Будни ведьмы и вампира

Лето они проводят вдали от города: средняя полоса не радует погодой ни одного из них. Впрочем, каждого по-разному. Поэтому — порознь. Для вампира даже в Петербурге летом слишком горячо и солнечно. Он, достав из коробки сброшенные туда за год деньги — легко копить, когда не нужно тратиться на еду, — пересчитывает улов и решает, куда на этот раз. Варианта всегда как минимум два: подальше на север или глубоко на юг, туда, где в июле стоит зима. У каждого — свои минусы. За Полярным кругом летом не садится солнце, а далеко внизу глобуса ждет возвращение в едва закончившуюся зиму. Впрочем, ни то, ни другое не страшно и не удивительно: вампир прожил не так уж много, но достаточно, чтобы пресытиться многообразием погоды в разных широтах планеты. С другой стороны, городскому жителю порою полезно побыть и отшельником. Высоко в горах, у границы облаков, без привычных для мегаполиса удобств. Зато еда приходит сама. Много ли на склонах безопасных дорог? С самых опасных он уводит — вернее, уносит, уже испив, и оставляет где-нибудь в горных деревеньках. (Если не вынести, придет намного больше народу — искать.) Никто потом не вспоминает его лица. Оно и к лучшему. Но у отшельничества возник один крайне серьезный минус, с тех пор как у него появилась своя ведьма. В незаселённых горах очень плохая связь. Ведьме холодновато даже в средней полосе, поэтому на лето она уезжает заряжаться стихиями куда-нибудь к теплой воде. Она обожает, когда земля и небо идеальны, как нетронутые краски в блоке акварели. Но ничем не хуже и переходы, смешения. Пляжи — полосатые, неоднородные, галечные; деревья — мшистые, тяжелые, пропахшие дождем; горы — слоистые, точно сколотые дрогнувшей рукой. Всё прекрасно. Всё она черпает и сохраняет в памяти, чтобы в нужный момент вызвать на поверхность — и творить на чистой энергии, взятой у природы. Таковы ведьмы. Она — одна из самых типичных. В основном. Насытившись океаном, воздухом, землей и жаром солнечного огня, ведьма отправляется в привычную вторую часть путешествия. В конце лета травы особенно хороши, наиболее душисты и напитаны силой. Каждый год она ездит по далеким местам. Но в последние — старается пополнять свои запасы побыстрее. В глухих, богатых на травы местах очень плохая связь. Они экспериментируют со способами общения. На старые фотокамеры вампира не заснять: реактивы для проявки содержат серебро. Некоторые современные объективы, рефлекторы и подобное — тоже. Аудиосвязь — один из подходящих вариантов. На грани, впрочем. Когда они виделись каждый день, а затем вдруг расстались на несколько месяцев — бесцветных слов в окошке социальной сети уже недостаточно. Порой мало и голоса. И ведьма едва ли не каждый раз дуется, не забывая подначить вампира за очевидную «несправедливость» и грозясь отомстить. Он соглашается. Он отказывается от видеосвязи вовсе ради справедливости (хоть и знает, что она в основном шутит), довольствуясь лишь собственноручно сделанными снимками. Он каждый год ловит себя на мысли, что успевает чудовищно по ней соскучиться. И когда наконец-то приходит осень: когда ослепительно синее небо всё чаще сменяется ватной тяжестью сплошных облаков, когда асфальт засыпает первыми желтоватыми листьями, когда ветер выдувает из земли и домов тепло солнца — они возвращаются домой. Она — непременно на поезде. Он — как придется, от авиарейса до попуток. Ему — всё равно. Она — обожает перестук колес и жар подстаканников. Они всегда встречаются на вокзале. Ведьма пьет кофе у автомата, хитро щурясь из-за бумажного стаканчика. Облупленный от солнца нос слегка розовеет от ставшего непривычным за лето холода. Завидев знакомое лицо, она вручает вампиру сумку, до одури пропахшую травами, перехватывает поудобнее метелку в чехле, и они отправляются в последнюю часть обратного пути. Когда ясно — по улице. В дождь — на метро. Город не меняется за время их отсутствия. Да и с чего бы? Ведь они всегда обязательно возвращаются домой.