Что в кармане у Гаруспика?

Бурах как всегда зашёл без стука, мигом провоняв комнату свежей кровью и степной травой. Анна поморщилась и в очередной раз пообещала себе не трогать ничего из того, к чему он прикасался. На сей раз в список неприкасаемых добавились старый сундук и тумбочка, из которых он выгреб последние два сухаря и теперь растерянно вертел их в руках. Анна хотела было возмутиться, но прикусила язык: есть сухари после того, как Бурах трогал их немытыми пальцами, она точно не собиралась. - Ну, рассказывай, во что влипла! - бросил он, не тратя времени на приветствия. Сухари его явно занимали сильнее, чем судьба какой-то циркачки, судя по вздувшимся карманам, класть их было некуда, есть не хотелось, а оставить душила жаба. - Да вот... сердце, - Анна, смущаясь и нервничая, рассказала. И про гадание, и про странного степняка, и про проклятье, от которого она - хрупкая женщина, почти совсем невинная! - теперь и не знает, как отвязаться. Артемий хмыкал, лыбился, вставлял ядовитые реплики, но не уходил, что внушало некоторую надежду. - Такое не выкинешь, менять надо. Закрой глаза, что видишь? Анна честно закрыла. На полсекундочки, не хватало ещё, чтобы этот в доме без присмотра шар... о! - Веретено! - Анна облегчённо выдохнула. Веретено - это красиво, символично даже, можно хранить его на полочке. Помыв со щёлоком, разумеется! - У меня как раз есть, погоди-ка! Бурах отошёл к столу, сложил на него сухари и принялся выкладывать содержимое своей самой большой сумки. На стол мягко плюхнулась сырая печень (Анна изо всех сил не задумалась, чья), со звоном встали полдесятка флаконов с разноцветными настойками, пустая бутылка, горсть мраморных шариков... а потом на её чистую, светлую столешницу упало это. Растеклось гнилостной лужей и завоняло так, что запах свежей крови от Бураха мигом стал терпимым и даже приятным. Анна взвизгнула и отшатнулась. - Ты чего? - Бурах обернулся к ней, сжимая в кулаке веретено с обрывком нити. - На вот, держи. Анна приняла веретено, машинально протянула в ответ сердце, не отрывая взгляда от... этого на столе. Бурах между тем принялся невозмутимо собираться, кидая в сумку вперемешку склянки, сухари и сочащиеся кровью органы. В раздумье остановился над... этим. - Эх, не влезет! Ну и ладно. Бывай, циркачка. - Эй! Но Бурах уже убежал, только дверь хлопнула. Натёкшая на стол липкая зелёная лужа величаво доползла до края столешницы и неторопливо закапала на пол.