draw my love

      Больше Чонгук ничего не писал Тэхену, как и не получал ничего от него, кроме «я скоро приеду» в тот же вечер. Сообщения только больше извели бы их обоих, сильнее напоминая о том, что они все еще далеко друг от друга, и легче уж было дожить эти дни до встречи в одиночку, ведь к этому все-таки оба успели хоть как-то привыкнуть. В итоге ждать осталось всего два дня.       Как и предполагал, Чонгук и не надеялся на встречу раньше тридцать первого. А вот Тэхен готов был сорваться и ехать в ту же ночь, и почти сделал это, но вспомнил, что ему нужно было закончить несколько дел, прежде чем покидать Сеул, тем более, что вполне вероятно, навсегда, чтобы все прошло как надо: правильно, по плану и удачно. Он искренне верил, что так и будет, и ничто не могло разубедить его: ни знаки, ни чужие слова, ни собственное предчувствие. Ведь это все, чего он теперь хотел, — быть с Чонгуком, любить его и не жертвовать всем человечеством ради этого. И после некоторых исследований, которые он провел в ту неделю, в которую ждал ответ от Чимина, мечта стала более чем возможной. Тэхен использовал все свое время и все силы на то, чтобы найти максимально много информации о ритуале, на который возложил все свои надежды, и пропускал мимо глаз и ушей любые «но», способные поколебать его веру в успех задуманного дела. В конце концов, перестав волноваться совсем, он встал на сторону «вера горами движет». Но в это же время вместо него, за них двоих волновался Чимин.       — Нет, Тэ, я никуда тебя не отпущу, пока ты не расскажешь мне все в подробностях, что ты задумал!       Чимин сидел у него на кухне и, нервничая, наблюдал, как друг собирает вещи в небольшую спортивную сумку. Это было утро тридцать первого августа, и все последние два дня ему было жутко не по себе, и сейчас его мучили две вещи: первое — нескончаемые сомнения по поводу дня рождения Чонгука, о котором Тэхен все еще не знает, и второе — как бы не потерять контроль над собой и ситуацией, расплакавшись и испугавшись собственных плохих предчувствий; все утро глаза были на мокром месте, а губы дрожали, так что приходилось сжимать их, когда он молчал. Тэхен сновал туда-сюда по комнате, сверяясь с каким-то списком в телефоне, и собирал свои художественные принадлежности. Как назло, Юнги не было рядом, потому что ему пришлось поехать на срочную встречу с заказчиком, но он обещал вместе проводить Тэхена на поезд и, видя такую уверенность друга, Чимин оказался в совершенной растерянности, не зная, что сделать, но чувствуя, что сделать что-то обязательно нужно.       — Тэхен, я серьезно! — Чимин повторил дрогнувшим голосом и замер в ожидании правды, потому что только сейчас Ким остановился с кистями в руках.       Он недовольно вздохнул и подошел к столу, перебирая пальцами кисти разных размеров и не решаясь поднять взгляд на друга. Времени до рейса было еще достаточно, но ему все равно казалось, что вот-вот что-нибудь пойдет не так и весь план полетит к чертовой матери.       — Давай, говори, что ты намерен сделать, — повторил Чимин, пугаясь странному молчаливому поведению Тэхена.       — Я проведу ритуал соединения душ, наших с Чонгуком, и тогда мы сможем быть вместе, как все нормальные соулы.       Это все, что сказал Тэхен, и все, что хотел сказать, потому что у него не было никакого желания вдаваться сейчас в подробности и вести дискуссии по поводу этого спорного мероприятия. Он посмотрел на друга холодным и уверенным взглядом и уже собрался продолжить сбор вещей, но Чимин, хоть и выглядел растерянным, явно не собирался отступать. Одного факта ему было слишком мало.       — Да, я слышал про такой ритуал…       — Вероятно, от Чонсока, — вдруг перебил его Тэхен и, нервно дернув плечом, встал и быстро вернулся к сумке, продолжая на ходу: — И конечно, он уже сказал вам обоим, что я собрался его провести. В принципе, без разницы, как давно вы знаете, все равно…       — Тэхен, это же опасно, ты серьезно собрался рисковать так? Не только собой ведь, но и Чонгуком тоже.       — Я уверен, что он согласится, он рискнет всем вместе со мной.       Тэхен уложил последние важные вещи: краски и специально купленные вчера благовония с особенным запахом, — и в последний раз прошелся глазами по списку, чтобы удостовериться, что ничего не забыл.       — Уж конечно он согласится! — Чимин негодовал от такого отношения к опасности, но все еще не знал, как высказать словами свои чувства. — Вы оба с ума сошли от любви, но ты старше и должен нести отв…       — Чимин, хватит! — вдруг рявкнул Тэхен и тут же чуть не ударил самого себя за то, что напугал друга так сильно, что тот аж побелел. — Не надо говорить мне об ответственности, ладно? Я прекрасно знаю, что несу ее, знаю, на что иду, и поверь, мне нифига не легко. Но я должен сделать это, мы должны, иначе…       — Тэхен, вы… — Чимину страшно было произнести слово, которое вертится в голове с того самого дня, когда впервые пошел тот нескончаемый дождь. Он сжимал края своей кофты и смотрел в пустоту, пока друг почти не слышал его попытки что-то сказать.       — Мы не сможем так жить, понимаешь ты это? Рано или поздно один из нас не выдержит, и… все равно к этому все идет, и лучше сейчас, чем тянуть и мучиться еще фиг знает сколько времени, — Тэхен достал рубашку из стенного шкафа и накинул ее, надеясь, что хотя бы пока едет до вокзала, погода не станет холоднее, а она уже второй день не обещает ничего хорошего.       — … вы умрете.       Тэхен дернулся, как будто его с силой ударили по голове, и вдруг увидел, что Чимин закрыл лицо руками и вцепился пальцами в волосы. Его плечи нервно подрагивали, и сейчас он уже не смог сдержать слез.       — Чимин-и…       Тэ подошел к нему и, опустившись на пол рядом, уперся лбом в его колени. Как утешить и успокоить его, если это все-таки была правда? Они ведь правда могут умереть, но… Он наощупь нашел ладонь Чимина, притянул к лицу и прижал ее к своей щеке. Ему было стыдно поднять взгляд и видеть слезы друга, его страх и мольбу остаться, он не мог, никак не мог бросить начатое и отказаться от хотя бы маленькой, ничтожной возможности обрести свое счастье.       — Чимин-и, не плачь, пожалуйста… — его голос стал хриплым и тихим теперь. — Чонсок, вероятно, сказал вам, что это единственный исход такого ритуала, но это неправда. Пришлось потрудиться, но я нашел доказательства, что можно сделать это и выжить, даже нашел одного Художника, у которого другу удалось успешно провести ритуал, — Тэхен осмелился поднять взгляд и встретиться с заплаканными глазами друга, смотревшего на него с отчаянной надеждой, что все эти слова — правда. — Поэтому не надо, не оплакивай нас раньше времени.       Однако последняя фраза оказалась совершенно лишней, Тэхен сразу же пожалел о том, что произнес ее вслух. Чимин уже было чуть улыбнулся, но услышав последние два слова, вспыхнул возмущением, а по красным щекам быстро скатились две слезы.       — Что значит «раньше времени»?! — он замахнулся, чтобы ударить Тэхена, хотел посильнее, но не смог, и вместо этого сам съехал на пол со стула, отодвинув его одной рукой, пока другая медленно опустилась на плечо друга. Он обнял его так крепко, насколько хватило сил. — Лучше уж вообще ничего не говори, Тэхен-и, лучше ничего, чем такое.       — Прости, я не подумал, — прошептал он, усмехнувшись, прижал дрожащего Чимина к себе и стал легонько поглаживать его по спине, успокаивая. — Я обещаю, что все будет хорошо, Чимин-и, правда. Все пройдет хорошо, и мы с Чонгуком вместе приедем, к твоему дню рождения точно.       Это последнее обещание вдруг так больно кольнуло сердце, что Чимину пришлось до крови закусить нижнюю губу, чтобы не разрыдаться.       — Я буду ждать, — дрожащим голосом произнес он, выпуская друга из объятий и садясь прямо напротив него. — Только попробуйте не приехать.       — Даю слово, — улыбнулся Тэхен и сжал теплую руку Чимина между своими холодными.       Они посмотрели в глаза друг другу, и у обоих в них была лишь одна мысль теперь. Чимин говорил без слов: «Ты ведь знаешь, что это ложь, да?», а Тэхен отвечал: «Да, я знаю. Все это — ложь», и хотел попросить простить его, но вместо этого лишь отвел взгляд. Чимин сильнее сжал его руку.       — Я люблю тебя, Тэхен-и, — прошептал он, неровно выдыхая, словно только сейчас выплыл из глубины моря, в котором тихо тонул.       — Я люблю тебя, Чимин-и, — так же тихо вторил ему Тэхен и сильно хмурился, потому что сам едва уже сдерживал слезы.       В глубине души он, конечно, знал, что ждет их с Чонгуком, и тем больнее было оставлять лучшего друга с этим жить, особенно сейчас, когда он так смотрит на него, так крепко держит за руку и буквально умоляет остаться здесь, с ним, в этом мире.       Тэхен любит Чимина, очень, и ему ужасно жаль, так чертовски сильно жаль! Но… все же Чонгука он любит больше…       Закончив со всеми последними вопросами перед сдачей проекта, Юнги сразу поехал на вокзал и теперь ждал недалеко от входа. Он снова начал изредка курить, хотя Чимину ничего не сказал и решил скрывать, чтобы не давать очередного повода для волнения. Сейчас дым, который он выпускал из легких, почти не задерживался в воздухе, растворяясь и разлетаясь в стороны.       То, что происходит с погодой в эти последние два дня, Юнги совершенно не нравится: после жуткой жары двадцать девятого и ливня весь день вчера, сегодня поднялся жуткий ветер, меняющий свое направление, кажется, каждые несколько минут. И все вокруг словно в напряжении. Никто из людей, идущих мимо, конечно, не знает ни о чем, но при этом каждый как будто осознанно куда-то спешит. Успеть закончить работу, успеть навестить родных, успеть сказать «я люблю тебя» тому, кого любят. Юнги докуривает, выкидывает бычок в специальную пепельницу у мусорного контейнера и сразу кидает в рот пластинку мятной жвачки. Он думает о Чимине и о том, как тяжело ему скоро будет прощаться. «Надо будет успокаивать», — тяжело вздыхает про себя Юнги, проходя через дорогу к вокзалу. Они нашли друг друга целых семь лет назад, а он все равно не знает, как его успокоить сегодня. Хотя стоит признать, подобных случаев у них обоих еще никогда не было, да и кто бы потом успокоил самого Юнги. После сигареты его немного отпустило, и он в целом всегда умел сохранять спокойствие и сдерживать эмоции, но все равно весь день даже его потряхивает только от одной мысли о том, что может произойти. Они надеялись, что Тэхен передумает и все как-нибудь устаканится, но… надежды не оправдались.       Чимин написал, что они почти приехали, и Юнги остановился ждать у главного входа. Люди сновали мимо, а над головой так же быстро плыли серые тучи. То ли дождь скоро снова начнется, то ли гроза, а может, и все вместе. Солнца не видно второй день, и от этого кажется, будто сейчас уже поздний вечер, а никак не утро. Время близится к обеду, живот тихо жалобно урчит. Юнги пытается припомнить, когда ел в последний раз, и не может. «Как-то замотался, — оправдывается перед самим же собой. — А Чимин-то когда? Мы ведь не ужинали вместе вчера, и я уехал раньше завтрака…» И так до самой встречи с друзьями он старается занять себя какими-нибудь обычными мыслями, все равно чувствуя рядом с ними мысли о плохом.       