30 дней

Рихард тогда еще служил в местной церкви, когда на его долю выпал первый обряд экзорцизма. Ему тогда было тридцать два года, а до дня рождения оставалась несчастная неделя. Все началось неожиданно для него самого, когда одна из его хорошо знакомых семей попросила помощи. — Отец Рихард, пожалуйста, он не в себе, и мы подозреваем, что это одержимость, — говорила женщина, прикрывая рот белоснежным ситцевым платком, — он хороший мальчик, да что я говорю, ведь ты его знаешь… — Да, знаю… помню его еще совсем маленьким, когда мы с родителями приходили к вам в гости, — тут Рихард улыбнулся и вспомнил, как помогал воспитывать маленького лучезарного мальчика еще с тринадцати лет, — я сделаю все, что в моих силах. Вечером Цвен перечитывал книгу, которая служила свидетельством его будущей власти в церкви. Он перелистывал ветхие страницы, на которых знакомым почерком было выведено множество молитв. Мужчина искал противоядие от одержимости, и кажется, нашел. Только молитвы эти показались ему странными. Хотя старшего, да и уже мертвого отца осуждать он не собирался, да и права не имел. Вдруг на него нахлынули воспоминания, как он только пришел в храм. Ему было тогда от силы лет шесть. Отец Константин принял его как родного. Так он просидел до глубокой ночи, а наутро решил отправиться в поместье Хирше и выяснить, что же движет Паулем. День 1. Рихард прошел в холл огромного трехэтажного особняка, где его ждала хозяйка и дворецкий. Снаружи было пасмурно, поэтому все вокруг приобретало серые тона, как и стены дома. Свечи не зажигались, так как было довольно светло. — Доброе утро, фрау Хирше, — мужчина учтиво преклонился перед женщиной и мельком взглянул на дворецкого, — как он? — Доброе, отец Рихард, — женщина мягко улыбнулась, — все также сидит на кровати. Он, конечно, выходит из комнаты, когда организму уж окончательно тошно становится без еды, и то сам не свой. Сейчас Кристоф проводит вас к нему, а вы уж делайте, что считаете нужным. — Безусловно. Они прошли на второй этаж, где находилась комната Хирше. Цвен попросил прислугу остаться снаружи, сам зашел без какой-либо опаски. Комната встретила его мрачностью и пустотой. Высокие окна были занавешены, считай прозрачным тюлем, но отсутствие свечей делало свет холодным. Серые стены, увешанные картинами и письменный стол, на котором стояла чернильница, и лежал ежедневник. Рядом со столом стоял стул, на который и сел Круспе. — Ну, привет Пауль, — мужчина улыбнулся, смотря на юношу, который сидел на белоснежной кровати, — давно не виделись. — Привет, Рих, — прохрипел тот, явно не своим голосом, — да, давно. Как там, на улице? — На улице все тоже. Немецкая слякоть и Скандинавский мороз. Сам ты как? — Все вроде хорошо, но вот Он мешает мне немного, — скрюченный юноша поднял замученный, но такой теплый и лучезарный взгляд, — совсем мне радоваться жизнью не дает. — Что же ты такое сделал, что в тебя этот нечестивый вселился, — мужчина привстал и достал из пальто книгу, попутно снимая его. — Я? Я влюбился в мужчину. — Вот как… и в кого, если не секрет? — А вот это уже секрет, преподобный Круспе, — тут уже юноша полностью развернулся и можно было видеть, как он исхудал. На запястьях можно было сомкнуть кольцо из указательного и большого пальцев, а ребра так и выступали, — кстати, вам идет эта ряса. — Спасибо. Ну, а теперь приступим. Вечер с книгой отца Константина прошел не зря, как казалось Цвену. Хайко успокоился, но это вызывало подозрения, так как все не могло пройти после первого обряда. Тем более молитвы из книги волновали священника. Похоже, было на то, что они не призывали к помощи Божьей, а наоборот. Перечить старшему он не мог, да и не хотел. В душе Рихарда бушевало смятение, и он горел желанием найти ответы на многие вопросы. Спустя три дня. — Похоже моему сыну стало лучше, — женщина сидела в зале за длинным столом и держала бокал в руке, другой сжимая