Нет

Месть должна быть красивой, но как устроить «красиво» демону, который немногим уступает в силе самому Дядюшке Люци, асексуален, осторожен и безжалостен? Черт возьми, как можно было вообще оставить возбужденного по самое «не могу» демона прикованного к кровати. Жестоко, блять, сам-то он, похоже, не знает, каково это, когда тебе постоянно, постоянно, мать его, хочется трахаться. — О, да, — Энджел злорадно потирал ручки, хихикая и склоняя голову к самому пушку, чтобы не палиться, но в итоге весь коллектив отеля смотрел на него с подозрением. Кроме этой ахуевшей рожи. Давил лыбу. Как всегда, интересно, а спит он тоже с этим частоколо лезвий или все-таки закрывает рот? И вообще, за что он весь из себя вежливый, не трахающийся — по своей воле во всяком случае — попал в ад? Тяжелы, кажется, его грехи, если такая мощь, еще тень пугающе скалится прямо за спиной… Стоп. — Какого хуя?! — Даст отскочил, прижимая кисти к груди, пытаясь унять сердце, заходившееся от испуга. Такое ночью увидишь, гараж построишь. — О чем думаешь, мой женоподобный друг, — любезный голос, от которого шерстка вставала дыбом. — Как тебе в анус твой же микрофон засунуть, — вырвалось раньше, чем Энджел вообще подумал, что именно он ляпнул. Слава Люциферу, что Аластор, кажется был слишком похуистом, чтобы обращать на это внимание, еще до конца фразы он куда-то испарился, оставляя после себя концентрированный запах серы. Впрочем, его в Аду и так хватало, так что можно пренебречь тем, что глазки начали слезиться. Надо сказать, что идея запихать что-то, так сказать, per rectum Радио-демону была очень соблазнительной. А вот и придумана очень сладкая, скользкая месть. Осталось дело за малым, не развоплотиться, исполняя ее. Можно ли набухать психа-каннибала? — Аластор, клубничный сутенерчик, — Даст махал в воздухе бутылкой с алкоголем. — Не хочешь выпить? — Нет, — кто бы, собственно, сомневался, это же Радио-мать-его-демон, но попытаться стоило. — А стейк из оленины? — начиненный мефедроном и экстази, но это же не важно, главное, чтобы подействовало через ротовую полость, а там уж Энджел сделает все, что нужно, чтобы облегчить состояние Аластора. Тем более, что он задумался на это предложение и даже перестал светиться, как вывеска дешевого борделя. — Не… Да, но не приведи Господь, чтобы там что-то было. Уничтожу, — очаровательная — по мнению хоррор-авторов — улыбка. — Только клюквенный соус, соль и кориандр, — вот в умении пиздежа Энджелу нет равных. Первый звоночек, что что-то пошло не так появился после пар кусочков и одной похвалы, глаза из кроваво-красных стали примерно цвета подсохшей вишни, а зрачки-стрелки замельтешили, сливаясь в единый серый полукруг. — Ты мне солгал… Прошмандовка в перьях, — Радио-демона трясло, на лбу выступила испарина. — Ну… Дважды грешником не стать, дважды не умереть, — без каких-либо трудностей роняя Аластора на спину, цепляясь тонкими пальчиками, за ретро-пуговички на ширинке. — Я ж зашью тебе анальный сфинктер, ублюдок, — под действием наркотиков не способен даже дернуться, в отличие от любого торчка ада. Первое действие всегда самое сильное. — Ага, сначала поймай, — буквально заливает его смазкой от самого живота, по бедрам, так, ч чтобы стекало на анус, наслаждается вседозволенностью, хотя понимает, что едва-едав действие спадет его размажут по стене слоем меньше микрона. Легко оглаживает подушечками пальцев, затянутыми в гладкую лайкру сжатое колечко мышц, усмехается попыткам напрячься — даже воздух слегка зарябил. — Даже не пытайся, наркота сойдет примерно через час, — надавливает средним пальцем, вводя, вкручивая, аккуратно-аккуратно. — Ненавижу девственников… Нарочито медленно растягивает отверстие, не жалея смазки, то и дело проводя ладонью по яичкам, по члену, слегка надавливая, добавляя второй и третий палец, мурлыкая какую-то неизвестную мелодию. У Энджела самого сводило все в животе от возбуждения — перед ним, с насильно, но все-таки разведенными ногами лежит сам Аластор — гроза всего ада. — Очаровательный хвостик, — как-то слишком легко перевернул Радио-демона в коленно-локтевую, продолжая разрабатывать. Нет, боли он не причинит, он сделает так, чтобы Аластор хотел секса, а уж какого именно плевать. — За что ты в Аду, кстати? — четыре пальца почти без препятствий помещались внутри и даже можно было слегка развести, выбивая сиплые выдохи, о, да, Даст знает какого это, когда уже хорошо, но еще не стимулированна простата. — Серийный убийца, — не ответ — угроза. — Оу, — задрал юбчонку, второй рукой надрачивая и без того твердый член. — Бывает, а я сын наркобарона, — приставил головку к отверстию, медленно толкнулся, вставляя чуть дальше головки и тут же замирая, прислушиваясь. Трахать Радио-демона было не менее приятно, чем прыгать на нем, узенький, невинный, мысленно уничтоживший пару раз. Энджел постанывал, откровенно вколачиваясь так, что яички ударялись о чужие бедра, но это не мешало ему пошло усмехнуться, понимая, что Аластор уже как минимум пару раз издал звук, отдаленно напоминающий стон, а значит, Даст все делает верно. Его восхищало абсолютно все, от тесноты внутри и до того, как розоватые, расслабленные мышцы обхватывают его член, заставляло довольно жмуриться и то, как Радио-демон не может даже пальцем пошевелить, и то, что у того, наконец, встал. И не просто встал, касался живота, марал его предэякулятом, как еле заметно набухал узел. — Смотрю тебе нравится, — двумя руками гладит обнаженную грудь, задевая соски, одной слегка придушивает, еще одной сжимает член у основания, не прекращая фрикций и не сбиваясь с ритма. — Ну постони для меня, — ласкает порхающими прикосновениями поглаживая уздечку, размазывая мутную каплю, заставляя Аластора все-таки издать свистяще-хриплый стон, очень короткий, злой, но настоящий, мать его, стон удовольствия. Вот только загоревшиеся пламенем глаза дают понять, что пора собирать манатки и бежать на самый край пентаграмм-сити. — А вот теперь, милый разбирайся с этим дерьмом сам, — Даст весь напрягся, опираясь руками о пресс, кончая внутрь, со злорадством громко крича. — Испепелю, мразь, — Радио-демон был в ярости, но, увы, ничего не мог поделать ни с уходящим вихляющей походкой обнаженным Энджелом, ни с вытекающей из растраханного отверстия спермой, ни с каменным стояком, который не опадал даже с помощью дыхательной гимнастики. Блядские наркотики, блядский Энджел Даст. Но надо признать, эта «игра» становится намного интереснее, чем Аластор мог себе представить.