STRFKR

Я замер перед стеклянной дверью с наклейкой «Кофейня Твиков», в нерешительности протянув руку. В груди засело непонятное чувство, но я не мог дать ему конкретного описания, слишком многое было намешано. Настоящий коктейль из эмоций! Они наслаивались друг на друга: сомнение и страх, предвкушение встречи, радость, волнение, такая несвойственная мне робость. Я просканировал немногочисленных посетителей заведения и, наконец, остановился на барной стойке, за которой увидел самого Твика, беседующего о чем-то с одним из клиентов. Таким образом я скоро сам себе стану смешным. Если помедлю ещё хоть немного, если ещё раз прокручу в голове всевозможные сценарии, пытаясь подобрать нужные слова, но так и не произнеся ни единого… Ну же, Такер, твою мать. Действуй! Вздохнув, я с уверенностью потянул на себя ручку. Над входом раздался мелодичный звон колокольчиков, ноздри уловили давно забытый запах кофейных зёрен, молока и свежей выпечки. Но здесь было что-то ещё, помимо всего вышеперечисленного, что-то, отличающее это заведение от многих других, где я бывал. Возможно, ностальгия, связанная с детскими воспоминаниями, когда мы с белобрысым проводили здесь время после уроков? Я огляделся: кругом были те же постеры и картины, стены выкрашенные в тёплый зелёный оттенок, добротный паркет из тёмного дерева, местами потёртый, уютные кофейные столики, которые я помнил с давних времен, и всё такие же скрипучие стулья. Однако заведение не выглядело постаревшим, мне показалось, оно стало намного уютнее. Твик обернулся на звук, увидел меня и мимолётно улыбнулся, возвращаясь к обслуживанию. Я едва заметно кивнул, подойдя, подвинул к себе высокий барный стул и устроился чуть подальше, дожидаясь, когда клиент, наконец, уйдет. Было странно наблюдать за привычной для белобрысого рутиной. Он не выглядел дёрганным или напряженным, часто улыбался, переговаривался о чем-то с покупателем (я заметил, что эти двое были знакомы). Твик приготовил две порции эспрессо, взбил молоко и ловко влил его в пластиковый стаканчик. Мне подумалось, что парень смог бы проделать все эти действия и с завязанными глазами. Мужчина поблагодарил его, передал привет родителям и, к моему великому счастью, отчалил. — Привет, — я едва заметно помахал рукой. — Ага, привет, — белобрысый принялся протирать тряпкой большую кофемашину. Это была наша первая встреча после приключения и долгой болезни. Я даже немного расстроился, так как ожидал, что увижу чуть больше радости на его лице. Но пришлось тут же осечь себя: несмотря на то, как сильно я скучал, Твик всё же находился на работе. — Ты давно тут? — поинтересовался я. Он сам предложил мне зайти в кофейню, однако, я не ожидал, что белобрысый будет здесь в качестве работника, ведь из больницы он выписался всего-то неделю назад. — С обеда. Отец уехал в Денвер по делам, мама тоже занята. Попросили прикрыть до вечера, — быстро ответил он, сосредоточенно засыпая в машину новую порцию зёрен. — Как самочувствие? — я покосился на присутствующих в зале. Две парочки воркующих школьников, пожилая дама и какой-то хмурый дядька возле окна. — Отличное, — быстро ответил Твик, — а ты как? — Я тоже лучше всех, — мне хотелось, чтобы он обернулся, хотелось видеть его лицо, ведь я пришёл, чтобы сообщить ему потрясающую новость. — Эй, ты чего там делаешь? — Сейчас, погоди, пожалуйста. Я пожал плечами, потягиваясь, а затем сложил руки перед собой и устроил на них подбородок. Играла тихая, но приятная музыка. Вслушавшись, я распознал знакомый мотив и предположил, что это, вероятно, та же группа, что мы слушали в машине. — Вот, за счёт заведения, — Твик улыбнулся и поставил передо мной широкую белую чашку. Я не посмотрел на напиток, вместо этого уставившись на его внезапно покрасневшие щёки. — Это что? — Кофе, дурень, — белобрысый нервно рассмеялся, стискивая тряпку, и быстро обошел барную стойку. Недоумевая, я какое-то время наблюдал, как он с остервенением прибирался за одним из столиков, и только потом догадался посмотреть на кофе. Лицо против воли расплылось в идиотской ухмылке: на молочной пенке красовался симпатичный узор-сердечко. Я сделал глоток, сожалея, что разрушаю шедевр, а затем задумался, как часто Твик создаёт подобные штуки для покупателей? Мне бы хотелось, чтобы сердечко предназначалось только для меня… — Печенье хочешь? — спросил белобрысый, возвращаясь с подносом грязной посуды. — Если ты сам пёк, — я хохотнул, замечая, как он нахмурился. — Тесто уже готовое, но