draw my love

      Тэхен все утро чувствовал себя довольным и счастливым и не мог припомнить, бывало ли такое хоть однажды в его жизни. Такое светлое, теплое чувство, не позволяющее даже думать, как раньше, как будто все вокруг и внутри изменилось от одного лишь поцелуя. Он не мог уснуть, размышляя обо всем, прокручивая снова и снова моменты прошедшей ночи, а потом и все остальные, связанные с Чонгуком. Они кружили голову радостью до тех пор, пока Тэхен не вспомнил, кто он.       Это было уже около одиннадцати, день давно вошел в свой быстрый ритм, а солнце почти стояло в зените, опаляя город неистовым огнем. В какой-то момент, взглянув в окно на чистое голубое небо, Тэхен, стоя на кухне со стаканом воды в руке, вдруг уронил его и понял, что не может дышать. Сначала просто попытка вдохнуть провалилась, а потом легкие словно начало сжимать стальными кольцами. Он пошатнулся и уперся руками в столешницу, только бы не упасть на разбитое стекло. В глазах уже начало темнеть, когда это закончилось так же внезапно. Тэхен тяжело задышал, дрожа и ничего не понимая. На лбу проступил пот, а тело превратилось в кусок ваты, и парень, сделав с трудом пару шагов, сполз на пол тут же, на кухне, рядом с мерно жужжащим холодильником. Друзья сегодня заняты работой, к нему самому должны прийти клиенты ближе к вечеру, и Тэхен думал сейчас, как было бы более неудобно: найди его мертвое тело ребята или незнакомые люди? Он горько усмехнулся. Конечно, это мог быть тепловой удар от жары, просто немного не выдержал такой жесткой погоды, и все же… все же он уверен, пусть и бездоказательно, — эти ощущения не были его собственными.       Но такое просто в голове не укладывалось, Тэхен не знал, о чем и думать, так что еще около часа, пока он позволил себе отдохнуть мирно на полу и пока не проголодался, его мысли метались от одной догадки к другой, от объяснения к опровержению. А в итоге все равно все сводилось к одному факту: он Художник. Все его давние мечты: о соулмейте, о любви, достойной книг, о самой сильной связи между двумя людьми, — все они разбивались о реальность, в которой единственные, кому не позволено так любить, — это именно Художники. С детства зная о своем предназначении, о своем даре, Тэхен был готов платить одиночеством своей души за особенную судьбу, которой он не просил, и теперь впервые испытал настолько сильное сожаление.       Оно не оставляло его больше ни на секунду.       Телефон вибрировал в кармане джинсов от сообщений, Тэхен с тяжелыми вздохами доставал его и отвечал: Чимину, спрашивавшему, как дела; Юнги, скинувшему несколько мемов, совершенно тупых, но до ужаса смешных, хоть сейчас и хватило сил на одну только легкую улыбку. Живот урчал от голода, несмотря на жару, убивавшую обычно аппетит, и Тэхен, не вставая, открывал холодильник, чтобы на добрых пять минут зависнуть, наслаждаясь прохладой, а потом доставал оттуда в первый раз батончик мюсли, во второй — банан. Больше ничего не лезло в горло. Потом захотелось пить, и он тянул, сколько мог, но во рту в итоге пересохло настолько, что он не смог и слова сказать, так что пришлось собрать все свои силы и подняться. Ноги еле держали, но все же не ломались совсем.       Выпив воды из нового стакана, Тэхен потратил еще около пяти минут на то, чтобы убрать воду и осколки старого. Все казалось медленным, и время тоже как будто притормаживало. Голова заболела, когда он закончил убираться, захотелось выйти на балкон и подышать свежим воздухом, но такового не было больше нигде, поэтому все, что ему осталось, — это пойти к дивану и прилечь. Погода явно сходила с ума, переходя все границы дозволенного, а люди так и не начали этого замечать, лишь принимая во внимание цифру термометра и тут же о ней забывая. У Тэхена вдруг возникла мысль о том, что Сеул стал камерой пыток для него и всех остальных жителей, и было бы не таким уж плохим решением сбежать отсюда хоть куда-нибудь. «Если все так продолжится, мы все здесь задохнемся и умрем», — подумал он и не смог бы сказать, что это стопроцентно были его собственные мысли.       