Громкий рот, большая жопа

Аластор распахнул глаза, ощущая, как судорожно дрожит тело в его руках. Огромные глаза смотрели на него, словно он был самым страшным кошмаром. Радио Демон давно не делал ничего собственноручно, но в этот раз хотелось именно так. Он держал крепко, застыв. Не хотелось оказаться перед сложным выбором вновь, однако, он ходил по этой грани, каждый раз попадая в одно и то же. — Сделай уже что-нибудь, — прохрипел Даст. Смотрел уже не так испуганно. Улыбался. — Тебя никто не тянул за язык, — ответил Аластор, продолжая держать за горло. Вместо того, чтобы умолять и плакать, Энджел хрипло рассмеялся и прикрыл глаза. Он дышал тихо-тихо, но Аластор чувствовал движение его кадыка под своей рукой. Пальцы сжались чуть сильнее. Дасту словно давно стало похуй, как он выглядел перед ним. Вдох-выдох. Сглотнул слюну. Губы дрожали, хотя и были сжаты в узкую полоску. Злился.

***

Аластор обожал музыку. Установить приемники по всему отелю было классной идеей, однако они всегда играли полнейшую дичь вроде тяжелого рока или хип-хопа. Что за дерьмо слушала эта молодежь? Назвать это музыкой было сложно, и Радио Демон часто жалел свои уши, своевольно переключая этот громкий ужас. Музыка играла неторопливо, тихо. Джаз ласкал слух и радовал сердце, отправляя в лихое прошлое, где он ночами гулял по улицам Нового Орлеана. Здесь с тобой могли начать танцевать случайные люди, просто схватив за руку. Танцевать Аластор тоже любил. Порой он затягивал Чарли в недолгие танцы прямо посреди холла, пока принцесса, смущенно краснея, не убегала по делам. Как же потом кричала ее лесбийская подружка! Они кружили в неторопливом танце, осторожно шагая под по-настоящему хорошую музыку. Чарли была, пожалуй, единственной, с кем ему было не стремно танцевать. Постояльцы мерзко смотрели на него своими липкими взглядами. Чарли же была настоящей принцессой, еще и забавно смущалась. — Ты бы легко подружился с моим папенькой, — часто говорила Чарли. — Да, Аластор, приударь за Люцифером, — как-то рассмеялся Хаск. Аластор не знал Люцифера лично, но даже думать не хотел об этом ужасном предложении. Конечно, танцевать ему было не с кем: одни боялись, другие — были отвратительны. На ум долго никто не приходил. Чарли постепенно научилась прятаться или сбегать, когда у Аластора было игривое настроение. Он не любил лишние прикосновения, но нежные девичьи пальчики легко ложились в его руку. Новую жертву Аластор себе не нашел, поэтому иногда кружился один, как местный сумасшедший, проскальзывал по отелю, ища, до чего бы доебаться. Его дни становились все скучнее, а в городе ничего не происходило. Отель умел развеять скуку, особенно когда Радио Демон пересекался с Дастом. Энджел умел танцевать. Аластор помнил, как знойный итальянец изгибался под чудовищную музыку в местном клубе. Он соблазнял, словно плел паучьи сети, двигал бедрами, покачиваясь в быстром темпе. Аластор смотрел. Он часто принимал позицию наблюдающего, неожиданно очарованный, придумывал ужасные вещи. Про Даста Аластор не забыл, а решил тщательно игнорировать наличие у паука таких способностей, как умение двигаться под музыку. Правда, был вынужден сдаться от безысходности. Он поднимался по крутой лестнице и шел по коридору, когда навстречу ему вытанцовывал Энджел. Парень прикрыл глаза, наслаждаясь своим телом. Прямо-таки шел в руки. Аластор на секунду замер, наблюдая за приближающейся к нему спиной. Подумалось, что Даст знает, чьи глаза на него смотрят, и работает на зрителя. Он обернулся, поднял верхние лапки, укладывая их на плечи Аластора, когда тот неожиданно оказался рядом вплотную к нему. Аластор был не сильно ниже него, но сейчас это ощущалось существеннее. Даст был на каблуках. Руки легли на тонкую талию парня, стиснули бока, разворачивая обратно по коридору. — Надо было сразу соблазнять тебя танцами, — решил Даст. — Может, у тебя так сразу кровь к тазу приливает. — Не думаю, что реально возбудиться из-за танца, если ты не совсем уж озабоченный, — хохотнул Аластор. Он держал ладонь Даста одной рукой, второй притягивал его к себе за талию, бесконечно разворачивал, петляя по длинным широким коридорам. — Никогда не посещал стриптиз? — спросил Энджел. — Я очень неплохо танцую. Могу