да, мы делаем их сами, — Твик махнул рукой на банки, стоящие неподалеку. — Выбирай, какое нравится. Я покосился на этикетки и решил попробовать с шоколадом. Белобрысый помыл чашки, расставил их на сушилке и вернулся ко мне. — Вкусно, — я улыбнулся ему с набитым ртом. — Не подавись, — он усмехнулся в ответ и обвел зал быстрым взглядом. — Не сильно отвлекаю? — тут же осведомился я, и вдруг подумал, что сидел бы хоть до самого закрытия, наблюдая, как ловко белобрысый тут со всем управлялся. — Ну… Ещё три часа, возможно придёт человек пять… Сегодня же такой день, все по домам, готовятся. — Да… выпускной, — я замялся. — Даже не верится, что экзамены уже позади. — Ты молодец, кстати… — заметил белобрысый, упираясь локтями в столешницу и нависая над ней в расслабленной позе. Я почувствовал непроизвольный прилив гордости. Неделю назад мне посчастливилось окончательно засесть за учебники, и, откровенно говоря, не по своей воле. На мою совесть надавили сразу с трёх сторон, но последней каплей стало замечание Твика. Ударить в грязь лицом и отправиться на пересдачу превратилось в мой персональный ночной кошмар, и потому я готовился к финальному тесту, как проклятый. Белобрысый поддерживал со мной связь посредством сообщений, умудряясь как-то веселить и подбадривать. Мы болтали, как ни в чем не бывало, в основном о всякой ерунде, не касаясь темы отношений и того, что произошло той ночью в мотеле. — У меня был прекрасный мотиватор, — я сделал большой глоток кофе. Кровь прилила к щекам, мне показалось, будто в помещении резко поднялась температура. — Ты же реально хорошо написал, — Твик взял салфетку, расправил её перед собой и принялся что-то складывать. — Ну… Наверное, потому что я впервые не послал всё нахер, — я рассмеялся, вспоминая, как просыпался по ночам от снов, в которых было пополам эротики и алгебры. Нас ненадолго прервали: парочка школьников заказала ещё кофе, и Твик подошел к ним, чтобы забрать посуду. Когда он вернулся, я всё-таки не удержался. — Слушай… Я деньги нашёл. — Какие деньги? — удивленно переспросил белобрысый, занятый приготовлением очередной порции кофе. Треск кофемолки на мгновение заглушил мои слова, и я разобрал только окончание собственной фразы. Твик извинился, отнёс заказ и снова застыл напротив. — Те, что украл сын Эпплбаума, — наконец, пояснил я, наблюдая, как глаза белобрысого расширяются в неподдельном удивлении. — Помнишь перед тем, как презентовать нам тачку, старушка упомянула, что Рой любил в ней копаться? Твик едва заметно кивнул, замирая в нетерпении. — Так вот. Пацан спрятал украденное бабло в машине. В полости за обшивкой водительского сиденья. Я не пересчитывал, но там было до хера. — Не может быть, — пробормотал белобрысый, сминая салфетку в комок. — И что ты сделал?! — Пришлось рассказать родителям всю предысторию, — я усмехнулся. — Это было трудно, но, после бесконечных прерываний и уточнений, у меня получилось более-менее объяснить ситуацию. — Ты упомянул, что я был с тобой? — тихо уточнил белобрысый, и я кивнул, замечая, как он с облегчением перевёл дух. — Я тоже… рассказал, как есть. — И тебе поверили? — я рассмеялся. — Ты удивишься, если я скажу да? — Твик опустил взгляд, рассматривая собственные руки. — Во всяком случае отец сказал, что на выдумку это точно не тянет, уж слишком много деталей. Плюс они видели машину… Так что с деньгами? — Посовещавшись на семейном совете, мы решили, что их нужно немедленно отправить банковским переводом Эпплбауму на счёт. И я позвонил по тому номеру, что он дал. Повезло, что водитель находился рядом и согласился передать трубку. Как только я объяснил ситуацию, мужик, разумеется, продиктовал мне номер. — Как благородно, — белобрысый усмехнулся. — Хотя я бы поступил также. Это же чужие деньги… — Ага, — согласился я. — Но самое интересное впереди! Мы ведь так и не условились, когда он заберет Понтиак, и на следующий день в нашу дверь позвонил курьер из Федэкса! Я-то думал, Эпплбаум пришлёт водителя, но вместо этого он отправил письмо… — И что там было? — в волнении прервал меня Твик. — Документы на тачку. Страховка, выписанная на моё имя. И небольшая открытка, — с этими словами я вытащил её из нагрудного кармана и торжественно положил на стол перед белобрысым. Он смотрел на неё какое-то время в недоумении. На стороне, лежащей к нему лицом, была фотография с Пейнтед-Дезерт, пустыни в Аризоне, сделанная с большой выдержкой в ночное время. Над холмами хорошо виднелись звёзды и