За рекой Сандзу

      У меня было очень много времени, чтобы размышлять о своём положении и о том, что случилось. Чем ещё заниматься ребёнку, который едва начал делать первые шаги и не может толком говорить? Если бы кто-нибудь спросил меня, как я вообще оказался в этом теле, то я бы ответил, что это была реинкарнация. Другие варианты мне просто в голову не приходили. Не знаю, почему я тогда сохранил память о происходящем до смерти, но я не хочу думать о том, что своим появлением убил ребёнка. Даже если это не так, и теория о перерождение правда - я всё равно чувствую себя последней сволочью. Эта мысль, наверное, будет мучать меня ещё долго, но сейчас нужно разобраться в настоящем.       В первые же дни новой жизни меня осыпало таким количеством информации, что голова разболелась. Во-первых, я узнал, где очутился, хотя ответ удивил меня не сильно. Япония конца двадцатого, начала двадцать первого века. Временной промежуток был заметен по современному интерьеру, а вот страну я узнал, увидев своих новых родителей. Хотя вернее будет сказать «услышал», ибо на коренного японца походил лишь отец и то отдалённо - мать же вообще была блондинкой со нордическими чертами лица. Не факт, конечно, что это именно родители, но говорили они на японском, опознанным мной с вероятность процентов в девяносто.       Второе открытие произошло по хронологии даже раньше первого, когда блондинка явилась на громкий плач стоящий в детской комнате. Оказалось, что в ней есть две кровати, и на второй тоже лежит ребёнок. А я поначалу подумал, что каким-то образом эхо услышал! Так вот я и узнал о наличие у меня сестры, лицо которой в тот момент выражало крайнюю степень шока и, скорее всего, было идентично моему. Естественно, у меня закрались подозрения, сквозящие безумной надеждой. Я помнил, как мы с Ирой погибли, но хоть убей не мог вспомнить, была ли она среди того кошмара, который я так желал позабыть. Но если это действительно она, то это будет самое чудесное чудо из чудес!       Третьей новостью стало то, что мы с сестрой оказались близнецами... причём однополыми. Да уж, я теперь девчонка... Но, по правде говоря, на фоне всего остального эта весть меня не очень-то и смутила. Может быть после Хаоса у меня мозги не на то место встали или же я познал вселенскую мудрость узрев посмертие, но изменение пола вызывала у меня лишь смирение со своей участью. Не может же всё время везти, верно? Нужно трезво соотносить положительные и отрицательные стороны случившегося. Это намного лучше, чем сгинуть без следа! Жить, дышать, смотреть собственными глазами, слышать звуки своими ушами, ощущать прикосновение кожей - все эти простые прелести кажутся невероятно важными и ценными, если познал их отсутствие. Впрочем, это не значит, что я с радостью приму свою новую половую принадлежность и соответствующее ней социальное положение!       Ситуация с сестрой прояснилась очень скоро - мать, а она скорее всего действительно мать, ибо очень уж заботливо себя ведёт, усадила нас за игрушки и отошла в соседнюю комнату. Нечленораздельным агуканьем и жестами мы смогли прийти к взаимному пониманию, что это на самом деле мы - Саша и Ира. Похоже, не у меня одного появились подозрения по этому поводу, но, что важнее, они оправдались! В результате этого открытия мы опять разревелись - чёртово детское тело такое эмоциональное!       Радость от воссоединения с сестрой на время даже примирила меня с изменением пола. Единственным, о чем я теперь по-настоящему сожалел из уже прошлой жизни, стала потерявшая своих детей мама. Каково ей будет узнать, что все её близкие родственники: муж, сын, дочь - погибли? Она же останется совсем одна - у нас были только совсем дальние родственники, с которыми мы и виделись-то всего пару раз. По сравнению с этим, мысли о привычной обстановке и своих друзьях, которых я никогда больше не увижу, кажутся мелочью. Да и в действительности у меня был всего один друг ещё со школы, а остальные так - знакомые, хорошие или не очень.       Следующие несколько месяцев были пыткой. Не только потому, что ребёнок не способен позаботиться сам о себе, отчего приходится полагаться во всём на новых родителей, а из-за необходимости вести себя, как этот ребёнок. К счастью, Ирка догадалась поступить сходным образом, а то у родителей уже как-то странно на нас поглядывали. Хорошо ещё, что всё обошлось, и мы не вызвали сильных подозрений. Наверное, сыграла роль молодость супружеской пары и отсутствие у них опыта общения с детьми.       Постепенно мы с сестрой вживались в необычайно сложный образ ребёнка. Сначала получалось нелегко, ведь взрослому изобразить младенца - это та ещё морока. Но вскоре само тело стало помогать нам играть роль - эмоциональность, непоседливость, прорва энергии, которая быстро сменяется сонливостью при усталости - всё это несколько облегчало задачу.       