Where the water tastes like wine

(Игорь) - Ну что, начинаем отдыхать? – спросил Дима, когда они сели в самолёт. Игорь пожал плечами. Совсем недавно к нему пришло осознание одной неприятной истины – он разучился отдыхать. И не то, чтобы ему нечем было заняться в свободное время, просто весь его досуг был построен вокруг работы и относился к ней напрямую. После активной недели и физического труда можно было посидеть дома с книжкой или ноутбуком. После недели, наполненной бумажной волокитой – сходить в бассейн или на пробежку, размять мышцы. Вне зависимости от работы «отдых» включал в себя: наготовить еды на всю неделю, прибраться по минимуму, съездить к родителям. Иногда, при случае, выбраться в кино или на выставку, если нужно или пригласят, выпить с друзьями, если есть повод или время, но всё это было опционально, заменимо, и крутилось вокруг одной оси – работы. А потом в его жизни появился Дима и сложившаяся система перестала казаться Игорю нормальной. Потому что Дима отдыхать умел и делал это очень обстоятельно, как и всё, к чему прикладывал руку. Он был представителем той элитарной молодёжи, которая считала клубы и попойки ниже своего достоинства, а досуг посвящала музеям, выставкам и закрытым вечеринкам, с домашним вином из настоящих одуванчиков. У Игоря голова шла кругом, когда Дима пытался хотя бы в общих чертах описать контингент, который собирался на подобных мероприятиях. Были здесь студенты и медицинского, и философского, и юридического. Были стажёры полицейские, в лице Димы и ещё одного какого-то, ветеринары и дизайнеры. Были и владельцы собственных маленьких магазинов, художники-самоучки и выпускники консерватории. - Да чем вы там занимаетесь вообще? - Да разным, - Дима пожимал плечами и поправлял очки, - В прошлый раз говорили про американскую литературу двадцатого века. Сегодня готовили кексы. А через неделю с Саней и девочками идём на выставку репродукций Ван Гога. Там круто – разные художники в разных стилях… Игорь махнул рукой. Он достаточно доверял Диме, чтобы знать, что никаких потенциально-опасных элементов в этой сборной солянке нет, а потому не беспокоился. Но отношение к отдыху ради отдыха и развлечениям, ради развлечений, определённо стоило пересмотреть. Идея поехать во Францию принадлежала Игорю, но город выбирали вместе. - В Париж надо, - сказал тогда Игорь, разглядывая гугл-карту. - Надо, - согласился Дима, - Там Орсе. И каштаны жареные. - Ну, допустим, каштаны жареные сейчас везде есть. Зато Эйфелева башня, все дела. Попробуй потом сказать, что я не делаю тебе романтику. - Париж - это хорошо, но слишком просто, - Дима оторвался от экрана компьютера и теперь искал что-то у себя в телефоне, - Раз уж всё равно едем… Может посмотрим что-нибудь ещё красивое? Например, прилетим в Париж, улетим из Ниццы какой-нибудь, не знаю. Сейчас посмотрю, где цены поприличнее… А ты пока глянь билеты в Париж. - Ну вот, по-моему, вполне подарочные, - на поиски ушло не больше пары минут, - За девять штук с одной пересадкой, без багажа. Нам нужен багаж, как думаешь? - Мне – нет, - отозвался Дима, - Разве что если там сыров накупить всем желающим… О, смотри что нашёл! Из Бордо за двенадцать, тоже с пересадкой. В Бордо хорошо должно быть. Порт там, виноградники… - Это когда? - В ночь с субботы на воскресенье. Так что у нас ещё будет день на то, чтобы выспаться и распаковаться. По-моему отлично! - Да, - согласился Игорь, - Надо брать. Это было давно, летом ещё, когда осенний отпуск казался не столько планом, сколько мечтой. А когда пришла мёрзлая проливная осень, то мысли о поездке грели, как предвкушение подарка, который ты выбрал сам, а потому точно знаешь, что он будет замечательным. Рейс задержали почти на час, поэтому на пересадке