STRFKR

Я проснулся от беспокоящего меня какое-то время шума, назойливо повторяющегося за окном. Это было отвратное состояние: когда твой организм отчаянно пытается продолжить спать, но мозг уже сигнализирует о чём-то, тормошит полубессознательное тело, давая понять, что нужно очнуться, есть какая-то причина. В моём случае это оказался двигатель машины: судя по всему, у владельца никак не получалось завести свою колымагу. Я спросонья подумал, что этот наш сосед совсем охамел пытаться ремонтировать тачку в такую рань, и мне сразу же захотелось встать, открыть окно и рявкнуть на него, как следует, чтобы не мешал. А потом мой гнев немного смягчился. Ведь можно же было без проблем доспать в собственный выходной, да и мама в любом случае приготовит свои фирменные блинчики, а я буду воевать с Тришей за добавку… Звук ревущего мотора повторился опять, вслед за ним раздалась серия из самых разнообразных ругательств. Я нахмурился, потёр глаза и, наконец, открыв их, инстинктивно опустил ладонь на пустующий матрас рядом с собой. Мне чего-то не хватало. Сонный морок, в котором я почему-то думал, что нахожусь дома, растворился. Воспоминания обрушились нескончаемым потоком с самого начала, будто в ускоренной перемотке. Аптека, головная боль, выстрелы, воняющая бензином фура, заправка, ранчо, звезды на небе, красная машина, странная собака, сырная пицца, удары, взрывы, ледяное озеро и затем ночь, когда мы брели по шоссе. В этот момент лавинный поток, наконец, остановился, и я сфокусировался на самой приятной части, которую мне хотелось бы пережить снова. Горячий пар, поднимающийся над душевой кабинкой, тело Твика, прижимающееся к моему собственному, его губы и ладони, скользящие по моим плечам. — Чёрт возьми, — прошептал я, запоздало ощущая, что у меня дерёт в горле. Пробуждение вышло не из приятных, даже несмотря на тёплые воспоминания. Медленно повернув голову, я оглядел наш тесный номер, соседнюю пустующую и застеленную кровать. Затем обратил внимание на одежду, которую мы купили в супермаркете вчерашней ночью: комплект спортивные штаны плюс безразмерная футболка был разложен на стуле в единственном экземпляре. Остальных вещей не было, Твик даже захватил с собой мусор. Я попробовал вспомнить, как уснул, и затруднился определить точный момент. Мне стало немного боязно за белобрысого, и я на секунду испугался, что с ним может приключиться что-нибудь ужасное, ведь меня нет рядом, как вдруг за дверью звякнули ключи. Он вошёл, ступая тихо и придерживая в руках набитый чем-то пакет. Я сразу же исследовал его буквально с головы до ног. Встрепанные волосы торчали во все стороны, кожа казалась бледнее, под глазами залегли темные круги. Из-под ворота висящей на нём идиотской одноразовой футболки выглядывали несколько алеющих следов моих засосов. Спортивные штаны оказались велики: он заправил в них футболку и затянул шнурок так, что вся ткань собралась складками. На ногах красовались черные шлепанцы. В целом Твик, конечно, не выглядел плохо, разве что уставшим и сильно расстроенным. — Эй, — хрипло позвал я, понимая, что созерцаю его, замершего на пороге, словно какой-то музейный экспонат. — Доброе утро, — ответил он, опуская пакет на пол. — Я тут сходил, постирал наши вещи… Всё чистое теперь. — Ого, — я осторожно улыбнулся и сел на кровати, замечая, что он сразу же отводит взгляд. Ну да, я был голым и каждый оставленный им след при дневном свете стал заметен очень хорошо. И не только синяки, которые сейчас противно заныли. На животе, чуть выше пупка, красовалась засохшая и размазанная сперма. — Боже, ну и вид, — я подвел итог, оглядывая самого себя. — А ты чего так рано встал? Твик нахмурился и посмотрел куда-то за окно. С этого расстояния я видел только затянутое облаками небо, проглядывающее сквозь жалюзи. — Твик, — позвал я ещё раз. — Что случилось? Иди сюда. Он не подошел с первого раза и пришла очередь хмуриться мне. — Что-то болит? — Нет, — он ответил, размяв шею и устало вздохнув. — Ну так, иди сюда, — чуть требовательнее попросил я, и белобрысый всё-таки подчинился. Он уселся на краешек кровати, и мне пришлось сгрести его в объятия, стараясь игнорировать отчужденность. Набравшись терпения, я дождался, пока он немного