Когда среди толпы, вышедшей из двух пришедших одновременно автобусов и заполнившей площадь перед вокзалом, взгляд находит знакомые фигуры, сердце Юнги сжимается. Чимин и Тэхен не разговаривают, пока идут к нему, но между ними уже чувствуется это напряжение перед прощанием. По выражению лица обоих Юнги видит, что у них был какой-то тяжелый разговор. «Конечно, он просил его остаться, — думает Мин и выплевывает жвачку в мусорку рядом. — Надеюсь, от меня не сильно пахнет сигаретами. Хотя он вряд ли заметит сейчас. Тэхен ни за что не останется, тем более теперь, когда Чонгук сам зовет его».       — До отправления еще сорок минут, — говорит им Юнги, когда они молча останавливаются рядом.       Они все понимают, что если ничего не говорить, то эти сорок минут станут самыми мучительными в их жизни. При этом любая тема кажется неуместной и глупой.       — Да, можно посидеть в зале ожидания, — глухо отвечает Тэхен совершенно на автомате, кивает, — или в кафе зайти, выпить кофе или еще чего.       — Кофе не помешал бы, — соглашается Юнги.       Чимин молчит и не смотрит на него, но наощупь находит его руку и крепко сжимает. Он думает: «Чего покрепче не помешало бы», и уголок его губ нервно дергается вниз в горькой усмешке. Его взгляд прикован к Тэхену, словно он пытается запомнить самого дорогого друга, которого может больше никогда не увидеть. Юнги хочет сказать ему, что они еще встретятся и скоро, но не может произнести это вслух, потому что знает, как мало в этом правды, а ложь сейчас никому из них не нужна. Хотя нужна ли тогда правда?       Они вошли в здание и молча направились в кафетерий. Там Юнги и Тэхен заказали себе простой черный кофе, а Чимин латте с кленовым сиропом, и все трое сели за самый дальний столик у стены. Каждый думал о своем, и друзья теперь выглядели случайными встречными. Почти не замечая, что он не один, Тэхен достал из сумки самое важное из того, что удалось найти для ритуала, — старинную книгу, в которой тот описывается в подробностях, — и стал в очередной раз перечитывать условия, чтобы запомнить их наизусть и ничего не забыть, когда придет время. Он очень, до трясущихся рук, которыми быстро, но осторожно листает страницы, боится что-то упустить и все испортить, ведь у них есть только один шанс.       Юнги и Чимин, наблюдавшие за этими его чересчур дергаными движениями, переглянулись, безмолвно соглашаясь с тем, что нужно как-то отвлечь и друга, и самих себя, чтобы не сойти с ума. Старший сделал глоток слишком горячего кофе, который обжег язык, и приготовился спросить, но младший его опередил.       — Что за книга? — кивнув на нее, спросил Чимин вдруг охрипшим на мгновение голосом. — Выглядит древней.       — Что-то вроде пособия по ритуалам для Художников, — задумчиво ответил Тэхен, даже не подняв головы. Он как раз нашел то самое место, где перечислялись факторы, которые необходимо учесть за сутки до ритуала.       — Такие бывают? — удивился Юнги.       — Раньше их выпускали, но потом перестали, потому что хватало того, что передавали в семьях, да и Художников стало меньше.       — И там есть про тот ритуал, который ты собрался провести? — от каждого произнесенного слова колкая боль проходилась по языку, и, сказав это, Юнги поморщился и с неудовольствием посмотрел на свой кофе.       — Да.       — А где ты нашел ее? — спросил Чимин и сразу пожалел об этом.       