***
Я узнал много нового об Эдди, когда мы начали жить вместе. В быту человек открывается совершенно по-другому. Он человек-сова, бля. Мог ложиться спать около трёх часов ночи, и в то же самое время вставать в семь утра, чтобы бежать в универ. Как он держался на ногах целый день, когда проспал три-четыре часа, оставалось для меня загадкой, но ночью трудоспособность у него была бешеная. Свою дверь на ночь он закрывал всегда. Будь на ней замок, наверное, он бы и его защёлкнул, непонятно почему. Я ведь никогда без стука не захожу, просто так не шарюсь к нему, но всё равно Эдди не тот человек, у которого дверь нараспашку. Свою я всегда оставлял чуточку приоткрытой, совсем на маленькую щёлочку. Мне же так почему-то было спокойнее. Моя изначальная тревога по поводу того, что мы будем видеться слишком часто и надоедим друг другу, не оправдалась. Так как пить я потихоньку переставал, то и в универе появляться стал чаще. Насколько мог, конечно, заставить себя встать с кровати. Но Эдди ведь бегает туда каждый день, поэтому невольно я вставал утром вместе с ним, завтракал, перекидывался парой слов. После такого сон сам собой проходил, и уже тупо было косить университет. — Какая гадость. Ты влияешь на меня положительно. Что за хуйня, Эдди? — как-то спрашиваю у него в одно утро, на что получаю в ответ загадочную хрен-пойми-что-значащую-улыбку. Эдди так ничего мне и не отвечает, подмигивает, захватывает свой рюкзак и выбегает из дома. Вместо прощания кричит, чтобы я не забыл насыпать корм кошке, и уже не видит, как я закатываю глаза. Что-что, а эта доля ответственности у меня есть, я не настолько пустоголовый. Непривычно заботиться о ком-то, кроме себя. Но на удивление приятно. Смотрю на дверь, куда только что выскочил Каспбрак, и уголки губ сами собой тянутся вверх. Пиздец. Теперь я понимаю, почему люди боятся, когда у них всё налаживается в жизни ещё больше, чем когда кромешный ад разверзается над головой. Появляется что-то, что боишься потерять. Определённая слабость, болевое место, которое нужно оберегать, как зеницу ока, ведь именно туда и будут ебашить при первой удобной возможности.***
— О, наконец, он пришёл! — Эдди подскакивает с дивана, как только я открываю входную дверь. Я ошарашенно смотрю на это бурное приветствие, но мягко обнимаю в ответ, когда Каспбрак обхватывает меня за плечи прямо с порога. У Эдди есть привычка обниматься при встрече, но только по особым дням – когда у него отличное настроение. Что случается нечасто. Обычно он ограничивается угуканием или кивком, когда я захожу к нему в комнату, чтобы поздороваться. Но на этом сюрпризы не закончились. Когда я перевожу взгляд на диван, вижу Билла Денбро, что уже само по себе странно. Каким ветром его занесло? — Билл пришёл тебя навестить, и я развлекал его, пока тебя не было. Хуясе подарочек под конец этого ужасного дня. Никогда бы не подумал, что Билл будет скучать по мне. Когда я выезжал из общаги, он едва ли пару слов мне сказал на прощание. — Боюсь представить, как. Эдди в ответ толкает в плечо и идёт на кухню, чтобы клацнуть чайник. — Ты кое-какие вещи забыл в общежитии, я их принёс заодно. Билл подходит ко мне и протягивает руку для пожатия. Почему каждому человеку, который хочет меня увидеть, нужен такой банальный повод. Просто так прийти нельзя что ли? — Слава богу. А то я уже испугался, что ты соскучился. Вешаю своё пальто на крючок и незаметно ото всех прикрываю глаза. Блять. Эдди с кухни кричит нам, чтобы мы садились в гостиной, и пока есть возможность, иду к нему, чтобы выхватить минутку наедине. — Что он здесь делает? Одними губами спрашиваю у Эдди, устроившись рядом возле стола. Он разрезает булочки, чтобы сделать сэндвич, а я под боком гундю, брюзжу как старый дед. Я думал, что в квартире не будет посторонних. Так хотелось вечером спокойно выпить бутылочку-другую в блаженной тишине, а тут на тебе. И когда они только успели подружиться? — Я думал это твой друг, вообще-то. Он неплохой парень, с ним даже весело бывает, — Эдди прыскает и облизывает кончик