* * *
— Чонгук моё имя.
° ° °
Лес. Рядом с домом ДонХёна.
Глубоко вздыхая, Чонгук опускает голову всё ниже, клонит к земле, представляя, как удушается в пучинах ада, где тьма, кровь и боль. Руки слегка дрожат от неизвестного и противного до рвоты чувства, которое пронизывает каждую клеточку, словно ядовитые иглы, терзает душу до агонии в сердце. Боль и ещё раз боль. Боль, невиданная принцу до этого момента, такая, от которой он не может избавиться или избежать. Она повсюду, везде, где бы Чонгук себя почувствовал. Неизлечима, предназначенная для разрушение его дьявольской души, его ледяного сердца. И только виной в этой боли один: та красная роза с нежными лепестками, с губами, словно спелые ягоды, глазами, несравнимые ни с одним чудом, ни с одним солнцем. Ким Тэхён.
Почему Чонгук испытывает эти страдания, хандру проклятую у себя меж рёбер? За что ему предписали настолько ужасное возмездие? Имеется только лишь один ответ на все вопросы.
Тэхён
его цветок, его дикий журавль с только-только раскрывшимися крыльями.
Человек предназначенный судьбой, однако тому, кто любить не умеет, тому, что питается чужими душами и кровью. Судьба сделала неправильный шаг.
Этот молодой юноша перед его глазами лежит в пушистой зелени с цветками луговыми: розового клевера, незабудок, медуницы и мечтательно смотрит на облака, разглядывая в них живые фигуры, диковинные лики душ и хранителей Природы. Его глаза всё видят, но правду понять пока что не в силах, так как время ещё не пришло до конца раскрыться его одарённому таланту. Пока что лишь наблюдает, кивает в ответ и смеётся задорно, совсем не подозревая, что больше никто на этой земле не видит того, что видит он сам. Всегда невнимательным был. С одной стороны такой забавный и открытый для всех, а с другой — удивительный и недосягаемый, как гора Тайшань — непоколебимый, благородный. До него не дотянутся, не сорвать с луга самый красивый цветок, лишь потому, что он единственный в своём роде, охраняемый всеми. Тэхён — чуткая и мягкая натура Природы, которой боль причинить — запросто, раскромсать его душу в щепки и пыль и дух высосать также элементарно, как уметь говорить и слышать. А боль для него — смерть, самая ужасная и не предотвратимая, что душу его захватит и не позволит никогда возродиться. Чонгук бы присвоил эту чистую душу себе, в своих лапах звериных удерживал до скончания веков, пока его сердце не перестанет биться. Только его.
Но боль получать эта красная душа может только от
него. Ни от кого больше, а кто посмеет — ждёт его участь неминуемая от пропитанных злостью рук. Чонгуку хочется защищать его, чтобы слёз его никто не видел, спрятав от гнилых глаз. Слёзы Тэхёна слаще мёда, любого нектара, личный чонгуковский афродизиак. Видел, как тот не сдерживал слёзы и горькие, и радости, — глаз не мог оторвать от этой прекрасной картины, готовый вечность упиваться каждой каплей разбитой души. А в ответ хотел бы почувствовать тепло, хотя его ненавидит.
Ненавидит за это Тэхёна всей своей зыбкой душой.
Его жар манит, но и отпугивает, ставя Чонгука в безвыходное положение. Два пути — выбрать стоит только один. Тепла не было в жизни Чонгука сколько бы он себя помнил. Был Чимин и его руки, был СокДжин, заботящийся с самого детства. Но их руки ледяные по сравнению с Тэхёном — с его руками.
А улыбка... От неё глаз не отвести, Чонгук не может, сколько бы не пытался. Его Высочество упрямый и резкий душой, хоть и спокойствием не обделён, но прямо сейчас так желает выйти из этих зелёных кустов и вблизи улыбкой его насладиться. Неповторимой, красивой, притягательной. Раздражает.
Его сущность создана из куска льдины и неподъёмного булыжника, не способного к живой любви. Лишь к восхищению. Но как можно объяснить этот чёртов изъян в его жизни, что забыл этот мальчишка в его истории?! В груди вечные снежные тундры без просветов солнца тают, солнце из тяжких туч выходит, освещая его обречённое существование. В сердце не пусто — тепло там, что ожог оставляет, рождая цветок. Чёрный, тот, который предвещает первую стадию болезни цветов. Первая — тяга к возлюбленному, но не возможность быть с ним, отвергая все возможные чувства. Бутон раскрывается, опаляя нутро горящими искрами, от чего у Чонгука в груди появилось жжение и зуд. Началось.