Мы медленно, но верно росли: учились заново ходить, зубрили японский по словам родителей и начинали пытаться говорить сами. С местным языком всё было не так гладко, хотя сестра схватывала его куда быстрее меня. К сожалению, разговаривать с сестрой на русском мы не пока не могли, а всё потому, что речь и произношение ещё не были поставлены. Да и был риск заработать подозрительный акцент, если практиковаться не на японском. Однако, в дальнейшем, когда уже поставили речь на местном, мы стали иногда общаться на русском. Естественно, родителям мы этот навык не показывали... Первый такой разговор развеял все оставшиеся сомнения - мы с сестрой действительно переродились в другой стране примерно в том же времени. Ира, кстати, не запомнила ничего из произошедшего в Хаосе, как и той галлюцинации, когда я наблюдал со стороны за своей смертью. Я не спрашивал напрямую, просто поинтересовался, видела ли она что-нибудь после аварии. От её ответа мне даже стало немного завидно - она запомнила лишь столкновение с лосём, после которого очнулась уже здесь. А меня те воспоминания, наверное, всю жизнь будут преследовать. Вдобавок Ирка не упустила возможность поддеть меня по поводу смены пола, хотя пока что обошлась лишь тонкими намёками, но в будущем, я думаю, когда обживёмся в новой обстановке, от её шуток будет не продохнуть.       Когда мы продемонстрировали способность выговаривать пару слов на японском, за наше обучение взялась мать. Вот уж где я реально взвыл! В японском языке оказалось множество личностных местоимений и суффиксов-окончаний которые разделяются по полу, возрасту и формальности. Также было несколько стилей речи, которые использовались в зависимости от ситуации. Письменность же вообще состояла из двух алфавитов и огромного количества иероглифов-кандзи. А в довершение всего была система записи японских слов латинскими буквами. И всё это приходилось запоминать, благо времени у меня было в избытке. Да и детский ум усваивал информацию на удивление активно, только вот уставал на редкость быстро.       По мере изучения языка нам открывалось всё больше сведений об окружении, например, та же информация про родителей. Мать звали Ханна Такигава, в девичестве Нильсен, и сейчас она занималась тем, что ухаживала за домом и за нами, а также писала любовные романы на нескольких языках. Родилась она в Норвегии, но ещё в детстве её семья перебралась в Англию, где она выросла, отучилась на переводчика с японского и устроилась работать в компанию, торгующую электроникой, закупаемой с японского рынка. Во время работы она и повстречала своего будущего мужа.       Выглядела она нашей с Ирой ровесницей, если брать наш старый возраст, но сколько ей реально лет, я не знал. Рост около ста шестидесяти был, по идее, небольшим, но для меня сейчас всё вокруг казалось огромным. Несмотря на роды, фигура у неё была стройной, без лишнего веса, но не худая, хотя, в целом, довольно обычная. А вот грудь размера третьего-четвёртого внушала. Красивое лицо с тонкими губами и прямым носом было обрамлено светлыми волосами, а голубые глубокие глаза взирали с заметной заботой.       Отец носил имя Такигава Джин и вот он уже был коренным японцем, что по его виду сразу и не скажешь. Типичного местного в нём выдавали лишь черные волосы с тёмными глазами и азиатские черты лица, смешанные с европейскими. Да и в остальном он оказался довольно интересным кадром. Роста в нём было примерно метр девяносто, и вдобавок к этому, он имел телосложение профессионального спортсмена. До культуриста или тяжелоатлета, конечно, не дотягивал, но порельефнее легкоатлета будет. Лицо тоже не подкачало, поэтому на него засматривались молоденькие соседки, отчего мать устраивала небольшие сцены ревности. Ну, хотя бы не скандалили...       Небольшой вопрос вызывало место работы отца. Если судить по его физической форме и плавным движениям, он должен очень активно заниматься спортом либо какими-нибудь боевыми искусствами. Однако, работал он в каком-то офисе в центре города, причём не как обычные японские клерки - по двенадцать часов в сутки, с утра и до самого вечера - а всего часов шесть-семь. И при этом наш дом никак нельзя назвать маленьким и дешёвым. Он располагался в спальном районе города, где строят только отдельные двухэтажные небольшие дома-виллы. Площадь участка, огороженного забором, составляла около четырёх-пяти соток, а внутренних помещений более ста квадратных метров. Обустроен дом был в современном европейском стиле, хотя присутствовали японские нотки. Глядя на это жилище, я сильно сомневался, что обычный офисный работник мог себе его позволить. Мне почему-то думалось, что наш новый отец какой-то якудза, хотя татуировок у него не было. Или современные якудзы уже их не набивают?       