// «О чём ты только думал, заставляя нашу семью пройти через это?» //
Чуя крепко зажмурился, уголки его губ опустились. Тот Чуя не может сосуществовать с тем, кем он был сейчас. И если бы Чуя мог вернуться — он знал, что не вернётся.___________________________
— Господи! — Тачихара резко отпрянул, отдёргивая руку назад, прежде чем его пальцы успели разорваться от хоккейной шайбы, летящей по столу с поистине опасной скоростью. — Знаешь, тебе не обязательно ампутировать мне пальцы, чтобы выиграть игру. Маленький металлический патрон с громким, удовлетворяющим "БАМ!" врезался в небольшое отверстие в том конце стола, где стоял его сосед. Мигающие радужные огоньки высвечивали текущий счёт — 6:0. Это вообще не помогало. Чуя говорил себе обратное, сгорбившись над столом для аэрохоккея, сосредоточившись на задаче перед собой, его плечи были напряжены и непоколебимы, когда его друг вытащил шайбу из нижней части машины, положив её обратно на поверхность. Он мне не нужен. Это то, что Чуя должен был помнить. Что он может быть нормальным, и что внимание Дазая всегда было условным. Его глаза прожигали дыру в поверхности стола, когда он пытался сосредоточиться на этом, и стоило ему посмотреть на своего друга, как он вспомнил — С тех пор как он приехал в Йокогаму, Тачихара быстро — так легко, что Чуя едва это заметил — стал неожиданной группой поддержки. Не потому, что он хотел чего-то от Чуи, или потому, что он думал, что из этого можно что-то извлечь, а потому, что ему было не всё равно. Сейчас, после внезапного, необъяснимого ухода Дазая из его жизни, Чуя задавался вопросом, не мог ли он принимать это как должное. — Эй, — Тачихара швырнул шайбу через стол, пластиковый диск колебался в небольших потоках воздуха, пока не врезался в биту Чуи, — ты в порядке? Чуя пристально смотрел на него, его взгляд колебался, пока он разрывался между своими вариантами. Потому что как это вообще может навредить, если он расскажет Мичизо, через что он проходит? Если бы он просто сказал это вслух — "Я влюбился в своего сахарного папочку — наверное, потому, что мне одиноко и мои настоящие родители не хотят меня видеть, — и я не хочу заканчивать всё это". ...изменило бы это что-нибудь? Ну правда, может ли это причинить какой-то вред? — Я... — язык Чуи медленно скользнул по его губам, пока он пытался найти правильный способ сказать что-то подобное, чтобы это не прозвучало как крик о помощи. Но он не смог. — Пожалуй, я хочу ещё пива, — хрипло ответил он, слегка опустив подбородок и отложив биту в сторону. — Хочешь чего-нибудь? — А-а... — Тачихара слегка поджал губы, пребывая в явном разочаровании, потому что казалось, что в течение секунды Чуя по-настоящему был на грани прогресса. — Да, давай то же самое, что и ты. — Понял-принял, — рыжий отошёл от стола для аэрохоккея, вытянул руки и, заложив их за голову, направился к бару. Почему это было так трудно сказать? Мичизо был рядом с самого начала. Он чуть ли не пёкся о Чуе всё то время, когда тот создавал аккаунт на "Сахарный Папочка Для Меня", беспокоясь о том, что Чуя подцепит какого-нибудь серийного убийцу. Если он с самого начала не стыдился того, что у него есть сахарный папочка, почему ему так трудно признаться, что у него есть чувства к нему? Конечно, часть его знала — это было потому, что влюбиться в Дазая было глупо, и что Чуя всегда был умнее. Но это было трудно — примириться с расстоянием, ноющей, немой тоской, которую Чуя чувствовал. Его пальцы постоянно дёргались к телефону, а затем останавливались, потому что он был слишком чертовски упрям, чтобы позвонить Дазаю первым. Это означало бы признать, что это было больно — с человеком, который нёс его домой под дождём; который держал его и говорил ему, что он прекрасен, когда Чуя в первый раз развалился на части в его руках. Что человек, который в последние несколько месяцев вернул ему некоторое чувство принадлежности, и человек, который заставляет его чувствовать себя так, был одним и тем же. И это заставило Чую задуматься, с осторожным оптимизмом на волне ужасной неуверенности: был ли какой-то шанс, что он мог неправильно истолковывать действия Дазая? — Ку-ку, — ход его мыслей прервался, когда их пронзил незнакомый голос, эхом отдаваясь рядом с его ухом, — Кажется, раньше я тебя здесь не видел. Чуя немного удивлённо повернул голову, увидев рядом с собой иностранца. Высокого, почти такого же высокого, как Дазай, со светлой кожей, длинными тёмными волосами, фиалковыми глазами, и он был старше, прямо как— "прекрати сравнивать каждого привлекательного мужчину, которого ты видишь, с ним, чёрт возьми". — Я тоже сомневаюсь, что видел тебя раньше, — Чуя заставил себя ответить спокойно, его глаза медленно осматривали мужчину с ног до головы, и не прям чтобы ненавидя то, что он видел. — Обычно я не хожу в такие места, — незнакомец пожал плечами, опёршись локтём о стойку бара, и сделал с Чуей то же самое — начал медленно полностью осматривать его. Чуя обнаружил, что наконец-то узнал славянские нотки в чужом голосе. Русский. — Но в последнее время я пытаюсь что-нибудь изменить. Одна из бровей Чуи медленно приподнялась, когда он пристально смотрел на мужчину. — Тогда к чему комментарий, что раньше ты меня здесь не видел? Иностранец улыбнулся, самоуничижаясь, и будучи явно немного впечатлённым тем, что Чуя поднял эту маленькую деталь. — Это был первый подходящий вариант, чтобы заговорить с тобой, который я смог придумать. Ничего себе. Не то чтобы Чуя возражал, он просто не привык к тому, что кто-то пристаёт к нему настолько открыто не так, что это сразу же отталкивает. Ну, за исключением— Чуя стиснул зубы, молча награждая себя пенделем. "Перестань думать о нём". — Ну, — Чуя повернулся к бармену, молча жестикулируя, чтобы тот наполнил два пивных стакана, которые он принёс с собой, — ты начал разговор. Что теперь собираешься делать? — Что ж, — одна длинная, тонкая ладонь легла на стойку рядом с рукой Чуи, кончики чужих пальцев были всего в сантиметрах от руки рыжего. — Это зависит от обстоятельств. Чуя с любопытством посмотрел на него, подавшись вперёд на локтях, более чем осознавая, как его спина слегка выгнулась, привлекая внимание к, ну... он не был тем наивным ребёнком, коим являлся несколько месяцев назад. Он знал, как привлечь внимание мужчины, и даже если это был не тот человек, которого он хотел... Взгляду, прожигающему зад Чуи, были рады. — От каких же? Эта рука придвинулась ближе, равно как и мужчина начал наклоняться, и Чуя поймал себя на том, что его сердце начинает медленно ускоряться под чьим-то чужим вниманием, и это было странно успокаивающим. Потому что это подтверждало одну вещь, которую Чуя пытался сказать себе весь чёртов день — что ему не нужен Дазай. — Другой рыжий, с которым ты пришёл сюда, — его другая рука медленно потянулась