от паспортного контроля до досмотра передвигались исключительно бегом, да и в самолёт забежали почти последними, обогнав только двух-трёх человек, летевших с ними вместе. Дима, кажется, отрубился ещё на подлёте к креслу, едва успев пристегнуться. Он умел засыпать в любом месте и в любое время по собственному желанию, отключался словно лампочка. Он спал в такси, по дороге в Пулково, спал на рейсе в Прагу, а теперь, видимо собирался проспать до самой Франции. Игорю оставалось только завидовать – в незнакомых местах вместо полноценного сна к нему приходила какая-то болезненная, полупрозрачная муть, которая не приносила ничего, кроме ломоты в мышцах и неприятного вкуса во рту. Два с половиной часа скрасили скачанная книжка и какая-то мудрёная игрушка на Димином телефоне, в которой нужно было собирать слова из разрозненных букв и вписывать их в кроссворд. Вообще, Дима не любил, когда кто-то трогал его телефон, но он вполне заслужил это тем, что оставил Игоря скучать. Париж пах бензином, выпечкой и второсортным джазом. Впечатление он оставлял неоднозначное: с одной стороны – открыточные виды, знакомые по фильмам и книжкам, с другой – та европейская Франция, о которой в России говорили со смесью зависти и пренебрежения. Франция - экзальтированная, скандальная, митингующая, с непонятной системой ценностей, с безграничной толерантностью. Франция, в которой бесплатное высшее образование, самые лучшие магазины и целая куча музеев. Франция, которую не тронули войны, которая гордится своей средневековой красотой и как жемчуга носит свои замки, арки и соборы. У центрального вокзала группка людей в жёлтых жилетах рассредоточилась по площади и выспрашивала что-то у прохожих. Увидев их, Игорь напрягся и перехватил сумку с вещами по удобнее, мало хорошего он слышал о жёлтых жилетах, но Дима тронул его за локоть. - Я погуглил, ближайшая демонстрация – в субботу. А это из красного креста ребята, опрос проводят. - А жилеты зачем? – тихо спросил Игорь. - Обязаловка, вроде как. Типа, чтобы все видели, мол, я не просто к людям пристаю, я вот, с товарищами… - А людей разве, ну, не пугает? - А хрен их знает, - Дима пожал плечами, - Я, кстати, вижу вход в метро. Выбирая комнату, они руководствовались не столько безопасностью, сколько ценой и доступом к метро, но в двадцатый район всё-таки лезть не стали, хотя цены там были просто смехотворные. Выбрали культурное место на границе третьего и одиннадцатого, а Игорь, «не цели заради, а спокойствия для», купил в сувенирной лавке на вокзале хорошо заточенный швейцарский ножик, так как с колюще-режущими на борт не пускали, и собственный пришлось оставить дома. Он не был заложником пистолета и корочки, умел драться и без оружия вообще, но нож – это аргумент, и всегда им был. Дима тогда посмотрел на него скептически, даже с некоторым укором, но спорить не стал. Квартирка была миниатюрная, а кровать занимала большую часть единственной комнаты, но Игорю было, по больше части всё равно – не гостей же им здесь принимать. Пока Дима проверял состояние плиты и холодильника и подключался к интернету, Игорь успел принять душ и переодеться в чистое. Кровать приняла его мягкостью и прохладой. Одеяло было восхитительно тяжёлым, от подушки пахло свежим бельём и заслуженным отдыхом. Игорь перевернулся на спину и закинул руку за голову. - Начинаешь отдыхать? – спросил Дима из дверного проёма. - Начинаю, - подтвердил Игорь, не открывая глаз. - Часа два у тебя точно есть. Я тогда схожу осмотрюсь, зайду в продуктовый… А как вернусь пойдём гулять. - Всё что скажешь, - отозвался Игорь. - Отдыхай, - Дима ещё немного пошуршал курткой и поскрипел ботинками, затем послышался звон ключей и всё стихло. Игорь спал. Вечером была долгая прогулка