часть Млечного пути. Подпись внизу гласила: «Следуй за своей мечтой». Твик осторожно перевернул открытку и увидел несколько строчек, которые Эпплбаум оставил для меня в качестве объяснения. Я молча наблюдал за тем, как парень шевелит губами, кажется, по третьему разу перечитывая пару предложений. — Ну как, клёво? — полюбопытствовал я. Само собой, у меня-то было время пережить шок и счастливую мысль, что я стал относительно полноправным владельцем авто. По крайней мере, я мог водить, без зазрения совести, пускай и до востребования. В конце концов, Эпплбаум вряд ли подарил бы мне всю тачку целиком. — Ахуеть, — наконец, выдал Твик и прикрыл рот ладонью, в испуге осматривая зал. Он зря переживал, на нас едва ли кто смотрел, к тому же, музыка, пусть даже тихая, создавала фоновый шум. — Я хотел спросить, — забрав открытку и спрятав её в карман, я поймал взгляд белобрысого. — А? — он закусил губу, и этот, вроде бы, невинный жест начисто сбил меня с мысли. — Чёрт, Твик, — я рассмеялся. — Глупо выходит. — Что, ещё новости?! — он выглядел таким растерянным, что мне захотелось протянуть руку, коснуться его и как-нибудь успокоить. Кого я обманывал, мне хотелось уничтожить барную стойку между нами и крепко его обнять… — Ты пойдешь со мной на выпускной? — со всей серьезностью спросил я. Твик нахмурился, осмысливая моё предложение, а затем, засранец эдакий, разразился диким хохотом. Я разозлился было, но потом, услышав такой заразительный и уже полюбившийся мне смех, не удержался и присоединился. — Конечно пойду, если ты заедешь за мной на красном Понтиаке! — отсмеявшись, согласился он. — Ах ты жопошник, я так и знал, что это всё из-за машины! — подыграл я. Белобрысый посмотрел на посетителей за моей спиной, а затем, наклонившись вперед, осторожно коснулся моего запястья. Я тут же высвободил ладонь и перехватил его руку. — А кому ты ещё рассказал про всё это? — полюбопытствовал Твик, слегка сжав мои пальцы. — Токену, Клайду и Джимми… — признался я. — И сестре. — И как, они поверили? — Удивились… но их больше шокировало не то, что там были выстрелы и плавание в холодном озере. Кстати, об этом я предкам не докладывал! — Само собой, — белобрысый кивнул, снова переводя взгляд за мою спину. Это немного раздражало, но сейчас я был не в том положении, чтобы хотеть от Твика чего-то большего. Было приятно даже то, как он держал меня за руку. — Так что же их удивило? — Я про нас рассказал, — тихо заметил я, следя за его реакцией. Твик сглотнул, и его ладонь выскользнула из моей. Я испугался, что чем-то обидел, и потому поспешно добавил. — Не в подробностях! Не про то, как мы… — Я понял, — белобрысый наклонился и пошарил под барной стойкой, поднимаясь с бутылкой воды. Он сделал пару глотков, прежде чем я виновато оправдался. — Мне, наверное, лучше было у тебя сначала спросить? — Что именно? — Твик выдохнул, и пластик хрустнул под его пальцами. — Я сказал ребятам, что мы вместе. Белобрысый поперхнулся, и я уже начал было переживать. Но он прокашлялся, вытер рот салфеткой и вздохнул. — Крэйг… — Твик, я дурак, надо было сначала спросить у тебя, — быстро затараторил я, но он наклонился вперед, снова взяв меня за руку. — Я не против, — лицо белобрысого осветила робкая улыбка, и я подавил в себе жгучее желание перегнуться через столешницу, чтобы его поцеловать. — Господи, когда уже закончится твой рабочий день?! — взмолился я, посмотрев в потолок, и Твик рассмеялся. Я действительно просидел в кофейне до самого закрытия. А потом помог прибраться и попытался помыть полы. Вышло хреново, и белобрысый долго ржал, когда увидел, что я не могу разобраться с тем, как отжать швабру. Дьявольская конструкция из ведра и какого-то механизма, в котором нужно было крутить щётку, сбила меня с толку, но я не был против побыть объектом для шуток. В конце концов, я помыл часть посуды, протёр столы и помог принести новый мешок с кофе из подвала. Мы закрыли кофейню, немного прошлись пешком до дома Твика и условились, во сколько я его заберу. Не доходя до участка, я неожиданно потянул белобрысого за рукав, заставляя остановиться. На улице не наблюдалось случайных прохожих, в окнах соседних домов горел свет, но уже опустились приятные сумерки. Я надеялся, что парень не будет против, и нас не увидят ненужные зрители. Он обнял меня первым, я лишь уткнулся носом в его волосы, вдыхая запах шампуня и, как мне показалось, кофе. Твик усмехнулся, сказав, что ему щекотно, когда я неловко скользнул губами по его