пальца, выпачканный в майонезе. Он прижимается к моему бедру, стоит совсем вплотную и шепчет, чтобы Билл не услышал: — Он мне читал парочку своих глав. Такие ржачные, мне очень нравятся. Чего ты не говорил, что он писатель? Я вытираю ненароком капельку соуса с уголка его губ и отвечаю чуть более раздражённо, чем положено: — Да какой из него писатель. Он мне ещё в общаге весь мозг проел своим романом. И кстати, это не юмористическая история, если что. Не то, если как я будешь ржать на неподходящих моментах, он обидится. Сам не знаю, что мне не нравится, но что-то определенно меня подъедает внутри. Мне просто хотелось провести этот вечер с ним вместе. Наедине. Чтобы не зудел никто под боком. Целый день успокаивал себя тем, что вернусь домой, закажу пиццу, открою пару бутылок пива, и Эдди как раз вернётся с работы. Но всё блять как всегда. — Правда? Я не заметил, чтобы он особо обижался. Накладывает на тарелки три огромных сэндвича и поворачивается ко мне лицом. Видит мою кислую мину и понимает всё без слов. — Мне его выпроводить? У тебя были какие-то планы на вечер? Грандиозные. Но тут понимаю, что веду себя, как натуральный мудак. Это ведь не только моя квартира, что за эгоизм. И Эдди на полном серьезе сделает то, что я ему сейчас скажу. Поэтому я отвечаю: — Да всё норм. Пусть остаётся.***
Двух людей очень легко заставить дружить между собой - только найди им третьего общего знакомого, которого можно обсудить. У меня уже уши горели от того, как часто вскользь (и не только) упоминалось моё имя в разговоре этих двоих. Эдди сидел поодаль от меня и стрелял глазами каждый раз, когда его пиздливый рот снова и снова подкидывал что-то в мой адрес. Неужели поговорить больше не о чем? Он рассказывал Биллу, как мы с ним познакомились, как срались поначалу (сюрприз-сюрприз) и что на первых порах он вообще не думал, что такой человек как я станет его другом. Мне и лестно было, и прибить Каспбрака хотелось. Этот тон, с которым он пересказывал забавные истории, случившиеся с нами за три года, всегда приукрашивая для комизма ситуации, заставляли меня закатывать глаза миллиард раз за вечер. Провокатор сучий. — Ты, бля, такое брехло, просто ужас. Такого вообще не было. Поддеваю его ногой, а Эдди провокационно приподнимает бровь, будто у него в рукаве припрятаны вещественные улики. Ну-ну. — Да что ты. А откуда тогда у тебя этот шрам остался? — он тянется ко мне через весь диван, едва не переливая бутылки на столике. Уже и язык заплетается, супер. — Дай покажу. Долезает до меня и паучьими, загребущими пальцами лезет под рубашку, оголяет живот. Билл едва не давится и кашляет пивом. Он пока не привык, что для нас с Эдди это нормально - лапать друг друга и раздевать на людях. Он и половины, слава богу, не знает. — Та я верю, верю, оставь его, — говорит он Эдди, но Каспбрак уже разошёлся. Собственную правоту эта пьянь докажет или костьми ляжет. — Вот! — Эдди скользит кончиком пальца по моему шраму чуть выше бедра и радостно, будто клад нарыл, поворачивается к Биллу. — Это он с лестницы наебнулся. И ничего я не брехло. Поворачивается ко мне и застывает глазами. Руки по-прежнему держит на моём поясе. Как-то даже душненько стало ни с того ни сего. Смотрю на него со смешинкой в глазах и просто с любопытством жду, что же дальше делать будет. — Окей, — раздается от Билла, тоном "ну вы и психи, ребятки". Денбро усмехается, но ничего не добавляет по этому поводу. — Мне отлить нужно. Сейчас вернусь. Он шатающейся походкой направляется в сторону уборной, а я не двигаюсь, по-прежнему заледенел на своём месте. — Ну что, уже наклюкались? — мягким голосом обращаюсь к Эдди, а он расфокусированным, плывшим взглядом наклоняется ближе. От него несёт пивом, и готов поспорить - он едва устоит на своих двоих, если мы поднимемся. — Давай, наверное, выпроваживать гостей потихоньку. А то я уже тухну. Честно произносит и облокачивается на меня, утыкается лбом в моё плечо. Ну точно как Лиз, когда выпросить что-то хочет. — Я не знал, кстати, что поначалу ты побаивался меня. Поэтому