30 дней

— Рихард! Вставай! — Тилль забежал в комнату и начал тормошить спящего мужчину, — нам надо уходить. — Что случилось? — Цвен испуганно смотрел на своего возлюбленного, — неужели они узнали? — Да. Просторное поле пересекала пара черных лошадей, с наездниками в бордовых плащах, украшенных золотом. День шел к концу, и солнце почти скрылось за тонкой линией горизонта, давая власть восходящей луне. Путникам надо было где-то остановиться и спрятать скотину, ведь несмотря на погожий день, ночь была невероятно холодная. Вскоре они заметили пролесок и небольшой дом в нем. Было принято решение ночевать там. — Как они узнали. Я же не подавал знаков, даже не колдовал, когда старцы меня просили, — мужчина снимал золотые украшения поправляя сымпровизированную на скорую руку тунику. — Я не знаю этого, но точно знаю то, что за нами послали двух охотников. Жертву для ритуального огня, тем более такую значимую нельзя упускать, — Тилль обнял его сзади и уткнулся в макушку, — теперь нам не будет покоя всю жизнь. — Я могу сдаться, я могу пойти обратно, и тогда нам станет лучше. Преследование это клеймо, которое причинит много боли, — Рихард развернулся и прижался к такому родному телу, — но мы можем задержаться здесь. Я постарался, чтобы наши следы не нашли в ближайшую неделю. — Но нам не стоит забываться. Еды и воды для лошадей хватит на несколько дней, ну, а потом нам придется ехать в ближайшее селение, где нас возможно узнают. — Если я найду нужные травы, то мне удастся сделать зелье, которое скроет наши лица под маской уродства, — Цвен коротко коснулся чужих губ и пошел в главную комнату. — Надеюсь, мы успеем до их прихода, — Линдеманн сжал кулаки и прошел в залу следом. В ночном небе скрывалось многое. Звезды освещали бескрайние поля, давая лучший обзор для двух воронов, которые были в пути весь день. Вскоре они опустились на одинокий кустарник. Их крылья заныли, когда те вновь постарались ими взмахнуть. — Я уже не могу лететь, не могли же они уйти так далеко, — проговорил первый, смотря вдаль луга. — Нет, не могли. Но могли замаскировать следы, чтобы сбить нас с толку. Рихард такой предсказуемый, — тут вторая птица обернулась мужчиной невысокого роста, на котором были лишь штаны из кожи медведя, украшенные разными перьями, включая и воронье. Он достал черный порошок из поясного мешочка и посыпал траву. Дым разошелся в разные стороны, в конечном итоге делая единую дорогу из отпечатков копыт, — пролесок, серьезно? Глупый Цвен, — рука потянулась к вороньему перу, — полетели, они в лачужке покойного жреца. — Надеюсь ты прав, а то мои крылья не выдержат больше, — птицы направились в сторону старого дома сливаясь с ночью. Утро выдалось достаточно прохладным и Рихарду пришлось развести огонь, но после затушить, так как их можно было сразу заметить. Он наколдовал блуждающих огней, которые источали тепло и не дымились. А еще их можно было трогать, что ужасно веселило мужчину. Из развлечения его вывел Тилль, когда коснулся полуголого бедра. — Кто-то говорил про травы… — Да, конечно. Только чуть позже. Мне здесь так нравиться, тут так уютно, — Цвен затылком уткнулся в плечо любимого, — дай мне еще немного времени. — Хорошо. В полдень Рихард все же вышел из дома. Он бродил среди деревьев и искал заветные росточки, которые так часто видел в руках своего учителя. Странно, но в пролеске птиц не было, кроме двоих воронов. Они пристально наблюдали за движениями мужчины. Собрав все нужное, Цвен нашел еще и ягоды, которыми поделился с птицей. — Вот, возьмите, а то совсем исхудали, — он почесал горлышко обоим и пошел обратно. В доме никого не было. Видимо Тилль ушел к лошадям, но его напрягло, что окно было открыто, несмотря на то, что в доме и без того тянул сквозняк. Он прикрыл створки и почувствовал, как на него кто-то смотрит. — Цвен, а ты не так хорош, как о тебе говорили, — перед ним сидел Пауль закинув ногу на ногу, — тебя так легко было найти. И кстати, Тилль лежит в отключке. — На лошадях ты тоже не уедешь, — Шнайдер провел носом по плечу мужчины, — ты больше никуда не уедешь. — Зачем вам моя жизнь? — тут Круспе отдернулся и стал разводить огонь в кончиках пальцев, — вы прекрасные волшебники, которые смогут стать на мое место. — На тебе стоит метка, и ты это знаешь, — Кристоф медленно отодвигался, провожая мужчину легкими касаниями, — а мы охотники, и кому как ни тебе это понимать, — потом Шнайдер взял его руку и положил пальцы себе в рот, остужая их. — Ты полетишь с нами, — Хайко встал, — как и Тилль, так что не смей препираться. — А если нет? — А если да? — Хирше быстро подошел и уколол в шею маленькой иголкой, после чего Рихард стал терять сознание, — выноси Линдеманна, а я этого потащу. — Хорошо, Солнышко, — Кристоф вышел на улицу. — Цвен, ты так любишь Тилля, прям также как и Шнайдер. А ты знал это, но сделал как всегда назло всем. Мне все равно, но на страдания брата смотреть не собираюсь. Ты эгоист, ты ничтожество, но при этом избранный. И кстати, твой любимый будет все видеть, а потом останется жить у нас в качестве домашнего животного. Хайко понимал, что Круспе хорошо все слышал. Он перевоплотился в огромного стервятника и размахнув крыльями, взмыл вверх, пробив крышу дома. Вокруг жертвенного камня собралось много людей. Круспе лежал, а его руки и ноги были привязаны. Напротив, в оковах сидел Тилль и просто молча, плакал. Старейшина подошел к Рихарду и провел рукой по торсу, по бедрам, а потом вернулся к лицу. -Сегодня мы предаем нашему богу ценную жертву. Он должен смиловаться над нами и принести плодородный год. Пауль, подай мне ритуальный нож- он вытянул руку, а Хирше, словно Гиена подбежал и подал орудие убийства- ты был прекрасно взрощен нашими старцами. Ты был прекрасно воспитан нашими жрецами. Ты был прекрасен- он замахивается- так дай нам прекрасную жизнь, божий сын и раб- острый нож пронзил мужское сердце, а из уст Цвена вырвался безбожный, истошный, просто ужасающий крик. — Нет! Твари! Ненавижу! — Тилль кричал во все горло, пока его рот не заткнул Кристоф, сидящий за его спиной. — Тише мой маленький. Это еще не самое страшное, что ты увидишь, — он поглаживал второй рукой напряженную спину, — ты еще натерпишься…