Луна теперь над ним не взойдёт, обернётся к нему безликим боком, отвергая. Чонгук проиграл, не смог оставаться крепким всю жизнь и, не дрожа, втыкать остриё своего верного меча «Кровавой музы». Его сломала его противоположность, оторвала ему крылья чёрного ворона.
Тэхён будет лишён способности лететь к солнцу, как это было сделано с Чонгуком. Его крылья станут главным трофеем в коллекции принца.
Чонгук и Тэхён — избранные Природой дети, которые сумеют изменить судьбу человечества, все обычаи и нравственные принципы. Их души первоначальное создание Природы — первые в человеческой жизни, которым переродиться сложнее всего и воссоздать могущественного человека. Вместе они сильнее всего на свете, но кажется Тэхён обладает куда более величественным стержнем. Чонгук огромное количество времени занимается самосовершенствованием, находясь в прямой связи с Природой под ореолом луны, впитывая в себя все знания мира и лунной энергии. Он в паре шагов от долгожданной цели, от открытия его безграничных возможностей. Когда Тэхён в это время, пока что даже не начал интенсивно этим заниматься; ему ещё далеко до истинного предназначения. Через несколько лет Чонгук будет в тысячу раз сильнее Кима, что позволит ему взять вверх. Чонгук никогда не проигрывает, тем более такой жалкой солнечной душе.
Чонгук никогда не полюбит, значит не испытает угрызение совести и горе после потери. Тэхён — пылинка, которую принц запросто сдует со своего пути, не заботясь, куда она улетит. Хладнокровная и жестокая душа.
Но всё же, его собственная душа любит красивое, особенно красное. Тэхён — фея красоты, с изобилием чистоты и невинности, к которой никто и никогда не прикасался. Ни одни руки не трогали. Это сводит с ума. Тело безупречно, идеально, словно у фарфоровой куклы, кожа из нефрита, а глаза из драгоценных камней. А как же к нежной коже подойдёт ярко красный цвет и капли слёз на щеках. Самое лучшее золото всегда блестит.
Чонгука выносит. Убить, но и себе забрать. Агх, Чонгук попросту теряет рассудок!
Чонгук желает написать книгу с размерами в сто нескончаемых глав, где расскажет про всего Тэхёна, его нескончаемые превосходства, но и проклятые чары. Колдует, принца дурманя. Принц книгу будет вечность писать, опишет всё, каждый взгляд, каждое робкое слово с полной нижней и верхней обидчиво надутой губ. Это будет его личный дневник вдохновения.
Любовь. Разве не смешно? Любви нет на земле, ведь её не существует. Сколько поэм прочитал Его Высочество про это жалкое чувство, сколько легенд и сказок? Неизвестное множество, что отпечаталось у него в голове самым ярким штампом, перечёркивая всё. Помнит, как люди страдали от этого нелюдимого чувства, боль испытывали, но поделать ничего не могли, умирали в одиночестве с именем возлюбленного человека на устах. Жалкие. Но Чимин всегда был счастлив, пока Чонгук вслух зачитывал разную поэзию с главной темой любовь, а потом страдал от печального конца. Чимин верит в любовь.
И вместе с Мин Юнги они явно что-то не досказывают, пытаясь спрятать очевидные вещи, известные им. Знают, но молчат, словно в рот воды набрали, тая в себе тайны решающие. Что они умалчивают? И почему? Чонгук должен знать правду.
— Чонгук-и, пожалуйста, выслушай нас, — Чимин с паникой взглянул в глаза человеку, говоря шёпотом, чтобы Тэхён их не в коем случае не разоблачил. — Ты не должен находиться рядом с этим парнишкой!
— Я хочу знать причину, — Чонгук говорит спокойно и непринуждённо, скрывая пламя огня внутри. Ярость обрушивается на его душу.
— Он опасен, Чонгук! — у Чимина губы дрожат, в глазах застыл неописуемый страх, а сам он изредка кидает взгляды на серьёзного Юнги. Здесь и правда что-то не простое. — Вы избранные дети Природой, которым предназначено вечность противостоять, но и при этом испытывать нежные чувства. Это вас обоих погубит, тебе нужно остановиться пока не поздно!
— Ты забыл с кем разговариваешь, — Чонгук ухмыляется, знает, что его не остановят и теперь-то уже поздно совсем. — Вы опоздали, это уже началось.
Сердце Чимина ёкнуло вниз, туда, где все разрушенные надежды.