быстрым шагом, жареные каштаны и «надо взять бутылочку красного и сыра какого-нибудь прям безбожного, козьего например». Вернувшись в квартиру, они включили по телевизору какие-то местные новости, в качестве фона; под вино, за неимением бокалов взяли кружки, а козий сыр оказался не таких плохим, как Игорь себе представлял. Говорили мало, но молчание было уютным, расслабленным. Игорь читал, время от времени поднимая голову и пытаясь разобрать, о чём говорят по телевизору. Дима читал новости, с кем-то переписывался и смеялся, чуть громче, пожалуй, чем в обычное время. Во всей его фигуре появилось что-то умиротворённое, плавное, но вместе с этим и непривычное. В какой-то момент он вдруг отложил телефон, подошёл к Игорю со спины, наклонился и обнял за плечи. Прижался щекой к его щеке и замер так, навалился приятной тёплой тяжестью, тихим дыханием и размеренным стуком сердца. Игорь наощупь потрепал его по колючим волосам. - Устал? - Нет, - отозвался Дима, - Я бодр и готов к новым свершениям. Пошли в постель, а? Игорь не стал спорить. До Бордо добрались на поезде, а потом несколько часов гуляли по городу с сумками наперевес, потому что приехали утром, а бронь квартиры начиналась днём и у владельца были какие-то другие дела. Старый город, хоть и прекрасно сохранился, меньше всего напоминал Европу – везде чувствовалось что-то восточное, базарное. На площади перед собором Сент-Мишель раскинулся самый настоящий блошиный рынок, в соседнем переулке обнаружилась халяльная бакалея, арабская речь слышалась куда чаще, чем французская. - Завтра будет экскурсия по городу, - пока они ждали обед в ресторанчике на набережной, Дима изучал буклеты, которые ему выдали в информационном центре вместе с картой, - На английском. Тебя устроит? - Намекаешь на то, что я не знаю английский? – притворно оскорбился Игорь. Дима с улыбкой промолчал и полез в телефон. - Я нас зарегистрировал. Сегодня в пять, от фонтана Жирондистов. - Это те, которые не якобинцы? - Вроде как да, - согласился Дима после недолгого молчания, - Вот сегодня и спросим. В два часа дня владелец выдал им два комплекта ключей, получил предоплату и пожелал хорошего отдыха. Квартира была побольше парижской, к тому же большие окна с двумя парами занавесок создавали ощущение простора. Кровать вновь оказалась почти оскорбительно удобной. - Я считаю, - сказал Игорь со всей серьёзностью, на которую был способен, - Что французы зажрались. - В чём именно? - У них у всех толстые мягкие одеяла, - Игорь передёрнул плечами, - Как человек может работать на благо общества, если дома его ждёт такое одеяло? Это не должно быть законно! - Согласен. Но я так думаю: пока не запретили – надо пользоваться. - Туше, - отозвался Игорь. К фонтану они пришли немного заранее, когда туристы и экскурсоводы ещё только начинали подтягиваться. Фонтан, безусловно, поражал воображение и размерами, и количеством деталей. На широкий бортик невозможно было присесть из-за брызг, и Игорь только вздохнул, представив, как хорошо здесь, наверное, бывает летом. Когда экскурсия всё-таки началась, Игорь никак не мог отделаться от мысли, что экскурсовод кажется ему знакомым. Не таким знакомым, как друг или сосед, но его лицо он определённо где-то уже видел. - Дим, - шепнул он, пока экскурсовод увлечённо рассказывал про могилу де Гойи, - Хочешь шутку? - Давай, - отозвался Дима. - Наш экскурсовод – Сергей Разумовский. Дима помолчал немного, затем протянул: - А-а-а, это тот, который счета Татаринова обнародовал? Реально похож. Ты… Ты почему так странно улыбаешься? Ты же не хочешь сказать, что… Игорь цокнул языком и ничего не ответил. - Мы должны, ну… Мы должны что-то предпринять по этому поводу? - тихо сказал Дима, когда они переходили с места на