***
Лионза стояла в плотной многолюдной толпе. Здесь, на площади перед Бальбекской ратушей, казалось, собрался весь город. Люди были возбуждены, и это было совсем не радостное возбуждение. — Сколько это будет продолжаться? — Почему магистрат ничего не делает? — Как налоги поднимать, это всегда пожалуйста! — Долой патрициев, вся власть гильдиям! Становилось жарко, несмотря на то, что зимний ветер гнал со стороны моря хмурые облака. — Мы делаем все возможное, — отвечал толпе полугном в меховой шапке, прячущий руки в муфту. Судя по всему, это был бургомистр. — Убийца будет найден и наказан прямо здесь, на этой площади. Слова его превращались в пар и неслись над площадью, подхваченные холодным ветром. Остальные советники магистрата сурово кивали, подтверждая слова главы города. Но толпу это явно не успокаивало. — Говорят, это нечисть! — крикнул кто-то. — Стража тут бессильна! — Нам и это известно, — отвечал бургомистр, — мы уже отправили гонцов к драконьерам. Они должны прислать из Бастиона специально обученных рыцарей. Линза неслышно усмехнулась. Она и была тем самым рыцарем, которого прислало Братство. Орден не успел толком восстановиться после Багровой Смуты. Каждый брат и сестра были наперечет. Потому её отправили в Бальбек одну, полагая, что сытые бюргеры просто раздувают дракона из стрекозы. В разоренном войной Цвиллиге не очень любили Союз городов, который почти не затронули бедствия последнего десятилетия. Впрочем, Лионза в любом случае готова была взяться за это дело. Даже если убийцей окажется не демоническая сущность, она должна прекратить эти жуткие убийства. По пути сюда она изучила доклад, присланный из Бальбека в орден. Читая, она едва не разрыдалась. Всё началось около месяца назад. Первую девушку, которая торговала своим телом в известном борделе Торгового района, нашли мертвой на улице. Она была полностью раздета. В теле не осталось ни капли крови. Неделю спустя та же участь постигла проститутку из соседнего борделя. К моменту, когда магистрат забеспокоился и отправил письмо драконьерам, на счету таинственного убийцы было уже пять девушек. Оставшиеся трое не были шлюхами: одна была торговкой лучинами, другая служанкой в трактире, третья монахиней. У всех жертв была всего одна общая черта — молодость; ни одной из несчастных не исполнилось и двадцати. Лионза погрузилась в свои мысли и немного упустила нить сюжета, что разворачивался на её глазах. Меж тем бургомистра на его помосте пытались потеснить три дамы среднего возраста. Все трое в черных расшитых серебром меховых накидках и с неуловимо похожими чертами лица. Впрочем, спутать их было сложно. Первая дама была высокая и худощавая. Её рост заметно увеличивал острый колпак-эннина с вуалью, делающий её похожей на каланчу. Вторая пониже ростом, шире в кости. Она носила двурогую шапку-эннину. Третья была самой маленькой и полненькой. Её голову венчала трехрогая эннина. Какой-то мальчишка заливисто засмеялся при виде этой нелепой троицы, но самая высокая бросила на него столь холодный и осуждающий взгляд, что смех быстро смолк. — Эти бедствия из-за наших грехов! — закричала она. — Мы погрязли в разврате! — добавила вторая, тряхнув рогатой шапкой. — И извращениях! — взвизгнула третья толстушка. — Всем нужно прекратить блудить и покаяться! — продолжила первая. — И начать прямо сейчас! — добавила вторая. Третья вместо своей реплики достала откуда-то плетку и хлестнула себя. На её круглых, как пуговки, глазах, выступили бисеринки слез. Она застонала, поджав пухлые губы. — Надо запретить бесовской карнавал! — заверещали все трое дам одновременно. Толпа в ответ отвечала злым ропотом. Запретить праздник? Это же святое! Вы лучше побыстрее найдите убийцу, а то только запрещать умеете! Собрание горожан стало превращаться во всеобщую ругань. Лионза начала пробиваться через площадь. Чем быстрее она разберется в этом, тем меньше девушек погибнет.***