расслабится, и потерся носом об его плечо. — Ты плохо спал? — Вообще не спал. — Что случилось? Это из-за... ну… — я не знал как обозвать его неприязнь к чужому постельному белью. — Нет, просто не мог спать, — он наконец-то поднял голову, посмотрел мне в глаза и обеспокоенно коснулся моей щеки. — У тебя тут большая ссадина и фиолетовый синяк. — Прямо герой боевика, — усмехнулся я, добавив, — Твик, да плевать, ты лучше скажи, что с тобой? В глубине души я корил себя за собственное косноязычие и неспособность выразиться как-то утешительно. Всё что я мог — рассеянно гладить его плечо и вопросительно заглядывать в глаза, надеясь, что парень даст мне хоть какую-нибудь подсказку. Страшнее всего была мысль о том, что он сожалеет о произошедшем, но я старался думать об этом поменьше. — Я твою куртку испоганил, — Твик нахмурился, а я с трудом подавил в себе внезапный взрыв истерического хохота. — И это всё? — мне пришлось обнять его снова, чтобы спрятать лицо, на котором сто процентов красовалась самая идиотская из моих улыбок. — В стиральной машинке её надо было на другой режим ставить, — продолжил он тихо, — я забыл, запихнул все вместе… Ждал еще почти час, как мудак… — Твик, моя куртка не выдержала ещё вчерашнего купания в озере! Её бы не спасла никакая прачечная, она же на пуху! Я более-менее успокоился и нашёл в себе силы, чтобы снова посмотреть ему в глаза. Белобрысый заметно расслабился после моих слов. — Так почему ты не спал? — мой следующий вопрос прозвучал серьёзнее. — Блин, Крэйг… Почему да почему… — его щёки вдруг залил румянец, а я поймал себя на мысли, что умиляюсь. — Ты это из-за того, что было? — я позволил себе улыбку, надеясь, что она хотя бы выглядит обнадёживающе. — Да, из-за этого и вообще… — Что вообще? — моя улыбка становилась шире. — Ну… я же в первый раз. — Правда? — Да иди ты в жопу, Такер! — воскликнул он, хватая подушку и кидая её мне в лицо. — С удовольствием схожу ещё раз! — я упал на матрас, хохоча, как безумный, а Твик зарычал и навалился на меня, впрочем, сразу же сжимая в объятиях. Я почувствовал, как меня словно отпустило, и всё резко встало на свои места. Пропала отчужденность, смущение, вызванное нашей вчерашней выходкой, и это снова казалось правильным. И, судя по поведению белобрысого, так казалось не только мне. Он потёрся щекой о моё плечо, пробурчав что-то, но уже без недовольства, а я прижал его ближе, утыкаясь носом в лохматые волосы. По телу разлилось приятное тепло, мне захотелось снова закутать нас в одеяло и проваляться так до обеда, заставив его нормально поспать. — Крэйг, давай купим тебе куртку. Там прохладно, а мы вчера в озере купались… — Который час вообще? — я ощутил, как заныло в желудке. — Жрать хочу… — Половина десятого, — Твик замер, лежа на мне. — Ты не забыл про собаку? — А точно! — спохватился я, — надо же проверить, как он… — Я бы, наверное, оставил его себе, — белобрысый приподнялся, сложив ладони на моей груди и упёрся в них подбородком. — Значит, домой поедем втроём, — улыбнулся я, замечая тень, промелькнувшую на его лице при упоминании возвращения. Повисла неловкая пауза, которую я занял тем, что принялся гладить его волосы. Мне же теперь можно было так? Я хоть и не спрашивал разрешения, но чувствовал, что делаю это рефлекторно, потому что мне нравится и… хочется быть ласковым. Но только с ним! Раньше я не замечал за собой ничего подобного. Все говорили, что я чаще всего угрюмый, словно туча, скупой на эмоции, и я действительно с трудом припоминал, когда в последний раз умудрялся испытывать такой спектр чувств, как за все эти дни вместе с Твиком. — Да, приключений с меня точно хватит, — белобрысый вздохнул, слезая с меня. — Пойдём в клинику? Тут недалеко. Я согласился, убедившись, что Твик окончательно успокоился, и решительно направился в душ. Приведя себя в относительный порядок и одевшись в сухие и чистые джинсы с футболкой, я вышел в комнату и обнаружил его, ожидающего возле кровати со вскрытой аптечкой. Не смея, а может и вовсе не желая противиться такой заботе, я уселся на матрас и терпеливо шипел, пока он обрабатывал мои ссадины на лице, коих обнаружилось даже несколько. Оказывается, вчера мы были настолько увлечены друг другом, что ни хрена не