Светотень

      Вопреки «мы не будем подобное обсуждать» после четвертой бутылки вина язык Азирафаэля развязался из гордиева узла.       - А ты пробовал шибр… шби… шиб… короче, связывание? – полюбопытствовал, едва справляясь с речевым аппаратом, Кроули.       - Мне не довелось, - букинист вертел в руках бокал, вглядываясь в насыщенный оттенок алкоголя. – А ты?       - Я и сам могу быть вместо веревок, круто, да?       Ангел посмотрел на друга как на полного идиота.       - Никто еще не жаловался.       - Ты действительно это практиковал? В обличье змея? – подался вперед букинист, чуть ли не сваливаясь с кресла. Кроули сидел напротив на кушетке, сложив ногу на ногу, и потягивал вино прямо из горлышка бутылки.       - Инкуб на полставки. Иногда и суккуб.       - Нееет, не продолжай, - Азирафаэль закрыл лицо ладонью.       - Ангел, ты шуток не понимаешь? Хм... а кто же был у тебя первым партнером, а, ангел? Кто открыл эту Америку? - спросил демон и вернулся к распитию алкоголя.       - Я не уверен, что буду отвечать на этот вопрос, - мужчина икнул, – тем более ты с ним не был знаком. А о нем все слышали.       - Ты предлагаешь мне угадывать? – поднялся с кушетки Кроули и принялся расхаживать по комнате, путаясь в ногах и нелепейше запинаясь о ковры. – Хорошо. Это был… это какой-то древнегреческий философ? Греки любили это. Игры в наставничество. Ты был учителем?       - Никаких игр.       - Что, совсем? Скучно… - протяжно заныл демон. – Македонский?       Азирафаэль покачнулся всем корпусом, отрицая:       - Н-н-нет!       - Я не смогу угадать! Кто? Тутанхамон, Наполеон, Алистер Кроули, Фредди Меркьюри? Так, точно не последний. Если он, то как мне теперь слушать Queen? Моя "Бентли" всю музыку в них превращает, че-о-о-орт!       - И не он.       Кроули в очередной раз споткнулся, потерял равновесие и стал падать. В последний момент ухватился за книжную полку, по инерции ударяясь о нее ногой. Прямо мизинцем. Ух, как больно! Он уже собирался выругаться и телепортировать виновницу в Гималаи, но:       - Ох, ну ладно! Это был…       Демон весь обратился в слух.       - Это был... - ангел сдался и объявил не без доли хвастовства. - Мистер Уайльд!       Желтые с пьяной поволокой глаза округлились.       - Оскар Уайльд? Это, блять, был Оскар Уайльд?! – мгновенно протрезвел Кроули. - Плюс еще одна причина, почему я зря проспал весь девятнадцатый век… Как так вышло?       - После спектакля «Веер леди Уиндермир», премьера была вроде бы в тысяча восемьсот девяносто... забыл! В общем, я подошел взять у Оскара автограф. Сделал ему комплимент о том, как он тонко все подметил и обличил в комедии. Потом спросил о зеленой гвоздике в петлице у него и его друзей. Видел бы ты, как он обрадовался моему вопросу! Мы так разговорились, Оскар предложил…       - Ангел, стоп! Тайм-аут, - показал руками Кроули. - То есть ты - вот ты! - молчал два века об этом? Черт, вот это выдержка! Я бы выложил тебе все при первой же встрече. Ты поэтому так лелеешь его собрания сочинений?       Азирафаэль кивнул.       - А еще они замечательно написаны. Такой язык! Все же я несколько обижен на него. Он обещал создать с меня персонажа, чего так и не сделал.       - Персонажа-ангела?       - Да. А как ты узнал?       - Разве не очевидно?       Букинист серьезно задумался.       - Ладно, не напрягайся, а то еще поймешь.       Но Азирафаэль и не думал прекращать судорожную умственную деятельность. В нынешнем состоянии выглядело это забавно.       - Кроули, а что насчет твоих крыльев? – вдруг спросил мужчина.       - Что с ними? – бросил взгляд за свою спину Кроули.       - Ты тоже сдерживаешь порыв их материализовать во время секса?       - Ты сказал - СЕКСА?! – Ангел закатил глаза. - Да, я думал, так только со мной происходит. -  Демон откупорил пятую бутылку удлинившимся ногтем мизинца, как штопором. - У меня появились еще несколько вопросов к Всевышней! Я их сформулирую позже и озвучу тебе. Эта дамочка точно замыслила что-то! Говорю тебе! Неспроста.       - Всякий раз хочется их выпустить именно в фазе плато. Это какая-то сексуальная реакция, как у людей. Она зачем-то ведь предусмотрена?       - Вот и я о том же. Ангел, вот спросить или не спросить? – Азирафаэль пожал плечами. – Только не благословляй меня, лады? Ты гей?       Азирафаэль насупился и свел брови.       - Зачем тебе, Кроули?       - Значит, женщины идут стороной. – Кроули поставил опустевшую бутылку вина на пол. Протрезвев из-за Уайльда, он тут же набрался вновь. Демон понял, что его сейчас непоправимо понесет, но остановиться уже не мог. Язык думал отдельно от мозга. Точнее, язык не мог думать, потому что он - язык. – Нянюшка Аштарот была так плоха?       - Но няня - это ведь ты.       - Да, я был женщиной анатомически.       - Ты же понимаешь, что нужно было просто сменить одежду, а не пол?       - Слишком хорошо вошел в образ. Так как она тебе? - стрельнул он глазами. - Горячая штучка с ее помадой, чулками и туфлями на каблуках, м?       - У меня шестерка по шкале Кинси, – Азирафаэль нарисовал воображаемую таблицу в воздухе и ткнул пальцем туда, где предположительно была нужная цифра. – Так что спрашивай не у меня.       - Тогда, что насчет меня не как женщины?       Ангел посерьезнел.       - А это тебе на что, дорогой? – задал вопрос он, подразумевая за ним «меньше знаешь - крепче спишь».       - Интересно. Смертные меня находят довольно привлекательным. Говорят, я на доктора похож. Вот что за доктор? Дантист?       - Вряд ли. Ты и вправду красив, Кроули. Очень.       После слов Азирафаэля их разговор забуксовал. Оба о чем-то глубоко задумались. Вино Мулен-а-ван было забыто.       Демон взглянул на свои особые - самые-самые точные в мире - часы.       - Два с половиной ночи, ангел. Пора бы завершить наш вечер откровений и откровенностей.

