Приторная сладость специй

Джин правда не знает, как так вышло, но единственное, что ему остаётся – только коситься на их сплетённые с Намджуном руки, пока они идут к детской площадке недалеко от дома младшего. Мальчик зашёл за маленьким альфой, обещал его родителям вернуть сына в целости и сохранности, успел подколоть Джуна за его чрезмерную радость и активность, но, хоть убить прикажите, не помнит, когда тот успел схватить его ладонь. Или когда сам Джин сделал это? Но факт остаётся фактом – малыш крепко сжимает три его пальца, потому что маленькая ручка не может обхватить больше. У них разница в возрасте даже меньше двух лет, но Намджун кажется таким крохотным, на две с половиной головы ниже омеги, будто и не растёт, в то время, как Сокджин за последние десять месяцев вытянулся на восемь сантиметров. Старший никогда не переносил детей младше, сам являясь ребёнком. Они кричат, плачут, просят взять их на руки, купить игрушку, мешают заниматься своими делами и просто раздражают. Но омега уже знает, что если этот малыш будет грустить – он его утешит, если будет ронять слёзы – он их вытрет и крепко обнимет, если попросится поносить его – не задумываясь опустится на колени и подставит спину. Но ещё Джин знает, что Намджун не будет проситься, не будет кричать и надоедать, потому что слишком понимающий. Они подходят к площадке и альфа дёргает Сокджина за руку к песочнице. Старший всем существом выражает вселенскую скорбь. — Нет, не-ет, только не туда, прошу, — омега уже видит перед глазами свои белые кроссовки, в которые набивается песок, как в этом зыбучем веществе скользят его такие же белые носки, чёрные штаны с серыми грязными пятнами на штанинах, и в душе умирает. Намджун смеётся заливисто, оставляет друга стоять пару секунд вне пространства, просто вслушиваясь в голос и прислушиваясь к себе, своему трепещущему сердцу. — Поиграй со мной, пожалуйста, — просит альфа, смотрит своими большими карими глазами, всё так же тянет старшего за руку. Джин задаётся вопросом, все ли дети такие глазастые или это только Намджун такой особенный. — Я хочу слепить моти. — Валяй, — отмахивается Ким, выпутывая руку из цепких пухленьких пальцев. — Я посижу на бортике, — и демонстративно усаживается на деревянную поверхность, скрестив ноги, показывает всем видом, что его такие забавы не интересуют. На самом деле, просто не хочет упустить и самой незначительной эмоции на детском лице. Маленький альфа с разбегу залетает в песочницу, плюхаясь попой внутрь, и взвизгивает, когда песок попадает ему в рот и трещит на зубах. Он сосредоточенно водит языком по дёснам, гоняет песчинки по всей полости, пробует их на вкус. Джин не знает, дать себе расслабиться и просто понаблюдать за забавным малышом или всё-таки начать беспокоиться о том, с чем мама познакомит его, узнав, что сын её подруги ел песок с детской площадки. Намджун гребёт руками, доставая из-под сухого песка мокрый, расплющивает его, старательно лепит в шарики и выкладывает в рядок. Старший отвлекается минут на пять, разглядывая облака над головой, и возвращается обратно только когда слышит своё имя. — Я сделал. Посмотри иди, — мальчик отряхивает руки друг о друга, затем вытирая о джинсы, а Джин мысленно убивает себя. Омега лениво поднимается и аккуратно, чтобы не набрать сыпучки в кроссовки, переходит на другую сторону. Он оглядывает изделие со всех сторон, промаргивается, смотрит ещё раз и не может понять, что перед ним. — Это... что? — Джин поворачивается через плечо на младшего и выгибает бровь в недоумении. — Джин-и, я же тебе говорил, что хочу слепить моти. Неужели ты даже не слушал? — пухлые губки надуваются ещё сильнее, а бровки малыша сходятся на переносице в то время, как он скрещивает руки на груди. Проблема Джина в том, что он прекрасно всё слышал, помнит и о моти, и вообще всё, что рассказывал ребёнок, пока копался в песке. Но то, что перед ним, идентифицировать как что-то, хотя бы теоретически похожее на еду, нельзя. — Чем же это похоже на моти? — омега закатывает глаза и цокает языком, поглядывая на кривые старания Намджуна. — Я сейчас покажу, как должны выглядеть настоящие моти. И Джин правда принимается за лепку: сам же перегребает песок, катает ровные шарики, находит маленькие камешки, которые послужат своеобразной начинкой, обкатывает в сухие светлые песчинки и украшает сверху небольшими головками цветов, которые нашёл скошенными недалеко от площадки. Упирает руки в бока и, выпрямившись во весь рост, смотрит на Кима сверху вниз. — Вот так это должно выглядеть, — омега ещё раз проверяет ровность изделий и их идеальный вид, довольно щурится. Маленький альфа тут же нахохливается. — Зато я их делал с любовью, — Намджун обиженно бубнит себе под нос, но Джин стоит близко, поэтому слышит всё прекрасно и улыбается, треплет малыша по волосам. Только младший Ким и не знает, сколько своей детской любви вложил туда Сокджин.