виску, а затем поцеловал меня в ответ. Пришлось делать это наспех, совсем не так, как представлялось в моих снах, но всё равно гораздо лучше. Живой, тёплый и уютный Твик рядом, его губы, сладкие от жвачки, руки, стиснувшие футболку под моей курткой, и то, как он прижался ко мне на долю секунды… Я с трудом оторвался от него и вспоминал наш поцелуй всю дорогу до дома. Он написал, когда я открыл входную дверь. Всего-то пожелал спокойной ночи и сообщил, что с нетерпением ждёт завтрашнего дня. Несмотря на банальное содержимое, его сообщение всё равно привело меня в бурный восторг. — Ты такой довольный, солнышко! — меня встретила мама. — Завтра большой день, да? — Ага, — я отстранено кивнул, намереваясь подняться наверх и лечь спать пораньше. Но затем мой взгляд вдруг зацепился за силуэт отца. Он сидел на крыльце заднего двора: стеклянная дверь на кухне была немного отодвинута в сторону, свет от лампы частично падал на его рубашку и банку с пивом, стоящую рядом. — Давно он там? — поинтересовался я, когда мама посмотрела в ту же сторону. — Уже часа полтора сидит! — она покачала головой и тепло улыбнулась. — Впал в какую-то меланхолию… Наверное, из-за завтрашнего. — Я поговорю с ним, окей? Она поняла мой намёк не беспокоить нас какое-то время, кивнула и сказала, что будет наверху. Я скинул ботинки и не спеша прошелся до кухни. — Хорошая погодка, — отец, заметив меня, как-то приосанился. Печальное выражение, которое я успел отметить на его лице, быстро сменилось привычной маской серьезности. — Ага. Не возражаешь, если я присяду? — спросил я, и, дождавшись, когда он кивнёт, устроился на ступеньках чуть поодаль. — Будешь? — он пошарил рукой с другой стороны от себя и вытащил новую банку пива из упаковки. Я заметил, что из шести осталось лишь две. — Спасибо, не откажусь. Распитие алкоголя с отцом не было частой традицией в нашей семье, разве что, не считая праздников. Но сейчас мы оба и без всяких слов понимали, что впереди ждёт нечто грандиозное. События, меняющие привычный ход вещей, пугали моего отца: он любил, когда жизнь текла тихо и размеренно, без лишних потрясений, и, наверное, я неслабо раздражал его своими подростковыми выходками в прошлом… Однако, мы оба отличались завидным терпением, и за это я был ему безгранично благодарен. Отец помолчал какое-то время, глядя перед собой, затем сделал глоток пива и прочистил горло. — Ты как-то навернулся с качелей вон там, — он махнул рукой вперед, к дереву, под которым осталось лишь два столба от некогда величественной конструкции. — Закричал, что тебе больно, а я был занят в гараже, да ещё и злой на что-то и не сразу тебе поверил. А потом, когда я-таки выскочил на рёв, увидел, что у тебя все коленки в крови. — Я даже этого не помню, — я усмехнулся, открывая пиво. — Тебе года четыре было. А качели не пережили одну из зим, перекладина пошла ржавчиной, они начали скрипеть, и Лаура велела их снять. Мы продолжили пить в тишине, но молчание между нами не казалось неловким. Рядом со стариком я, наоборот, чувствовал себя спокойно. Мы редко ругались (спасибо маме, которая неизменно сглаживала острые углы), ещё реже спорили о чём-либо. Я чаще за ним наблюдал. То, как он собирал модели кораблей в бутылках, как копался в машине, что-то совершенствовал или мастерил, — завораживало, особенно в далеком детстве. Покосившись на отца краем глаза, я заметил седину на его висках и глубокие борозды от морщин на лбу. С детства помнил его лысым, но от меня как-то ускользнуло, что он настолько постарел… Наверное, так бывает, если ты видишь человека ежедневно и привыкаешь? Казалось, что я на всё теперь смотрю немного иначе. — Пап, слушай, — начал я, смущенный собственным желанием пооткровенничать. — Я был хреновым сыном, но… — Говоришь так, будто завтра собираешься улететь воевать в горячую точку, — мой старик усмехнулся, скрывая неловкость за шуткой. — Нет, — я улыбнулся. — Просто хочу начать заново. Завтра тот самый день, типа Нового Года, знаешь? Когда все строят планы на дальнейшую жизнь… — И ты уже, я смотрю, понастроил? — он едва улыбнулся, не глядя на меня. — Нет, пап… Я думаю, что я ещё понаделаю ошибок. Серьезно. Я же не такой умник, в отличие от сестры. Буду ломиться в бетонные стены, наверное… Но пусть так, и я бы хотел, чтобы меня это чему-то научило. — Тебе деньги нужны на завтра? — отец, кажется, не понял, к чему была вся моя искренняя речь, но я не обиделся. Слишком уж редко мы разговаривали вот так. — Нет. Я надеюсь, я