Город, в котором мы жили, находился примерно в 150-200 километрах к юго-западу от Токио, поэтому учитывая наличие скоростных поездов, до столицы можно было добраться всего за час-два. Асамамото, как назывался этот крупный город префектуры Сидзуока, имел население в полмиллиона, на глаз, человек и располагался у самого южного подножья так называемых Японских Альп на берегу небольшой реки. А где-то вдалеке на северо-востоке должна быть знаменитая гора Фудзи. На юге же всего в десяти километрах находилось побережье залива Суруга. За счёт чего жил город, его точное население и прочие вопросы я так и не разъяснил, ибо было бы очень странно, спрашивай о подобном маленький ребёнок. Большинство информации я и так получил, слушая чужие разговоры и телевизор.       Наш район находился как раз ближе всего к горам, а за ним уже начинался лиственный лес, так что местность здесь была довольно приятной, если не считать обилия насекомых, которые почему-то не лезли в наш дом. Климат, по сравнению с сибирским, был вообще почти сказочным - только зимой температура иногда опускалась ниже нуля, а снег - вообще редкость. Неприятным было только большое количество дождей в начале лета и приходящие иногда ураганные ветра. А ещё землетрясения - сильных при мне ещё не было, но мелкие встряски стали обыденностью.       Звали нас с сестрой, кстати, Ируми и Юкари. Мне досталось имя Юкари, а сестре соответственно Ируми. Как так вышло, что она получила имя очень похожее на своё старое, великая тайна, которую, наверное, мы никогда не узнаем. Мне же пришлось довольно долго привыкать, ибо ещё с прошлой жизни у меня осталась щепетильность по отношению к собственному имени. И ещё хорошо, что родители не решили назвать нас созвучно, как это иногда делают с близнецами, иначе бы вообще был мрак!       Родились мы 4 мая 2000-ого года, что было весьма интересно, так как мы, по сути, переместились на 18 лет в прошлое, если не учитывать время с момента рождения до момента пробуждения. Как такое возможно у меня не было даже предположения. Сможем ли мы встретить самих себя или это какой-то параллельный мир?       Выглядели мы с сестрой достаточно необычно, учитывая внешность наших родителей - у нас были яркие, я бы даже сказал огненные, рыжие волосы, а также большие глаза насыщенного и немного неестественного зелёного цвета. Когда я впервые увидел сестру, то подумал, что она похожа на маленький такой огонёк. И вот не знаю, в кого мы пошли такой расцветкой, однако родителей это почему-то не смутило. Отец вообще сказал, что у женщин в его семье нередко были такие же волосы и глаза. Какие-нибудь доминантные гены?       Внешность у нас была практически полностью идентичная. Если мы были одинаково одеты и имели одинаковые причёски, отличить нас было почти невозможно. Было странно постоянно видеть перед собой собственное отражение, зная, что это другой человек. Возможно, для обычных близнецов это было нормальным, но не для нас, это уж точно.       Со временем теория о другом мире не казалась мне такой уж странной и невозможной. Дело в том, что глядя на случайных прохожих, становилось понятно, что наша с Ирой внешность не такая уж выделяющаяся. Взять хотя бы то, что тех, кто выглядит как коренные японцы, не так уж и много, а волосы и глаза неестественного цвета совсем не редкость. Но не могут же треть населения краситься? Вдобавок слишком уж много красивых людей! Нет, я конечно не хочу сказать, что все японцы страшные, просто я привык к серой внешности прохожих, как у себя на родине, так и во время пары поездок заграницу. Тут же подавляющее большинство людей имеют благовидную внешность, а с четверть вообще могут становится супермоделями. Да такие формы как у местных женщин я не видел даже на фотографиях! Стройной фигурой с осиной талией и грудью более третьего размера здесь никого не удивить. Вероятно, если это действительно другой мир, то здесь могли быть лучше развиты генетика и медицина, отсюда и красота с изменённой пигментацией.       Судить по одной внешности людей бессмысленно, но я замечал и другие странности. Взять хотя бы отцовского питомца, Сато - здоровенного, раза в два больше обычного, пёсика, породой смахивающего на сиба-ину с рыже-белым окрасом. Все бы ничего, но он слишком умный для простой собаки, и казалось, что он понимает каждое слово. Характер у него был очень добрый, однако он всё же пугал соседей своими размерами мини-волкодава.       А ещё один случай произошёл, когда нам с сестрой было уже по три года. В гости пришёл мужчина лет тридцати или тридцати пяти, очень похожий на отца. Я, если честно, думал, что это его старший брат. Каково же было моё удивление, когда выяснилось, что это наш дед! Причём у него помимо бати есть ещё один сын и дочь - все старше отца! Ну, зато он хотя бы характером и внешностью больше походил на типичного японца…       Последней каплей стала банальная, но вместе с тем чертовски необычная ситуация. Я практиковался в правописании и случайно уронил ручку, которая закатилась под тумбочку. Не задумываясь над своим поступком, я просто-напросто приподнял её и достал ручку. Тумбочку весом более семи килограмм… В четыре года… И я даже не особо напрягся при этом!       На этом я не выдержал и, оставшись с сестрой наедине в гостиной дома, решил поделиться с ней своими мыслями, подозревая, что у меня начала ехать крыша:       — Слушай, Ира…       — Тс-с, не используй наши старые имена! — шикнула на меня сестра и начала заговорщицки озираться.       — Ладно… Ируми… можешь продолжать играть в шпионов. Но тебя не кажется, что разговор на русском - уже само по себе подозрительно? — вздохнув, спросил я.       — Можно сказать, что это наш придуманный язык - мы же дети! — наивно ответила она.       — Ты не держи наших родителей за дураков. Мать так-то переводчица и наверняка может на слух определить русский даже если не знает его.       — Хм, твоя правда… Так что ты хотел?       — Тут такое дело… Я даже не знаю, как это объяснить… — замялся я на минуту. — Тебе не кажется ничего странным в этом месте?       — Что ты имеешь в виду? — недоумённо спросила Ира.       — Я говорю о том, что мы явно не на нашей родной Земле.       — Ты прав. Я тут почитала учебник по истории… Так вот она отличается от нашей, как и география. Например, здесь Гренландия - это небольшой остров, в то время как Мадагаскар размером сравним с ней, но разбит на два острова. Хотя это самые крупные отличия - в основном лишь побережья и границы стран немного смещены. В истории всё тоже очень схоже с нашей Землёй - крупные события идентичны, а вот мелкие могут разниться. Многие знакомые нам крупные современные корпорации также существуют здесь, но имеют других владельцев и названия, хотя и производят практически то же самое.       — Вот как… Я как-то не добрался пока до истории и видимо зря. Значит это действительно параллельный мир.       — У меня есть немного другая теория... — заговорщическим тоном проговорила она. Я посмотрел на неё, ожидая продолжения, она продолжала сидеть с таким видом, будто знает все тайны вселенной.       — Ну! — не выдержав, поторопил её я.       — Я думаю, что мы попали в аниме! — радостным голосом выдала сестра.       — Тьфу ты! Я думал, ты выскажешь что-то дельное, а не свои фантазии.       Сестра со времён старшей школы фанатела по японским мультикам. Я бы сказал, даже слишком фанатела. И оказавшись в стране, где выпускают оригиналы, она была крайне счастлива, проводя кучу времени за просмотром. И чего греха таить, я тоже часто от скуки таращился в телевизор, ибо будучи ребёнком у меня был не особо большой выбор, чем заняться.       — Да шучу я! Ясное дело, что всё вокруг реальное, за дуру меня не держи. Просто очень уж это похоже на сюжет какого-то низкопробного исекай-аниме наоборот. Тут и внешность у людей подходящая!       — Очень смешно, — протянул я даже не улыбнувшись. — Насчёт внешности - я считаю, что местные балуются генетическими модификациями. Ты ничего не вычитывала по этому поводу?       — Мм… нет, не помню такого.       Ненадолго мы замолчали, обдумывая информацию. Если верить словам Иры, мои подозрения подтвердились, но что это меняет? Этот вопрос я и высказал сестре.       — Да ничего, по сути, — ответила она после небольшой паузы. — Три года уже прожили здесь, ни о чём не подозревая, так почему нас должно это волновать? Будем просто жить раз нам выпал подобный шанс, и попробуем сделать то, что не смогли в прошлой жизни. Знаешь, я всегда хотела побывать в Японии! Ну, первый пункт выполнен - осталось ещё пара десятков… Но знаешь, — задумчиво и немного грустно протянула сестра. — хотелось бы встретить что-нибудь… волшебное. Всё же после того, как мы здесь оказались, я ожидала чего-то необычного.       — Ты даже не представляешь, насколько необычно мы сюда попали, — прошептал я.       — Что? — переспросила Ира, не расслышав меня.       — Да нет, ничего, — нормальным голосом ответил я. — Думаю ты права - такая возможность мало кому даётся. Но что насчёт наших новых родителей?       — Не знаю даже, что и сказать, — проговорила сестра. — Я пока не уверена. С одной стороны, сложно принять их, как наших настоящих родителей. Но с другой, они вроде бы хорошая пара. Я уже не могу воспринимать их, как чужих людей, да и привязалась немного.       На том мы, собственно, и порешили. По поводу родителей я был с ней солидарен, а вот её радость по поводу нахождения в Японии разделял не до конца. Дело в том, что помимо языка мне было сложно привыкнуть к новым традициям и культуре. Возможно обычному ребёнку было бы не так уж сложно все это усвоить, но мне с памятью и привычками взрослого человека было проблематично перестраиваться на новый лад. Ирка и в этом меня переплюнула!       Взглянув со стороны на восточную культуру, в особенности в крупных городах, можно подумать, что отличия от западной незначительны, но стоит окунуться в неё с головой, как начинаешь осознавать всю разницу. В повседневной жизни отличия присутствовали начиная от приёма пищи и ванны, до приветствий и жестов, не говоря уже о посещении разнообразных сооружений вроде ресторана, бани или храма. Да даже на улице себя требуется вести немного по-другому! И всё это приходилось запоминать, ибо не дело это - лезть со своим уставом в чужой монастырь, можно и спалиться. Хорошо, что нам, как детям, не особо нужно следовать всем правилам, но так будет не всегда, и надеюсь к тому моменту я успею освоиться.       