платок. — Не могу сказать точно, фрау Хирше, — он опять посмотрел на ткань в ее руках, — а откуда у вас этот платочек? — Это подарил мой покойный муж. Кстати единственное, что он подарил за наше, вместе, прожитое время. Вот я и ношусь с ним. Он больше времени проводил с отцом Константином, нежели дома… — Понятно, — в голове Цвена пазл приобретал общую картину, — ладно, надо заканчивать трапезу и приступать к так сказать лечению. — Да, вам пора. Зайдя в комнату, мужчина отложил книгу и приставил стул к кровати. Пауль заныкался к самой стенке, принимая полусидящее положение. — Пауль, какие отношения были между твоим отцом и Константином? — мужчина чуть наклонился, — мне нужно понять, что здесь в конце концов происходит. — Они были хорошими друзьями. У них были общие интересы, как например написание этой книги, — юноша указал на свой стол, — Он просил меня не говорить об этом, но пока Его нет, то можно и сказать, раз это может помочь. -Кто Он? — Мой отец, — тут Хайко кардинально изменился внешне, и Рихард почувствовал что-то темное, решая прочитать обычные молитвы, которые просто приходили ему в голову. Пауль стал реагировать очень резко, не так как в прошлые разы. Его стало выкручивать, что больше напоминало обряд экзорцизма. Он кричал, был слышен хруст костей и непривычный для юноши голос. Он не мог выйти за пределы кровати, как и протянуть руку за ее края. Цвен об этом позаботился, нарисовав маслом ловушку для демона прямо под местом, где спит его подопечный. — Рассказывай, — Круспе отодвинулся и подняв рясу достал из кармана штанов небольшой пузырек, — мне нужна информация. Почему ты появился, как ты появился, и что тебя связывает с отцом Константином. — Рихард, — прохрипел демон, управляя телом парня, — как я давно тебя не видел. Константин возлагал на тебя такие надежды. Все рассказывал и рассказывал о тебе. Как ты продолжишь начатое им со мной дело… — Какое дело?! — Ох, а ты не знал? Странно. Вот что я тебе скажу, ты не лезь в это дело тогда. Но зная твою любопытность, скажу одно: ответ спрятан прямо под капканом. — С твоими загадками мне нет времени разбираться, что ты с собственным сыном сделаешь? — Убью. Чего же непонятного? Этот гомик заслужил такую участь. Будет он меня еще позорить… — Чем тебе выбор сына не угодил? — Не люблю таких… — Будь любезен, исчезни. Цвен сразу же побежал к хозяйке поместья. Кристоф пытался разузнать, что же случилось в комнате, но священник не торопился отвечать. — Фрау Хирше, как вы хоронили мужа? — он влетел в главный зал, где напротив камина сидела женщина, — мне нужны все подробности. — Как обычного человека, Ришенька, — она устало повернула голову в сторону собеседника, — как обычного человека. — Вы занавешивали зеркала? — Нет. Ни одно зеркало не закрывалось. А Что? — От этого зависит жизнь вашего сына. Ответьте еще на один вопрос. У вашего мужа была комната, в которой он проводил значительную часть своего времени? — В основном он проводил время в подвале. Помещение находится прямо под первым этажом, на втором комната Пауля, а на третьем наша спальня. — Вот он капкан! — Что простите? — Ваш сын скоро будет освобожден, но у меня есть просьба, — Круспе посмотрел прямо в глаза женщины, — мне нужно чтобы все зеркала в поместье были занавешены или убраны стеклом вниз. Когда закончите, покиньте дом. Я буду спасать ваше семейное гнездо. — Как скажешь. Спустя два дня. Несколько часов до дня рождения Рихарда. Цвен нашел тайную комнату особняка, а в ней доказательства того, что отец Пауля и Константин замышляли что-то оккультное. Глава семейства пообещал, что закончит дело даже после смерти, а падре ему поможет. Книга, которую он оставил Рихарду, была ключом к свободе призрака. Зная об ориентации сына, мужчина понимал, чью душу, он заберет. Задачей Круспе было не изгнание, а полное уничтожение иной сущности. Он поговорил с Паулем, и объяснил, что возможно он сегодня не