вас с мамой больше не подведу. И Тришу тоже не подведу. Я хочу, чтобы вы мной гордились. Отец хмыкнул, однако, не без доли удовлетворения. — Просто не попади в неприятности, из которых я не смогу тебя вытащить, лады? — Не попаду, — я улыбнулся, делая очередной глоток. — Пап, у меня есть план, на время после выпускного. Меня не будет какое-то время, и я бы хотел, чтобы вы с мамой не волновались или не надумали себе невесть что. — Крэйг, ты же себе кого-то нашёл, да? — отец спросил меня об этом в самый неподходящий момент. — Да, нашёл, — врать не было смысла, так как я был уверен, что он всё понимает. И сейчас вдруг стало неважно, догадался ли он о моей ориентации, или я сам где-нибудь прокололся? Хотелось быть честным. — Это хороший человек? — кажется, моему старику тоже было до лампочки на детали. — Очень, — я посмотрел на свои кроссовки, краем глаза подмечая, что лицо отца немного разгладилось, как будто ему стало легче. — В общем, не волнуйтесь за меня, хорошо? Он кивнул, отсалютовав мне банкой с пивом, и я вернулся на кухню, выкидывая свою в мусорное ведро. В коридоре со мной столкнулась мама. — Так он всё-таки был прав, да? — хитро улыбнулась она. — Прав о чём? — я завис на углу, перед лестницей на второй этаж. — Что у тебя действительно появился кто-то. На мгновение в голову пришла мысль, что Триша могла проколоться и ляпнуть что-нибудь не то. Однако, я был уверен, что сестра не настолько наивна. — Да, прав. — Ты нас познакомишь? — лицо мамы расплылось в доброй улыбке. — Чуть позже, обязательно. Я взбежал по ступенькам и заметил, что на двери в комнату сестры висела табличка «Не входить». Решив, что нет смысла её беспокоить, я прошёл к себе и упал в кровать, вооружившись мобильником. Очень хотелось кое-что прояснить, но я боялся, что тороплю все возможные события и тем самым могу его отпугнуть… «Твик, а ты бы рассказал родителям о нас?» — быстро сообразив, что составил неполный вопрос, я добавил. — «Не сразу, разумеется!» «Со временем», — ответ последовал незамедлительно. — «Да». Я улыбнулся, вновь ощущая вокруг себя аромат кофе и запах его волос. «Твик», — начал писать я, но затем стёр. «Всё нормально будет, не бзди», — наверное, он догадался, что я в замешательстве. «Эй, это моя фраза!» — мои щёки заболели от улыбки. «Должен же я выглядеть уверенным хоть в чём-нибудь». Я прикрыл глаза и обнял подушку, понимая, что это немного странно — скучать так сильно. Я всю свою жизнь пытался мыслить рационально, прислушиваясь к голосу разума, но произошедшие недавно события показали, что всё может быть иначе. И сейчас я, будто аддиктивный, лишённый привычного хода вещей, страдал от обилия эмоций… Казалось, я не смогу уснуть, однако, я отрубился прямо в одежде и проснулся лишь под утро, осознав, что раздеваться уже слишком поздно. Сна не было ни в одном глазу, и поэтому я поплёлся в душ. Большой день начался с суеты и криков. Предки в одночасье забыли, где находятся их носки/галстук/вон те серёжки/ключи от машины… Триша наблюдала за родителями с недоумением поедая утренние хлопья. Я уже давно нацепил костюм, однако, то и дело поправляя воротник, который с непривычки давил на глотку. Выпускная роба, кажется, целиком и полностью состояла из синтетики, в которой становилось невыносимо жарко. Я был уверен, что с меня успеет сойти семь потов во время церемонии. Шапочка с кисточкой, непременно попадающая мне прямо в глаза жутко бесила, но снять её даже до начала церемонии не позволила мама. Мы приехали за полчаса до вручения аттестатов. Мероприятие проводилось в спортивном зале, и я был удивлён, как много народу уместилось в помещении разом. Путь до трибуны с учениками пришлось прокладывать локтями. Найдя взглядом белобрысого, я сразу же устремился к нему, но был перехвачен довольным Клайдом. Он принялся хлопать меня по плечу, восторженно тараторя что-то о бухле, которое они с Токеном вчера приобрели для вечеринки. Его родители дали согласие на проведение сего мероприятия, что было довольно необычно с их стороны, и потому Донован радовался вдвойне. — Чувак, мы сможем тусить целых два дня, пока его предки будут в гостях у какой-то тётушки! Нам удалось договориться, что это позволят за полную уборку дома и чистку бассейна после, но, согласись, мы отделались малой кровью за такую шикарную возможность? Я улыбнулся, кивая, мягко отстранил Клайда от себя, и установил зрительный контакт с Твиком. Тот выглядел взволнованным, нервно переминался с ноги на ногу и