Из-за жары и духоты, казалось, невозможно уснуть, но при этом они вгоняли в очень тяжелую дрему. Тэхен провалялся в ней до самого вечера, забыв обо всем и запутавшись в своих мыслях и чувствах, к которым еще и примешивалось теперь невнятное предчувствие и ощущение ожидания чего-то. Это было мучением, жутко хотелось спать, разум уже горел от необработанной во сне информации, и когда в дверь позвонили — ничего не закончилось.       Надевать маску приветливого спокойствия в этот раз оказалось трудно, и все же Тэхен знал, что должен, поэтому встретил клиентов с легкой, но искренне теплой улыбкой и пригласил входить. Сегодня он так устал, что забыл о рисках работы при душевном разладе, на самом деле даже не представляя его истинных масштабов.       В этот раз были девушка с парнем, чуть старше самого Тэхена, их тела сплошь покрывали татуировки. Проводя их к рабочему месту, Тэхен не удержался и спросил:       — Надеюсь, место для цветов на вас еще осталось?       Пара рассмеялась и ответила, что да, конечно осталось.       Первым, как это чаще и бывает, под кисть лег парень. Они оставили специально место для цветов на спине, вдоль позвоночника, поэтому пришлось использовать специальную кушетку, в которой последнее время не было необходимости. Цветком пары оказался изумрудный клематис, девушка показала Тэхену фотографии, он сразу понял, как должен выглядеть именно их рисунок, и приступил к работе, чувствуя себя наконец-то лучше. Все-таки соединение соулов доставляло ему особенное удовольствие, даже если все дни до сеанса были в любой степени хреновыми, они стирались из памяти и их эффект обнулялся, как только кисть касалась чужой кожи. С парнем все прошло отлично, но когда настал черед девушки, что-то словно изменилось в пространстве вокруг, Тэ не мог не почувствовать этого, только, к несчастью, решил не принимать во внимание. Первые несколько минут все шло еще нормально, а потом рука начала дрожать.       В квартире играла тихая и спокойная музыка без слов, идеально подходящая для работы, настраивающая эмоциональный фон Художника. Девушка тоже лежала спокойно, улыбалась и негромко говорила со своим возлюбленным, держа его за руку. Все внешние факторы, кроме духоты, шли в плюс, но что-то внутри у Тэхена вдруг переклинило.       Посторонние ощущения нарастали медленно, поэтому он не сразу заметил их, а потом они просто начали сводить с ума тем, что он никак не мог понять, какого черта происходит. Сознание начало мутить, как будто от опьянения, взгляд понемногу терял фокусировку, а вокруг стали раздаваться чьи-то громкие голоса и музыка, но все слышалось как за стеной у соседей. В первые минуты Тэхен так и подумал, нахмурился и огляделся, потом взглянул на клиентов и понял, что они ничего не слышат, их лица, взгляды и голоса ни капли не изменились. «Значит, дело во мне», — подумал он.       Энергия уже заходила ходуном в его груди, сегодняшняя работа грозила обернуться провалом, если он не возьмет себя в руки. Оставалось совсем немного, несколько лепестков и завершающий ритуал, до которого Тэ уже начал бояться, что не дотянет. Отбрасывать явно чужие фантомные ощущения было ужасно трудно, и к концу сеанса, кое-как завершив соединение, Тэхен был уже без сил и напуган.       — Эй, все в порядке? — спросил парень, пока его подруга одевалась. Они оба смогли заметить что-то неладное только после завершения.       — И правда, ты такой бледный… — согласилась девушка, присматриваясь к Художнику и думая, нужна ли ему помощь.       — Ничего, такое бывает иногда. — Тэхен ответил со спокойной улыбкой, махнув рукой, хоть и едва держался, да и слова доходили до мозга с задержкой. — Тяжелая погода для такой работы.       — Ох, и не говори, — девушка вздохнула с облегчением и закивала. — Такая жара для любой работы не годится, просто ужас, что творится!       — Не помню, чтобы такое когда-то раньше было, совсем уже перебор для конца мая, — соглашался парень, а Тэхен смотрел на них, как будто слушая и тоже соглашаясь, но на самом деле ничего не понимал, потому что все их слова для него звучали как сплошные перемешанный отзвуки чужого языка, и он только молился, чтобы ребята поскорее ушли.       — Но вроде обещали, что на днях температура немного спадет, нет? — они продвигались к выходу, но чертовски медленно, Тэ уже почти падал, чудом держась на ногах, провожая их. — Кстати, мы ведь можем перевести тебе на карту?       — Конечно, по номеру, — Тэхен слышал собственный голос уже совсем издалека и мысленно закричал, наблюдая, как парень достает телефон, и понимая, что придется еще ждать, пока он переведет оплату за работу, на которую конкретно сейчас было совершенно плевать.       Каждая секунда тянулась минутой, все это не хотело никак заканчиваться. А потом он вдруг обнаружил себя в полном одиночестве, стоящим на балконе и смотрящим в темнеющую даль. «Когда солнце успело зайти?» — спросил он сам себя и тихо удивленно вздохнул. Музыка все еще играла в комнате, но доносилась словно из другого мира. А где-то в этом что-то происходило. Тэхен стоял, тяжело опираясь на перила, и чувствовал каждым вдохом, как погода собирается в самом деле измениться. «Только бы не дождь длиной в вечность…» — подумалось ему, хотя по правде говоря, все что угодно сейчас выглядело лучше, чем такая сумасшедшая жара, в которой даже дышать тяжело, потому что воздух тоже горит. И все же да, предчувствие было не лучшим.       Пока клиенты еще только кое-как уходили, Тэхен думал, что потеряет сознание сразу, как только за ними закроется дверь, но теперь он стоял на балконе уже несколько минут, и ему, казалось, начало становиться легче. Город вдали шумел, доживал свой заваленный делами день, а внутри у Тэхена царили тишина и спокойствие. Он все еще не мог понять, что за чертовщина произошла во время сеанса, из-за чего он чуть не запорол весь ритуал. Оставалось разве что пока надеяться, что он не сошел с ума и что произошедшему есть хоть какое-никакое объяснение, не связанное с ментальными заболеваниями.       «Только бы не сойти с ума, как…»       Примеров было предостаточно, а поводов для волнения — еще больше. Все-таки у Художников больше рисков в работе, чем многие считают, ведь за все приходится платить, тем более за такое читерство, как усиленная соулмейт-связь. Тэ не хотел снова думать об этом, перспектива сойти с ума пугала его просто до животного ужаса, но мысль за мыслью — и все само завязалось в комок неприятных переживаний. «Не первый раз уже такое, возьми себя в руки», — строго приказал он себе, и это подействовало, пока вдруг не оказалось, что по щекам медленно и незаметно скатываются две слезы. Тэхен быстро смахнул их и уставился на свои же дрожащие руки, снова не понимая, что за черт с ним происходит.       В кармане настойчиво завибрировал телефон. И все не переставал, так что в итоге все-таки пришлось взять трубку. Звонил немного взволнованный и недовольный Чимин.       — Привет, Тэ, надеюсь, не отвлекаю вас, — проговорил он быстро. — Скажи там Чонгуку, чтобы ответил на мои сообщения. Игнорировать меня весь день — это как бы невежливо, потому что я его хен и волнуюсь за него. И пусть не оправдывается, что не видел, он вечно в телефоне торчит, я же знаю.       Тэхен слушал нарочито небрежный голос друга и очень мало понимал. Похоже, не с ним одним сегодня что-то происходит…       — Ну ладно, передам ему, если вдруг увижу.       — В смысле «если»?.. — после этих слов наступила тяжелая пауза, на том конце что-то зашуршало. Тэ услышал, как Чимин тихо сказал, видимо, Юнги «он не с ним», а потом снова шорох и молчание. — А ты… вообще видел его сегодня?       — Я просидел всю ночь с ним в баре, пока он работал, — ответил Ким, чувствуя нарастающее напряжение, переступил с ноги на ногу и сжал телефон сильнее, — потом мы разошлись, и все, он не писал мне, я ему тоже. Что случилось? Чонгук не пришел домой?       — Нет… — Чимин вздохнул и уже перестал сдерживать волнение в своем голосе. — Я сам на работе был, но у Юнги сегодня дела перенеслись, он весь день дома сидел. Короче, прихожу, спрашиваю, куда Гук ушел, а он «так он не приходил», и я сразу и подумал, в общем, что он с тобой опять, но раз нет, то…       — Ты переживаешь за него? — спросил Тэхен, как будто сам теперь не начал только о том и думать, что случилось с Чонгуком.       — Да! Вот сейчас да, особенно! — голос друга все повышался и дрожал сильнее с каждым словом.       — Такое раньше бывало? Может, ему просто нужно время что-то обдумать, побыть одному, не волнуйся так сильно, скоро придет.       — Вот именно, что не было, Тэ! То есть, он всегда писал мне, что куда-то надолго уходит, а тут просто взял и… не вернулся. Еще и трубку не берет, говнюк.       — Подожди немного, я думаю, ему правда сейчас хочется побыть одному…       — Так говоришь, как будто знаешь, — вздохнул Чимин, а потом вдруг замолчал, хоть и хотел сказать что-то еще. Тэхен тоже молчал, и друг прямо как почувствовал его мысли. — Тэхен, ты что-то знаешь?       — О чем ты?       — Зачем Чонгуку нужно время подумать? — Снова молчание. — Тэхен, что ты сделал? Сказал ему что-то?!       — Да блин, ничего такого, просто….       — А ну-ка быстро говори!       — Из-за коктейлей, которые он мне делал….       — Только вот на алкоголь не вали вину.       — Ладно, я сказал, что он мне нравится. И спросил, можно ли поцеловать его.       — Блять. Ты это сделал? Поцеловал его? — в голосе Чимина звучало какое-то странное отчаяние, Тэхен не мог понять, что в произошедшем такого плохого, из-за чего друг так сразу расстроился.       — Он сам поцеловал.       — Ну зашибись, Тэхен… — Чимин очень громко застонал и, даже не убирая телефон хоть немного в сторону, жалобно передал все Юнги, после чего оба хорошенько проматерились. Для них все произошедшее имело совершенно иное значение.       — Объясните мне, может? Что в этом такого-то? Вы так орете, как будто я лишил вашего ребенка девственности, — конечно, без объяснений, Тэ воспринял все ругательства как направленные на него и уже начал злиться.       Но тон, которым Чимин ответил, заставил тут же остыть и начать беспокоиться еще больше.       — Просто кое-что случилось с Гук-и два года назад, и теперь ему может стать снова плохо из-за того… что между вами произошло.       Тэхен не знал, что ответить, не знал, стоит ли спросить подробнее, и что вообще теперь думать. Чимин больше ничего не сказал, обдумывая ситуацию, а Юнги тихо что-то ему говорил, успокаивая. В итоге разговор снова остановился на не самой приятной ноте, и закончился еще более мучительно.       — Ладно, Тэ, напишу тебе потом, — сказал Чимин уже очень устало и положил трубку.       После Тэхен еще очень долго стоял на балконе, смотря на огни города, на ночное небо без звезд, и тяжело дышал, понимая, что в эту ночь ему снова не суждено заснуть. Сердце будет биться быстро и неровно, пока он не узнает, что Чонгук вернулся домой целым и невредимым, а потом просто с болью, потому что мысли не перестанут терзать и так замученную без сна голову. «Что же случилось с тобой?» Тэхен получит сообщение от Чимина только в два часа ночи, короткое «он дома, все норм».       — Эй, Чимин-и, — говорит Юнги, подходя к парню со спины. Тот только что закончил говорить по телефону и, казалось, собирался в самом деле заплакать от волнения за Чонгука. — Не накручивай себя раньше времени, ничего плохого не случится.       — Ты бы не был так уверен, если бы был с ним, когда…       — Это было два года назад, — Юнги обнял Чимина за плечи, — да, я не знаю, каким он был тогда, но могу точно сказать, что сейчас Чонгук сильный парень, со всем справится.       — Если бы я потерял тебя, хен, я бы никогда не смог больше быть сильным, — он говорил совсем тихо. Объятия дарили чувство безопасности, но мысли все равно возвращались к одному и тому же.       — Вы все-таки разные люди, Чимин, не надо так думать, пожалуйста.       — Не могу не думать, хен. Что теперь будет? — Чимин обернулся и посмотрел на Юнги с надеждой, как будто тот мог знать все наперед и успокоить его честным обещанием. — Что, если он уже влюбился в него? Ему же нельзя…       — Чимин, мы ведь пока ничего не знаем точно. Давай просто подождем его, Чонгук придет домой, и вы поговорите с ним.       Юнги знал, что Чимин хотел услышать совсем другие слова, но не мог лгать, что все будет хорошо, не зная этого наверняка, не будучи уверенным хоть сколько-нибудь. Все-таки они оба знали, что Чонгук родился в день Памяти Цветов, и… это не оставляло им никаких надежд, если все-таки парень… влюбился.