вверх, давая Чуе достаточно шансов отстраниться или остановить его, но Чуя этого не сделал. — Он твой парень? — длинные, тонкие пальцы поймали выбившуюся прядь рыжих волос, мягко убирая её за ухо Чуи. Бармен уже вернулся с наполненными стаканами Чуи, поставив их на стойку перед ним с тяжёлым стуком, но Чуя не отвёл взгляда от незнакомца, не оттолкнул его руку, даже если это казалось ошибкой. — Нет, — признался он, чувствуя, как какое-то давно дремлющее чувство вызова возвращается в его голос, и расправил плечи, потому что у него не было парня. Это было совершенно ясно прямо сейчас. — Он мне не парень. И Чуя знал, что в этом есть миллион сомнительных вещей. Что это было немного слишком очевидным и дурным тоном, что первый парень, к которому он клеился после того, как Дазай начал игнорировать его, был кем-то из той же возрастной категории. Или что этот парень определённо искал только секса, и неважно, насколько сильно Чуя злился на Дазая, или как ему было больно — он не хотел давать ему это. — Ну, — эта рука обвилась вокруг челюсти Чуи, поглаживая его подбородок, и Чуя осознал, со слабым чувством дискомфорта, что даже если он не испытывает неприязни к тому, что происходит, даже если он находит этого типа привлекательным — это не то же самое. — В таком случае, насколько расстроится твой друг, если мы уйдём отсюда? Оу. С одной стороны, отчасти Чуя хотел вскинуть руки и назло сказать "да". Потому что Дазай вёл себя пиздец как непонятно, и он просто хотел чувствовать себя желанным. И он был раздражён, потому что почему он чувствовал себя таким чертовски виноватым, позволяя кому-то другому приударить за ним? Не похоже, что он был чем-то обязан Дазаю, особенно после последних нескольких недель. И да, в условиях их небольшого соглашения Дазай сказал, что он не хочет, чтобы Чуя встречался с кем-то ещё с сайта, но... Это был не кто-то с сайта. Но, с другой стороны... Чуя не хотел этого. Лицо, смотревшее на него, было красивым, да, и тот говорил правильные вещи, и у Чуи вообще не было причин сказать "нет" или чувствовать себя чертовски виноватым за то, что позволил мужчине дотронуться до себя. Но Чуя просто...// «Не думаю, что я смог бы заняться этим с кем-то, к кому меня не тянет.» //
Внезапно у него так сильно перехватило горло. Боже, каким же, бляха, тупым и безнадёжным он может быть? Хандрить, как тоскующий по любви щенок, когда Дазай был в другой стране, занимаясь бог знает чем, возможно, совсем не думая о нём? Чёрт, может, он не взял с собой Чую, потому что у него был кто-то ещё, чтобы составить ему компанию. И боже, мысль об этом причиняла такую боль, что Чуя почувствовал себя так, словно его ударили в живот. — ...Это нет? Чуя встрепенулся, возвращаясь на землю от своих мыслей, его голос был немного хриплым, когда он с трудом искал беззаботный ответ. — Ой, ну, я... — начал он, его губы скривились в неуверенном выражении, глаза метались по помещению, чтобы найти Мичизо, чтобы, возможно, подать тому сигнал прийти и вытащить его из этого, потому что изначально Чуя подначивал этого парня, а теперь он не знал, как сказать, что он не заинтересован, он был просто подавленным, запутанным капризным ребёнком— Но тут его взгляд наткнулся на кое-кого неожиданного. В другом конце комнаты, скрестив руки на груди, уставившись на Чую, словно тот потерял свой чёртов рассудок, одетый в тёмную кожаную куртку, что приглушала его фигуру в тусклом свете... стоял Акутагава. Обычно, увидев его, это не было бы странно, но в прошлом месяце он был переведён на другую должность, в основном работая над бумагами Дазая в форме помощника. Дазай настаивал, что он был великодушен и дал Рюноскэ шанс вылечить ногу, прежде чем отправит его обратно на дежурство, но Чуя почти уверен, что тот был просто рад заполучить новый способ откосить от работы. Но в результате его сестра была телохранителем Чуи в течение последних нескольких недель. Что означало, что Акутагавы не было бы здесь, если бы кто-то не послал его. Кто-то вроде... Рыжий тяжело сглотнул и откинул голову назад, пока его подбородок не выскользнул из хватки незнакомца. — Извини, — хрипло пробормотал он, отступая на шаг, — ...тут кое-что произошло. С этими словами он отошёл от стойки, оставив там свои напитки, и пошёл сквозь толпу людей, двигавшихся между баром и аркадами, едва успев услышать слабые, спрашивающие слова русского позади. — Это твой парень? — Я бы сказал, что коллега, — беззаботно ответил Чуя, обернувшись через плечо. Оставив этот разговор — и все сбивающие с толку эмоции, пришедшие с ним — позади, он направился к своему бывшему телохранителю, который, казалось, был так же озадачен, увидев Чую в такой нормальной одежде, как Чуя тем, что увидел того здесь. — Что ты здесь делаешь? — Чуе пришлось повысить голос, чтобы перекричать громкий, перепутанный гул голосов в помещении, и Акутагава сделал то же самое, всё ещё скрещивая руки на груди, наклонившись вперёд, так что чёлка упала ему на глаза. — Могу спросить у тебя о том же самом. Чуя был не совсем уверен, нравился ли ему обвиняющий тон. — Я гуляю со своим соседом, — его ответ был резким, не совсем оправдывающимся, но довольно близким к этому, ткнув большим пальцем туда, где Мичизо всё ещё ждал у стола для аэрохоккея. — Но ты не ответил на мой вопрос. Глаза Акутагавы не отрывались от барной стойки, уставившись на затылок русского, словно он мог узнать что-то, но его следующее заявление прозвучало так осуждающе, что Чуя так и не понял, с чего вдруг. — Он не похож на твоего соседа. — А я, что ли, виноват, что какой-то парень подкатывает ко мне, когда я иду выпить? — прошипел Чуя ответ сквозь стиснутые зубы, его глаза агрессивно сверкали в тусклом свете, и Акутагава мог бы указать, что Чуя не должен был позволять этому типу лапать его. Чёрт, Чуя был на взводе и напряжён, ожидая этого комментария... но тот этого не сказал. — Босс послал меня за тобой. Он хочет, чтобы ты явился в штаб. Немедленно. Чуя не гордился тем, что даже после нескольких недель обращения с ним, как с брошенной игрушкой, его сердце подпрыгнуло при известии, что Дазай хочет его видеть. — Я думал, он ещё в Сингапуре. — ... — глаза Акутагавы наконец оторвались от затылка русского и вернулись к лицу Чуи, тёмные, непроницаемые. — Он вернулся два часа назад. Он не написал Чуе, чтобы дать ему знать — что обычно он делал раньше, — и этот факт задел достаточно сильно, чтобы рыжий почувствовал раздражение. — Ага, ну, скажи ему, что я занят, — он усмехнулся, поворачиваясь на пятках, чтобы вернуться к Тачихаре. — Мы с Мичизо не развлекались уже несколько месяцев, и он не может просто послать тебя протащить меня через пол— Рука Акутагавы тяжёло опустилась на его плечо, заставив Чую остановиться. — Вообще-то, — голос исполнителя Портовой Мафии был тихим, но он был достаточно близко, что Чуя всё равно мог слышать его сквозь громкий шум голосов, игровых автоматов и музыки, — может. Возвращаясь к их первоначальному соглашению —// «Если я пришлю за тобой машину, ты поедешь без лишних вопросов.» //
