Нет

Когда в темнота резко рассеивается кроваво-красным, а тишина наполняется радио-помехами это, как минимум пугает, а когда все это дерьмо происходит в твоём номере в самом убогом отеле пентаграмм-сити — так поклонники не могут достать — это вводит в ступор. — Ал? — Энджел резко сел на кровати, подавляя испуг, принимая самую соблазнительную позу — удачно расстегнувшийся пеньюр только помог. — Нет, — это чёртово слово стоит уже поперёк глотки. — Нахуя пришёл, мне вообще-то утром на работу, знаешь, как трудно? — Даст морщится, поправляя подушку, опускаясь обратно. — Тебе нравится твоя работа. Тебе нравится секс, — Радио-демон качает в воздухе микрофоном, улыбаясь в пустоту, скорее скалясь. — Это не значит, что ты можешь заявляться ко мне домой после того, как я с тобой, на минуточку, бесплатно потрахался, — ох, хочется кричать: «Возьми все мои деньги, но я хочу ещё». — Нет, — вот, сука, разбирайся, что значит это «нет». Нет — не значит, нет — значит. — Иди на хуй. — Нет. — Иди в жопу. — Нет. Что-то новенькое, Аластор щурит глаза, поправляя монокль, прежде чем сжать тонкую шеёнку без привычных цацок, придавливая к подушки. — Дважды мёртв не будешь, — а Энджел готов спустить уже только от этой жестокости, от того, как когти впиваются, царапая нежную, обласканную тонной ухаживающей косметики шею. Пеньюар даже не снимают, просто задирают ещё выше, обнажая живот, аккуратный почти вставший член. — Выебешь? — Нет, — ведёт ладонями, разводя бедра в стороны, оставляя розоватые полосы на гладко выбритых ножках. Заставляя Даста дрожать и хныкать, извиваться все телом, чтобы коснуться возбужденным членом хоть чего-нибудь. Руки словно прикованы к постели, но это лишь доставляет толику удовольствия к изощрённой пытке. Гладит и гладит, и гладит. Сука, ласковый, гребаная пытка, хоть бы придушил ещё, оставил пару следов, но нет же, понял, видимо, что не без грешка — ха-ха — Энджел, его даже изнасиловать нельзя, он ещё попросит. Лучше б насиловал, на сухую, без растяжки, чтобы периодически по бедрам шлепки, до скулежа и на грани боли. — Да выеби ты уже! Не твори хуйню, уебок, — звонко, обиженно. — Нет, — а сам мягко-мягко разрабатывает анальное кольцо, чуть продавливая, заливая взявшейся из небытия смазкой. Все, что угодно, чтобы не дать Дасту желаемого, чтобы не тешить его мазохистскую душонку. Опустившись, провёл языком от самых яичек, задержался на уретре и с пошлым звуком буквально выплюнул член, вновь выбивая из пушистой грудки грязные ругательства. — Ты хоть знаешь, как это называется, кусок граммофона с яйцами вместо мозга? — полная парализация тела и лишь нарастающее возбуждение без шанса кончить. — Нет, — а пальцы длинные, скользкие, три разом так хорошо ощущаются, что даже как-то и получше стало, всего-то трясёт от желания и рвутся маты из горла. — Выеби, ну пожалуйста, ну, Ал, — все, дальше некуда, Энджел Даст, порнозвезда, опустился до уровня мольбы. — Нет, — четвёртый палец, кисть целиком в растраханное толпой до него отверстие. Не хочется мараться? Вряд ли, просто нравится мстить, фактически, произошедшее днём было изнасилованием, так что… Хотя что там, Энджел довольно закатывает глаза, силясь приподняться, чтобы слегка подмахнуть и, надо сказать, смог поднять спину, всё-таки не слабый демон. Кулак ещё не входит, а доставлять удовольствие тем, что он порвет Даста Алу не хотелось от слова: «Совсем». Потом же будет не заткнуть, будет строить жертву, жеманно вскидывать все конечности и выдавливать слёзы. — Как ты там говорил змее-лоху? " Жесче, папочка?» — и снова этот блядский смех публики, правда от него сладко сводит ноги и клокочущие стоны подступают к горлу. — Нет, — и даже не отвернуться, сука. — Удивлён, что в твоём словарном запасе присутствует это слово… — Кто говорит о словарном запасе трахая рукой? — голос унизительно дрожит. — Ох, правда. Поговорим о нем завтра, — мгновение и в комнате пусто. О произошедшем напоминает только каменный стояк, пульсирующее нутро и невозможность пошевелиться, чтобы хоть как-то облегчить состояние. — Сука… Сука! Сука! Сука, — остаётся лишь кричать в пустоту и надеяться, что паралич скоро сойдёт. Ну, или возбуждение. Он ещё отомстит… Как-нибудь…