***

      - Друзья остаются друзьями. Когда тебе не хватает любви, они окружат тебя заботой и вниманием.       Кроули заглушил двигатель "Бентли", припарковавшись. Он позволил Фредди закончить припев:       - Друзья остаются друзьями. Когда кажется, что жизнь кончена и надежды уже никакой, протяни руку, ведь друзья остаются друзьями до конца.       Поднявшись в свою квартиру, демон ощутил себя невероятно уставшим. Голова закипала от информации, полученной сегодня. Прямо как в клипе Queen, в котором Роджеру нацепили чайник на голову вместо шляпы.       - Азирафаэль потерял невинность. Демон усмехнулся: "Разве может ангел потерять невинность?"       - С Оскаром Уайльдом, – он продолжил истерически смеяться перед зеркалом в ванной, параллельно начищая зубы. – Не просто так сержант Шедвелл его южным гомиком называл! А еще он считает тебя красивым. Кто нас только за язык тянул, а? – Направил он зубную щетку на отражение: – Я тебя спрашиваю. Молчишь? Кроули лег в постель с полным осознанием того, что он либо не уснет совсем, либо уснет, но приснится ему что-нибудь непотребное с участием ангела. Тут и Фрейд с Юнгом для толкования сновидений не понадобятся. Никаких вам ассоциаций. Все прямо и доступно бегущей строкой с огоньками. Большущая такая и сияющая вывеска перед глазами: "ПОРНОГРАФИЯ"!