— ... — челюсть Чуи сжалась от досады. Это было чертовски неоправданно и настолько искажено в пользу Дазая, что это взбесило его, но... Акутагава был прав. — Хорошо, — его сопротивление подразумевало отсутствие желания видеть босса Мафии, но это было совсем не так — это больше было похоже на то, что после его поведения Чуя не хотел возвращаться в его объятия. Но быть притащенным обратно? Это было похоже на небольшой удар по его гордости. Его голова резко повернулась, чтобы найти в толпе своего друга, и когда он установил зрительный контакт с Мичизо, его взгляд был извиняющимся, он отстранился от хватки Акутагавы, задержавшись и одними губами произнеся: "Прости...". Мичизо не выглядел сердитым из-за этого, но в его взгляде было безмолвное понимание, которое заставило желудок Чуи немного сжаться от стыда — "Похоже, в конце концов ты всё-таки не можешь уйти, да?".___________________________
Дорога до штаб-квартиры Портовой Мафии была тихой, Акутагава не отрывал глаз от дороги, пока Чуя ёрзал на пассажирском сиденье, крепко скрестив руки на груди. Он мог бы справиться с тем, что Рю огрызался на него. Он даже мог бы смириться с тем, что его прилюдно отчитали за то, что, очевидно, было саморазрушительным поведением. Но сидеть в строгом молчании, чувствуя себя обруганным ребёнком? Да ну нах. — Если тебе есть, что сказать, — выплюнул Чуя сквозь стиснутые зубы, его плечи сгорбились, — ты можешь сказать это прямо сейчас. — Ты собираешься рассказать ему об этой небольшой беседе? — Акутагава произнёс вопрос бесцветным голосом, но скрытое за ним обвинение разозлило Чую. — И заставить его выследить какого-то парня, чьим единственным преступлением было то, что он подкатил ко мне? — Чуя раздражённо помотал головой, его глаза прожигали дыры в приборной панели. — Да ни за что. Пальцы Рю заметно сжались вокруг руля, его костяшки побелели. — Ты не думаешь, что он заслуживает знать о чём-то подобном? Заслуживает знать? — Ты рассказываешь Дазаю каждый раз, когда кто-то пристаёт к тебе? — ответ Чуи сопровождался резким взглядом, достаточно существенным, чтобы телохранителю не нужно было отрывать глаза от дороги, чтобы почувствовать его. — ...Очевидно, нет? Он мой босс— — Ага, ну, — рыжий глубже погрузился в своё кресло, съехав по нему, его волосы сползли по сиденью позади, более длинные пряди перевернулись и упали перед его лицом, делая его ещё больше похожим на обиженного ребёнка, — он и мой босс. В моей работе просто заключено чуть больше, чем в твоей. — ... — Акутагава даже не потрудился прокомментировать намёк, сосредоточившись на более широком смысле заявления Чуи, которое, судя по тому, как его глаза расширились в полном неверии, казалось ему абсурдным. — Ты что, бля, слепой? Голова Чуи медленно повернулась, чтобы посмотреть на собеседника, и если бы тот не был за рулём, рыжий ударил бы его в горло. — Прошу прощения? — Если ты думаешь, что Дазай-сан твой босс, то ты не уделял достаточно внимания тому, как он обращается со своими настоящими подчинёнными, — остро указал Акутагава, его глаза метнулись вниз к ноге, из-за которой он до сих пор хромал, а Чуя отмахнулся от этого резким, раздражённым движением запястья. — Ты подстрелил сам себя, Рю. И что ты пытаешься сказать, что он мой парень? — последовавшее молчание подразумевало невероятное, что да, так он и считал. И Чуя даже не мог винить его за то, что он так думал, потому что были моменты, когда, ну, он... — Парни не держат тебя на побегушках, когда хотят, чтобы ты прогулялся до их офиса и отсосал им после командировки, — слова Чуи были резкими, но они врезались в него гораздо сильнее, чем когда-либо могли в кого-то другого. — Они не игнорируют тебя неделями подряд, а потом ведут себя так, будто это нормально — просто притащить тебя обратно, как только им станет скучно. И его маленькая ответная реакция знатно провалилась, потому что в его голосе была очевидна сердечная боль, настолько, что Акутагава даже больше не казался разочарованным, он выглядел— Он выглядел сострадающим. "Не надо, — слова тяжело встали поперёк горла Чуи, заставляя его задыхаться, ногти впились в руки сквозь рукава куртки, а глаза горели, — не смей меня жалеть". — Чуя... — начал Акутагава, и Чуя просто хотел, чтобы тот остановился, потому что он не хотел, чтобы Рю пытался как-то это улучшить, потому что это заставило бы его чувствовать себя только хуже. — Ты не знаешь, каким он был раньше. Лоб Чуи даже начал болеть от того, как сильно он нахмурился, его губы были плотно поджаты от усилия не реагировать. — Я слышал эти истории. Демон-вундеркинд. Мясник из Йокогамы. Самый страшный человек в городе, нет, в стране. Тот самый человек, который провёл ножом по горлу своего предшественника, прежде чем перелезть через его тело, чтобы взобраться на вершину. Чуя всегда знал, с кем имеет дело. Это не вылетело у него из головы, когда Дазай в первый раз прижал его к машине в тёмной подземной парковке. Это не было шоком, когда Чуя наблюдал, как тот выстрелил пулей между глаз человека за преступление в виде прикосновения к нему. Даже когда он защищал его в комнате для допросов, глядя на группу детективов с уверенной усмешкой, Чуя знал, кто Дазай такой. — Слышать об этом — не то же самое, что видеть, Чуя, — брови Акутагавы были сведены в напряжении, что отразилось в том, как он свернул в подземный гараж Портовой Мафии с чуть большей силой, чем было необходимо. — Сейчас, когда у него хреновый день, он звонит тебе. Как ты думаешь, что он делал раньше? Глаза Чуи потемнели своевременно огням вокруг них, когда они подъехали к одному из зарезервированных мест. Телохранитель заглушил двигатель, как только они припарковались. — Я уверен, что до меня у него были другие люди, которые составляли ему компанию. Акутагава не стал сразу отрицать это, и для Чуи это было равносильно подтверждению. — Знаешь... — Ворон протянул руку, открывая дверцу со стороны водителя, прежде чем выйти наружу, его ботинки гулко стукнули по асфальту. — Да, — этого откровенного признания было достаточно, чтобы заставить Чую заметно поморщиться, и этого небольшого проявления слабости было достаточно, чтобы подтвердить все подозрения Акутагавы. Рыжий мог видеть это в глазах своего друга. — Но никто из них никогда не имел для него значения. Чуя молчал, пока они шли к лифту, тщательно обдумывая эту фразу в своей голове. Никто из них никогда не имел значения для Дазая. Отчасти Чуя был уверен, что даже если босс Мафии явно был не так привязан, тому было не всё равно. Должен ли он быть благодарен за это? Что даже если Дазай никогда не будет чувствовать то же