видеть сны. Наверняка это будут одни сплошные кошмары. Как вообще спать, когда Майкла держат неизвестно где? Лучше было просто сесть в кресло и просто дождаться, когда ночь пройдет и наступит безрадостное утро. Навряд ли стоит скоро ждать вестей. Расследования так быстро не ведутся, а Мэйсон выждет, чтобы Хавьер мог в полной мере прочувствовать все грани отчаянья. Неудержимо хотелось напиться так, чтобы отключиться, а потом так сильно мучиться, что в голове не будут помещаться другие мысли. Наверняка этого Йен от него и ждет… Это докажет Хавьеру, что он по-прежнему зависит от бывшего любовника и наведет на мысль, что не мешало бы поискать Йена и постараться заслужить прощение за тот их разговор. Тот обязательно смягчится, когда узнает, что Хавьер порвал с Чейзом… Глупо было даже думать об этом – за прошедшие годы у него открылись глаза! – Йен поступит ровно наоборот. Будет держать Майкла до тех пор, пока Хавьер окончательно не увязнет. И уж в этот раз он постарается сделать так, чтобы тот уже никогда не вырвался даже с ущербом для репутации собственной и своей семьи. Мерзко даже думать, что все станет по-старому. Тогда ему останется лишь один путь – полное саморазрушение. Туда Йен за ним уже не в силах будет последовать, но, лишившийся любимой игрушки, он может отыграться на его семье. Поэтому он пообещал себе, что не станет марионеткой сумасшедшего. И уж точно не уподобится ему. Хавьер встряхнулся, стараясь выбросить из головы мысли о бывшем любовнике, и, несмотря на негодующее мяуканье, оставил Саймона одного в спальне. Не то, чтобы он был против делить просторную кровать с котом, но если бы провидение предоставило ему выбор, предпочел бы другого мужчину. А раз пока от него нет новостей, лучше попробовать занять себя чем-то. Пришедшая в голову идея показалась странной ему самому, тем не менее, Лань спустился на первый этаж и разыскал Джона Смита, который как раз проверял черный ход. Мужчина выглядел бодрым, а ведь он заступил на пост утром. Увидев нанимателя, явно тоже еще не ложившегося, и бровью не повел. – Примите мои соболезнования, мистер Лань, – сказал он, приглушая голос. – Надеюсь, Ваш сын скоро вернется. Хавьер поблагодарил его за слова поддержки, тем более сказаны они были искренне. Фабрикант еще колебался: Чейз не одобрил бы то, что он хотел сделать. Этот человек работал на него вторую неделю, их связывали чисто деловые отношения. И все же он остановил Смита, когда тот хотел уже пройти мимо и вернуться в холл. – Вы пьете виски? – спросил Хавьер. – На работе? – уточнил тот. – Ваш сменщик уже скоро будет здесь, – заметил Лань, сверившись с часами. – Составите мне компанию в виде исключения? Мужчина кивнул, посчитав, что нанимателю не следует пить в одиночестве, а от пары глотков хорошего алкоголя беды не будет. Он оказался неплохим собутыльником, спокойным, умеющим помолчать и отдать должное дорогому выдержанному виски и вполне отдавал себе отчет в том, что едва ли такое повторится. *** В участке царило невероятное оживление. Жэнни вернулась из поездки и с самого утра наводила порядок среди подчиненных. Наверняка она уже была в курсе дела и, пожалуй, лучше было не попадаться ей на глаза, ведь отошлет домой, даже не дав поиздеваться над картой. И скажет спать. Поспишь тут, как же! Каждая минута на счету, а что делать, непонятно. Он передал находку Ангела Дженсу, просто попавшемуся под руку, и подчеркнул, что это важно. Препроводил озирающегося с любопытством Сэмпсона к Смиту, у которого конфисковал чашку с кофе. После чего благополучно пробрался к себе в кабинет, закрыл дверь и… услышал знакомый голос. Хорошо еще, что Шепорд не прятался где-нибудь под столом. – Ну и сколько ночей ты не спал: одну или две? – спросила начальница, хотя обычно могла определить это по степени его помятости. – Полторы, – отозвался он неохотно. – Как ты? – она посмотрела обеспокоенно. – Спроси лучше, как Хавьер, – буркнул он, и поймал проницательный взгляд суперинтенданта. Да что такого он сказал, чтобы она так смотрела? – Если бы я застрелил урода раньше… Женевьева фыркнула, их работа не любила подобных оборотов речи. Они здесь имеют дело с последствиями тех или иных поступков. Он достал блокнот и подошел к карте. Еще пара пометок в Риджентс-парке, которые ни на шаг не приблизили его к преступнику. – Ты слишком заинтересован в деле, – возможно, так женщина пыталась предостеречь его, можно даже сказать: проявить участие, но выглядело это отвратительно. – Скажешь, что я не объективен и отстранишь меня от этого дела? – Чейз обернулся к Женевьеве, пытаясь понять, о чем она думает. – Ты знаешь, я не прекращу искать этого урода. Суперинтендант тоже подошла к карте. То ли для того, чтобы еще раз