держался подальше. Вспоминаю, как в начале нашей дружбы Эдди вообще динамил меня, сторонился, и это так не вяжется с тем, что мы имеем сейчас. Он лежит на мне, сонно, уже почти засыпая, разморено сопит в шею, ну точно ребенок. Это слишком доверительная поза для того, кто не решается подпустить. — Я всё ещё побаиваюсь тебя, Тозиер. Того, что ты делаешь со мной. Ты вызываешь во мне пиздец странные чувства. Это очень пугает иногда. Бормочет в шею и жмётся ещё ближе, устраивается поудобнее, словно прямо на мне планирует уснуть. — Интересно, что же это за "пиздец странные чувства". Я веду себя весьма непорядочно - у Эдди понятное дело развязался язык, а мне жуть, как любопытно. — Ну знаешь, по-разному, — Каспбрак не замечает, не ловит того момента, что сейчас нужно быть осторожнее. Следить за каждым словом. — Иногда пиздец, как бесишь, иногда зацеловать тебя хочется. Мне столько всего в голову лезет. Особенно после той ночи в випке. Пьяно дышит мне в шею, и меня самого начинает покачивать, трясти как по щелчку. Я вообще стараюсь не воспроизводить тот вечер в памяти. Даже те обрывки, которые до одури чёткие, пытаюсь внушить, что это всего лишь бухло. Алкоголь подталкивает на разное. Не всегда мы на полном серьёзе этого хотим. — Ребят, не помешал? Билл застывает у порога и для выпившего он удивительно легко держит субординацию, вежливость. Эдди не поворачивается к нему, не реагирует, ещё больше зарывается лицом мне в шею, и я киваю Денбро, мол, всё в порядке. Обычные пьяные вертолеты. Сердце стучит у горла, аж в ушах закладывает, а лицо затопляет волной жарких, таких приятных воспоминаний. Руки Эдди, его губы. Его язык, бесстыдно гуляющий по груди. — Прости, его немного развезло. Стою на выходе и смотрю, как Билл не спеша завязывает шнурки, чтобы обуться. Когда выпиваешь столько, сколько выпили мы, это настоящий челлендж. — Ой, да без проблем. Мне всё равно пора возвращаться, а то вахтёрша взъестся, что по ночам шатаются. Кажется, общага со всеми её дурацкими правилами была уже миллион лет назад. Хотя вместе мы с Эдди живём всего месяц. — У вас, конечно, та ещё личная атмосфера, — Билл усмехается и выпрямляет спину. Я непонимающе хмурю брови. — Если бы не знал, подумал, что между вами что-то есть. Очень уж странно всё это. Отчего-то ощущаю себя преступником на месте преступления и виновато опускаю глаза. Хотя с чего бы? — Странно что? — Все ваши заигрывания друг с другом. Будто наблюдать за странным брачным танцем в период гона. Только Билл мог увернуть подобное сравнение. Его мозг такие фразочки генерирует каждый день, писатель херов. Пусть держит свою фантазию при себе. — Мы всегда так общались. — Почему чувствую, будто оправдываюсь? А ведь не должен. — Наверное, тяжелее теперь, когда вместе живёте? С хуя ли он не хочет уходить? Попиздеть не с кем? А потом до меня доходит – конечно, бля, не с кем. Он кроме меня в общежитие толком и не говорил ни с кем. Меня опять начало досаждать смешанное чувство жалости и лёгкого раздражения. — С чего бы? У него своя комната, у меня своя. Билл засовывает руки в свои карманы и как-то странно смотрит на меня. С каким-то пониманием, что ли. И это немного выводит. — С лучшими друзьями очень легко перейти эту грань, особенно, когда вы настолько близки. В один момент и, правда, можно влюбиться. У меня было подобное. Подобная близость. Но с Беверли так ничего и не сложилось, и в итоге ни лучшего друга, ни девушки. Это пиздец ловушка. Медленно киваю, не совсем понимая, нахуя мне эта информация. Что за полуночные непрошенные советы? Смотрю на Денбро, на его участливые «вечно грустные» глазки, спокойный уравновешенный вид и первый раз за всё время, наверное, вижу, что не такие мы и кардинально разные. У каждого свои тараканы, но что-то общее у нас есть. Мы знаем, когда катимся в бездну и ничего с этим не делаем – вот наш типаж людей. Знаем, когда опасно, когда лучше держать себя в руках, и не держим. Надеемся на что-то лучшее, авось в этот раз не ебанёт по сердцу так сильно. И каждый раз прогадываем.