самое, по крайней мере, Чуя был лучше, чем другие? Двери закрылись с тихим щелчком, с жужжанием ожили невидимые шестерёнки, когда они начали подниматься вверх по конструкции, прислонившись к противоположным стенам. Руки Чуи были плотно скрещены на груди, в то время как Акутагава, казалось, был более сосредоточен на изучении своих ногтей. — Должен тебя предупредить — в последнее время он в плохом настроении. Немедленного ответа от Чуи не последовало, он казался гораздо больше занятым тем, что наблюдал, как загораются пронумерованные кнопки, когда лифт приближался к верхнему этажу. — Когда мне вообще приходилось волноваться об этом? Это утверждение шло вразрез, и Чуя это знает. Дазай не любил его, ему было на него всё равно, но также Чуя был единственным человеком, который мог быть рядом с ним, когда тот был в плохом настроении, и выйти невредимым. Рыжий цеплялся за эту твёрдую веру, что Дазай выбросит его, но он также знал, что он был тем человеком, к которому Дазай тянулся, когда чувствовал себя опустошённым. Наконец, двери с тихим звоном открылись, и Чуя обнаружил, что идёт по выложенному витражами коридору, ведущему к кабинету Дазая, более привычному сейчас, чем прошлой осенью, но почему-то чувствуя себя ещё более неуместно. Неужели ты правда так легко поставишь на себе крест? Чуя остановился перед дверью, прикусив губу, его пальцы замерли на ручке. Он уже так много раз оказывался в таком же положении, когда рос, стоя дома перед дверью отцовского кабинета, пытаясь понять, как войти внутрь и просто сказать ему правду, потому что это ощущалось бы намного лучше, чем лгать. И вот теперь он оказался по другую сторону двери, отделявшей его от всего, что он хотел, потому что он слишком боялся открыть её, чтобы обнаружить, что с той стороны ничего нет. Но он не мог не вспомнить, каково это — быть на грани слёз в объятиях Дазая, прерывисто дышать, впервые боясь высоты, потому что он никогда не хотел спускаться с того, как заставил его чувствовать этот человек — слышать, как Дазай шепчет ему на ухо о следующем Рождестве. И это... это заставило Чую пообещать себе, что он заставит Дазая захотеть остаться, что он не собирается убегать, что он попытается, как бы страшно это ни было. Его пальцы сомкнулись вокруг ручки, металл холодил кожу, когда он крепко сжал её. После одного долгого, неуверенного выдоха, он её повернул. По другую сторону он увидел то же самое зрелище, что и несколько месяцев назад. Дазай, устроившийся за столом, просматривал толстый, относительно важный отчёт — судя по названию на обороте, Чуя понял, что это было что-то вроде грузовой накладной — и когда он взглянул поверх него, его глаза остановились на Чуе, и рыжий почувствовал себя немного менее похожим на его любовника и немного больше на нашкодившего ребёнка. Не в первый раз за сегодняшний день, заметьте. — Кажется, я никогда раньше не видел эту куртку, — комментарий прозвучал немного необычно, заставив Чую посмотреть вниз и перенести свой вес с одной ноги на другую, чувствуя себя непривычно неловко перед ним. — Я не ожидал звонка сегодня, — беззаботно ответил он, слегка встряхивая руками за спиной, пытаясь вывести нервы из пальцев, — я думал, ты ещё в Сингапуре. Глаза Дазая поначалу не двигались, задержавшись на том, как тёмно-зелёная кожанка Чуи висела на его плечах. — Таков был план, — обычно, когда он говорил что-то вроде этого, Чуя мог слышать какой-то намёк на скрытую эмоцию, взглянуть на что-то под поверхностью, на уязвимость, о которой он задавался вопросами в течение дней. Прямо сейчас? Ничего. Ровно. Холодно. Нерешительность Чуи, вероятно, становилась заметной по тому, как он задерживался возле двери, но его разум просто трещал, пытаясь идти в ногу с прошлыми и текущими действиями Дазая, и каким-то образом соединить их вместе. У него были неприятности? Он сделал что-то не так? Он поймал себя на том, что перебирает в уме их последние встречи, пытаясь найти точку, где он мог всё испортить— — Чуя? — его глаза оторвались от пола, где он практически погружал себя в безумие, и обнаружил, что Дазай спокойно смотрит на него, скрестив руки перед собой. — Иди сюда. — ... — Чуя не отрывал взгляда, чувствуя, как медленно начинает расслабляться. Они уже проходили через это раньше. Это было то, с чем Чуя знал, как справиться. Он медленно пересёк комнату, обувь почти бесшумно ступала по мягкому ковру, и когда Дазай откинулся на спинку кресла, раскрывая объятия, рыжий снова попался в этот капкан, словно это была плохая привычка. Его желудок неуверенно перевернулся, когда он обошёл вокруг края стола, скользнул одним коленом на кресло Дазая, приподнялся и положил другое по другую сторону бёдер мужчины, оседлав его без необходимости быть попрошенным. Руки босса Мафии поднялись, чтобы схватить его за талию, и на мгновение Чуя обнаружил в этом одобрение, его руки легли на плечи Дазая, зад прошёлся по чужим бёдрам, придвинувшись ближе, когда он устроился поудобнее, пытаясь заставить себя просто взять и спросить, что случилось, но... Дазай никогда не давал ему такой возможности. Прежде чем Чуя успел заговорить, шершавые пальцы взяли его за подбородок, повернули лицом вниз и притянули к себе. Это было не нежно, не так, как привык Чуя. Ну да, Дазай бывал груб много раз, но обычно он так не начинал, особенно когда только что вернулся после недельного отсутствия... Но это не означало, что ощущение губ Дазая на его собственных было неприятным. Как раз наоборот, это было похоже на то, что впервые за несколько недель Чуя смог сделать вдох, который фактически достиг дна его лёгких. Он рванулся вперёд в объятиях Дазая, руки погрузились в его волосы, запутавшись там, чтобы он мог подтянуться ближе. И он подходил к этому серьёзно, он целовал Дазая так, как следует, легко уступая, когда чужие зубы оттягивали его нижнюю губу, издавая тихий стон, когда язык Дазая касался его.// «Парни не держат тебя на побегушках, когда хотят, чтобы ты прогулялся до их офиса и отсосал им после командировки.» //
