draw my love

      Каким-то образом они пришли домой очень поздно, и оба не вспомнили на утро почему. На самом деле, конечно, им просто понравилось гулять вдвоем. Несколько часов, не замечая ни времени, ни боли в ногах, они обхаживали знакомые и нет улочки, дошли до набережной и посмотрели там на воду в полном, но понимающем молчании. На улице понемногу темнело, а они все бродили, то разговаривая о чём-то жизненном, то молча смотря по сторонам. Это была идиллия. Пока они наконец не пришли домой.       Дома ждала тишина.       И в этой обличающей тишине, в темноте, раскрывающей страхи, впервые настолько наедине друг с другом Чонгук и Тэхен почувствовали, что что-то не так. То ли в окружении, то ли в них самих или между ними. Повсюду в квартире все еще пахло сиренью, запаху которой никто не придавал значения. «Кто-то из соседей точно развел ее», — думал Тэ, проходя в кухню.       — Хочешь чай, может? — спросил он.       — Опять с травами? — усмехнулся Чон, садясь на стул и внезапно понимая, как же чертовски сильно у него устали ноги.       — Нет, есть обычный зеленый и черный.       — Черный.       Чай пришлось готовить в полнейшем молчании, потому что вдруг у них обоих закончились все темы для разговоров, да и как будто для них уже не было места. За окном стемнело, а город все не затихал, врываясь смутными отголосками в открытое окно. Пролетающий мимо Земли спутник блеснул ярким огоньком и исчез, не замеченный никем. «Освежитель воздуха?» — подумал Чонгук, принюхавшись к запаху сирени. Ему такой и нравился, и нет, что-то чувствовалось не то в нем, но спросить он не решился. А потом остался только аромат прекрасного черного чая. Он такой раньше никогда не пробовал, явно не тот дешевенький, какой он всегда покупал себе. Все-таки с какой-то добавкой. Чонгук отпил, чуть не обжегся, но похвалил чай. Никаких диких и непонятных трав, обычный и одновременно особенный чай.       — Я сам собирал, — вдруг сказал Тэхен, с улыбкой наблюдая за другом, с интересом пробовавшим напиток.       — То есть сам?       — Ну вот так, этими самыми руками, — Тэхен положил руки на стол ладонями кверху. На большом пальце все еще темнело пятнышко масляной краски, они так хреново смываются, что он давно перестал волноваться о чистоте рук или домашней одежды. На одно мгновение, когда Чонгук наклонился чуть вперед и уперся локтями в стол, Тэ показалось, парень сейчас возьмет его за руку, сердце дрогнуло, и он со вздохом убрал руки на колени. — Как-то выдалось, что подруга кузины предложила приехать к ним в деревню отдохнуть, а они там, оказалось, выращивают свой чай. Вот я и насобирал так много, что до сих пор пью потихоньку.       — А когда это было? — Чонгук смотрел не на него, а куда-то в сторону, отпивая чай большими глотками.       — Тем летом.       — Почти год пьешь? Так много что ли? — усмехнулся, но кажется, что своим мыслям, а не разговору. — Или в одиночку пьешь?       — Как угадал? В одиночку, а что делать, — Тэхен улыбнулся, не отрывая взгляда от Чона. Тот выглядел чертовски странно и красиво в свете уличного фонаря, что робко заглядывал в кухню.       — Никому не нравится что ли?       — Ну Юнги обычно только кофе пьет свой, а Чимин зеленый больше любит.       — Больше никто?       — Не-а, — Тэ пожал плечами, а Чонгук только спустя несколько секунд смутился. Почему-то ему с самого начала казалось, что у Тэхена полным полно друзей и знакомых, которых он приглашает и поит чаем. — А тебе нравится?       — Кто? — Черные, как самая непроглядная тьма, руки воспоминаний затягивали Чонгука, не обращая внимания на присутствие другого человека рядом. Раньше они держались подальше, но сегодня… И он даже покраснел, балансируя между реальностью и былью.       — Мой чай, — Тэхен ласково улыбнулся, наблюдая за всем этим. Румянец на мягких щеках видно даже в полутьме.       — Нравится, даже очень!       — Я рад! — он рассмеялся. — Хоть кому-то.       — Нет, правда, намного лучше того, что я пью обычно дома, даже теперь думаю, что покупаю какую-то фигню, а не чай.       — Может, и правда фигня, в магазинах чего только нет.       — Все, что не нужно, а того что нужно — нет.       — Хорошо говоришь, может, тебе дать с собой?       — Давай…       И как будто впервые за весь сегодняшний день, Чонгук посмотрел Тэхену прямо в глаза. Оба застыли в молчании. Время вдруг стало совсем другим, полустертым. Они то ли встретились пару дней назад, то ли целую вечность знают друг друга. Тэхен почувствовал что-то похожее на связь душ, о которой читал в каком-то романе в юности. Это совершенно нереалистичное чувство как было бредом, так бредом и осталось сейчас, но все равно… Все равно Чонгук смотрел на него так странно, еще этот непрекращающийся запах сирени. Все сводило Тэхена с ума. Эти глаза, по-детски наивные, но при этом таящие в себе какую-то совсем не детскую темноту, какую-то боль. «У каждого — и сердце в шрамах, — думает Тэ и смотрит на этого совсем еще мальчишку перед собой. — У каждого — боль… боль».       — О чем ты думаешь? — спрашивает Чонгук совсем тихо, неуверенно, не зная, позволено ли ему спросить такое.       — О не очень хорошем, если честно, — Тэхен улыбается, но теперь уже совсем не весело. Ему хочется написать боль вроде бы чужого ему человека, боль, о которой он даже ничего не знает, но чувствует. — А ты?       — Честно?       — Честно.       — О том, как люди теряют людей, но я не хочу говорить об этом, — Чонгук снова отводит взгляд, опускает веки, чтобы не было видно глаз.       — И не нужно, — говорит Ким, а сам так и хочет спросить «кого же ты потерял?», хоть и знает, что нельзя, слишком рано о таком говорить, несмотря ни на что, несмотря на «притяжение душ». — Хочешь посмотреть что-нибудь или спать?       — Спать, боже! — вдруг очень громко со вздохом ответил Чонгук и разом выпил весь остававшийся чай. — Я так устал, ты не представляешь! И так давно нормально не спал.       — Тогда пойдем, я расстелю диван по-быстрому, и ляжем.       Они встали и перешли в комнату, до которой и было-то два шага. Чонгуку не надо было говорить, он сам сразу осторожно отодвинул столик, не уронив с него ни одной брошенной просто так кисточки. Диван недовольно скрипнул, когда Тэ дернул его на себя, чтобы разобрать.       — А почему ты не спал нормально? — спросил Тэ, доставая вторую подушку и плед. — Извини, одеяло одно, но так вроде ночью тоже жарко сейчас.       — Я немного мерзну во сне.       — Тогда бери, я обойдусь, — он кинул ему подушку, Чон ловко словил и, по привычке взбив пару раз, положил с краю.       — Точно? — Чонгук поднял на него щенячьи глазки, чистые и невинные, и Тэхен не нашел даже, как на такое отреагировать, его лицо осталось каменно-немного-отвисшим.       — Да, мне жарко обычно, — сказал он, не сумев улыбнуться и оставшись стоять столбом.       — Обогреватель ты что ли? — усмехнулся Чон и со вздохом облегчения бахнулся на диван, раскинув руки. Подушка оказалась удивительно божественно мягкой, как облако.       — Да, если тебя нужно согреть, — бросил Тэхен, аккуратно присаживаясь на край дивана и буквально силой заставляя себя медленно лечь на спину, попутно осознавая, что он вообще сказал.       — Спасибо, пока одеяла хватит, — Чонгук — сама невозмутимость — освободил место рядом, придвинувшись чуть ближе к краю.       — Обращайся, если что, — хмыкнул Тэхен и лег нормально на подушку.       