— Это всё усложняет, — Юнги задумчиво садится поудобнее на плечо принца, закатывая глаза, ведь он сам от себя такого не ожидал. — Чимин, первая стадия наступила у твоего человека?
— Д-да, — еле передвигая губами, отвечает Чимин, отнимая от сердца свою руку и сдерживая слёзы горя. Он это почувствовал.
— Чёрт, — Юнги прикладывает к груди свою руку и прикрывает глаза, ощущая все импульсы в теле своего человека. — У Тэхёна нет.
— Что нам делать, хён? — Чимин обнадёживающе смотрит на хранителя, а в глазах столько боли, что даже у Юнги сердце сжимается и желание обнять своего возлюбленного возрастает в разы.
— Чтобы не развить дальнейшие стадии, мы должны сохранить первую. Если Ваше Высочество продолжит находиться вдалеке и ничего не предпринимать, может случится сразу же третья стадия. Ты не будешь себя контролировать и бездумно сможешь навредить Тэхёну из-за того, что он попросту не рядом с тобой. Вам нужно сохранять баланс и изредка быть вместе...
— Хён!!! — Чимин воскликнул и подлетел к Юнги, сразу же обрушивая на его грудь свои кулаки, сквозь слёзы выкидывая слова мук и боль. — Нет. Нет. Мы не должны им позволять быть вместе, это убьёт их!!!
— Чимин, успокойся! — Юнги рычит на него, сдавливая его тонкие запястья в своих руках, сверкает своим лисьим взглядом, пугает. — Я блядь сам не желаю, чтобы это вновь повторилось! У нас нет другого выхода.
— Юнги-хён, всегда есть другой выход... — Чимин был на грани истерики.
— Не в этот раз, — Юнги грубовато похлопал по плечу Чимина и повернулся к Чонгуку, хмуря свои тонкие брови. — Выше Высочество, не делай того, что может убить тебя и его. Не влюблялся и не дай влюбиться в себя. Тебе нужно пару месяцев уравновешивать баланс, не переполняй свою кровь чрезмерным количеством солнечный энергии и не дай завладеть Луной полностью. Не делай больно.
— Мне не по душе такой план, Моё Высочество предпочитает молча наблюдать со стороны, находясь в тени. — фыркает Чон, поворачиваясь в сторону Тэхёна, дуреет от его не спадающей с губ улыбки.
Он не любит.
— Принц Чон, ты должен послушать мои наставления и не делать себе хуже. Твои глаза скоро выжгут дыру в теле моего человека. Хех, мой бедный малыш, — Мин пытается пошутить, но у него получается что-то вроде грубого и нервного смешка, а после он переводит свои зелёные глаза на Чонгука, его непробиваемую оболочку видит и слегка выгнутую бровь. Юнги бесится и закатывает глаза, а Чонгука это начало раздражать.
— Малыш значит, — Чонгук хмыкает так холодно, что у Чимина холодок по спине пробежался, съёжиться заставил.
Вздёрнув подбородок, Юнги глянул в чернильные глаза человека: в них холод и штор замечает, желая выдрать из груди его бездушное сердце. Тэхёну больно будет ужасно, настолько, что даже силы Мина будут здесь бесполезны. Это чудовище, скрывающееся под красивым лицом, оно убивает, клыками выпивается в плоть. Монстр в человеческой плоти, не способное к любви и нежным чувствам, а лишь к кровожадной страсти и голоду по молодым телам. Юнги готов вырвать ему глаза, только чтобы он не смотрел на его человека такими зверскими глазами, вроде бы готовясь к любви, но и клинок желая вонзить в сердце. Прогнившая душа до самого очага.
— Я не посмотрю на то, что ты являешься наследным принцем нашего королевства и выколю тебе твои поганые глаза, а затем буду наслаждаться твоими конвульсиями. Бездушная тварь, — он многократно посмотрел на Чимина, пытаясь до него достучаться, что принятое им решение будет лучше, а теперь только в его силах убедить в этом принца. — Я тебе помогая сукин ты сын, а ты мне так платишь за мою щедрость! — он громко рычал, плотно прижимаясь к лицу Чонгука, внушая страх и ужас, при этом желая, чтобы он всё быстрее понял. Чимин же сидел в сторонке, с крепко прижатыми ладонями к своим ушам и шептал молитвы Природе, молясь, чтобы всё это поскорее закончилось. Хранитель не переносил оскорбления и брань, особенно со стороны своего человека, поэтому лучшее решение — заткнуть уши во все силы и молиться, что всё обойдётся без последствий и закончится положительно для всех.