заметили. После этого Твик переоделся сам, пытаясь сделать это сначала в комнате, а затем, замечая, что я неприкрыто пялюсь, разорался и скрылся от меня в ванной. Покинув номер, мы решили пока не отдавать ключ администратору и не выселяться на всякий случай. Наверное, нам обоим хотелось продлить пребывание ещё хотя бы ненадолго. Погода стояла пасмурная и туманная, с неба периодически накрапывала мерзкая морось. Но даже это не могло омрачить моего приподнятого расположения духа. — Блин, я и забыл, какая у нас крутая тачка, — заметил я, когда мы проходили мимо парковки. — Думаешь, за нами больше не явятся? — тихо спросил Твик. — Их было трое, и двоим, как минимум, потребуется медицинская помощь, а третьего, я надеюсь, задержала полиция. — Хорошо бы, — вздохнул белобрысый. Я был с ним полностью согласен. Во время ходьбы выяснилось, что у меня болит нога, возможно, я неудачно подвернул её вчерашней ночью. Также, помимо синяков, болел живот, особенно там, где били. Но в остальном я ощущал себя превосходно, хоть и переживал за Твика. В клинике нас сразу же узнали. Повезло, что в смене оказался тот же врач, что и вчера. Он передал белобрысому какие-то бумаги, сообщив довольно оптимистичный прогноз. Усталый парень воспрянул духом, и я немного расслабился. Дождавшись, пока Твик оплатит оставшийся счёт, я вошёл в кабинет врача, где уже подготовили переноску. Собака мирно посапывала на кушетке рядом. Оказалось, что вчера мы подобрали вовсе не щенка, а пса какой-то неизвестной мне породы. Он выглядел, словно взлохмаченный пекинес, но с короткой, коричневой и торчащей во все стороны шерстью. Приплюснутая морда со смешно изогнутой нижней челюстью придавала ему какой-то не то недовольный, не то обиженный вид. При моём приближении, он резко вытянул шею и угрожающе зарычал, однако, заметив Твика, едва заметно завилял куцым хвостиком. — Вот же жопа неблагодарная, — проворчал я, пока белобрысый с улыбкой гладил его, приговаривая что-то ласковое. Вернувшийся врач помог погрузить пса в переноску, и посоветовал выгулять по возможности. Нас даже снабдили временным поводком, ошейником и набором из каких-то лекарств. Уже на улице Твик вдруг остановился, что-то высматривая. Я спросил, не тяжело ли ему, но он помотал головой, кивая на противоположную сторону улицы. Там расположился какой-то секонд-хенд. Я согласился посмотреть куртку, потому что на улице и впрямь было прохладно, а горло намекало, что ещё одного экстремального перепада температуры выдерживать вовсе не намерено. Продавщица, оглядев переноску с псом, приветливо улыбнулась нам и согласилась, что животное может подождать, пока мы поищем то, что нужно. Твик уверенно прошелся вдоль рядов с верхней одеждой, что-то выискивая, а я огляделся по сторонам, ловя себя на мысли, что мне совсем не хочется домой. Но это было неизбежно… Как и то, что машину придётся вернуть, а в школе наверняка будет нагоняй за пропущенные перед финальными экзаменами дни… Сегодня был вторник, и я вспомнил, что в столовой в этот день подавали мой любимый макэндчиз. — Эй, Крэйг! — позвал белобрысый. — Ничего себе! Примерь-ка вот эту! Я заметил, что он держит в руках какую-то черную куртку. Подойдя ближе, понял, что это бомбер, чем-то похожий на его собственный, но из кожи и с нашивками на плечах. — Это же лётная куртка! — восторженно заметил Твик. — Смотри, тут шевроны, кажется, настоящие! — Кстати, давно у нас её никто не берёт, — подала голос продавщица. — Может, вам пойдёт? Попробуйте! Примерочные по левую сторону в конце прохода! Я послушался только потому, что белобрысый выглядел, будто ребёнок, нашедший сокровище. На самом деле мне было абсолютно насрать, что носить: если бы Твик нашёл стрёмный холщовый мешок, я пошёл бы и в нём. — Бля, — выругался он, закусив губу, когда я напялил куртку перед зеркалом. — Что? Думаешь, сойдет? — я нахмурился, поворачиваясь спиной и пытаясь разглядеть, как выгляжу сзади. — Ты себя либо недооцениваешь, либо прикидываешься, чтобы я говорил тебе комплименты, — проворчал Твик. — А ты говори, я не против, — вдруг честно признался я, и он смешно, но возмущенно хмыкнул. — Такер, эта куртка будто сшита для тебя. — Да неужели? — я улыбнулся шире, спрятав руки в карманы и напустив