Как будто ничего только что и не было, но их обоих разбирало от смеха, который они сдерживали всеми силами, но уже беззвучно тряслись. У Чонгука в голове крик: «Блять, это что, флирт? он флиртует со мной?!», а у Тэхена не легче: «Черт, я что, только что флиртовал с ним?» И в целом это просто оказалось очень смешно, на грани сильной неловкости. В конце концов тщательно подавляемый смех сошел на нет, и они оба, как два идиота, лежали в темноте и лыбились. Как-то Тэхен повернул голову совершенно неосознанно и посмотрел на Чонгука, и тогда его сердце сдалось, сразу и окончательно. Эта широченная счастливая улыбка на лице мальчишки, у которого за душой потеря и боль, теплым осколком вонзилась в сердце. Приятно и больно одновременно, тянущее, тяжелое чувство в груди, как будто сердце стало внезапно чертовски тяжелым или его переполнила кровь, затопила. Чонгук показался ему похожим на ангельского небесного кролика.       — Такой красивый, я хочу нарисовать тебя, — прошептал Тэхен, уже без улыбки смотря на парня, лежащего совсем рядом. Он не хотел говорить это вслух, но как-то сказал, а вернуть слова всегда поздно. Его сердце билось с болью в ожидании реакции.       — Да блин, все, хватит уже, — бросил Чонгук вроде бы грубовато, но на самом деле жутко смутившись и испугавшись таких слов. Он скомкал одеяло, обняв его, и отвернулся от Тэхена. — Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — все еще глядя на него, Тэ улыбнулся.       Ночь уже давно наслаждалась своими правами, повсюду разносился настойчивый запах сирени, а парни поняли слишком поздно, что легли прямо в чем были. Хотя, в целом, им было плевать, потому что мысли заняли совершенно другие вещи. Вещи и чувства, к которым они были совсем, совсем не готовы.       И как-то сон пришел и быстро, и слишком медленно. В какое-то мгновение они оба мучились ощущением другого человека так близко, а в следующее — уже все волнения забылись, скрылись в плотной пелене сна.       Обоим снилось одно и то же повторение их встреч, разговоров, словно мозг прокручивал все заново в попытке понять, что упустил. Один элемент пазла бесследно пропал, и ничего не могло сложиться, никакой полной картины. Правда, утром никто ничего не вспомнил, к счастью или нет, но все же где-то там спрятался тот недостающий кусочек, который они потеряли. А на утро уже вся квартира пропахла сиренью, и когда друзья пришли без предупреждения, пока Чонгук с Тэхеном еще молча завтракали, Чимин не смог не заметить:       — Черт возьми! Кто-то устроил здесь оранжерею за одну ночь?       — Чего? О чем ты? — Тэхен даже подскочил от удивления.       — Да уж, несет так несет, — усмехнулся Юнги, проходя в квартиру следом. — Дайте угадаю, вы напились еще вчера и ограбили цветочный?       — Нет, — невозмутимо и невинно ответил Чонгук, сама чистейшая честность сегодня утром. Он медленно жевал тост с джемом, третий по счету, и хотел попросить еще как раз, когда друзья ворвались в их с Тэ тихое уединение.       — О чем вы вообще? — спросил Ким, искренне не понимая.       — Запах цветов просто с ума сойти какой, где они? — Чимин по-свойски прошелся по квартире и безуспешно.       — Какой запах? — Тэ, как и Чонгук, в самом деле не замечал никакого запаха сейчас, настолько он стал им привычен. — Чимин-а, у тебя крыша поехала.       — Да нет… — Чимин вдруг задумался и слишком серьезно посмотрел на друзей. — Странно это как-то, разве так должно быть?       — Скажи, о чем ты, и, может быть, получишь ответ, — Тэхен закатил глаза, ему уже не сильно нравилась вся эта ситуация, в которой абсолютно никто ничего не понимает, но только чувствует, что что-то не так.       — Ой, ладно, ничего, уже ничего, — махнув рукой, Чимин улыбнулся и присел за стол рядом с Чонгуком. Тот молча дожевывал тост и хмуро смотрел на друга. — Поговорим потом?       Последнее Пак сказал тихо и только для Юнги, многозначительно посмотрев на него. В ответ был только понимающий кивок, а Тэхен нарочито громко вздохнул.       — А, черт, и как теперь не думать об этом весь день, так и не понимая ровно нихрена?       — Возьми и не думай, — бросил Чонгук, хотя у самого уже мысли крутились только об этом и ни о чем другом, — лучше сделай мне еще тост, а потом можем куда-нибудь пойти.       — Хорошая идея, — согласился Юнги, — нечего тут сидеть тухнуть, на улице даже не жарко сегодня.       — Правда что ли? — Тэ удивленно обернулся на друга, а потом машинально посмотрел в окно. Там, снаружи, солнце то и дело заходило за облака, а на горизонте уже виднелась чуть сероватая пелена, грозящая полностью закрыть небо.       — Да, это у вас тут все еще душно и жарко, — Чимин даже показательно вздохнул и потрепал футболку, как будто и правда было настолько жарко, но конечно нет. — Хотя удивительно, у тебя же вечно окна открыты.       — Аномальная зона, — кивнул Чон, с нетерпением принимая тарелку с тостом. Вообще-то он уже наелся, но, черт возьми, у Тэхена они такие вкусные, что остановиться и не объесться просто невозможно. — Серьезно, очень странная квартира, я никогда и нигде не спал так крепко и спокойно, даже что-то приятное приснилось.       — Кста-ати! — вдруг встрепенулся Чимин, с довольной лукавой улыбкой поворачиваясь с другу. — Как прошла ночка вообще? Что-нибудь делали? Что-нибудь интересное?       — Нет! — в один голос ответили Тэхен и Чонгук, только после этого переглянувшись, как будто им было, что скрывать, и Чимин воспринял это именно так.       — Ой, ну и ладно, не хотите — не надо говорить, — примирительно и спокойно улыбнулся Чимин, а сам посмотрел на парней типа «ну я-то знаю, окей, это останется между нами», но подтверждения догадкам, естественно, не получил и ни капли не расстроился.       — Так что, куда пойдем? — негромко вдруг спросил Юнги в попытке сменить тему разговора и хоть как-то разбавить нарастающее напряжение.       Тэхену совсем не нравилось, к чему клонит Чимин, все эти намеки, игривые взгляды — они как будто оскорбляли его чувства к Чонгуку, ведь в них не было ничего, о чем думал друг сейчас, поэтому вопрос Юнги стал в каком-то роде чистым спасением. Он погрузил каждого в такое тяжелое раздумье, что на добрых пять минут в квартире воцарилась тишина. Казалось бы, ужасно простой вопрос ввел всех в ступор. Не задай его никто, у них была бы целая куча с горкой вариантов, чем заняться, а теперь в голове осталось только сухое и никому не нужное перекати-поле.       — Ну… — Чимин первым подал голос и, собственно, на этом его попытка и закончилась.       — Не знаю, может в киноху? — предложил Тэхен, не придумав больше ничего другого.       — Надо посмотреть, что сейчас идет, — кивнул Юнги, наблюдая за друзьями и чувствуя себя немножечко виноватым за то, что ввел их в такое тяжкое состояние, когда разум застывает и перестает работать.       Тэхен уже начал гуглить ближайший кинотеатр, как вдруг Чонгук встрепенулся и взволнованно, даже испуганно, схватив его за руку, спросил:       — Какое сегодня число?!       — Двадцать пятое, — ничего опять не понимая, ответил Тэхен, а все его внимание сосредоточилось только на широко открытых глазах Чонгука и его руке, сжавшей запястье. — Что случилось?       — Бля… — Чонгук посмотрел на часы уже на своем телефоне, с трудом достав его из кармана джинсов, присмотрелся к цифрам, заставляя себя поверить, что уже действительно два часа дня.       — Тебе что, на работу надо? — Чимин сразу понял это по выражению лица парня.       — Я забыл совсем! — вздохнул Чонгук и только сейчас заметил, что все еще держится за руку Тэхена. Он смущенно отпустил ее и встал. — Надо домой еще забежать переодеться, смена через два часа.       — И как ты смог забыть-то про такое?.. — задумчиво и тихо произнес Юнги, наблюдая, как младший обувается и проверяет карманы на отсутствие чего-нибудь важного.       — Не знаю, взял и забыл. Ладно, я побежал, извините! — бросил Чонгук и ушел, даже не взглянув на друзей, которые провожали его расстроенными и немного непонимающими взглядами.       