***

      Кроули находился в книжном у ангела. Новенький магазин только-только готовился к открытию. Азирафаэль показывал ему коллекцию произведений Оскара Уайльда: по большей части сборники с театральными пьесами. Они разговорились, и извечный спор коснулся весьма щекотливой темы в единственном романе писателя.       - Спорим, что Безил Холлуорд имел не только платонические виды на своего натурщика?       - Кроули, ты не затянешь меня в свои сомнительные дискуссии опять!       Кроули пожал плечами, очерчивая пальцем корешок романа, стоящего на полке.       - Как ты только можешь говорить об этом?! Безил видел в юном мистере Грее искусство! А если он и был влюблен, то исключительно как художник! Я вижу нечто прекрасное, а ты собираешься опорочить это. Твоя натура, Кроули, мешает нашему плодотворному общению...       - Я уже молчу, Азирафаэль.       - ...И не надо проецировать сомнительную биографию самого Уайльда на его творчество!       - Я молчу.       - Разве художники, писавшие мужчин, - гомосексуалисты? А древнегреческие скульпторы?       - Азирафаэль, угомонись! Чревоугодие, теперь вот гнев. Так и до падения недалеко. – Демон взял роман в руки. – Я не хочу, чтобы ты пал. Падать больно. Крылья горят до тех пор, пока не превратятся в угольно-черные. А коллеги - вообще черти. Босс - сам Сатана!       Букинист замер, анализируя сказанное другом. Кроули хмыкнул и вернул книгу на место. В этот самый миг Азирафаэль кинулся его душить, как сначала подумал мужчина. Договорился. Придется объяснять начальству еще одну из вереницы глупых смертей. Умереть из-за спора о персонажах! Но это было объятие.

***

      В реальности объятие длилось не более чем секунд пятнадцать, но во сне они не отпускали друг друга, до самого пробуждения демона. А пробуждение было тяжелым.       «Попроси его!»       Чертов голос вернулся. Кроули издал полурычащий стон и врезал подушке кулаком.       «Твоя привязанность к нему ищет пути реализации. Покажи ангелу, как он дорог. Обними его!».

***

      Теперь Азирафаэль принял эстафету по внезапному исчезновению.       Букинист ежедневно пропадал в Вестминстере, где большущая такая Лондонская библиотека. Фонд более миллиона книг. Кажется, ангел собрался перечитать там все, что только есть, и, причем, по нескольку десятков кругов спидометра.       Азирафаэль искал, с каждым днем осознавая, что ничего нужного ему не найти среди людских записей. Ни строчки. Искал он неустанно и незаконно, пробравшись к пяти процентам коллекции – редким книгам. Знал бы Кроули, на какие ангел шел ухищрения, гордо бы заявил: «Мое влияние!». Остальные девяносто пять процентов библиотеки в любом случае не дали бы никаких полезных сведений. Он и освежал-то их в памяти около двадцати лет назад. Но сдаваться нельзя!

***

      Существование Кроули тем временем превращалось в череду мучительных ночей. Ему снились все случайные прикосновения за шесть тысячелетий. Он и представить не мог, что разум их фиксировал, дабы сейчас изводить его. Какие-то из касаний демон помнил отчетливо, а какие-то не мог вспомнить. Были ли они?

***

      Ангел рылся в фонде национальной Британской библиотеки. Сто семьдесят миллионов томов. Шестнадцать тысяч читателей в день.

***

      Кроули думал, что если воспоминания закончатся, а они должны были закончиться, - все прекратится. Поэтому он или не спал вовсе, или возвращался в постель и, как садомазохист, смотрел короткометражки, что крутило его бессознательное. Милые теплые картинки. Прикосновения. Редкие объятия. Взгляды. Снова прикосновения. Снова взгляды. Особенный взгляд из тысяча девятьсот сорок первого. Спасенные предсказания. Спасенный им от развоплощения ангел.