Чонгук не предпринимает никаких действий или слов, с высокомерной усмешкой наблюдая, как лицо феечки то краснеет, то чернеет, выражая море отрицательных эмоций. Чонгук не ведётся, считая это бесполезным и бестактным, поэтому не вступает в спор. Юнги выглядит жалко до смеха.
Только открыв рот, чтобы продолжить заваливать Его Высочество оскорблениями, смешанными с вескими причинами их растущей болезни цветов, Юнги услыхал знакомый голос, который начал приближаться на непозволительное близкое расстояние к ним. Тэхён.
— Кто здесь? — слышится очень рядом, прямо за кустами, принц с лёгкостью может определить, что этот бархатный и мягкий голос точно принадлежит
его Тэхёну. — Юнги, это ты? Ты снова пытаешься меня запугать? — Юнги выдохнул, сразу подал знак Чонгуку на подобии «не высовывайтесь, а то шкуру спущу» и вылетел из куста, похлопывая крылышками, кидаясь на Тэхёна и уводя его подальше от жасмина, к самому дереву яблони.
— Оу, малыш, я решил навестить ДонХёна-хёна и СыЕна, он приготовил что-нибудь отрадное? А как ты поживаешь? — Юнги толком не придумал чем можно отвлечь человека, поэтому в ближайшее время собирается просто нести чушь. — Вот у меня настроение просто прекрасное, цвету и пахну, как хризантема в осенний денёк.
— Сегодня СыЕн постарался над рыбой, она получилась очень ароматный благодаря мёду и пряностей, а если есть с луком, то просто невероятно! — Тэхён широко улыбается, невинно хлопая в ладоши и мечтательно вспомнил вкус обеда. — Юнги-я, раньше ты не интересовался моей жизнью, а сейчас надумал спросить? Здесь кроется скрытый смысл, или мой маленький хранитель наконец-таки обрёл солнечное знамя? Но Тэхёну всё равно приятно, что бы ты не хотел от меня скрыть, у меня всё течёт рекой — плано и спокойно. — юноша присаживается в салатовый траве, спиной оперевшись об грубый ствол дерева.
— Не преувеличивай, Тэ, я просто всегда забываю пожелать тебе хорошего дня. — Юнги фыркает и откидывается спиной о ногу человека, устраиваясь поудобней для разговора, а после — сна.
— Но ты ни разу мне этого не говорил(?), — подняв с земли пожелтевший пергамент с плавными линиями туши, Тэхён повернулся к Юнги, непонимающе моргая своими длинными ресницами.
— Тебе не помешало бы слышать другое, а не эти никчёмные пожелания, — закатив глаза, Юнги кинул взгляд на кусты жасмина, не замечая не единого движения, лишь полетевший сухой листик оттуда. Лунной энергии слишком много для них, значит Чонгук ещё там.
— Я слышу то, что передо мной, а не то, что пытаются скрыть. Если не хотят чтобы я знал, зачем мне пытаться об этой разузнать? — со спокойной улыбкой, Тэхён ведёт пальчиками по портрету в своих руках, любуется и сердцебиение своё успокаивает.
— Твоя невнимательность и скудное представление мира тебя же и погубят. — хранитель кидает грубовато, всегда говоря прямо и не заботясь о чужих чувствах.
Тэхён осматривает своего хранителя и надувает щёки, изображая обиду, но при этом зная, что это мимолётно, ведь даже такое внимание от Юнги греет его душу. Юнги всегда говорит прямо, не стесняясь и всегда готовый к последствиям; Тэхёна редко может огорчить, только лишний раз заставляет беспокоиться. Если он воскликнет нечто подобное при высших чинах, что может с ним случится? Очень за него страшно, ведь не боится ничего, или просто бесстрашным притворяется.
Тэхёна может обидеть любой, растоптать его душу и сердце сжать в своих грязных руках, хранитель не исключение. Но это не надолго, ведь Тэхён всегда прощает, говорит, что заслужил и это его рок, который рано или поздно должен был его настигнуть. Сколько за свою жизнь Тэхён слышал плохих вещей со стороны Юнги или других? Даже подсчитать невозможно: их было бесчисленное количество. Какие-то были обычные замечания от Юнги, ДонХёна и жителей их деревни — не такие уж и обидные и грубые, но иногда правда причиняли боль и не только душевную, но и физическую. Он раб, которого даже в возрасте несовершеннолетнего могли избить и дать непосильную работу, хотя до становления взрослого человека не имеют права. Тэхён безоговорочно всё принимает, подчиняется и считает все вынесенные убеждения верными. Он заслужил, хотя по правде если нет — его не переубедить в этом.