оценить проделанную над ней работу, то ли за тем, чтобы посмотреть на Чейза и решить, что с ним делать. Тот скривился, но на сей раз гримаса относилась к отвратительному вареву, которое Смит, видно, по ошибке принимал за кофе. – Оставь-ка эту чашку мне, а сам катись спать, – сказала она. – Ты устал. – Но Жэнни! – попытался возразить он, но не нашелся, как продолжить. – Прямо сейчас ты мне тут не нужен, – отрезала она, забирая у него кофе и без видимого отвращения отпивая этой гадости. – Можешь оставить Ангела – я сама его покормлю – и выметаться. – Куда?! – Чейзу категорически не нравилось такое распоряжение. – А перчатка? – К себе домой, разумеется, – женщина оставалась непреклонна, Ангел же заметно оживился при слове «покормлю». – Или ты предпочитаешь к нему? Невинный вопрос заставил его вспыхнуть и отвернуться. Ведь об этом он и думал с самого утра. Мысли о Хавьере возвращались навязчиво, как бы ни старался он сосредоточиться на деле. Это выматывало. Наверное, начальница была права, это дело было для него личным и именно поэтому было так тяжело. Опустив плечи под гнетом ответственности за жизнь Майкла и рассудок его отца, детектив поплелся к двери. Располагать карту у себя в кабинете было ошибкой. Так глупо попался! Мог бы затаиться у себя и еще раз пересмотреть бумаги или… – Кстати, пока ты не ушел, – окликнула суперинтендант, следуя за ним. – Что там с перчаткой? – Просто старая грязная перчатка, может, и не его, но Ангел среагировал на запах, – наверное, он и правда устал, раз не стал вдаваться в подробности. Да и улика, казавшаяся такой перспективной, когда пес на нее указал, теперь не вызывала ничего, кроме разочарования и досады. Ну что их эксперты смогут из нее вытянуть? Она ведь не выведет их на хозяина. Чейз замедлил шаг. Может, подождать, когда Дженс вернется? Если, конечно, секретарь не старается не попадаться ему на глаза. Вдруг случилось чудо и белые следы уже распознали? – Я вызову тебя, Чейз, – напутствовала его Женевьева. – Сразу же, как только что-нибудь прояснится. Пришлось кивнуть и выйти из участка. От хмари, затянувшей небо к полудню, не осталось и следа, солнце пригревало, а Чейз в который раз думал о том, что мог бы снимать жилье поближе к работе. Пока посыльный доберется до его квартиры, уже пройдет слишком много времени. А к тому моменту, как Чейз вернется сюда или доберется до назначенного суперинтендантом места, след может совсем остыть. Однако подыскивать новое жилье сейчас было недосуг и ослушаться приказа он тоже не мог. Придется поехать домой и, если не спать, то посмотреть, что можно сделать со столом. Может, если немного поработать руками и дать голове отдохнуть, в нее придут какие-то дельные мысли? Это уже было похоже на план. По дороге домой Чейз добавил к нему обход всего здания снаружи, проверку нового замка и двери с косяком, и осмотр всей квартиры. Он заглянул снизу в свои окна, но Мэйсона внутри, конечно же, не увидел. С чего бы ему возвращаться на место преступления? Внутри все было как будто в порядке, ключ провернулся как по маслу, в спальне было прибрано, а на кухне… Цзян почувствовал, как плечи против воли начинают подергиваться. Его разбирал нервный смех. Еще несколько секунд он сдерживался, глядя на добротный, хоть и не новый, стол, занявший место старого. – Лань, – простонал он между приступами неуместного смеха. – Как Вы, черт Вас дери, уговорили брата и дворецкого покрывать Вас?! Он рухнул на стул, не переставая смеяться и снова выругался. Ну что за человек? Вечно все по-своему! Да он уже относится к квартире Чейза так, будто сам в ней живет! А дальше? Он никогда не задумывался, как это будет. Решат ли они, что кровать узковата для двоих? Или сразу вся эта квартира под крышей? А со шкафом что делать? Едва ли Хавьер так старомоден, чтобы пользоваться сундуком. Ужасно хотелось, как в старые добрые времена, прижать Хавьера к стене и хорошенько отчитать за такое самоуправство, но была опасность, что ему это еще и понравится. Тогда – после того, как Чейз вернёт ему сына – Лань будет своевольничать еще больше, просто чтобы лишний раз вывести любовника из равновесия и заставить ругаться на чем свет стоит. Что бы сказала миссис Флай, застань она его матерящимся посреди пустой кухни? Что он окончательно себя загонял и что во все виновато чрезмерное употребление кофе. Он вытянул ноги и обвел помещение взглядом, ожидая еще какого-нибудь подвоха. Зная Хавьера, что-то непременно будет не так. Он просто пока не заметил, что именно изменилось в привычной обстановке. Когда взгляд скользнул по посуде в шкафу, спать окончательно расхотелось. – Ла-ань! – детектива, должно быть, слышал весь дом. А старая ведьма опять будет жаловаться консьержу…