Его искажённое выражение лица напротив губ Дазая, вероятно, не осталось незамеченным, но вместо того, чтобы спросить, что не так, мужчина просто подтолкнул их вперёд, его руки сжались вокруг талии Чуи, когда он поднял его, толкая рыжего к столу. — Дазай... — слова Чуи были слабыми, неуверенными, возбуждённая дрожь пробежала по его телу, хотя он этого не хотел, когда Дазай рассеянным движением руки расчистил пространство вокруг него, заставив ручки и бумаги с грохотом упасть на пол, — ...что-то случилось? Тот поначалу не отвечал, больше сосредоточившись на том, чтобы положить руки на пряжку ремня Чуи, но когда рыжий прижал ладонь к его груди, он замедлился на мгновение, его дыхание было поверхностным и почти раздражённым напротив ключицы того. — Знаешь, милый, я привёл тебя сюда не для того, чтобы мы могли поговорить. Чуя по-настоящему вздрогнул от этих слов, потому что Дазай всегда был самодовольным, с тех самых пор, как Чуя впервые встретил его, но он никогда не был принижающим, не так, как сейчас. — Ты ведёшь себя странно, я просто... — он оборвал себя резким вздохом, его голова откинулась назад, когда чужая рука погладила его через джинсы, и даже если Чуя знал, что что-то не так, он всё ещё был пленником этого, его бёдра инстинктивно качнулись в руку Дазая. — У меня был долгий, долгий день, — зубы Дазая блеснули в горькой улыбке, резкой и незнакомой, — и я правда просто хочу немного снять стресс, — его руки наконец-то смогли расстегнуть ремень Чуи, и, ослабив его, он быстро расстегнул молнию рыжего. Чуя приоткрыл губы, пытаясь указать на то, что у Дазая так или иначе всегда был длинный день, но он всё равно никогда не вёл себя так, будто— — Чёрт, — практически проскулил Чуя, его шея вдёрнулась от резкого облегчения, когда он откинул голову назад, его руки упали с волос Дазая, чтобы схватиться за край стола, ногти царапали полированное дерево. — Как думаешь, сможешь помочь мне в этом? — боже, этого мурлыканья было достаточно, чтобы его мысли начали сливаться воедино. Рука Дазая уже забралась под джинсы, сжимая его через боксеры, и у Чуи кружилась голова, он изо всех сил пытался вспомнить, о чём он так беспокоился, тогда как всё его кровообращение ушло на юг. Другая забинтованная ладонь прошлась вверх и под футболку, дразня упругие мышцы живота, и всё, чего Чуя хотел, это просто погрузиться в это, позволить этому ощущаться хорошо, но— — Дазай... — дыхание Чуи вырывалось тихими, тяжёлыми вздохами, его тело выгибалось навстречу чужим прикосновениям, хотел он того или нет, — Подожди... Наконец, мужчина замер, всё ещё прижимаясь к нему, его губы нависли над воротником футболки Чуи, и Чуя чувствовал, как нетерпение исходит от него, накатывая волнами. — Что? Чуя тяжело сглотнул, прижимая руку к груди Дазая, пока тот не отстранился назад, вынуждая его хоть как-то посмотреть ему в глаза. — Что с тобой в последнее время? Глаза, смотревшие на него в ответ, не были ни открытыми, ни знакомыми. Раз уж на то пошло, они ощущались... холодными. — Не понимаю, о чём ты. Чуя внимательно осмотрел его, пытаясь увидеть, нет ли свежих бинтов, намёков на недавнюю травму, или алкоголя в его дыхании, чтобы предположить, что, возможно, у того просто что-то не так в голове, но... На какую бы сторону Чуя не обратил внимание, в поисках объяснения — он не нашёл ни одного. — Ты почти... — Чуя должен был изо всех сил стараться не звучать так чертовски кротко по отношению к этому, даже когда его собственная неуверенность кричала в его голове, чтобы он отступил от этого разговора и просто позволил Дазаю трахнуть его, потому что, чёрт возьми, они оба явно хотели этого. — Я тебя почти не вижу, а когда вижу, ты отвлечён, а теперь просто тащишь меня сюда, чтобы облапать без всяких объяснений? Это не— — Я должен тебе объяснения? Вопрос был такой простой, но Чуя всё равно почувствовал себя так, словно его ударили по лицу. — Что? Рука Дазая оставалась в джинсах Чуи, время от времени поглаживая его через тонкую ткань боксеров, заставляя рыжего кусать губы и извиваться под ним, в то время как другая его рука медленно двигалась вверх-вниз по внутренней стороне бедра. Чуя никогда по-настоящему не понимал, насколько он боялся этих слов, пока не услышал их вслух. — Я не твой парень, помнишь? — Чуя боролся с желанием отшатнуться, дать хоть какую-то реакцию. Выражение его лица оставалось ровным, неизменным, даже если казалось, что Дазай намеренно кромсает его, и Чуя не мог понять, почему. — Я что-то не припомню, чтобы в нашем маленьком соглашении было что-то о разговорах по душам. Да, такого нет, но это не значит, что у них их не было. За последние несколько месяцев, в этой самой комнате, где они сейчас, Чуя обнаружил, что Дазай был одним из немногих людей, которым он мог довериться о вещах, которые действительно имели значение.// «Ты скучаешь по ним?» //
Чуя, нахмурившись, свёл брови, глядя на Дазая и пытаясь примирить расстояние между ними с человеком, который был рядом с ним в прошлом.// «Иногда.» //
— Это не значит, что ты не должен говорить мне, что происходит, — пробормотал он, слегка впиваясь пальцами в рубашку Дазая, царапая ногтями дорогую ткань, и когда Дазай заново наклонился, будто он в любом случае собирался попытаться поцеловать его снова, пальцы рыжего впились ещё глубже, заставив того остановиться, когда их губы были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Дазай, прекрати. Мужчина раздражённо вздохнул, тёмные пряди волос упали ему на глаза, когда он снова отстранился назад, но на этот раз... С того самого дня, как они встретились, между ними постоянно возникали притяжение и тяга. Дазай наклонялся, когда Чуя отстранялся, притягивая рыжего, когда все инстинкты того говорили ему бежать. Он был всем, чего Чуя не должен был хотеть, и в то же время всем, что ему было нужно. И это всегда приводило к разногласиям. Напряжение, постоянно растущее, натягивало верёвку между ними, пятки Чуи упорно не сдвигались с места, когда он изо всех сил пытался бороться с гравитацией всего этого, потому что Дазай был похож на надвигающийся катаклизм, умирающую звезду на грани сверхновой, и Чуя знал это, но он всегда приближался, даже когда эта замеревшая от ужаса мольба задерживалась за его губами: "Пожалуйста, я не хочу быть выброшенным снова". И эта верёвка... она бы в любом случае порвалась. Чуя просто никогда не думал, что это будет сегодня. Но иногда люди доказывают, что вы не ошибались. — Слушай, — Чуя уже слышал раньше этот протяжный голос Дазая, но он никогда не был обращён к нему, — У меня нет сил разбираться с этим сегодня, так что давай пропустим пустую болтовню, и просто скажи... Иногда жизнь разворачивается не так, как в каком-то идеальном киносценарии, где всё чудесным образом получается просто прекрасно, и ни один из страхов главного героя не был обоснован, и они на самом деле всё это время должны были быть вместе. Иногда... — ...Во сколько мне это обойдётся? Иногда ты страдаешь. Чуя мог чувствовать это, то, как он инстинктивно отступил назад в себя, его лицо сменилось на осторожную маску, его голос был ровным и монотонным. — Что ты хочешь этим сказать? — Я имею в виду, — Дазай медленно наклонил голову, как будто раздумывая, стоит ли ему продолжать, и он сделал выбор в любом случае сделать это, — Что это будет? Ещё один ноутбук? Новая обувь? Может, нам просто отбросить все остальные предлоги и выбрать чисто деньги? До него донесли посыл, чётко и ясно, и Чуя не хотел его слышать, не хотел верить, что человек, которому он был на грани того, чтобы позволить себе доверять, подтверждал каждый уродливый маленький страх в его голове. Что внимание Дазая никогда не было безусловным, что, несмотря на то, что все остальные пытались сказать, их отношения были именно такими, какими Чуя всегда и думал — взаимовыгодными. Все вещи, которые Чуя говорил себе, что Дазай "не такой", вся ложь, которую он говорил себе, чтобы заставить себя поверить— Чтобы заставить себя поверить, что Чуя был достаточно хорош.// «Когда я перееду к кому-то в первый раз, я хочу, чтобы это было... ради чего-то настоящего.» //