выживет, и тот признался ему в любви. Это пошатнуло чувства мужчины, и тогда он понял, что что-то тоже чувствует к нему. Он успел привязаться к этому мальчику еще, когда он родился. — Пауль, обещай быть сильным, и тогда мы вновь увидим друг друга, — Рих держал худую ладошку в своей и поглаживал второй рукой щеку юноши, — обещай быть сильным. — Обещаю, Рихард. Эта ночь была тяжелой для них обоих. Все ушли из поместья, как и обещала фрау Хирше. Зеркала были занавешены, однако одно отражало начинавшуюся ночь. Именно сквозь него должен был пройти призрак, и зайти обратно, оставшись там навечно. Лишь когда стукнула, ровно полночь и Цвену исполнилось тридцать три, зло ослабло, а молитвы стали мощнее. Хирше еле держался, считая свой каждый новый вздох последним. Ровно в три часа ночи зеркало было облито святой водой и пробито серебряным крестом, а это означало конец мукам. Круспе подбежал к телу юноши и увидел, что он шевелится. — Ты смог, ты это сделал, — Пауль вытянул руку и коснулся скулы мужчины. — Без тебя этого бы не получилось, мальчик мой, — Цвен наклонился к родному лицу и поцеловал того в нос. После этого всего Рихард ушел из церкви и стал жить вместе с Хайко в поместье Хирше. Они были прекрасной парой, несмотря на разницу в тринадцать лет. Их совместные ночи проходили страстно, хоть и в первый раз Пауль безумно смущался, когда стягивал с себя вещи. Подвал был полностью замурован, а останки отца Хирше и Константина были сожжены. Фрау Хирше приняла Круспе со всей душой, а выбор сына даже и не обсуждала. Главное чтобы он был счастлив. +Бонус. Рихард поднимался в спальню после тяжелого дня. Он думал о них с Паулем. Этот засранец был слишком горячим и слишком стеснительным. Мужчина часто ловил себя на мысли, что хочет овладеть телом возлюбленного прямо здесь и сейчас. Ну, а как же? Хайко носил брюки на завышенной талии, что выделяло его прекрасную фигуру. В них была заправлена белоснежная рубашка, а воротник скрывала застежка нежно розового «ля’стро», как любил говорить сам юноша. От этих мыслей мужчина возбудился, и когда зашел в комнату сразу же стал собираться в ванную, но буквально через полминуты зашел и Хайко, который не мог не заметить стояк Круспе. — Я вижу ты возбужден, — подошел он к мужчине и присел рядом, — может я могу чем-то помочь? — Я не собираюсь заставлять тебя это делать, если ты не хочешь и просто сжалился надо мной, — Рихард положил свою руку на колено возлюбленного. — А что если я этого тоже хочу, — он накрыл ладонь своей, а после поднялся, — сегодня и сейчас. Юноша встал и принялся снимать «ошейник», как говорил уже сам Цвен. Смущенный до безумия он снимал рубашку и штаны, не помня, что был уже полуголым при мужчине. Сам Круспе с жадностью наблюдал, как его Солнце стягивает с себя одежду, и последовал его примеру. Через минуту два голых тела стали изучать друг друга. Рих целовал ноги, бедра, живот и грудь любимого, прикусывая в некоторых местах особенно сильно, чтобы, когда Хирше вставал по утрам, видел останки этой ночи и смущался еще больше. Вскоре он добрался до желанных губ, а рука Пауля в это время гладила его член. Мужчина постанывал прямо в поцелуй, поглаживая пальцами соски партнера. Вскоре в один рывок Цвен подмял юношу под себя, снова спускаясь губами вниз, но в этот раз прямо к паху. Комнату заполнил сладкий звук удовольствия, когда он коснулся головки губами. Хайко сжимал черную смоль волос, задавая темп, который хочется именно ему, а Рихард в это время вылизывал его. Он проходился вверх, а потом спускался к основанию, задерживая оргазм. После нескольких манипуляций Хайко все же кончил. Пришла очередь Цвена. Мужчина протянул руку юноши сначала к лобку, а потом стал водить по уже своему члену, а Пауль старался доставить своей любви удовольствие. Через несколько минут кончил и Круспе. Они лежали на просторной кровати и были рады, что преодолели этот барьер стеснения.