Чон мнил себя самым ответственным и пунктуальным, по крайней мере у него в жизни это лучше всего получалось, и сегодня вот такая глупая забывчивость, которая могла стоить выговора, а вдруг и штрафа за опоздание, отразилась глухим раздражением в глубине мыслей. Идя быстрым шагом по улице, через ступеньку спускаясь в метро, он все думал, как, черт возьми, он мог забыть напрочь про работу? И хотя время поджимало не настолько уж, ему хотелось спешить еще больше, чуть ли не бежать. Словно на самом деле он просто убегал от чего-то, что его напугало.       — Что-то я уже не хочу никуда, — сказал Тэхен через минуту, как дверь за Чонгуком захлопнулась.       — Почему это? — Чимин сразу расстроился, ему-то никуда сегодня не надо было, только завтра, и он надеялся на интересный день с друзьями. Больше никаких планов у него не было.       — Хочу поработать, вот что, поэтому сходите вдвоем, устройте свидание или типа того.       — Тэхен-а, нельзя так друзей выгонять, мы только пришли, а ты…       — Чимин-а, — Юнги нежно коснулся его плеча и многозначительно посмотрел на него, — пойдем устроим свидание.       — Блин, ты серьезно? — Чимин вздохнул, чувствуя себя одновременно расстроенным и довольным. Он внимательно посмотрел на Тэ, хмуря брови. — И все равно почему? Как будто без Чонгука ты никуда не хочешь. Так он понравился тебе что ли?       Тэхен его как будто даже не слышал, глядя в пустоту перед собой. Юнги пришлось постараться, чтобы увести Чимина и оставить Кима в покое. Видно, что сейчас ему именно это и было нужно: тишина, одиночество и холст, на котором он сможет выразить паутину чувств, в которой вдруг запутался, сам того не заметив. А аромат сирени понемногу улетучивался, растворяясь в запахах уже давно наступившего лета.       — Ты думаешь о том же? — спросил Чимин, когда они с Юнги не спеша шли по улице в тени деревьев, собираясь зайти в какую-нибудь кофейню и выпить чего-то особенно вкусного.       — Ты про них? — Юнги лениво поднял взгляд на небо, где клочки пушистых облаков расходились в разные стороны, снова давая волю солнцу, которое только того и хотело, что выжечь город своим теплом.       — Да, — Чимин смотрел по сторонам, держа любимого за руку. — Разве мы должны были чувствовать запах цветов, если это действительно… запах соулмейтов? Мы ведь с тобой только вдвоем наш чувствовали, и все остальные тоже.       — Не должны были, но почувствовали, — Юнги задумчиво кивнул, опуская взгляд и устремляя его вперед. Там вдалеке замаячила вывеска кофейни. — Вообще, Тэхен ведь Художник, у него нет соулмейта. Ну, не должно быть.       — Я тоже об этом думаю… Странно все это. Тем более, что у Чонгука соул уже был.       — Разве? — Юнги хмуро взглянул на Чимина, тот невесело кивнул.       — Я же говорил вроде. Он погиб…       — Черт, тогда все максимально странно, — он мотнул головой, словно прогоняя накатывающее волнение за младшего, — если этот запах цветов был именно тем самым.       — Можем ли мы ошибаться? — Чимин посмотрел на парня с неясной надеждой. Они не могли знать, к чему вообще может все это привести, случится ли что-то хорошее или плохое, но, видит бог, ощущения у обоих были такие себе.       — Да. Ровно настолько, насколько и не.       — Боюсь, что-то случится, если мы правы. — Парни уже подошли к кафе, от которого за версту несло кофе и свежеиспеченными булочками. — Они ведь даже не замечают свой запах, это неправильно.       — Давай пока подождем, Чимин-а? — Юнги открыл дверь и пропустил того вперед. — Не думай о плохом слишком рано, накликаешь беду. Я буду американо со льдом, а ты?       — Чему быть, того не миновать, — почему-то улыбнулся Чимин, заглядываясь на тортики в витрине. — Я буду раф с ореховым сиропом.       Сидя за столиком у окна, они больше не говорили о Тэхене и Чонгуке, выбирая фильм, на который оба захотят пойти, обсуждая погоду и домашние дела. И все же их мысли двое друзей не покидали ни на минуту. Все-таки то, что, кажется, начало происходить между ними, страннее некуда. В том смысле, что вообще: еще чуть-чуть за край — и это будет уже неправда. Ну или правда, которую никто из них не захочет принять.