Но это... Глаза Чуи медленно поднялись от того места, где его ладонь лежала на груди Дазая, встречаясь с чужим взглядом, его дыхание было коротким и паническим через ноздри. И когда их глаза встретились, было похоже, что Дазай ждал, отчаянно желая, чтобы Чуя понял это через его голову. И Чуя понял. Теперь он, наконец, понял это.____________________________
— Чуя, пожалуйста, — ногти его матери впивались в его предплечья, руки дрожали, когда она пыталась заставить его остановиться с того места, где он быстро шёл по подъездной дорожке с беспорядочно упакованной спортивной сумкой и рюкзаком, перекинутым через плечо. — Просто вернись в дом, мы можем поговорить об этом... Мальчик остановился, его голова резко повернулась, чтобы посмотреть на неё, и она не была похожа на решительного, успокаивающего человека, с которым вырос Чуя. Её спутанные волосы падали на лицо, макияж размазался от слёз, и боже, она выглядела такой уставшей. Но позади неё, стоя на крыльце со скрещенными на груди руками, была причина, по которой Чуя не мог остаться.____________________________
Чуя уже был здесь раньше. Чувство собственной никчёмности не было для него чем-то новым. Но он также пообещал себе той ночью, уходя от всего, что когда-либо внушало ему чувство безопасности, что никто никогда не заставит его чувствовать себя так снова. Только не его родители. Только не его друзья. Ни один человек, который должен был быть рядом с ним, когда они так часто не были. Даже не мужчина, в которого он был влюблён. О боже, даже если это больно.// «Похоже, ты всё-таки не можешь уйти, да?» //
Губы Чуи сложились в усталую, горькую имитацию улыбки — слишком убитую горем, чтобы её можно было принять за что-то реальное, и человек, уставившийся на него, напрягся, как будто это была не та реакция, на которую он надеялся. — Пошёл... — голос Чуи надломился, но он протолкнул себя через это, не желая поддаваться агонии, бушующей в его груди. Пока нет. — Пошёл ты, Дазай. — Чуя— УДАР! Было забавно, как отношения между ними двумя совершили полный круг. Голова Дазая дёрнулась в сторону от силы удара, заставляя его отшатнуться назад настолько, что Чуя смог спрыгнуть со стола, застёгивая молнию на штанах, и пальцы Дазая железной хваткой обвились вокруг его запястья, начиная тянуть за эту верёвку, чтобы затащить его обратно— Но Чуя упёрся пятками, вырываясь из его хватки так рьяно, что мужчина выглядел испуганным. — Не трогай меня! — его голос был надломленным и рычащим, как у раненого животного, когда он, спотыкаясь, отошёл от стола Дазая и направился к двери. — Чуя, — Дазай снова повторил его имя, и его голос звучал по-другому, с раскаянием, как будто он пытался вернуть то, что только что сказал, сделать вид, что он просто в плохом настроении, как будто он не это имел в виду, но... — Чуя, прекрати это. Рыжего покалывало от властного тона в голосе Дазая, потому что, когда дело дошло до этого, он не был боссом Чуи и определённо не был его грёбаным отцом, чёрт, после этого, насколько Чуя был осведомлён, они ничего не значили друг для друга. — Ты не имеешь права указывать мне, что делать, — пальцы Чуи дрожали, когда они обхватили дверную ручку, дёргая её, потому что он знал, что он дал Дазаю шанс поймать его, что он в конечном итоге будет прижат к двери, что Дазай будет целовать его, пока Чуя не перестанет злиться, но— Слова, которые он сказал, они всё ещё будут там. И боль от этого не уменьшится. Конечно, Чуя не ошибся, Дазай был у него на хвосте, и его пальцы едва не коснулись плеча рыжего, когда тот проскользнул в коридор. — Чуя, нам нужно поговорить об этом— — Нет, — прорычал он, поворачиваясь на одной ноге и пятясь назад по коридору, боль и ярость были так ясны в его глазах, что Дазай отпрянул от этого, его пальцы сжались вокруг дверного косяка в его кабинет. — Ты не понял, да? Его большой палец ударил по кнопке лифта, и у Чуи вообще не было никаких способов заставить Дазая не следовать за ним, кроме его слов. И Чуя... он использовал их. — На этом всё, Дазай. Эти слова прогремели по пустому коридору, и каждое их эхо, казалось, ударяло мужчину, как пощёчина. И тогда Чуя не сломался, он не поддался желанию разрыдаться и снова броситься в его объятия, потому что... Потому что Чуя может не любить себя. Чёрт, он может даже не понимать, кто он есть, но... у него всё ещё была некоторая доля гордости, и это, возможно, было всё, что у него осталось. Двери лифта закрылись, скрыв лицо Дазая из поля зрения, и в ту минуту, когда Чуя остался один, он практически сдался, сгорбившись, крепко обхватив себя руками, борясь с желанием свернуться калачиком на полу и заплакать. Чуя не имел никакого права делать что-то подобное, ведь в конце концов... Ему правда не место в сфере обслуживания.__________________________
Слёзы хлынули, когда он был уже далеко от штаб-квартиры Портовой Мафии. Он спрятал лицо в ладонях, ожидая, когда на светофоре переключится сигнал, даже не заботясь о том, что каждый прохожий на улице был свидетелем его несвоевременной демонстрации неконтролируемых рыданий. — На что уставился? — его рычания, гортанного и предостерегающего, было достаточно, чтобы священник, что стоял неподалёку, перестал смотреть на него с сочувствующим взглядом и поспешил прочь. Его лицо снова опустилось на руки, плечи тряслись, пока он пытался осознать то, что только что произошло. Он только что бросил Дазая Осаму? Можно ли вообще считать, что он бросил его, если они никогда не были вместе? Теоретически это звучало как ужасающий поступок, но Чуя не чувствовал себя ни храбрым, ни независимым. Он чувствовал себя максимально хреново. Как будто единственное, чего он хотел, это развернуться и уползти обратно в объятия Дазая. К чёрту уверенность в себе, независимость, что бы там ни означала эта принципиальная позиция — Чуя не хотел, чтобы это был последний раз, когда он его видел. Он не мог смириться с мыслью, что это был последний раз, когда Дазай целовал его, что после всего, что они пережили за последние несколько месяцев, он должен был выяснить, как вернуть свою жизнь в нормальное русло. Даже его телефон, с маленьким брелоком в виде мумии, висящем на чехле, лежал в заднем кармане и казался чересчур тяжёлым, как будто Чуя был гипер осведомлён о человеке, который подарил ему это. Не говоря уже о том, что тот продолжал жужжать, и Чуе не