теребил манжету рубашки, выглядывающую из-под выпускной робы. Я никогда не видел его в официальном наряде… — Тебе идёт, — я улыбнулся, вставая рядом. Учителя начали выстраивать нас по рядам на трибунах. — Иди ты, — проворчал он, однако, всё равно отвечая мне кривой ухмылкой. Клайд подтащил Токена и Джимми, те дружно поприветствовали Твика и встали с нами в одну линию. Я пробежался взглядом по головам ниже, считая всех одноклассников, с которыми был знаком и хоть немного общался. Знаменитая четвёрка, Стэн, Кайл, Кенни и Картман расположилась во втором ряду, чуть левее от нас. На первом собрались одни девочки. Бебе постоянно оборачивалась и посылала Доновану воздушные поцелуи. Учителя то и дело призывали к порядку, родителей пришлось едва ли не насильно оттеснять к стенам, чтобы те не мешали установить микрофон на небольшую трибуну. Школьный совет расположился на пластиковых стульях неподалеку. Я слушал, как объявляли благодарности, краем уха. Твик слегка касался меня плечом, и мне вдруг подумалось, что не будет ничего страшного, если я возьму его за руку. Позади нас ведь не было не души. — Нервничаешь, да? — улыбнулся я, переплетая наши пальцы. — Ещё как… — прошипел он, крепко стискивая мою ладонь. — Дорогие друзья, — речь толкал наш школьный психолог, — знаете, есть одна хорошая поговорка, — он прокашлялся, немного повышая голос. — С одной стороны, всё уже было. Но с другой стороны — всё ещё впереди! Зал взорвался бурными аплодисментами, в большинстве своём, исходящими от родителей. А потом начали называть фамилии, поочередно выдавая аттестат и говоря несколько слов каждому, кто поднимался на сцену. Когда выходил Твик, я закусил губу, умоляя Вселенную, чтобы он не навернулся на ступеньках. Но всё обошлось. Преподаватель по алгебре отметил его неординарные математические способности, раздались немногочисленные хлопки, и я толкнул стоящего рядом Токена. Мы, не сговариваясь, закричали, аплодируя изо всех сил. Я даже осмелился засунуть в рот два пальца, и громко свистнул. Твик растроганно улыбнулся, и это показалось лучшим, что я успел увидеть за сегодняшний день. Моё вручение аттестата обошлось без благодарностей от преподавательского состава, однако хлопки были куда более активными, хотя я смотрел только на белобрысого. Как будто и не было в зале никого, кроме нас. А радость, которую мы испытывали в это мгновения была сокровенной, понятной лишь нам обоим. После церемонии мы, наконец, торжественно избавились от синтетических шапочек, подбросив те в воздух, и, под звуки школьного оркестра вывалили всей гурьбой на лужайку перед залом, где нас тут же принялись фотографировать. Гордые родители стремились снять своих отпрысков во всех возможных ракурсах, сами выпускники пытались отыскать друг друга в толпе, чтобы сделать фото на память… Все что-то радостно галдели: кто-то обсуждал предстоящую вечеринку, кто-то рыдал, ну, а я решил, что мне не нужно ничего, кроме фотографии, на которой были бы все мои друзья и Твик. Мы отошли в сторону, и Триша сфотографировала нас сразу на три фотоаппарата. Потом неизвестно откуда показались родители Твика и настояли, чтобы сестра сделала снимок и для них тоже. Моя мама плакала, папа приобнимал её за плечо, то и дело растерянно приговаривая, чтобы она успокоилась, однако, сам пребывая в какой-то прострации. Все были немного обескуражены, но, вместе с тем, выглядели невероятно счастливыми. После обеда нас отпустили, и я, не медля ни минуты, отправился домой. Нужно было успеть переодеться, принять душ и собрать сумку, потому что после вечеринки я планировал поспать хотя бы несколько часов. Уже дома родители продолжили праздновать: отец открыл шампанское, они о чём-то шумно спорили с Тришей, пока я был в душе. Спустившись в гостиную, довольный и чистый, я обнаружил на столе четыре высоких бокала и сестру, довольную исходом баталии, на условиях разрешения выпить в этот, как она выразилась, знаменательный день. — Крэйг! — мама подозвала меня, салютуя бокалом. — Мы с папой планировали подарить тебе машину. Но… — Поскольку ты уже разжился тачкой, — влезла Триша, и отец отвесил ей подзатыльник. Я рассмеялся, взяв свою порцию шампанского. — В общем… Мы посовещались и решили внести кое-какую сумму на твой банковский счёт. — Вау, — я расширил глаза в искреннем удивлении. — Мы бы, конечно, хотели, чтобы это стало твоими деньгами за обучение. — Мам, не волнуйся, я не буду их трогать! — клятвенно заверил я. — Нет, милый, ты можешь снять