Тэхен устало вздохнул и поднял недовольный взгляд на друга, упрекая им за все эти вопросы, мешающие ему сейчас повторить очень важные аспекты еще более важного дела. Чимин виновато опустил глаза, снова нашел руку Юнги под столом и сжал ее, прося поддержки.       — Один пожилой Художник дал мне ее, — неохотно ответил Тэ и отпил сразу половину стакана кофе, который оставил отвратительно неприятную горечь на языке. Да, кофе в подобных местах редко бывает хотя бы сносным. — Только не спрашивай, как я нашел этого Художника, ладно?       — Хорошо, не буду… — тихо согласился Чимин и стал молча пить свой латте, теперь показавшийся слишком сладким.       «Зря попросил добавить сироп», — подумал он поморщившись. Сейчас каждого ничего не устраивало, и все они с этим мирились. Еще где-то пятнадцать минут они просидели в тишине, разбавленной только приглушенным шумом вокзала и шелестом страниц старинной книги. Тэхена заметно напрягало присутствие друзей рядом, потому что сейчас все его мысли были уже в Пусане с Чонгуком, а парни каждым движением и каждым вздохом напоминали, что он все еще здесь. Юнги поглаживал руку Чимина, обещая этим движением, что все будет в порядке, пока тот медленно, но верно погружался в омут мыслей о том, что ничего в порядке не будет.       Когда же по громкой связи женский голос объявил о начале посадки на поезд Сеул-Пусан, все трое едва заметно вздрогнули. Тэхен тут же встал, закрывая книгу и кладя ее на стол.       — Схожу в туалет, — бросил он и, даже не посмотрев на друзей, ушел.       От волнения у него затряслись руки, но возвращаясь, он не мог сдержать улыбки. Наконец-то! Еще немного — и они наконец-то снова встретятся. Тэхен не мог дождаться этого, и ему даже показалось, что он не идет по пыльному кафелю, а скользит в сантиметре над ним.       Друзья уже ждали у дверей кафетерия, чтобы сразу пойти, и, передав Тэхену его сумку, увидев счастливую улыбку любимого друга, Чимин не смог не улыбнуться в ответ. Все-таки он желал ему только счастья, и радость Кима передалась им обоим. Пока выходили на перрон, они говорили так, будто того тяжелого молчания и еще более раннего разговора между двумя лучшими друзьями вовсе не было. Как будто они всего лишь провожали Тэхена в гости к его любимому и ничего плохого никак не могло случиться. Но вдруг он остановился у двери в свой вагон, держа билет наготове и собравшись обняться с парнями на прощание, и улыбка спала с его лица. Он побледнел.       — Тэ, все в нормально? — спросил Юнги с тревогой, заметив внезапную перемену.       Не ответив, Тэхен сначала быстро проверил основной карман сумки, а потом поднял холодный взгляд на Чимина.       — Тэ? — у Пака чуть не остановилось сердце от испуга, так он на него посмотрел.       — Чимин, книга, — резко сказал он, готовый разозлиться, хотя, на самом деле, сам был напуган до смерти, ведь книги в сумке не оказалось, а она ему сегодня важнее всего.       — Книга? — Чимин как будто не понимал, о чем речь. До него не сразу дошло, как сильно он облажался.       — Где моя книга, черт возьми?!       — Тихо, Тэхен, спокойно! — вмешался Юнги, останавливая друга, который уже дернулся, чтобы то ли ударить Чимина, то ли бросится искать пропажу. — Наверное, оставили на столике в кафе, я сейчас сбегаю за ней.       И он быстро ушел, оставив друзей ждать и ловко проскакивая мимо выходивших на перрон людей. Один из них застыл красный от стыда, а другой — от негодования. Все пассажиры заходили в вагоны, и женский голос объявил об отправлении через пять минут. Сердца обоих больно и быстро бились в волнении.       — Тэ, прости… — пробормотал Чимин заплетающимся языком, смотря на двери главного входа, за которыми скрылся Юнги, и молясь, чтобы он нашел эту несчастную книжку и успел вернуться. — Я случайно забыл…       Тэхен ничего не ответил ему, смотря невидящим взглядом туда же, на стеклянную дверь и на людей, выходивших из нее. Он едва сдерживал себя от того, чтобы начать винить Чимина в том, что он все испортил, хотя этого пока еще не произошло. А ведь все шло нормально! «Твою мать», — ругал он то ли себя, то ли друга, или судьбу, или вообще все сразу. Если не успеть на поезд, это не будет концом света, потому что следующий рейс всего через два часа с небольшим, но ему стало заранее просто так чертовски обидно, что из-за чьей-то глупости рушится весь его тщательно продуманный почти до минуты план.       Юнги шел быстро, но не бежал, чтобы не нагонять на самого себя панику, при том что был почти на грани. Быстро бьющееся сердце отмеряло миллисекунды. Как назло, людей вокруг стало ужасно много, их приходилось обходить, обгонять, в нескольких он почти врезался на полном ходу, а когда подошел к кафе, в котором они сидели, горло сдавило словно стальным кольцом. Мысль, что книги там не окажется и кто-то из прохожих, а не работники кафе, забрал ее, ужаснула его, но буквально в следующую же секунду взгляд нашел ее точно там же, на краю дальнего столика, где Тэхен и оставил ее, уходя в туалет. Вздохнув с облегчением и закатив глаза от такой нелепой ситуации, Юнги забрал книгу и уже чуть медленнее и более спокойно направился обратно на перрон. В горле пересохло от волнения, но сердце вернулось в свой прежний ритм.       Он уже был у выхода, как вдруг остановился и посмотрел на книгу в руке. Странная, нечестная мысль промелькнула и не исчезла сразу. «Если она ему так нужна, он без нее не уедет, — тихо подумал Юнги, как будто кто-то мог подслушать его собственные мысли. — Может…» Ему пришло в голову, что если книга бесследно пропадет, Тэхену придется остаться и потратить еще фиг знает сколько времени, чтобы найти другой экземпляр, и за это время они, может быть, смогли бы все-таки отговорить его от ритуала. Но, подняв взгляд и увидев через заляпанное стекло двери Чимина и Тэхена, с волнением смотрящих по сторонам, Юнги решительно отказался от этой идеи. «Он все равно сделает это. И никому не станет легче, если мы оттянем этот момент».       Он ужаснулся решению, которое ему пришлось принять сейчас, но никто не заметил, каким бледным Юнги вернулся, протягивая злосчастную книгу. Оба друга с облегчением вздохнули и посмотрели на него с искренней благодарностью.       — Спасибо, Юнги, — нервно улыбнулся Тэхен, принимая книгу.       Объявили об отправлении поезда, и проводник его вагона уже собрался закрывать дверь, оглядываясь на троих друзей.       Сердце Тэхена забилось еще сильнее. Он только и успел, что быстро поцеловать Чимина в щеку и бросить на ходу «прощай», запрыгивая в вагон.       — Напиши, как приедешь! — крикнул друг ему вслед, и дверь почти сразу закрылась за ним.       Держа Юнги за руку, он смотрел, как поезд медленно отходит от станции и скрывается вдали. На глазах застыли слезы.       — Хен, прошу, — дрожащим голосом прошептал он, не отводя взгляда от рельс. — Прошу, скажи мне, что он вернется.       — Чимин… — Юнги было больно не меньше, и все же он не смог солгать ему.       Первые капли дождя упали на светло-серый асфальт вместе с одной смиренной слезой Чимина. Он понимал, что ответ хена значил «нет».       Когда они вышли через вокзал на площадь, он спросил:       — У тебя есть сигареты?       И за весь оставшийся день больше не произнес ни слова.