Вампирская смута. Закат Ласомбра

Барабаны ускорялись, выбивая сумасшедший ритм. Голова Уилла начала кружиться, перед глазами все плыло. Прошло минут пять, а может и десять, ведь время словно исчезло, и несколько сородичей подошли к пламени, встав рядом с архиепископом. Пламя больше не казалось ужасным и смертоносным. Напротив, оно манило, притягивало к себе. Уильям осторожно подошел и встал в кольцо вампиров. Они все начали раскачиваться из стороны в сторону под безумный ритм, глядя на бушующее пламя. Вдруг Кларисса отошла назад, разбежалась и прыгнула через костер. Проделав в воздухе сальто, она приземлилась на другом конце. Вампиры стали аплодировать, и, выстроившись в очередь, сами стали перепрыгивать через костер. Одни просто прыгали над огнем, другие выделывали различные трюки, а один Тремер из соседней стаи смог приземлиться на руки, коснуться земли ногами и, оттолкнувшись, вновь пролетел над огнем. Нетерпение начало разжигать душу Уильяма, ему казалось, что его вены вот-вот лопнут от напряжения. И вот настала его очередь.       Разбежавшись, он перепрыгнул через огонь. Ярко-алые языки словно пытались схватить его за ногу, жар начал щекотать тело. Казалось, дремавший все это время Зверь пробудился, и дикие инстинкты разрывали его. Адреналин неудержимо вырабатывался, и когда он приземлился на сушу, сладкое опьянение не проходило еще долго.       Он огляделся. Кто то подошел к огню, готовясь к прыжку. Участие в пляске решили принять все каиниты обоих стай, кроме одного. Это был его сир - Леопольд Амбридж, член клана Ласомбра. Уилл подошел к нему и спросил: - Почему ты не прыгаешь? Разве ты боишься огня? - Не понимаю, что вы нашли в этих прыжках. Огонь, как и солнце - вампирья смерть. Я уже дал убить себя однажды, не хочу давать смерти новый шанс.       Тем временем последний вампир перепрыгнул через огонь, и барабаны замолкли. Уилл поежился, ему показалось, словно его резко окунули в холодную воду, весь транс тут же спал, и мысли прояснились. Вдруг рядом с ним встала Кларисса. Гордо вскинув руки к ночному небу, она сказала: - Итак, я вижу вы отпраздновали начало охоты. Сейчас вам удалось вырваться из лап смерти, взглянуть ей в глаза, но не уйти в мир иной. Надеюсь, к концу охоты никто среди вас не найдет свой конец. Итак, хочу напомнить, что помимо этого ассасина у нас есть еще одна проблема - кто то из присутствующих здесь - предатель. И я предлагаю решить вопрос о нем сразу после братании.        Сородичи начали выстраиваться в круг. Клариссе поднес меч ее собственный паладин - синеволосый соклановец Уильяма Питер Ленг. Архиепископ взяла его, надрезала свое запястье и алая струя вите полилась в серебряный кубок. Она стала передавать меч и чашу по кругу, и каждый сородич проделывал ту же операцию, что и некромантка. Затем, когда чаша вернулась архиепископу, она сделала глоток крови, и чаша вновь пошла по кругу, каждый сородич сделал глоток и стоял молча, чувствуя силу ритуала. Уилла пробирали насквозь различные ощущения к различным собравшимся здесь каинитам, даже к тем, кого он не знал. - И что же мы будем делать? - спросила Кларисса - Как поступим с предателем?        Послышались разные предложения, но под конец между вампирами были оставленны лишь два варианта: первый был предложен отступницей Гангрел из соседней стаи, она настаивала, что священники обоих стай должны предоставить по одному самому подозрительному с их точки зрения каиниту, и между ними должна развязаться мономахия. Бэтти же, отступница Малкавиан и предводитель стаи Уилла, утверждала, что мономахию устраивать слишком рано, нужно подождать, начать расследование, и лишь после этого устраивать бой.       Кларисса вышла вперед и сказала двум спорящим девушкам: - Дамы, прошу вас, от ваших споров вянут уши. Если вы не можете решить, то пусть это сделаю я, и знаешь, охотница, я на твоей стороне.        Девушка-Гангрел запрокинула голову и победоносно взвыла. Похоже, связь Винкилиума была такова, что хоть Уилл и был с ней не согласен, но ее победа вселила в его душу некое ликование.        Дзие Юкикику произнесла, прервав размышления Уилла: - Тогда я хочу, чтобы честь моей стаи защищал Жан Жорж Либерте.       Вся стая удивленно посмотрела на неё. Ведь Жан был принят в стаю совсем недавно, и, хотя он и довольно таки хороший боец, но он ужасно владел дисциплинами и навряд ли мог сразиться против сородича, чей возраст превышал 80 лет.        Вперед неуверенно вышел худощавый парень лет 23 с черными, длинными волосами, в черной тонкой рубашке и кожаных брюках. Чем то он напоминал ворона, а во всех его движения чувствовался его мрачный стиль. Навстречу ему из другой стаи вышла девушка в белой блузке и черной официальной юбке. С ее шеи свисала звезда Давида. Она произнесла: - А честь своей стаи защищу я, Хелен Бенсон, отступница Тремер, самостоятельно, как ее священник.       Кларисса обернулась, глядя на Гангрелшу: - Лиза, ты объявила монмахию. Решай же, какое они будут использовать оружие, до какой поры сражаются и так далее.       Охотница лишь смахнула рыжую кудрявую прядь с лица и прорычала: - Огнеметы. Пока не сдохнут окончательно. И с дисциплинами. Юкикику недовольно глянула на нее и грозно произнесла: - Тогда встретимся завтра в полночь в этом же парке. Кларисса улыбнулась и произнесла: - Да будет так.