Бордель города Бальбек находился возле городской стены. Когда-то на этом месте была общественная баня, построенная ещё гномами. Впрочем, и сейчас он выполнял обе функции. Клиенты могли здесь расслабиться на горячих мраморных скамьях. А прислуживали им при этом обнаженные девушки. Сейчас они прислуживали гостье из Цвиллига. Лионза блаженно растянулась на скамье, по её красному намазанному маслом телу скользило гибкое девичье тело. Ещё одна девушка тщательно массировала ягодицы луанийки, иногда соскальзывая пальчиками в промежность. Такая услуга стоила здесь немало. Но по распоряжению магистрата драконьеры в Бальбеке обслуживались бесплатно. Лионза не так давно научилась читать чужие мысли в процессе. Если она занималась сексом сразу с несколькими партнерами, в её голове оставалась какофония из чужих образов и мыслей. Впрочем, она читала, что у суккубов это приходит с опытом. Может, со временем так и будет. Единственное, что ей удалось запомнить из этого потока, это имена девушек. Маленькую брюнетку с большими эльфийскими глазами звали Авила. Полугномку с толстыми косами, что массировала ее задницу, Шамхат. Лионза перевернулась на спину. Авила услужливо подставила суккубу свою аппетитную маленькую задницу. Луанийка приникла, жадно вдыхая нежный цветочный запах, смешанный с запахом возбужденного естества. Тем временем Шамхат уселась на краю скамьи. Её ступни заскользили по телу Лионзы, то массируя торчащие карминовые соски, то опускаясь ниже до самого паха, то поднимаясь вверх, чтобы Авила могла захватить пальчики в рот. Лионза ничего не ела с самого утра. Она заскользила языком в раскрытой розовой вагине Авилы, сходя с ума от божественного запаха. Для суккуба это подобно самому изысканному завтраку. Она буквально не могла оторваться, её язык неистово и страстно порхал внутри, вызывая дрожь во всем теле девушки. Тем временем ножки Шамхат опустились к паху луанийки. Большой пальчик круговыми движениями массировал клитор. Лионза решила не пугать девушек, и одну из своих главных особенностей оставила в секрете. Впрочем, и девушки могли её удивить. Обычно суккуб привыкла предугадывать мысли и действия партнера. Но когда хорошо смазанная ступня Шамхат скользнула внутрь, это оказалось приятным сюрпризом. Лионза жарко застонала в открытую пещерку Авилы и перед глазами расцвели золотые узоры. Мощный оргазм, что накрыл суккуба, передался и её любовницам. Авила задрожала, яростно вжимая лицо луанийки между ягодицами. Судя по тому, что Шамхат свалилась со скамьи, она тоже испытала мощный и приятный прилив чувств. Суккуб уселась на скамью, поджав ноги, рассматривая на своих любовниц. Те лежали в прострации, глядя в украшенный разноцветной мозаикой потолок. — Вы же знаете, зачем я здесь? — спросила она. Авила что-то неразборчиво пробормотала. Шамхат попыталась приподняться: — Тебя… прислали чтобы… поймать ту нечисть. — А почему нечисть? С чего вы так решили? — А кто… еще… кровь всю будет пить? Это же вампирам только надо… Кровь наша… — Это не вампир… — сказала тихо Авила. — А кто? — встрепенулась Лионза. — Йольский кот… — Кот? — в один голос переспросили Лионза и Шамхат. — Ну да… Меня в детстве всегда пугали. Будешь себя плохо вести, тебя заберет Йольский кот. Он всегда приходит перед Карнавалом. И забирает непослушных детей… Так говорила моя бабушка. — И те девушки плохо себя вели? — Мы все тут плохие… очень плохие девочки… И Авила неожиданно заплакала, размазывая слезы по щекам.***