на себя надменное выражение. — Ублюдок смазливый, — Твик кашлянул в кулак, пытаясь подавить смешок. — От такого же слышу! — протянул я, устремляясь к кассе и на ходу обращая внимание, как его бледные щеки снова покрылись румянцем. Мне было жутко неловко, что белобрысый везде за меня платил, но другого выхода я не видел, и внутренне пообещал себе, что если не верну ему всё до последнего цента, то хотя бы придумаю что-то в знак компенсации. Собака была довольно вялой из-за лекарств, и большую часть времени дремала в переноске, уютно свернувшись на небольшом пледике. Мы не решились будить несчастного пса, чтобы выгулять, и вместо этого зашли в то же самое кафе, где вчера ели пиццу. Здесь никто не оказался против, что мы в компании животного. Я, конечно, заметил, что официантка на нас косилась, когда принимала заказ, но Твик предположил, что городок маленький, и приезжие, подобные нам, да ещё и с собакой, большая редкость. Пока мы ждали завтрак, я услышал подтверждение его словам: бармен обсуждал с кем-то ночной взрыв. Белобрысый тоже навострил уши, и мы вместе пытались разобрать, что же произошло. Кажется, пожар на складе в итоге потушили и пострадавших не нашли. Это обнадежило: меньше всего хотелось знать, что наше приключение обернулось чьими-то смертями. Вскоре принесли потрясающую яичницу с беконом и тостами, и я погрузился в процесс насыщения. Твик ел немного, больше налегая на кофе. — Ты серьезно не спал всю ночь? — вытерев губы салфеткой, поинтересовался я. — Ну… я задремал. Но потом стало очень жарко, — честно признался белобрысый. Я улыбнулся, отпивая из чашки, а Твик отвернулся, чтобы проверить, как там пёс, переноска которого стояла на полу рядом с нашим столиком. — Поспи в машине, — попросил я, — это нехорошо, что ты так и не отдохнул. — Беспокоишься? — Твик вдруг поднял голову, ловя мой взгляд, и я немного стушевался. — Вообще-то да, — решив быть честным, я, кажется, поверг его в некоторое замешательство. Я прекрасно понимал, что между нами должно быть еще навалом всяких недомолвок и недопониманий. Но мне хотелось быть откровенным, и я ждал, что Твик ответит взаимностью. Почему-то во мне жила уверенность, что произошедшее прошлой ночью не было следствием пережитого стресса. По крайней мере я делал всё вполне осознанно. — Я постараюсь, Крэйг, — он вздохнул, и я протянул руку через стол, накрывая его ладонь. — Твик, слушай… — слова, так хорошо звучавшие у меня в голове, вдруг показались идиотскими. — Я ни о чем не жалею. Ни о чем из случившегося. Ни капли. Он немного помолчал, как будто обдумывая услышанное. Его пальцы едва заметно подрагивали. — Я тоже не жалею, — наконец, признался он, снова одаривая меня пристальным взглядом. — Это же хорошо? — я попытался улыбнуться, чувствуя, как от волнения еда встаёт комом поперёк горла. — Мы же… ну… — Ну да, — Твик улыбнулся, и я загляделся на ямочки на его щеках. В глубине души я уже ругался на себя матом. Никогда не думал, что такой простой разговор на деле окажется таким сложным. Твик тоже замялся, и затем рывком опрокинул в себя остатки кофе. Но потом к нам подошла официантка, я резко одернул руку, потому что момент был испорчен. Решив, что поедем домой сразу после завтрака, мы заглянули по пути в магазин за сигаретами и вернулись обратно к мотелю, чтобы сдать ключи. На этот раз переноску с собакой вызвался нести я, Твик шел чуть впереди. Возле входа он попросил подождать, убедив, что справится сам, и я поставил переноску на асфальт. С наслаждением прикурив, кажется, вторую нормальную сигарету за все эти безумные дни, я решил, что пора открыть пластиковую клетушку, и заглянул внутрь. На меня сразу же уставились две пары черных бусин. Я щелкнул замочком, распахивая дверцу, и глухое рычание, донесшееся из глубин, послужило приветствием. — Эй, мы тебя, вообще-то спасли, — чуть обиженно заметил я, осторожно вытаскивая из переноски поводок. — Давай, я знаю, что тебе хочется в туалет. Пёс сомневался какое-то время, но зов природы оказался сильнее. Я ловко пристегнул его, когда он вылез, и поднялся, чтобы лишний раз не нервировать и без того пострадавшее животное. Наблюдая, как собака принюхивается к траве и собирается сделать дела, я огляделся по сторонам. На