немного, только не всё сразу. — Короче, мы тебя поздравляем! — отец стукнул своим бокалом об мой. — Боже мой, я так рада… — мама снова прослезилась. Я выпил порцию залпом, надеясь, что она выветрится уже к ночи. В мои планы вовсе не входило принимать спиртное в любом виде. Родители ещё какое-то время терроризировали с поздравлениями, сестра дразнилась, как и всегда, ну, а я в кои-то веки сменил своё привычно хмурое выражение на улыбку. Понтиак сверкал, дожидаясь меня в гараже. Я уселся за руль, с наслаждением вдыхая запах яблочного ароматизатора и весьма гордый за то, что собственноручно отмыл тачку до состояния «почти, как новая». Твик, кажется, ждал меня всё это время под дверью. Иначе не объяснить его молниеносного появления на пороге, едва я припарковался возле их почтового ящика. — Вау, — многозначительно изрёк он, плюхаясь рядом. — Да, я старался, — довольно ответил я, понимая, чему именно он удивился. — О, это та открытка! — он ткнул пальцем в фотографию Пейнтед-Дезерт, закрепленную под козырьком от солнца с его стороны. — Ага, — я решил, что лучшего момента, чем сейчас, у нас уже не представится. — Твик, у меня для тебя тут кое-какой подарок… — Подарок?! — он воззрился на меня в ужасе. — Крэйг, блин! У меня же не день рождения… — Успокойся, дурила. Я всего-то разбирал кое-какой хлам у себя в шкафу, — буркнул я, протягивая ему сложенный вчетверо белый лоскут. — Это же… — наблюдая, как он разворачивает ткань, я тут же достал из кармана свою часть. — Ага, Чудо-Твик, — улыбнулся я, помахав лоскутиком перед его лицом. — И Супер-Крэйг, — белобрысый восторженно выдохнул, — блин… я бы тебя поцеловал, но там родители смотрят… — смущенно добавил он. Я вдавил педаль газа в пол, стартуя с места так резко, что Твик испуганно вжался в спинку сиденья. Стало смешно и волнительно одновременно. Завернув за угол, я припарковался возле незнакомого мне дома. — Теперь не смотрят, — повернувшись к нему, я многозначительно повёл бровями. Белобрысый закатил глаза, но затем перегнулся через рычаг переключения коробки передач, ухватил меня за шею и резко потянул на себя. Наши губы столкнулись, и поцелуй вышел каким-то возбужденно-яростным. — Чёрт, полегче, — пробормотал я в его губы, ощущая привкус алкоголя. — Ты что, успел напиться? — Всего пару бокалов, для храбрости… — ответил он, пальцами зарываясь в мои волосы. — Я первый раз иду на вечеринку. — Серьезно? — я уткнулся в него лбом и рассмеялся. — Не волнуйся, я буду с тобой! Он вздохнул и действительно постарался сделать вид, что не нервничает, однако, то и дело барабаня пальцами по коленке в такт играющей песне. Но я сдержал обещание в буквальном смысле. Когда мы заехали на территорию особняка Токена, я вылез из машины и подошел к Твику, смело взяв того за руку. Здесь мне уже нечего было стесняться. Белобрысый хоть и озирался по сторонам, но я уверенно вёл его к крыльцу, возле которого уже толпился какой-то народ. На нас, разумеется, обратили внимание, но Токен и Клайд, который постоянно крутился где-то поблизости, сгладили малейшие намёки на пересуды. В конце концов, это был наш последний день вместе! В эту ночь должно было свершиться ещё множество различных любовных драм и роковых столкновений. Мои ребята сразу же приняли Твика в свой круг, словно и не было лет, что мы были порознь. Донован вручил нам по бутылке пива, белобрысый присосался к своей, а я только старался делать вид, что выпиваю, но, спустя какое-то время, пристроил тару на ближайшем журнальном столике. Токен расспрашивал Твика про университет, Клайд бубнил что-то об умниках, а Джимми развлекал компанию чуть подальше от нас. Играла громкая музыка, было душно, чей-то парфюм забивался чуть ли не в самую глотку. Вскоре Бебе утащила Донована наверх, Токен переместился в другой кружок, а Джимми устроился на диване перед камином. Я увёл Твика на террасу. Мы остановились возле перил и уставились на роскошный сад миссис Блэк. — Почему ты не пьешь? — наконец, полюбопытствовал белобрысый. Его щеки раскраснелись, волосы под затылком были немного влажными от жары, царившей в доме. Он слегка оттянул ворот толстовки, а затем, передав мне бутылку, и вовсе снял её, оставшись в одной футболке. — Твик, сможешь встать завтра часов в шесть? — Утра?! — ошеломленно переспросил он, оглядываясь на часы в комнате позади нас. — Но ведь уже час ночи! — Помнишь я говорил тебе, что после выпускного хочу отправиться в путешествие? — Э-э, кажется, да, — он настороженно