место. - По какому поводу? – делано удивился Игорь, - Мы с тобой без корочек, Разумовский на территории другой страны, дело против него со дня на день прикроют… Короче говоря, ничего мы не должны. - Он выглядит лучше, чем на фотках, - заметил Дима, после недолгого молчания. - В досье фотки старые… И ты прав. Возраст пошёл ему на пользу. - Those small wooden doors are actually cellar entrances. Interesting fact: the world’s largest cellar is in Moldovia… And let’s make it a quick quiz. How large do you think it is? Give me your boldest assumptions. A square mile? Three square miles? Ten? Those are some big numbers, but it’s actually – and this is serious – almost one hundred and twenty miles long. You don’t believe me? I understand, I didn’t believe when I found out either. Damn, I didn’t even know Moldovia had such a lot of land, to put a wine cellar under! To be honest… I do not think that all those miles are filled with wine bottles. But if they are! God, that must be a sight.* Возраст пошёл Разумовскому на пользу. Ушло впечатление человека, полумёртвого от усталости. Выправилась осанка, болезненная худоба сменилась здоровой поджаростью. Волосы, когда-то длинные, но тусклые и спутанные, стали вдвое короче, зато горели огнём и художественно лохматились, чуть заметно завиваясь на концах. А если отбросить сравнение – на Разумовского просто было приятно смотреть. У него была лёгкая походка танцора и удивительно располагающая улыбка. Он не производил впечатление ни хакера, с обострённым чувством справедливости, ни вообще нарушителя закона, а говорил спокойно и уверенно, как человек, привыкший, что к нему прислушиваются. Игорь мог бы перевести мысли в какое-нибудь другое русло. Мог бы напомнить себе, что находится в отношениях, и отношения стоят буквально в паре шагов. Мог бы вспомнить КВНовское прошлое и придумать смешную шутку про русских хакеров. Мог бы, но Дима тоже смотрел на Разумовского и не так, как смотрят на экскурсовода, который рассказывает что-то интересное. Нет, Игорь знал этот взгляд, вроде бы ничего не выражающий, но полный плохо прикрытого восторга. - Может я дурак, - сказал Дима ему в самое ухо, - Но он очень красивый. Прям… Вау. Можно было бы свернуть этот разговор, дать Разумовскому двойные чаевые и больше никогда не вспоминать о нём. Дима бы понял. Дима и сам уже додумался, что раз Игорь не отвечает, то, наверное, не нужно продолжать и принялся с вежливой заинтересованностью рассматривать средневековую лепнину. И пока он не видел, Разумовский смотрел на него с цепким голодным интересом. Недолго, может быть несколько секунд, никто даже не заметил, кроме Игоря, которого эти двое интересовали куда больше, чем винные погреба и прочие радости французской архитектуры. Не сказать, чтобы Дима был красивым – до того же Разумовского ему, пожалуй, было далеко. У него было хорошее тело и правильные черты лица, но на этом достоинства заканчивались. Для Игоря, конечно, он был красивым, может быть даже самым красивым из всех, но объективно вполне обычным, малопримечательным. Только почему-то этот совершенно обычный Дима, с интеллигентным лицом отличника и пятнами от ручки на руках, часто привлекал внимание людей экстраординарных. Московской певички, широко известной в узких кругах. Ультралевой хулиганки с сумкой красок и ножом-бабочкой. Майора Игоря Грома. Теперь вот – бежавшего от правосудия хакера. Поэтому, когда Разумовский столкнулся с ним взглядами, Игорь улыбнулся, с пониманием и, спокойным, покровительственным жестом, положил руку Диме на плечо. У Разумовского едва-заметно дёрнулась бровь, и тонкие губы тоже дёрнулись в намёке на улыбку. - А ты, значит, пригляделся? – сам улыбается, а в глазах холодное золото. Точка невозврата.