***

      Мировые библиотеки и хранилища. Легенды и мифы всех народов. В конце - ватиканские архивы. Ничего. Азирафаэль, спустя два года, возвращался в Великобританию ни с чем. Восемь лет. Осталось лишь восемь лет.

***

      План Кроули провалился. Подсознание стало показывать несуществующее. Он точно знал, что в реальности это не происходило. Видимо, воспоминания заканчивались или же правда и ложь шли вперемешку. Понять было невозможно. Он сходил с ума.       Зазвонил телефон. Кроули подорвался с трона в гостиную и снял трубку:       - Ангел, - ласково выдохнул мужчина, - как продвигаются поиски твоего золотого билета Вилли Вонки?       - Никак. Я ничего не могу найти. Наверное, той самой книги не существует вообще.       - Ты так и не сказал ее название. Я бы тебе помог в поисках. Для тебя ведь она очень важна!       - Кроули, что с твоим голосом? Ты какой-то уставший. Не заболел, дорогой? – с искренней заботой спросил друг.       - Я в порядке. Возвращайся домой скорее, ангел. Тебя тут ждут.       - Завтра буду на Кингс-Кросс. Время ты знаешь.       - Я тебя встречу.       - Нет, нет! Лучше отдохни. Ты и правда звучишь вымотанным. Поспи, прошу тебя.       Кроули послушался, потому что Азирафаэль попросил его.

***

      Ему снился Эдем. Белое крыло Азирафаэля, защищающее от самой первой грозы в молодом мире.       Они молча обменивались улыбками, ангел не оставлял его мокнуть под дождем одного.       Позже, когда непогода усилилась, оба укрылись от нее под кронами плодовых деревьев. Страж Восточных врат спросил:       - Кровлей, могу я подсесть к тебе? Я совершенно озяб от дождя.       Тогда они не видели ничего дурного в том, чтобы быть ближе друг к другу. Это уже потом люди наплодили всяких предрассудков.       Кровлей, прислонившийся спиной к древесной коре, гостеприимно расправил черное крыло. Ангел, в неуклюжей манере усаживаясь, чуть не сломал ему маховые перья и тут же извинился перед зашипевшим демоном.       Поначалу Азирафаэль сидел смирно, укрытый от холода и греющийся о змия, но скоро ему наскучило сидеть без дела. В благодарность он принялся чистить и залечивать подсмоленные небесной карой крылья падшего ангела. Змий вздрогнул и расслабился. От нехитрых прикосновений демон разомлел настолько, что впервые за все свое существование доверчиво заклевал носом прямо на плече едва знакомого ему существа. Едва знакомое существо оставило в покое перья и стало поглаживать его по голове и длинным волосам.       Кровлей открыл глаза. Сквозь ветви деревьев пробивались солнечные лучи. Сонный, он не сразу понял, что лежит на бедре ангела. Демон откинул голову и увидел, как страж Эдема, закусив нижнюю губу, усердно делает что-то с его шевелюрой.       - Что ты творишшшь, ангел? – широко зевнул и потянулся змий.       - Подумал, что тебе наверняка неудобно так ходить. Твои волосы путаются от ветра, ты цепляешься ими за ветви кустов и деревьев. Это больно, – поежился он.       Кровлей водил рукой, но не мог сам нащупать. Азирафаэль направил его кисть, и демон почувствовал, что волосы заплетены, но не туго, чтобы не причинять ему дискомфорта.       - Я хочу взглянуть на твою работу. Идем! – Демон потянул ангела за локоть к спокойной глади озера.

***

      Кроули проснулся. Его бил озноб, прошибал холодный пот. Он потянулся к волосам в попытке поймать пальцы Азирафаэля и продлить фантомные прикосновения.       - Черт! Еще хуже, чем эротика с участием Уайльда и Азирафаэля!       В голову Кроули закралось неистовое желание. Чего-нибудь еще настолько сильно хотеть было попросту невозможно. Он чуть не взвыл в голос.       «Давай уже. Отступать поздно. Сделай это!»       «О, ты вернулся… Что сделать?»       «Ты знаешь».