нахмурился. — Ну так вот, я хочу. С тобой. — Завтра? — он сделал глоток пива и шумно выдохнул. — Извини, что так внезапно сообщаю… — Нет, Крэйг, внезапно — это когда в тебя стреляют в аптеке, куда ты пришёл за успокоительными по рецепту, — начал вдруг белобрысый. — Внезапно — это когда ты просыпаешься в вонючей фуре посреди ебаного нигде, а мобильный не ловит сеть! Внезапно — это когда тебе достается раритетная спортивная тачка, и ты становишься главным действующим лицом бандитской разборки, после которой ждут взрывы, бегство и купание в ледяном озере, внезапно… — Хватит! — взмолился я, согнувшись от дикого хохота. — Хватит, Твик, я понял!!! — А это просто хорошее предложение, — закончил он, смущенно улыбаясь. Его глаза блестели от выпивки, однако, он ровно стоял на ногах. — Тогда давай сбежим, не прощаясь? Надо поспать хотя бы немного, и я бы хотел собрать вещи… Ну, знаешь, зарядку от телефона… — Ладно, — я притянул его к себе и крепко обнял. — Хорошо, Твик, я отвезу тебя домой. «А утром увезу далеко-далеко, и это будет нашим новым, нормальным началом», — подумал я, когда он незаметно чмокнул меня под ухом. Спалось мне, разумеется, очень плохо. Несмотря на то, что я не пил, почему-то мучил дикий сушняк, а из-за выпитой воды постоянно хотелось в туалет. Я проснулся, перед звонком будильника, весь мокрый, с мыслями о том, что весь вчерашний день был сном. Приняв душ и быстро одевшись, я тихо спустился вниз, на секунду зависая перед холодильником. Надо было прикрепить на магниты заранее заготовленную записку. Перед тем, как выехать из гаража я ещё раз проверил наличие телефона и улыбнулся. Утром было туманно, солнце ещё не поднялось из-за горизонта, но уже светало. Прохладно и свежо, на улицах ни души. Я подумал о ребятах, которых мы бросили так внезапно. Наверное, некоторые из них ещё не ложились спать… Токен был в курсе, что я пропаду с радаров на какое-то время, однако, я не уточнял куда именно. Для меня это тоже было своего рода тайной, ведь хотелось предоставить право выбора дальнейшего пути Твику. Я подождал его минут десять сверх оговоренного времени и даже успел понервничать, прежде чем входная дверь приоткрылась, и я увидел белобрысого, осторожно просачивающегося наружу. Он рысью добежал до машины, уселся на пассажирское сиденье, и впопыхах закинул спортивную сумку позади себя. — Боялся, что будут преследовать? — с иронией полюбопытствовал я, однако, трогаясь с места. — Я оставил записку, но они вчера очень удивились, что я вернулся домой раньше… И я ещё немного прокололся, будучи излишне болтливым… — Что ты им сказал? — Я не очень помню, волновался, — Твик хохотнул, наклоняясь к радио. — Что я типа встретил кое-кого… И чтобы они верили, что у меня всё обязательно будет в порядке… — Бля, да ты почти как я! — свернув на центральную улицу я заметил, что белобрысый возится с молнией на толстовке. — Вот! — торжественно провозгласил он, поворачиваясь ко мне полубоком. Я уставился на белый лоскут ткани и затем, на синюю повязку с надписью «Чудо Твик», которую он нацепил себе на лоб. — Боже, она сохранилась, — я заржал, однако, не забывая следить за дорогой. — Твой знак прилеплю, когда остановимся! — довольно провозгласил он. — А нам придётся остановиться, я зверски хочу кофе… — Кстати, есть одна маленькая неувязка, — начал я. — Опять сюрпризы? За нами гонятся вооруженные до зубов негодяи? — белобрысый, вроде, говорил в шутку, однако, я успел засомневаться. — Шучу, — он рассмеялся, видя мою настороженность. — Куда первым делом поедем? — всё-таки спросил я, надеясь, что не слишком его шокирую. — Как куда? Я думал об этом всю ночь! — воскликнул Твик, — И как это раньше мне в голову не приходило? Представляешь, я допёр лишь на рассвете! — с этими словами он ткнул пальцем в открытку, прикрепленную под козырьком от солнца. — В пустыню Аризоны, конечно же! К разноцветным горам и глубоким каньонам! И ты покажешь мне все звёзды, которые знаешь! Я кивнул, довольный его идеей и вслушался в слова песни, играющей по радио. — Знаешь, есть всё-таки что-то зловещее во всём этом, — нахмурившись, пробормотал я, ощущая, как по телу разбегается стайка мурашек. «Each shade of blue Все оттенки синего Is kept in our eyes В наших глазах. Keep blowing and lighting Продолжаем уносить и освещать, Because we own the sky Потому что нам принадлежит небо…» — Потому что нам принадлежит небо, Крэйг, — Твик забавно почесал нос и широко улыбнулся мне в ответ. </The end><new beginning>…