Сейчас же слова Юнги были хоть и оставляющие какой-то осадок, но более светлый, нежели чёрный и грешный. Наверное, маленькая вредность юноши играет роль в этом случае, от чего он хихикает и надувает губы, изображая обидчивость. Одно из выделяющихся качеств солнечного мальчика: чувство наоборот украшает человека и делает его очень тёплым и наивным, а самое главное — настоящим и живым.
По венам Юнги перекатывается ледяная кровь, с сердца выколотого из стали, которое только по одной причине в последнее время начинает ускоряться и серая масса постепенно начинает плавиться. Это то самое чувство нового, предсимптомы болезни цветов, что в любой момент может настигнуть его сердце. Овладеть той красной розой, растущей в его груди, превратив её лепестки в пепел и гарь. Возможно Тэхён и не чувствует изменений в себе, но вот хранитель это чётко ощущает, хоть ещё и не такой сильный напор, но маленький ключ, бьющийся откуда-то с головы. Мысли человека заполнены чем-то одним, кем-то дорогим. Всё новые волны холода омывают тело хранителя и указывают на то, что человек врёт сам себе и отгоняет неизвестные ему чувства стужи зимней и лунной души. Его Высочество.
Сложно. Очень сложно, особенно для Юнги и того же Чимина, который наверное ощущает тоже самое, только сильнее во много раз — пожар в венах Чонгука пытается затушить, чтобы солнечная энергия не загубила его. Иногда хранитель чувствует боль, причём бывает резкая и невыносимая где-то в районе сердца, а в другой раз плавное чувство холодного ветерка, который раздувает пламя. Это Тэхен заставляет страдать их всех, гибнуть из-за чувств человека, который не может ничего понять. Почему этот ребёнок отталкивает новое и остаётся жить старым? Он просто не знает, что в это время происходит с другими, все постепенно погибают благодаря ему и первым, кто покинет этот мир будет точно Юнги, ведь ещё один такой удар и он не сможет сдерживаться и передаст всю эту боль своему человеку обратно. Может тогда он поймет, что творится вокруг.
Однако нельзя. Юнги будет терпеть до самой кончины, только чтобы не согрешить и не повторить ту ошибку с возлюбленным, которые сердца свои обожгли друг другом, умерев в жутких страданиях. Они не должны допустить это, и пока можно сдерживать ханахаки нужно сбалансировать их количество Луны и Солнца в крови соулмейтов. Не дать быть слишком далеко, и не допустимо близко. Не должны перейти границу дозволенного.
Юнги не хочет прерывать тишину вокруг, нежась в тепле и в дрёме, мучаясь от нескончаемых мыслей будущего. Листья касаются своих братьев и сестёр, трепещут и о чём-то увлечённо щебечут, создавая музыку ветра и игр солнечных лучей, опадающие на их тела и лица. Крошечные пташки прыгают на толстых стволах, поднимая хвостики кверху и демонстрируя свои формы, и распевают какие-то мелодии, греющие Тэхёну душу и сердце. Вдалеке слышен всплеск ручья, как его серебряный хвост стукнулся с гладкими камнями в взбучке, показывая, кто здесь главный. Всё это вызывает у Тэхёна родной трепет и чувство спокойствия. Так хорошо бывает только здесь. Тэхён продолжает смотреть на недавно написанный портрет, закусывая губы и глазами вычерчивая всё: каждую линию, которая так привлекательна. Безумно красивый.
Юнги же думает и думает, никак не найдя себя и долгожданное умиротворение. Впервые страшно, и не только за своего человека. Чимин. Неосознанно на лицо просится улыбка только при мысли об этой феечке, который никогда с головы не выходил, всегда его улыбка жила в его прогнившем сердце. Когда-то Чимин получил удар самый сильный и смертельный, держась из последних сил на руках у Юнги. Сколько веков они пробыли в заточении порознь друг от друга? Неизвестное количество, обращённое на них горем и пытками от Природы, которая наказала их за то, что нарушили многотысячные уставы и допустили обмен душами своих людей. Они не должны погубить и этих своих подопечных, которые, кажется, во много могущественней тех, которые не пережили силы любви. Один не правильный шаг — и конец всему. Им дали ещё одну попытку всё исправить и сделать так, как просят законы Природы. Но Чимин страшится ступить на эту дорогу, поэтому так пытается ограничить их растущую любовь. Если нет её, то не будет боли и испытаний. Однако всё началось, они ступили на дорогу усеянную кровью и пепельными цветами, у которой конца, возможно, нет. Другого пути нет.