— И чего все так забегались? — бурчал горбун в неопрятных лохмотьях, продолжая копать могилу. — Ты видел тех девушек? — спросила его Лионза. — А то… Они все через меня проходят. И молодые и старые… Когда молодые, конечно, лучше. Лионзу передернуло от отвращения. — А какие были у них раны? Следы укусов? — Не, никаких укусов, — оскалил кривые зубы могильщик. — Разрез от уха до уха. И на запястьях. Чистая работа. Хороший нож. Хороший заточенный нож… А так все ещё годные. — Это было… — Лионза сглотнула комок. — У всех? — Ага, у всех пятерых. Хорошие девки… Не каждый день такие попадаются. Если ты понимаешь, о чем я. Горбун похотливо облизнулся. — Значит, это все же не йольский кот… — сказала Лионза, забывшись и произнеся свои мысли вслух. — Йольский кот? — закашлял горбун. — О, мой папаша пугал меня им в детстве. А я подумал, что он про старого кота, что живет у соседки… — И что ты сделал? — Поймал и повесил его на дереве! О, как я получил тогда палкой! И от папаши, от соседки… и священник еще ногами добавил. Горб у меня с тех пор и появился. Но я не жалею об этом. Нет, не жалею. Это надо было сделать! — Почему? — Я больше ничего не боюсь… Ничего… Разве, что если кто-нибудь из этих девок оживет. Но они не оживают. Никогда!***
Лионза в детстве и юности никогда не видела снега. Потому, попав на Север, она всегда его воспринимала настоящим чудом. Поначалу ей не хватало в этих местах красоты и пышности, присущей югу. Но снег волшебным образом преображал всю эту серость. Украшал действительность блестящим серебром. Потому Лионзе сейчас было особенно горько. В Бальбеке шел первый снег. Такой она любила больше всего, большие мягкие хлопья, что ложились на каменные дома уютным одеялом. Но сейчас на снегу перед ней лежало мертвое тело очередной жертвы. И снег деликатно закутывал труп в саван, словно тот омерзительный могильщик. — Узнаете её? — спросила она бледного, как снег, стражника, который нашел тело. — Не, она точно не из борделя, — сказал он, еле шевеля губами. Лионза потрясла головой, пытаясь взять себя в руки. Она видела столько смертей, но никак не могла привыкнуть к их ужасающему разнообразию. У девушки была синевато-серая кожа, пышные волосы. И ровно такие же разрезы, которые описал могильщик. Ни капли крови. Лионза взяла второй факел у стража и внимательно осмотрела все вокруг: ни капельки. Что касается остальных следов… то снег сейчас окончательно их спрячет. И что теперь? Ждать следующую жертву? Лионза в отчаянии склонилась, надеясь увидеть хоть что-то, хоть какой-нибудь намек. И замерла, похолодев. На тонком слое снега она увидела след, уже наполовину заметённый. Она в волнении повернулась к стражам: — Ребята, я сейчас сотворю кое-какую магию… Не пугайтесь. Стражи сглотнули комки и кивнули. Лионза сняла с себя плащ, сделанный из шкуры леопарда, затем склонилась к уху мертвого зверя и что-то шепнула. Шкура зашевелилась, встряхнулась, потянулась лапами, словно после долгого сна. — Где это мы? — спросил Раксен на глазах у пораженных стражей. — Не говори, сам догадаюсь. Снег, узкая подворотня, пахнет помоями, труп, у стражей на коттах уродливый кабан. Это Бальбек, будь он проклят! — Не знала, что ты его не любишь… — Я имел несчастье учиться тут на богослова. Самые ужасные два года в моей жизни… — Сочувствую… — ответила Лионза. — Ты глянь сюда! Ничего не напоминает? Раксен приблизил морду к следу, фыркнул. — Это определенно след леопарда. — А может, просто большого кота? — Нет, в Катунге охотники научили меня отличать след леопарда от прочих. Смотри: нет отпечатков когтей, большая пятка, пальцы широко расставлены… Да чего я распинаюсь, смотри сама! — Раксен поставил лапу рядом со следом. Его след выглядел точно так же, только чуть поменьше. — Так ты думаешь, это опять они? — Не знаю, что они здесь забыли? Впрочем, все может быть… Лионза задумчиво покрутила черный локон, который выбился из-под шаперона. — Что будем делать? — Пока снег тут все не засыпал, я пойду по следу! — Но как? — Это несложно. Вот, смотри, ещё след. А там ещё. Потом он, скорее всего, прыгнул на крышу. — Раксен разбежался, прыгнул на ближайшую крышу, подняв серебристое снежное облако. — Я же говорил, тут еще следы! Беги за мной по улицам! Если угонишься.***