глаза внезапно попалась полицейская машина. Я нахмурился, припоминая, что утром её не видел, а потом неожиданно услышал восторженный детский крик. — ТОБИ! ТОБИ, ТОБИ, ТОБИ! Собака вдруг отвлеклась от своих занятий, навострив уши и принялась взволнованно оглядываться по сторонам. Разумеется, и я стал искать источник голосов вместе с ней. Из-за полицейской машины показалась светловолосая девочка, лет шести, может чуть старше. Она неслась к собаке сломя голову. Пёс, в свою очередь тоже, на диво прытко для своего состояния, рванулся вперед, натянув поводок до предела. Трогательная встреча свершилась: ребенок вовсю наглаживал животное, смеясь и восклицая, а пёс, в свою очередь, отвечал радостным повизгиванием и скулежом. Я же стоял столбом, не зная, как завести разговор, чтобы поинтересоваться, кто она, черт возьми, такая? Наше неловкое столкновение было прервано двумя полицейскими, вышедшими из здания администрации мотеля. Следом показалось побледневшее лицо Твика, и я сразу же напрягся. — Вы Крэйг Такер? — спросил один из копов. Другой, тем временем, невозмутимо разглядывал что-то в своем блокноте. — Да, это я, — я не отводил взгляда от белобрысого: он выглядел напуганным. — У нас к вам кое-какие вопросы, — размеренно начал мужчина. — По словам администратора мотеля вы прибыли в город вчера после обеда. Это так? Я кивнул, сглатывая. Твик прошел чуть вперед, становясь рядом, и от этого мне стало чуточку легче. Всегда напрягали разговоры со служителями закона, наверное, сказывалось моё веселое прошлое. Но я был готов поспорить на что угодно: белобрысый прямо сейчас видел перед собой сценарии апокалипсиса один другого мрачнее. — Вам известно, что вчера ночью, приблизительно в половине первого в пяти километрах отсюда прогремели несколько взрывов? Настала моя очередь нервничать. Я попытался представить, что будет, если нас попросят проехать в участок. Ситуация явно складывалась не в нашу пользу… В момент, когда я судорожно выдумывал нам алиби, снова распахнулась стеклянная дверь и на улицу вышел средних лет, солидно одетый мужчина. — Папочка! — завопил ребёнок, всё это время играющий с псом. — Папочка, они нашли Тоби!!! Мужчина удивленно посмотрел сначала на собаку, а затем на нас, и только после этого перевел взгляд на двух копов. — Джастин, подождите в машине. Я знаю этих ребят, — его глубокий, как у диктора на радио, голос отчего-то внушил мне доверие. — Правда что ли? — один из копов недоуменно почесал в затылке. — Конечно. Не волнуйтесь, я пообщаюсь с ними, и потом сам к вам заеду. — Вы уверены, мистер Эпплбаум? — поинтересовался другой. Я расширил глаза в немом удивлении и бросил быстрый взгляд на Твика. Тот, кажется, тоже немного опешил. Фамилию старушки, которая приютила нас на ранчо, мы запомнили хорошо. — Абсолютно. Езжайте в участок, я пока переговорю с ребятами. — Окей, шеф, — усмехнулся полицейский, салютуя мужчине. Мы с Твиком напряженно следили за ними до тех пор, пока их тачка не вырулила с парковки, а затем одновременно обернулись в сторону ребенка и собаки. — Тоби, наверное, голоден! — радостно бормотала девочка. — Господи, я так рада, что ты нашелся, Тоби… Мужчина, слегка прихрамывая, приблизился к нам. — Очень рад, что вы нашли нашего любимца, — деловито начал он, протягивая мне руку. — Давид Эпплбаум. Владелец компании, которой принадлежал этот многострадальный, сгоревший склад. Я пожал сухую, но крепкую ладонь, Твик повторил за мной, однако, сразу же возвращаясь и становясь ближе ко мне. Наши плечи соприкасались, и это внушало мне странное, но стойкое ощущение уверенности, что я не один. — У меня к вам разговор. И я думаю, он будет долгим, учитывая все обстоятельства, — мужчина вздохнул, глядя на собаку и счастливого ребенка. — Вы не против выпить по чашке кофе? — Сэр, что бы вы там не подумали, — начал было я. — Всё в порядке, не нервничайте, — он вдруг улыбнулся. — Это всё, конечно, чудно, но я и не такого в жизни повидал. И уж поверьте, вы не выглядите, как какие-то негодяи. Поэтому пойдемте со мной. Мы переглянулись, и я едва заметно кивнул Твику, пытаясь мысленно передать тому как можно больше уверенности. Наши пальцы случайно столкнулись, и я незаметно уцепился за его мизинец своим.