О своей половой принадлежности я пока что старался особо не задумываться. В данный момент она мне не доставляла почти никаких неудобств, если, конечно, не считать за таковую необходимость делать дела сидя. А вот о том, что будет в будущем, я думать не хотел… Сейчас меня больше напрягало детское тело, которое, во-первых, было мелкое, во-вторых, неуклюжее, но при это неимоверно энергичное! Мне, в прошлом человеку с ростом метр девяносто пять, стать внезапно меньше метра - это мощный удар по восприятию. Очень долго пришлось привыкать смотреть на всё снизу-вверх. Но не думаю, что сестре было многим лучше, чем мне.       Имелась в бытии ребёнком ещё одна серьёзная проблема, которая сводила меня с ума. И заключалась она в режущихся зубах… Вот уж что я не хотел бы испытывать ещё раз! Этот зуд, ноющую боль в дёснах. Ненавижу зубную боль! А ведь всё это повторится, когда выпадут молочные зубы…       Родители, кстати, собирались нас отправить в детский сад, но, к счастью, обошлось. Похоже, успехи в обучении языку и, якобы, счёту убедили их в ненадобности нашего дошкольного образования. Нас вообще посчитали чуть ли не гениями из-за скорости усваивания знаний, хотя на деле большую часть мы уже знали. Легко казаться гением, будучи ребёнком с разумом взрослого человека... Зато это фальшивое звание немного изменило отношение родителей к нам. Не то, чтобы они вдруг начали воспринимать нас всерьёз, но, по крайней мере, не считали за совсем неразумных детей.       Но всё это не спасёт нас от поступления в начальную школу по исполнению шести лет. Правда «первое сентября» в Японии происходит в апреле, и благодаря тому, что наш день рождения в мае, мы попадём в школу почти к своим семи годам.       Вот так вот мы и жили. Пока не произошло одно занятное событие, перевернувшее всю жизнь с ног на голову…

***

      Закончив с плотным обедом, я положил на стол ложку. Да, ложку, а не палочки, как можно было подумать. Мать привыкла есть ложкой или вилкой, хотя и нередко пользовалась палочками, а отец не настаивал. Однако научиться есть этими орудиями пытки всё же пришлось - не везде имеются другие столовые приборы. Да и был от этого навыка один жирный плюс - мелкая моторика, которой не хватало детям, неплохо развивалась.       Мама обычно раньше готовила европейские блюда, но всё чаще стала баловать нас местной кухней. В своей любви ко всему японскому она была немного похожа на Иру, хотя и не до такой степени.       Ели мы с сестрой, к слову, много, реально много. Уже сейчас наша порция была размером почти как у матери. А вот отец жрал вообще, как не в себя! Хотя если принять во внимание его телосложение, то становится ясно, на что уходит вся энергия.       — Мам... можно мы сходим погулять? — спросил я, состроив просительную мордочку. Отца сейчас дома не было, поэтому просьба была обращена к единственному взрослому.       — Можно, но только до ужина. И возьмите с собой Сато - он совсем дома засиделся, — ответила мать, убирая со стола. Получив разрешение, я кивнул сестре, и мы вдвоём одновременно выдали:       — Спасибо, мам. Мы вернёмся к шести.       Научиться говорить синхронно было сложно, но оно того стоило. Хотя бы ради лиц окружающих, которых подобная манера общения сбивает с толку. Вот бы ещё научиться продолжать фразу друг за другом. Впрочем, эффект будет не тот - мы с сестрой хоть и имеем одинаковые лица, но причёски и одежды носим разные. Ира верна себе - отращивает волосы и носит девичьи тряпки. Я же прошу родителей подстричь меня покороче и покупать мне более мальчишескую одежду со штанами. Если добавить к этому мою манеру речи с использованием условно-мужских местоимений, то при встрече можно было подумать, что мы брат и сестра. Ах, какая ирония!       Под улыбку умилённой матери мы дружно убрались из кухни и начали искать этого одомашненного волка - Сато. Он обнаружился в гостиной спящим за диваном и был беспощадно разбужен щекоткой. После этого мы пошли на выход, не озаботившись даже поводком - псу было достаточно слов, чтобы идти за нами и вести себя примерно.       Вообще-то родители очень часто отправляют нас гулять именно с Сато. Наверное, они беспокоятся за нашу безопасность и таким образом защищают. И защита эта весьма внушительна, хотя и ведёт себя большую часть времени, как милая плюшевая игрушка... с метр в холке. Его внешность и ум вызывала у меня и даже у Ирки умиление, хотя она больше любит кошек нежели собак.       Сейчас нам, кстати, уже было по шесть лет, а на дворе стояло жаркое лето. Такое пекло в наших родных краях... в родных краях прошлой жизни случалось едва ли один раз в пять-десять лет, а здесь же это было далеко не самый жаркий год. За время жизни здесь я уже к этому привык и переносил жару спокойно. Если честно, я совершенно не скучал по старому климату... Разве что совсем чуть-чуть. И то я скучал не по холодам, а по снегу. Глупо как-то...       