— Юнги-я, взгляни!
Находясь в полудрёме, Юнги окликает Тэхён, от чего он нисколечко не рад. Мин шипит в недовольстве, но открывает глаза, сразу же застывая с приоткрытым ртом. Это знак, это началось слишком рано. Перед ним представляют портрет с искусными линиями и завитками. Весь сон улетучился в мгновение, а какая-то тяжёлая мигрень застыла в горле.
Перед ним чёртов Чон Чонгук, наследник королевского престола и короны льва, Его Высочество наследный принц Чон!
Мин давится собственным возмущением и удивлением и хватается за жалкий обрывок, вглядываясь в ненавистные черты лица.
— Откуда? — с шоком в глазах уставившись в сияющее лицо Тэхёна, он стал ожидать ответ на свой вопрос
— Этот юноша очень хорош собой. Его внешность и холодный взгляд просто превосходны, каждая чёрточка на его лице меня будоражит, словно от ведра ледяной воды. — юноша мнётся и смущённо отводит взгляд, комкая край своей одежды. — Я видел его в лавке «Ночь в сентябре». Его голос несравним с пением птиц и журчанием ручьёв, я впервые лицезрел какого-то подобного, как он.
— Как ты его нарисовал, раз видел лишь единожды? — с гневной искоркой Юнги сверкнул на кусающего губы Тэхёна, не зная что и думать. Слишком быстро, они могут не успеть и всё повторится снова!
— Он всегда будто рядом. Я вижу его тень, его голос, который будто повсюду преследует меня. Я слышу его будто сердцем, — раскрасневшись с ног до головы, Тэхён захихикал будто говорят они вовсе о пустяках. — Знаешь, Юнги-я, беря в руки кисть, она рисует лишь его лицо, руки словно меня не слушаются, танцуя сами по себе под его волшебный голос. Понять бы мне, что это за предназначение.
— Нет, нет, нет! — Юнги разорвал портрет, разделив лицо Его Высочества на две половины. Пожалуйста остановитесь, почему прямо сейчас у Тэхёна рождается первая стадия?!
Опоздали.
Как такое произошло? Он вправду нарисовал Его, не заметив, беря какой-то давно нарисованный этюд глазами?! Сколько недель прошло с того момента, когда он в последний раз видел его в живую, прямиком в глаза смотрел и отчётливо слышал его голос? Тот день на всю жизнь отпечатался, те робкие взгляды Тэхёна в сторону молодого юноши, который пел всем известные поэмы о судьбах и невозможности любви. Тэхён смущается до красных ушей и сердца в горле, тот гость из лавки свёл с ума лишь взглядом, первой нотой своего голоса, а лицом каким красивым был, на которое не наглядеться. Ни отвести своих глаз, ни закрыть ушей, ни сдвинуться с места. Одна ночь — навсегда.
После того вечера в лавке, голос брюнета с глазами адскими до сих пор звенит в ушах, каждое утро заставляет просыпаться с улыбкой. Во время исполнения той поэмы, щекочущей сердце, юноша не отводил своих глубоких глаз от Тэхёна, он смотрел лишь на него, всю душу читая, каждую эмоцию поглощая. В ту ночь Тэхён плакал от незабываемого чувства и сердечного счастья пока никто не видел в своей постели, пока Юнги спал в своей любимой корзине на окне, а матушка наверняка спала от болезни крепким сном. Сердце стучало как бешеное, во всём теле отголосками отдаваясь, и в цветочной душе кололо что-то острое, какой-то шип рождающегося цветка. Он не понимает что это, никогда этого не ощущал и никак не может смириться с происходящим в своей обычной людской жизни.
Это новые чувства пробудились в нём и просятся остаться внутри ни на одну ночь поразвлечься, а навсегда прижиться в одиноком месте возле сердца. Тэхён наверное что-то понял: это из-за юноши со сладким голосом, глазами душу разрывающими и душой лунной, которая опасна и всемогущественна. Чувство боли смешивается с теплотой и не привычным холодом, который, кажется, так дурманит, охлаждает всегда его горящее огнём сердце. Это тот баланс души безхранительный, который не даёт сгореть в бушующем огне солнца.
— Ты хочешь быть рядом с ним? — потерв точку между бровей, Юнги скомкал рисовую бумагу с когда-то нарисованным портретом, и посмотрел на Тэхёна с поджатыми в скользком чувстве губами.
— Да... — на выдохе ответил Ким и отвёл взгляд, не зная чем им управляет в этот момент. — Я хочу, чтобы он был моим другом.