нужно было смотреть на имя вызывающего абонента, чтобы узнать, кто это. Или тот факт, что Гин, которая заменяла своего брата в качестве телохранителя Чуи во время выздоровления Акутагавы, всё ещё следовала за ним примерно в пятнадцати метрах. В своём деловом костюме и тёмных очках она смешивалась с толпой, но Чуя всё равно знал, что она была там. Часть его хотела просто повернуть голову и крикнуть ей, что она может разворачиваться и идти домой, потому что Чуя Накахара больше не был собственностью Портовой Мафии, но смысл этого казался спорным, когда он мог просто взять телефон и сказать Дазаю, чтобы тот сам её отослал. И возможно, если Дазай собирался воспользоваться этой возможностью, чтобы извиниться— Что ж, на самом деле... Чуя остановился, застыв на месте. Прохожие возмущались, когда им приходилось обходить его, потому что он образовывал небольшое препятствие в потоке пешеходного движения. Что такого Дазай сделал, кроме того, что вёл себя точно так же, как обычный сахарный папочка? Была ли это вообще его вина, или это была вина Чуи за то, что он ожидал от него чего-то, чем он не был? И о чём Чуя вообще думал? Что каким-то образом, несмотря на то, что он никогда не мог убедить ни одного человека в своей жизни остаться, босс Мафии как-то сломает эту формулу? Нет. Очевидно, Дазай этого не сделает. Серьёзно, чего Чуя ожидал— — Чуя-кун? Рыжий чуть не выпрыгнул из своей кожи, и когда он обернулся, из всех возможных людей он увидел Ацуши, что стоял перед ним с рюкзаком, перекинутым через плечо. Всё это начинало казаться немного чересчур, словно очень много различных аспектов жизни Чуи сталкивались вместе и разваливались на части. — Ты в порядке? Чуя пытался заговорить, его глаза были широко раскрыты и полны слёз. Обычно он лгал, пытаясь отмахнуться от чего-то подобного, но... Он более чем сознавал, что выглядит ужасно после того, как выплакивал свои глаза посреди улицы в течение последних тридцати минут, и... кажется, об этом нет особого смысла врать. — Нет, Ацуши... — простонал Чуя, вытирая лицо руками. — Я вообще не в порядке. Его друг нахмурился, и, обхватив пальцами предплечье Чуи, мягко потянул его с тротуара в ближайший переулок — просто чтобы они не мешали людям, пытающимся пройти мимо. — Что случилось? Чуя прикусил внутреннюю сторону щеки, оглядываясь вокруг, пытаясь найти объяснение, которое он мог бы дать, и которое действительно имело бы смысл. — Я, эм... — он сглотнул, его рука потянулась к чокеру на шее, борясь между желаниями вцепиться в него или сорвать. — Дазай и я... На самом деле мы никогда не были вместе. Он нанял меня на кое-каком сайте, чтобы я переспал с одним из его подчинённых, а затем он решил, что я горячая штучка, и придумал хитроумную договорённость, чтобы он трахал меня, в то время будучи достаточно заботливым, чтобы заставить моё тупейшество думать, что это было серьёзно, а затем я взбесился, когда он перестал притворяться, что ему не поебать. Ой, я уже говорил, что он глава Портовой Мафии? Упс, ну вот, теперь ты знаешь. Что-то типа этого. Глаза Ацуши стали очень большими до того, как Чуя даже успел попытаться ответить. — Вы расстались? Глаза Чуи опустились на тротуар, и, к его стыду, они снова наполнились слезами. — ...Да, — пробормотал он, поднимая руку, чтобы раздражённо потереть ладонью глаз, — да, наверное, так... — он так и не закончил это сдавленное признание, потому что сразу же после этого произошло несколько событий за раз. Когда взгляд Чуи скользнул вверх и за плечо Ацуши, он увидел что-то странное... Гин. Не потому, что ему было странно видеть её лицо — в конце концов, он знал, что она следует за ним, — но потому, что он не знал, почему она так близко, или почему её глаза были сосредоточены на чём-то позади Чуи. Его голова инстинктивно повернулась, и он обнаружил, что они были не единственными, кто стоял в переулке. На противоположном конце узкой дорожки стоял незнакомец, высокий, мрачный человек, которого Чуя никогда раньше не видел, что означало, что тот, видимо, был не из Портовой Мафии. Но, судя по тому, как чужие глаза сузились на Чуе — тот определённо принадлежал какой-то преступной группировке... и это не предвещало ничего хорошего. — Ацуши, — голос Чуи внезапно стал спокойным и низким, когда он потянулся к своему другу, дёргая его за запястье, — стой позади меня. Мальчик моргнул, переводя взгляд с макушки Чуи на незнакомца. — Ох, гм... — он не был точно уверен, насколько Чуя может помочь ему в качестве живого щита, учитывая, что он был на голову выше своего друга, но он оценил этот жест. — Нас сейчас ограбят или что-то в этом роде? Глаза Чуи слегка сузились, его рука скользнула вверх, к поясу, и тут он заметил, что незнакомец делает то же самое, и стиснул зубы. Серьёзно? Ну вот сейчас? — Да, — ровным голосом ответил он, медленно отступая назад, подталкивая Ацуши сделать то же самое, даже когда мужчина двигался вперёд, — Просто... иди вперёд и убегай отсюда, хорошо? — Подожди, что? — Ацуши моргнул, уставившись на затылок Чуи, как будто тот сошёл с ума. — Я ни за что не оставлю тебя одного с— — Ацуши, просто иди... — прорычал Чуя, отчаянно пытаясь уберечь своего друга от опасности, но затем он уловил проблеск пистолета, когда тот достали из кармана куртки мужчины, и выругался себе под нос, понимая, что у них нет выбора. — О господи, у него—? Затем произошло сразу несколько событий, все в пространстве одного-единственного грохота — БЭНГ! Поначалу Чуя не двигался, сосредоточившись на том, чтобы прикрыть жизненно важные точки Ацуши своим телом, используя одну руку на затылке студента, чтобы прижать того к бетону. Он, напрягая плечи, ждал боли... но её не было. И тогда он взглянул вниз на своего друга, запаниковав и пробежались глазами по его фигуре, чтобы убедиться, что тот не был ранен... но Ацуши был в порядке. Рыжий сначала не двигался, он напрягся и затаился. Он и Дазай... за последние несколько месяцев у них было много разговоров о возможности возникновения подобной ситуации, особенно после ареста Чуи в ноябре. Он не только взял Чую на стрельбище, Дазай фактически научил его, как справляться с этим. И именно эти инструкции, его строгий голос на задворках сознания Чуи, направляли его через то, что он делал сейчас. Не двигайся, пока точно не узнаешь, где находится твой враг. Голова Чуи дёрнулась вверх, мотая ею из стороны в сторону, когда он пригнулся, и обнаружил человека на земле, пистолет был слегка зажат между его пальцами, а другая рука слабо сжимала шею. Серебряный перелив выявил кинжал, воткнутый туда, а красный, льющийся вниз, медленно растекался под ним по бетону тёмной лужей. — О... о боже! — Ацуши наполовину ахнул, наполовину вскрикнул, когда сел, почти что сбросив с себя Чую силой своих движений. — Он... он мёртв?! — Эм... — Чуя медленно моргнул, стирая с