Выбравшись на улицу, я направился к концу улицы, за которым начинались холмы. Где-то там, на одном из них мы соорудили для нас двоих площадку с отличным видом на город. На ней мы с сестрой обсуждали что-нибудь без лишних ушей, заодно подтягивая русский, играли с Сато и просто любовались пейзажами. Это место стало нашим уголком, где можно было не скрываться и быть собой.       Пару часов мы находились там, швыряя палку, за которой бегал Сато. Обсудили новое аниме - к нему я тоже, можно сказать, пристрастился, хотя это произошло из-за отсутствия других развлечений. Был, конечно, интернет - у матери стоял довольно мощный для текущего времени компьютер, но нас к нему почти не пускали, поэтому оставались лишь телевизор и книги. Последние в доме я уже почти все перечитал. Нетронутым осталось только совсем уж сомнительное чтиво. Я даже пару религиозных книг по синтоизму прочитал! Их наличие в доме я ещё мог понять, но совершенно не ожидал увидеть больше десяти талмудов с различными сказками, мифами и легендами. Хоть они и были довольно интересными, но больше напоминали сборник ужасов похлеще Кинга!       И вот мы наконец начали спускаться с холма через небольшую рощицу. Ира и Сато оторвались, а я шёл слегка позади, прищурив глаза и наслаждаясь тёплой атмосферой. Сквозь густую листву крон пробивались лучи солнца, создавая красивое светопредставление. Шелест растений на слабом ветру и стрекот насекомых создавал приятную уху и ненапряжную мелодию.       И в этот момент всё и началось.       У меня почему-то вдруг закружилась голова. Я сначала подумал, что мне её просто солнцем напекло, хотя жарко мне не было совершенно. Однако, это быстро изменилось - меня будто в кипяток окунули или пустили по венам расплавленный свинец! Сердце бешено колотилось, дыхание стало тяжёлым и судорожным. Вдобавок все чувства почему-то внезапно обострились. Приятные в прошлом звуки природы стали оглушительными, а тёплые лучи солнца начали слепить и вызывать резь в глазах.       Остановившись на месте, я пытался одновременно зажать уши и прикрыть глаза, поэтому не сразу заметил, как сестра подошла ко мне и что-то обеспокоенно спросила. Слов я не разобрал, но вот её голос отозвался в моей голове новой вспышкой боли, отчего я тихо простонал. Меня потрясли за плечо, заставив распахнуть глаза и посмотреть на свою копию, за спиной которой стоял... монстр!       Чуть сзади и сбоку от сестры стоял, нависая над ней, огромный двухметровый волк. Его белоснежная длинная шерсть потусторонне развевалась вопреки потокам ветра. На шее шкура была багряно-красной, словно на чудовище надели кровавый ошейник... или перерезали глотку. С вытянутой морды, на которой даже при закрытой пасти просматривались внушительные клыки, на меня смотрели два пылающих алых звериных глаза. И как последний штрих, вокруг него в стороны расходилась странная дымка или марево серого цвета.       Как ни странно, я даже почти не испугался - наверное, я потерял возможность пугаться по-настоящему. Однако, этого хватило, чтобы заставить меня отступить на несколько шагов. Вот только на втором я запнулся об упавшую ветку и шмякнулся на попу. Я попытался крикнуть, предупредить Иру о монстре, но в горле стоял комок, так что изо рта вырвалось лишь сипение.       Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Для меня это ощущалось так, словно мир мигнул и растерял краски, вернувшись к своему обычному состоянию. Вместе с ним и я вернулся в норму, а передо мной отсутствовал чудовищный волк, только сестра и сиба-ину переросток. О непонятном приступе напоминала лишь тлеющая трава в местах, куда угодили мои руки при падении.       — Юкари! Ответь мне наконец! — сестра не отбросила попыток достучаться до меня.       — Гав! — Сато её в этом поддерживал, лая и скача вокруг.       Ответил я только через минуту, отойдя от новых ощущений и придя в себя:       — Я так понимаю, ты ничего не видела?       — Видела что? — спросила она, наклонив голову набок.       — Волка.       — Эм, с тобой точно всё в порядке?       — Сейчас да, но скажи - ты тоже видишь вот эти следы? — спросил я, указывая на траву.       — Ну да, только откуда они?       — Значит мне не привиделось… — тихо проговорил я.       — Чёрт возьми, Саша, объясни нормально!(*1) — выкрикнула Ира на русском, вконец потерявшая терпение, о чём говорило её обращение. В последнее время она редко называла меня старым именем.       — Мне просто внезапно… поплохело. И я увидел… Эй! А ты где был в этот момент?! — обвинительно выкрикнул я, указывая пальцем на пса, который попался мне на глаза.       — Ву-уф, — протянул Сато, глядя на меня с недоумением.       — Звучит как-то подозрительно…       — Гав, р-р.       — Сестрёнка, ты сейчас на полном серьёзе разговариваешь с собакой? — источая ехидство спросила Ирина, особенно выделив первое слово. Вот нравится ей напоминать мне о моём положении. Хотя в данный момент она скорее таким образом выплёскивает своё напряжение. Всё же я заметил, как её беспокоило моё состояние.       — А, забудь! Я в норме. Представим, что я просто словил лёгкий солнечный удар и немного бредил, — решил замять этот разговор я. — Пошли уже домой.       Больше мы не поднимали эту тему, и, возможно, забыли бы про неё когда-нибудь, если бы на входе домой не повстречались с отцом. Похоже, принять невозмутимый вид у меня не получилось, потому как он, похоже, что-то заподозрил, однако ничего не сказал, лишь смотрел как-то обеспокоенно.       А дальше был семейный ужин, который я даже не заметил, как съел, будучи погружённым в раздумьях о своём приступе. Я уже собирался отправиться в нашу комнату, когда отец всё же взял слово:       — Юкари, дочка, ты сегодня сама не своя. Что-то случилось?       Его ненавязчивый вопрос заставил меня напрячься. Совершенно не хотелось объяснять ему, что у меня были галлюцинации. Хорошо ещё, что мама отошла - она бы точно подняла шумиху.       — Да всё хорошо, пап. Ничего страшного.       — Вот как? — красноречиво вскинув бровь, спросил он и встал со стула, направляясь к дверям. — Пойдём в гостиную. Думаю, нам нужно поговорить.       Делать нечего, пришлось идти за ним. А Ирка увязалась за нами.       — Ируми? — окликнул её отец.       — Что такое? — невинно спросила сестра, делая вид, что не поняла вопроса.       — Нам надо погово... а впрочем, ладно… Так будет даже лучше, — махнул он рукой, зазывая нас.       Мы с Ирой уселись на диван, отец расположился в кресле, а Сато лежал у столика ещё с момента нашего возвращения. Повисло неловкое молчание - отец явно не знал с чего начать. Однако, он всё же наконец решился:       — Могу поспорить, сегодня с тобой, Юкари, приключилось что-то странное, верно? Не бойся, расскажи мне, — сказал отец и вперился в меня пытливым взором.       Его тон говорил о том, что ему известно о произошедшем, поэтому отнекиваться на этот раз, похоже, не выйдет. Тяжело вздохнув, я поведал ему всё, что случилось во время прогулки, стараясь придерживаться детской манеры общения. Отец не перебивал, внимательно слушая мой монолог вместе с сестрой, и подбадривающе кивал. Когда я закончил, пару минут стояла тишина - Ира ожидала, что будет дальше, а папа задумчиво молчал.       — Тебе не привиделось, Юкари, — наконец медленно начал он, стараясь подбирать слова. — Эх, как я надеялся, что время этого разговора не наступит ещё лет пять... Но что поделать?.. То, что с тобой случилось, дочка - это было, так сказать, пробуждением наших семейных способностей. Обычно оно происходит ближе к десяти годам, но изредка случается и раньше. Не волнуйся, ничего страшного с тобой не произошло - почти все наши родственники прошли через это. Но чтобы объяснить это, мне нужно будет рассказать вам историю про нашу семью или точнее клан. Понимаете, наша семья, которая на самом деле больше, чем вы можете считать, с незапамятных времён является... Как бы это сказать... посредником между миром людей и миром духов-ёкаев.       — Ёкаев? — с любопытством переспросила сестра.       — Да. Это общее название всех... ненормальных явлений.       — Пап, говори прямо - мы поймём, — уверил я его, видя, как ему сложно объяснить всё понятным детям языком.       Пока что я не знал, как реагировать на слова отца. С одной стороны, я уже не понаслышке знаком с тем, что сверхъестественное существует, поэтому мне было несложно поверить сказанному. С другой, ничего конкретного я пока толком не услышал. Возможно, этот клан, про который говорит отец, просто выполнял роль местных жрецов. Ведь люди издревле верили в существование духов и богов, делали им подношения и проводили обряды, но при этом могли ни разу их не видеть.       — Хе-хе, и в кого вы такими умными пошли? — усмехнувшись, спросил отец.       — В маму, — наивно похлопав ресницами, ответила сестра.       — Кхм… — папа от такой прямолинейности аж закашлялся. — Телевизора лишу... И сладкого.       — Не-е-ет! — наигранно начала сокрушаться Ира, вызывая у нас с отцом приступ смеха.       Это помогло немного разрядить обстановку, которая становилась уже какой-то напряжённой.       — Ладно, раз хотите по-взрослому, то расскажу, как есть. На Земле существуют потусторонние существа, которых обычные люди чаще всего не видят. Однако наш клан обладает такой возможностью, поэтому в давние времена нас называли Заклинателями Духов или Оммёдзи. Слово “заклинатель” взялось не случайно - многие из нашей семьи имеют способность влиять своей силой на окружающий мир. Чтоб было лучше понятно, можно провести аналогию с волшебниками, которых описывают в современных играх, книгах и т.д.       — А можно что-нибудь из этого показать - мне очень интересно! — взмолила сестра.       — Хорошо, — с улыбкой кивнул отец и соединил ладони вместе. Прикрыв глаза на секунду, он раздвинул руки, и мы могли наблюдать небольшой синий шарик, состоящий из застывшего пламени, которое при этом плясало... Странно, да, но именно так оно и выглядело - огонёк внутри переливался, а вот свет, исходящий от него, был однородным. Сфера поднялась вверх несколько сантиметров и зависла в воздухе, освещая комнату не хуже лампочки. — Это лисий огонь - дар нашего клана. Он совершенно не обжигает - можете потрогать. Это скорее иллюзия, чем настоящее пламя.       — Ух ты! — почти не притворно воскликнула Ирка, тыкая пальцем в сгусток пламени. Я тоже был впечатлён, но не настолько, чтобы визжать от восторга. Сестра, кстати, когда наигралась, посмотрела на меня таким взглядом, в котором читалось - “Я же тебе говорила!”. Так и хотелось ей ответить - “Ладно, это немного похоже на какое-нибудь аниме. Совсем чуть-чуть.” - но выглядело бы это слишком странно.       — А я тоже так смогу? — спросила она, вновь повернувшись к отцу.       — Сможешь, не сомневайся.       — Пап, а что это был за волк, которого я видел? — задал я вопрос, который мучает меня уже полдня.       — Это был Сато, точнее его настоящий облик, — ответил отец, задумчиво скребя проглядывающую на щеке щетину, после чего спохватился. — Но вам не нужно его бояться - он вас не обидит! На самом деле он очень добрый, дружелюбный и верный. Он - инугами, ёкай-пёс и заодно мой дух-хранитель, Сикигами(*2). У вас тоже будет такой, когда подрастёте. Ну, не именно такой - хранители у всех разные. Но это дело не скорое, — успокоил он нас и ненадолго замолчал, после чего пробормотал себе под нос. — Всё же очень странно… Нужно будет наведаться к нему...       Вновь повисло молчание. Мне почему-то очень не понравилась последняя отцовская фраза, которую я едва расслышал. Не выдержав напряженной тишины, я решил перевести тему:       — А мама об этом знает?       — В общих чертах - да. Мне не хочется скрывать это от семьи.       — Кстати, ты так и не рассказал, чем занимается семья… — напомнила сестра.       — В прошлом, примерно до периода Сэнгоку, наш клан, как и другие семьи оммёдзи, активно участвовал в жизни Японии. Мы выступали в роли жрецов и экзорцистов, защищающих людей от злых духов, но затем стали скрывать наши способности. И на то были важные причины. В наше же дни злых ёкаев почти не осталось, поэтому наша семья занимается бизнесом.       — Зачем тогда сейчас нужны Заклинатели Духов?       — В настоящее время обучение будущих поколений Заклинателей - это скорее дань традиции, нежели реальная потребность. Хотя многие из нас по-прежнему выполняют обязанности жрецов и взаимодействуют с добрыми духами, — объяснил нам отец, затем обречённо вздохнул и продолжил. — Лично я не думаю, что сегодня в оммёдзи есть такая уж необходимость, поэтому спрошу - хотите ли вы обучаться этому или же нет? Учтите, что учёба будет тяжёлой, очень тяжёлой - щадить я вас не буду! И вам всё равно придётся ходить в школу.       — А может всё же… — попыталась убедить отца Ира. Оно и понятно - ни мне, ни ей не хотелось вновь идти в начальную школу.       — Нет. И точка, — категорически отозвался он.       — Ла-адно...       Мы с сестрой переглянулись и между нами состоялся короткий немой диалог. За последние пять лет мы, будучи постоянно вместе, научились понимать малейшие изменения подвижной мимики наших лиц или лица, ибо они одинаковые, поэтому порой нам даже не нужно было разговаривать, чтобы понимать друг друга. И сейчас мы решали, какой дать ответ. То, о чём рассказывал отец, крайне интересно и необычно - духи, что-то вроде магии, древние рода. После нашего перерождения я допускал их существование, поэтому мне легко поверить в отцовскую историю, но совершенно не рассчитывал повстречать их на самом деле.       Я бы не отказался взять время всё обдумать, но, к сожалению, не выйдет. Ответ от нас ждали уже скоро, ведь было бы странно, если бы ребёнок слишком долго принимал решение, причём такое, на первый взгляд, однозначное. Глаза Ирки горели энтузиазмом, отчего мне оставалось только вздохнуть. Её уже не переубедить - она просто жаждет прикоснуться к чему-то таинственному. А страдать нам придётся вместе... В отцовские слова, что щадить он нас не будет, я всецело верил. Однако, если мои предчувствия верны, в будущем мы в любом случае встретим кучу неприятностей, поэтому нам просто жизненно необходимо дать согласие, чтобы иметь возможность встретить их как подобает. Отец явно рассказал нам лишь малую часть общей картины, сгладив углы.       Смирившись со своей участью, я слабо кивнул сестре, после чего мы повернулись к папе и хором сказали:       — Мы согласны учиться.       — Только как это будет происходить? У меня ведь ещё не случилось этого... пробуждения, верно? — следом добавила Ира.       Отец на наше согласие лишь снова вздохнул. Похоже, ему действительно не хотелось, чтобы мы влезали в это, либо просто не было желания нас учить. Но тогда ему следовало поставить нас перед фактом, а не давать нам выбор.       — Первые несколько лет вы всё равно будете в основном зубрить теорию и заниматься физическими упражнениями. И начнём мы, кстати, уже завтра, раз вы такие нетерпеливые.       Было в его тоне что-то такое, что заставило меня поёжился.