устроить приватный сеанс. Руки сами сжались сильнее. Пальцы Даста хрустнули, и он попытался вырвать их, но Аластор продолжал кружить его, неотрывно глядя в его лицо. Парень резко шумно выдохнул. Энджел решил играть по своим правилам, снял руку с плеча и положил на ладонь Радио Демона на своей талии, надавил, опуская на свое бедро. — Скажи, ебаный Радио Демон, какого хуя тебе от меня надо? — с улыбкой, как-то наигранно вежливо спросил Энджел. Музыка стала громче. Аластор ускорился, ведя Даста по коридору. Днем в отеле было тише, да и Чарли утащила часть отеля на очередную благотворительность. На этом этаже они были одни, за исключением пары человек в своих номерах. Радио Демон вертел парня в своих руках, отталкивая и снова притягивая, держал пальцы крепко. Даст взвизгнул, когда чуть не врезался в стену. Они дошли до конца коридора, до лестницы, возле которой Аластор в очередной раз раскрутил, откинул и отпустил Даста у самого края, держа лишь за руку. Парень держался за его ладонь, широко распахнув и без того большие глаза. Аластор улыбался, до боли стискивая тонкие пальцы. Каблуки почти не держали на краю лестницы. — Что мне от тебя надо? — спросил Аластор. Стоило разжать пальцы, и Даст полетел бы вниз. Его колени тряслись, а лицо побледнело. Радио Демон хохотнул, с силой дернул его на себя, отпуская руку, но успевая поймать за пояс. Даст вскрикнул, ухватился за его плечи. — Ебанутый, — прошептал Даст. — Ты бы не помер, — ответил Аластор, пока Энджел крепко прижимался к нему. — Ты бы и ноготочка не сломал. Даст посмотрел ему в глаза. Начинал злиться. Аластор позволил себе засмотреться на его губы, юркий язычок, часто мелькающий между ними. Сердце паучка быстро билось. — Лучше бы ты меня отпустил, — решил Энджел. В его голосе сквозило отчаяние, но он продолжал хвататься за чужие плечи. Аластор легко уместил ладонь на его горле. — Думаешь? — спросил Аластор и подошел обратно к краю. Он часто думал о том, что именно хочет. Даст был в его руках так часто, что он запомнил эту дрожь, изгибы, запах. Энджел нахально насмехался, позволяя держать себя за горло, как будто знал, что Аластор не сможет сжать пальцы сильнее или отпустить. Прибыв в отель, Аластор сразу обозначил, что ему ничего не стоит переломить их никчемные жизни. Если бы он хотел убить, он бы сразу всех убил, но это было настолько бессмысленно, что не хотелось даже думать об этом. Жизнь Энджела была куда интереснее. Именно жизнь. Аластор мог убить его окончательно и бесповоротно, но удовольствия ему это бы не принесло. Скорее всего, ему бы стало скучно, как и всему отелю. Аластор рассуждал с позиции демона, которого веселила опасно яркая натура Энджела. Стоило подумать со второй позиции, где Энджел не просто клоун, как все становилось куда сложнее. Смерть Энджела — большое упущение в любом случае. — А что хочешь ты? — спросил Аластор. Даст пораженно распахнул глаза, тихо ахнул. — Что? Тебе есть дело до того, что хочу я? Аластор погладил его шею. Он не мог оторвать взгляда от его искренне удивленного лица. От Даста пахло ангельской пылью, свежим гелем для душа и слегка влажным мехом. Радио Демон на секунду задумался, что будет, если он прижмется носом к его шее, вдохнет этот запах поглубже. От каждой жертвы Аластора всегда пахло страхом. Временами его боялась и Чарли, и Вэгги, как бы та не кричала о том, что пришьет его во сне. Даст тоже боялся его, но случалось это еще реже и несколько иначе, словно боялся по-другому. Возможно, дело было в том, что Энджел никогда и не являлся жертвой. — У тебя было слишком много шансов убить меня, но ты проебал каждый, — напомнил Даст. — Я ждал подходящего момента, — честно признался Аластор. — И вот мы встретились в Аду. Аластор не отпускал его, все смотрел и думал, в какой момент он так сильно вляпался. Когда Даст звал его папочкой и терся грудью, а потом старательно игнорировал? Или в тот момент, когда пел ему, сидя на коленях? Пожалуй, он влип, когда вечерами смотрел на молодого итальянца в течение нескольких дней, что стало своего рода традицией. Именно так один сумасшедший радиоведущий когда-то там решил проводить свои выходные, пилить через три пизды в другой штат, где нахальный глупый и невероятно озабоченный парень все