ладоней кусочки гравия и камня, попавшие на них с того места, где он приземлился на бетон. — Он определённо скоро таким будет. — Мы... — грудь Ацуши тяжело вздымалась, его глаза были так широко раскрыты, что походили на блюдца, и Чуя понимал — тот был на грани паники. — Мы должны вызвать скорую! — Да... — Чуя поднялся на ноги, колени его джинсов порвались от приземления, — Думаю, этот поезд, вероятно, уже ушёл, — ну просто мужчина обмяк и лежал неподвижно, вся краска отлила от его лица. И Чуя не очень-то переживал из-за этого. — И ты видел, как он пытался застрелить нас, верно? Ну, не их, а только Чую, но он не был заинтересован в том, чтобы сосредотачиваться на деталях, которые не помогли бы успокоить Ацуши. — Это не значит, что то, что он будет мёртв — ничего страшного— погоди... — Ацуши резко повернул голову и увидел Гин, стоявшую позади них, с пустой кобурой от ножа на бедре и пистолетом в руке, направленным к земле, но готовым выстрелить в случае, если появится кто-то ещё. — Это... — у Чуи всё сжалось, когда он встретился глазами с Гин, и они оба поняли, насколько грязным это будет. — Это сестра Рю?! Почему у неё пистолет?! Руки Чуи опустились на плечи друга, когда он начал поднимать его на ноги. — Я уверен, что есть совершенно разумное— Ну, не было совершенно разумного объяснения, но Чуя был в конце длинного, хуёвого дня и хватался за грёбаную соломинку, потому что, очень внезапно, обе стороны его жизни нещадно столкнулись. — Мы должны позвонить в полицию! Глаза Чуи всё ещё смотрели на Гин, и они оба думали. Он видел, как она оценивала Ацуши, потому что парень её брата или нет, теперь Ацуши был свидетелем. И в отличие от Рю, который, по общему признанию, был тряпкой, Гин подходила к работе прагматично. И если Ацуши продолжит сходить с ума, решение, где друг Чуи ушёл бы живым, не было бы прагматичным. С одной стороны, Чуя знал — если он прикажет Гин отступить, есть приличный шанс, что она это сделает. Он не был точно уверен, что положение секс-игрушки Дазая Осаму поставило его на ступеньку власти, но большинство людей в Портовой Мафии относились к нему с определённой долей уважения. И в данный момент Гин не знала, что Чуя только что фактически зажёг спичку и бросил её на его договоренность с её боссом, так что он, вероятно, мог бы использовать это влияние прямо сейчас. С другой, Чуя тоже не хотел, чтобы Ацуши побежал в полицию, и на это есть две причины: Первая: у свидетелей преступлений Портовой Мафии показатель продолжительности жизни не сказать, чтобы высокий, а то влияние, которое Чуя мог использовать с Дазаем, чтобы защитить Ацуши... теперь недоступно. Вторая, и именно по этой причине рыжий чувствовал себя отнюдь не комфортно: Чуя уже знал, что Анго Сакагучи ищет любую возможность, чтобы прижать Дазая. И это — это только облегчило бы дело, потому что редко можно было найти свидетеля, который был бы слишком наивен, чтобы бояться говорить. А это означает? Это может быть реальной угрозой для Дазая. Чуя стиснул зубы, его руки сжались в кулаки, и он уставился вниз на бетон, ловя своё отражение в одной из луж на тротуаре.// «Похоже, ты всё-таки не можешь уйти, да?» //
— Гин, — убийца Портовой Мафии казалась почти поражённой властным тоном в чужом голосе, тем, как плечи Чуи внезапно распрямились, а спина напряглась, — Кто-то, вероятно, слышал стрельбу, — а это значит, что полиция, скорее всего, уже в пути. — Разберись с телом, я справлюсь с Ацуши. Теперь Гин и Ацуши оба смотрели на него, Ацуши был просто шокирован, а Гин, казалось, оценивала, стоит ли подчиняться. Подбородок Чуи был высоко поднят, когда он пристально смотрел на неё, невольно подражая абсолютной власти, которую нёс за собой Дазай, когда отдавал приказы. Прежде Чуя видел это бесчисленное количество раз. — ... — Гин почтительно опустила подбородок, и напряжённый узел внутри Чуи с облечением ослаб. — Да, сэр. Чуя не показал, насколько он был шокирован и рад, что она послушалась, он просто схватил Ацуши за запястье, таща его вниз по переулку, делая широкий круг вокруг трупа, когда они достигли противоположной стороны, входя в пустынные задворки. А друг Чуи? Он был не в себе. — Чуя... какого чёрта происходит? Как... как она смогла бросить такой нож? И... почему она просто... почему она выполняет твои приказы?! — Потому что я... — зубы Чуи болели от того, как крепко они были сжаты, — Я связан с её боссом. — Ты имеешь в виду Дазая?! Чуя ущипнул себя за переносицу, чувствуя, что в конце этого дня он достиг максимальных пределов своих возможностей. — Да, Ацуши, Дазая. — Ты... — Ацуши оборвался, пытаясь вырвать свою руку из хватки Чуи, но тот держал крепко. — Ты встречался с... — Чуя слышал осуждающий тон в голосе Ацуши, и слово задержалось прямо под ним. Преступником? — Послушай... — тон Чуи был жёстче, чем он хотел, но боже, он чувствовал себя на грани, и после всего остального, он просто хотел, чтобы эта ситуация закончилась. — Это не было планом, я влез в это гораздо глубже, чем собирался изначально... — серьёзно, господи, когда он позволил себе так глубоко увязнуть? — ...и я даже не знал, что он был боссом Мафии, когда я— — Он босс Мафии?! Ах-х-х, бля. — Ацуши, послушай— — Нет, смотри... — его друг положил руки на плечи Чуи, пристально глядя на него, как будто он, самый непосвящённый человек во всей, мать её, Вселенной, внезапно нашёл ответ на все проблемы Чуи. — Неважно, насколько глубоко ты в этом увяз, ты всегда можешь поступить правильно. А теперь пошли... — он начал тянуть Чую за руку, чтобы отвести его в полицейский участок, где они могли бы просто признаться, и тогда всё было бы солнечно и радужно. Взгляд Чуи прошёлся по плечам Ацуши, и по итогу всего... он обнаружил это. Люди часто точно понимают, кто они такие, когда оказываются на краю тяжёлого выбора — и для Чуи это был именно он.// «Похоже, ты всё-таки не можешь уйти, да?» //
— Чуя? — Ацуши начал поворачивать голову... и Чуя сделал свой выбор. Его рука ударила по основанию черепа друга. Бух! Ацуши успел издать один удивлённый вскрик, прежде чем упасть, и хватка Чуи на спине его куртки остановила его от удара лицом о бетон, когда он потерял сознание, становясь мёртвым грузом в руках рыжего. А теперь: если бы Чуя был немного более опытным преступником, он мог бы придумать план, который был бы немного более продуманным. Но он этого не сделал. Он просто использовал... ну, самый прямой доступный вариант. Ацуши не должен был идти в полицию. Портовая Мафия не должна была убивать друга Чуи. Чуя просто должен был оставить подростка в покое и заставить его... успокоиться. Конечно, похищение своего друга, чтобы помешать тому донести на своего босса Мафии, ставшего бывшим сахарным папочкой, не было тем, что представлял для себя Чуя, но... теперь он знал. Чуя не знал, как уйти. Он не хотел уходить.