— Будет больно.
— Боль в нашей жизни неизбежна.
° ° °
Тэхён не замечает, как день близится к вечеру и солнце прощается с низами леса и рек. Юнги давно покинул его, плотно поужинав в доме ДонХёна и пару раз повздорив с СыЕном, которому никогда не нравился Мин. Им же с ДонХёном пришлось их отдирать друг от друга, одному дав ложку мёда, другому серебра и отправить на рынок за его любимыми продуктами, с которых после он приготовит какие-нибудь вкусности. От воспоминаний сегодняшнего дня, Тэхён улыбается, позабыв о какой-то грусти, которую навеял его хранитель. Боль можно пережить, либо умереть, не удержав её за борозды.
Устало идя по тропинке, Тэхён уходит в себя, забывая о любимых вечерних представлениях его лесных друзей-певцов. Сердце сжимает цепь грусти. Грусть до слёз. Редко пробивается к нему это чувство, боясь его жара сердца, но сегодня оно правда было к стати, описывая его внутреннюю борьбу. Ему надо разобраться в собственных желаниях и чувствах новых, открывающие двери в его душу одну за другой, беспрепятственно входя внутрь.
Песни птиц мало сейчас интересуют, стрекоты сверчков и цикад кажутся не такими громкими и ясными, какие они есть на самом деле. Деревья покачиваются от ласкового ветра, жёлтая мимоза растущая неподалёку осыпала на жёлтую под собой землю свои маленькие цветики, устилая яркий ковёр. Прошлогодние листья хрустят под ногами, дополняя оркестр леса. Цветы закрывают свои бутоны, прикрываясь зелёными листиками, готовясь ко сну, ведь солнце начинает садиться, освещая лес жёлто-оранжевыми лучами и тёплыми лучами оглаживая воды. Лес и правда сказочный и ужасно зачаровывает своей летней атмосферой и запахами: хвои, бамбука, смешанные с лиственными деревьями, медовых цветов и янтарной смолы на деревьях. Такая обстановка расслабляет и отпускает с сердца тяжелую хватку и заставляет прикрыть глаза, наслаждаясь звуками леса, которые так всячески отвергались из-за желания побыть одному.
Ким глубоко дышит и впитывает в себя все запахи природы, со своей музыкой, которая поменялась почему-то слишком быстро, усиливая хватку в груди, пронзая тело миллионами импульсов. Где-то над головой послышался зов журавлей, их угнетающее пение, которое разбавилось таким знакомым голосом лишь одного.
Его. Тэхён распахивает глаза и хватается за грудь, губами ловя нужный воздух и растягивая их до боли в щеках в счастливой улыбке. До боли знакомый голос, напевавший до слёз грустную поэму, которую Тэхён слышал однажды, так и не забыв её. Он совсем близко. Грудь парня вздымается и резко опускается, ноги подкашиваются, но несут хозяина на чудесный голос куда-то в сторону реки, за густым кустом мимозы. Тэхён бежит спотыкаясь обо все выступы, путаясь в кустах и собственных ногах, но радость свою скрыть не пытается, хихикая что-то себе только ведомое. Ветки больно бьют по лицу, а паутина постоянно лезет в глаза, когда он пытался втиснуться между кустов, которые почему-то держали его, не желали подпускать к предмету своего воздыхания.
Но ничего не остановит его.
Прибежав на берег озера и неуклюже упав в зелёный куст, Тэхён жадно вдыхает кислород и бегает глазами по просторам. Зелёная полянка напротив золотого озера, а дальше лес и изумрудные горы, выше — вид на изумительный жёлто-красный закат. Безумно красиво. Весь этот неземной пейзаж украшает юноша, сидящий возле воды на поваленном дереве, которое уже вросло в землю, и напевающий сладкую песню о подбитом журавле. Одна из самых грустных поэм про истинную любовь, хоть и
не настоящую.
Этот голос Тэхён узнает из тысячи, каждый вдох знает, каждый холодный стук сердца.
Это он. Точно он.
Тэхён не отрывая глаз от юноши, спрятавший свою макушку волос за капюшоном мантии и положивший свои ножны рядом с собой, подходит к нему как можно тише, не издавая ни звука, ни шороха и просто садится рядом с ним. Глаза Тэхёна сверкают неземной красотой, в них отражаются последние лучи солнца и тонущие чувства, прозрачная озёрная вода и профиль юноши рядом, создавая мистическую картину в его больших глазах. Его Высочество продолжает петь, еле заметно сжав кулаки, сдерживая себя из последних сил, чтобы не повернуться к Тэхёну лицом и увидеть его глаза в этот момент. Самые любимые, и самые ненавистные. Тэхён с трудом отводит глаза от профиля Чонгука, наблюдая за уходящим за пики гор солнцем и наслаждаясь приятным голосом. Любимым голосом.