норовил залезть ему в штаны. — Или отпусти, или все-таки закончи начатое, — тихо сказал Даст, накрывая его ладонь на шее своей. А что он начинал? Аластор чуть ослабил хватку, сглатывая неизвестно откуда взявшийся ком в горле, сделал несколько шагов назад и развернулся, чтобы через мгновение впечатать парня в стену. Целовался Даст все еще охуительно. Он улыбнулся в губы, держался за запястье Аластора. Радио Демон схватил его за задницу, сминая юбку, втиснул колено между бедер, вдавливая в стену. Стало сразу горячо. Даст просился в руки своими мягкими формами и ебливыми повадками, терся грудью, хотя был опасно прижат к стене. Аластор просто хотел сделать это. Энджел соблазнительно облизывался все время, что они танцевали, и было грешно не поддаться такому сильному искушению. И Аластор не жалел. Он давно позволил себе многое, поэтому любой поцелуй казался страшно невинным жестом, но с груди будто груз упал, оставляя приятную тянущую пустоту, которую можно было заполнить чем-то еще более сладким. Или кем-то. Даст впустил его в свой рот, выгибаясь под напором сильной руки, скользящей вверх по позвоночнику. Он тихо застонал, когда Аластор с напором потерся коленом, задевая твердеющий член. Парень хватался за его плечи, в конец осмелел, тоже решив подержаться за зад. Аластор не помнил, кто и когда позволял себе трогать его задницу, не считая Энджела. Наверное, он сносил башку каждому, но пока что это Даст сносил голову ему. Давление руки на шее превратилось в мягкое поглаживание, губы требовательно сминали чужие, выбивая остатки былой адекватности. Энджел обнимал его, держа ладони под лопатками. В костюме становилось жарко. — Выеби, — прошептал Энджел между короткими поцелуями, которые вскоре вновь стали долгими, глубокими и влажными. — Недостаточно стараешься, — решил Аластор. Но и не ответил «нет». Даст схватил его за ширинку, смял член. Безрезультатно. — Ты точно не импотент? — недовольно взвизгнул парень, задрал юбку, практически сидя на колене Радио Демона. Он приласкал себя, лбом утыкаясь Аластору в плечо. Аластор вновь проигнорировал этот глупый комментарий, поднял его голову, чтобы поцеловать. Слишком ему это нравилось. Он медленно сцепил его руки своими демонскими щупальцами. Распял, держа за запястья. — Хотя бы ими! — застонал Энджел. Аластор мотнул головой, снял перчатку, опуская ладонь на нежно-розовый член. Наверно, он и на вкус был сладкий — так всегда казалось. Он неторопливо дрочил ему, глядя прямо в лицо. Даст нахмурился, но от этого не стал менее привлекательным. Ад подпортил их внешность, однако Энджел продолжал выглядеть хорошо. Аластор признавал это, пораженно замечая, что Даст немного похож на себя при жизни. Но вместо ерунды он предпочел наблюдать за тем, как Энджел жался теснее, толкался в его ладонь, нетерпеливо кусая губы. Он хрипел, рычал. Аластор баловался, но в итоге начал дрочить быстрее, водил рукой от основания до головки, будто выжимал из него все эти громкие стоны. Стоило признаться, что Даст не зазря считался одним из самых востребованных актеров. Кончал он тоже красиво: жмурился, прерывисто дыша, приоткрывал рот, который хотелось опять поцеловать. Он дергался, охваченный щупальцами, громко стонал. А ведь это все лишь из-за руки. Аластор помнил, насколько горячо его горло. Его нетерпеливые щупальца знали куда больше него самого, но и здесь Радио Демон ни капли не жалел. — Ни себе, ни людям, — пробубнил Энджел. Он в сотый раз облизнулся. — Опять будем «ждать подходящего момента»? — Я все еще не слышал, что ты хочешь, — напомнил Аластор, игнорируя вопрос. Даст округлил глаза, закусил губу. Они смотрели друг другу в глаза, молчаливо зависнув. Простой же вопрос был. — А ты мне тоже не ответил. Аластор рассмеялся. Действительно. Он забыл, с чего все началось, будто потерялся, запутался, засмотрелся и заигрался. Музыка опять заиграла. Даст кивнул и начал приводить себя в порядок. Что же хотел Аластор? Радио Демон отпустил его. Энджел опять уходил. Он всегда убегал в конце, но не из страха, а из-за глупого разочарования. Сейчас же Аластор подумал его поймать, но ему было нечего ответить. Аластор хотел запереть Даста в своем доме и никогда не выпускать. Вряд ли такой ответ мог ему понравиться.