Лионза остановилась, тяжело дыша. Она всегда была в хорошей физической форме. Но гонка, что устроил ей Раксен, идя по следу, оказалась непростой и для неё. Он пронесся по портовому району, по мосту на центральный остров, затем снова по мосту в восточный район, где жили городские нобли. Они стояли у окованной железом двери особняка. С двери на них свирепо смотрел бронзовый кабан с кольцом во рту. — Ты уверен? — спросила Лионза Раксена, когда её дыхание более-менее выровнялось. Тот кивнул. — Неплохо размялся… Пора и поспать, — сказал он, потянувшись, словно большая кошка. — Потом расскажешь мне, чем дело кончилось. И лучше будет, если ты меня разбудишь снова, когда уже покинешь этот проклятый город! Лионза благодарно потрепала его голове, шепнула на ухо волшебное слово, и леопард вновь обратился в шкуру. Затем она накинула его на плечи, подошла и постучала в дверь кольцом, которое яростно грыз вепрь. Дверь со скрипом открылась. Из проема пахнуло теплом. На Лионзу смотрел высокий чернокожий мужчина в костюме слуги. В голове Лионзы промелькнули воспоминания. Буквально полтора года назад она вернулась с Черного Берега, где и познакомилась с Раксеном. Тогда им пришлось столкнуться с сектой людей-леопардов, которые после особого ритуала становились оборотнями-котолаками. Неужели они добрались и сюда? Перед глазами Лионзы вновь промелькнули, казалось, забытые образы. Душная тропическая ночь, горящий огонь, барабаны, полная луна над Катунгой. Неужели это тот, кого она ищет? Человек-леопард. Котолак. Слуга смотрел на Лионзу, не опуская глаз. Зловещая темная фигура нависала над суккубом. Рука драконьерки потянулась к поясу. — Леонард, кто там? — послышался женский голос. Слуга обернулся и промычал что-то невнятное. — Сколько раз говорила тебе, не открывай дверь, для этого есть более разговорчивые люди! Из-за огромной спины катунгийца показалась пожилая служанка. — Прошу простить нас, госпожа, — сказала она, с некоторой опаской глядя на луанийку. Лионза уже привыкла к этому. Её красная кожа сразу вызывала растерянность. Но благородная одежда и знак Близнецов быстро подсказывали незнакомцам, как себя с ней вести. — О вас сообщить госпожам? — продолжила служанка. — Госпожам? — Да, это дом, где живут благочестивые сестры: госпожи Гелазия, Комазия и Лекория. Лионза на мгновение вспомнила городскую площадь и трех нелепых дам, что призывали бросить блудить и покаяться. Неужели это они? — Да, доложи обо мне, — сказала луанийка. Чернокожий Леонард что-то промычал, когда Лионза оказалась внутри, он уже не выглядел устрашающим, скорее огромного роста ребенком. Вскоре она уже была в большой просторной зале с камином. У огня действительно сидели те самые три дамы с площади: высокая худая Гелазия, вторая, пониже и пошире, Комазия и небольшая толстушка Лекория. Они чинно пили дымящийся глинтвейн. Последняя едва не подавилась своим напитком: — Что, кого пустили в наш дом? Это же… — …демон! — заверещала средняя сестра. Самая старшая, Гелазия, впрочем, сохранила спокойствие: — Дорогие мои сестры, не пугайтесь! Это просто дама с далекого Юга! И смотрите, на ней знак Драконьеров! Лионза поклонилась: — Лионза Луане, младшая сестра Ордена Священных Близнецов! Гелазия покачала головой: — Надо же, наша истинная вера добралась и до безбожного Кра-Акена. Вы ведь родом оттуда, сестра Ль… Леонса? — Да, — Лионза решила не вдаваться в подробности своей биографии перед малосимпатичными ей женщинами. Хорошо ещё, что молва о суккубе на службе Ордена пока не дошла до этих краев. Тогда бы разговора точно не состоялось. — Я слышала, магистрат обещал прислать драконьеров, чтобы найти… — добавила средняя сестра. Она уже пришла в себя от испуга. Две другие сестры свирепо посмотрели на неё. Слово снова взяла Гелазия: — Но я считаю, это полная чушь! Какая тут может быть нечисть. Это кара за наши грехи. Перестанем грешить, прекратятся эту жуткие смерти! — А что, если это правда? — спросила Лионза. — Что нечисть ходит по городу. Или даже прячется здесь, в этом доме? — Здесь? — улыбнулась