Их будто нет рядом друг с другом, будто ничего и никого рядом с ними, просто опустившаяся покрывалом тишина. Им хорошо рядом, просто сидя бок в о бок и ощущая на себе тепло и холод друг друга, которые становятся всё крепче в их жилах внутри, вселяются до конца веков. Для них это разные чувства, но до потери рассудка нужные и нетерпеливые, которые ждали они неизвестно сколько, наверное, несколько сотен жизней. Их нить крепчает, становится нерушимее и подвластной только им, души их прочной связью оплетает. Они стали на пол шага ближе, дали волю желаниям и того, чего они так хотели. Друга друга. Произошло так, что теперь и правда они не просто главные герои кукольного театра, управляемого природой — теперь они зависят друг от друга. Оборвавшись нить одной, другая вырвет свою и отдаст возлюбленной, одна упадёт и разобьётся, другая прыгнет за ней. Как эта история любви похожа на ту, что описывает поэма. Их наверняка ждёт такой же конец.
Белый журавль и чёрный журавль, совсем не подходившие друг другу, которые породили многолетние противостояние между своими семьями. Они любили, любили так сильно, что не могли быть друг от друга дальше, чем расстояние от одного берега реки, до другого. Сбежали, смогли избежать казни в своих семьях, только вот белый журавль был ранен в своё быстрое крыло и буря разлучила две влюблённые сущности. Они были разделены океаном из слёз и боли. Белый журавль с раненным крылом пытается достигнуть своей любви, удержать её и не отпускать, найти её в этом океане. Но вся его надежда летит в пропасть вместе с ним, без силы и души, которую он продал океану за то, чтобы тот направил его возлюбленного ему навстречу. Он зовёт свою пару, просит о помощи, зная, что тот никогда не пролетит мимо, всегда услышит его зов, но, не дождавшись каких-то мгновений, погибает, навсегда запечатав на устах
его имя. Предназначенный ищет долгое время своего любимого и находит спустя много лет, лишь голые кости на дне чёрного оврага. Океан обманул, поглотил душу и тело безжалостно. Чёрный журавль, омытый горем, не выдерживает и летит вниз прямо в объятия своего суженного, разбиваясь насмерть об острые камни.
Тэхён роняет одинокие капли слёз, совсем не замечая, как на него смотрят два чернильных глаза, наслаждаясь, или успокоить желая — не понять. Чонгук поёт без намека на чувства, лишь голые слова воспроизведя на своём языке, совсем не считая эту поэму чем-то реальным, чем-то по-настоящему стоящим. Любви такой не бывает, такой жалкой и безрассудной. Тэхён же этого не замечает, считая, что холод юноши красит эту песень, создаёт невероятное сочетание грусти и той атмосферы, которая так раскрыта в его голосе. Это калечит и ранит сердце яркими порезами, все эмоции Тэхён журавлей чувствует и юношу рядом с собой вожделением окутывает. Хочет посмотреть в его глаза: те тёмные, те непроглядные.
Молодой принц закончил свою грустную песню и остановился взглядом на маленьких волнах воды, омывающие берег с мелкими камушками. Ему спокойно внутри, будто так было всю жизнь: нет никаких забот и волнений, нет ничего, что может его разгневать. Всё хорошо. Это всё Тэхён. Тэхён рядом с ним избавил его от тяжести на сердце и указал, куда нужно двигаться дальше, чтобы не потеряться в нём самом, как залечить дырки в своём сердце, выжганные остриём лезвия. Чонгук держаться больше может, поворачивается к Тэхёну и цепляет его слегка испуганный и восторженный взгляд, не теряет своей холодности. У Кима на щеках застыла влага, щёки покрылись мягким румянцем, а губы его красные были поджаты, будто сдерживались, чтобы не воскликнуть от чего-то. Наверное от этого колкого, но и нежного взгляда.
Тепло — безумно.
Страшно — безусловно.
Сложно — однозначно.
— Чонгук. — коротко кидает принц, ощущая, как тепло накрывает его душу, что ему
впервые хочется прикоснуться и узнать, что такое жар.
— Ч-что? — Тэхён долго молчит, всматриваясь в глаза напротив и улавливая трепет собственного сердца.
— Чонгук моё имя.
To be continued...