Гелазия. — Что вы, что вы! В этом доме живет лишь красота и гармония. Две другие сестры согласно кивнули. Служанка поднесла Лионзе кубок с глинтвейном. Она благодарно кивнула и отпила немного, по телу пошло приятное тепло. — Я видела вас на площади, — сказала она. — Мне показалось, что вы являетесь поборницами иных ценностей. Глаза толстушки Лекории вспыхнули гневом. Но старшая сестра снова рассмеялась: — Одно другому не мешает, сестра Леонса. Вы наверно еще не успели в полной мере ознакомиться со всем корпусом священных текстов нашей веры? Преподобная Хисмена пишет в своем трактате о трех добродетелях, что женщина должна быть красивой, скоромной и покорной своей судьбе. Я и мои сестры следуем в полной мере этой мудрости. Мы любим и ценим красоту, но полагаем, что истинная любовь есть любовь к Святым Близнецам. — И ваши мужья разделяют эти взгляды? — Ах, сестра, мы давно приняли решение не связываться брачными узами… — Но разве в Томасионе не написано… — Мы решили посвятить свою жизнь Близнецам. Пока у нас есть миссия здесь, в городе. Мы должны привести его к красоте и благочестию. А когда это произойдет, мы отправимся в святую обитель и примем постриг. — Миссия? — Да, навеки вечные запретить это бесовское действо! — Отменить карнавал! — Чем он плох? Это праздник в память о победе Истинной веры над некромантами, не так ли? — Это извращение великой победы! — ответила ей Гелазия. — В этот день нужно блюсти особенное благочестие, а не превращаться в животных. — И вы думаете, что смерти прекратятся, стоит отменить праздник? — Конечно! — Каким образом? Убийца сам сдастся? — Нет никакого убийцы! — вскинулась средняя сестра. — Это кара за грехи! Они сами карают себя, не вынеся позора! — крикнула младшая. — Разрезают сами себе горло? Их спор прервал топот. Это огромный неуклюжий Леонард подошел к Гелазии, протягивая ей кифару и что-то мыча. Сестры вскочили в некотором замешательстве. Однако старшая быстро взяла себя в руки. — Леонард, — сказала она, — сейчас не время. Я знаю, как ты любишь музыку. Но у нас гости, к тому же час неурочный. Сколько тебе говорить? Огромный слуга вновь издал жалобный звук, протягивая музыкальный инструмент. — Простите нас, — сказала Комазия, — он очень любит музыку. И иногда совершенно невыносим. — Какие необычные у вас слуги, — заметила Лионза, отхлебнув из кубка пряного вина. — Леонард не совсем слуга… — сказала Гелазия, вызвав колокольчиком других слуг. — Он скорее наш воспитанник, — добавила Лекория. — Вернее, он не осознает себя слугой, не понимает, что есть господин. Леонард — естественный человек, взятый из дикой природы. Он словно неразумное дитя, — заключила Гелазия. Служанки мягко взяли Леонарда под руки, пытаясь увести. — А я могу ему задать несколько вопросов? — спросила Лионза. Дамы переглянулись между собой и неожиданно засмеялись: — Можете, — заливалась пуще других толстушка Лекория, — только он вам не ответит! — Он лишился языка еще до того, как попал в Бальбек, — добавила Комазия. Лионза склонила голову: — Ну что же, не смею вам больше докучать, благородные дамы!***
— Иди сюда, здоровяк, — сказала Лионза. Если подозреваемый не может говорить, это вовсе не означает, что его нельзя допросить. Тем более, его хозяйки на словах не возражали. Служанкам удалось забрать у него кифару и вывести из залы. Однако на лестнице он увязался следом за луанийкой. Когда они дошли до двери, Лионза взяла Леонарда за руку и увлекла наружу. Он послушно последовал за ней. Его лицо не выражало ничего. Говорят, колдуны с Черного берега превращают своих врагов в безропотных зомби. Может, он один из них? — Иди сюда, здоровяк, — повторила Лионза, наклонив шею слуги к себе. Она жадно впилась поцелуем в его полные губы. Леонард был красив, несмотря на глуповатое выражение лица. Язык суккуба проник в его рот, там было непривычно пусто. У Леонарда вместо языка и правда был лишь обрубок. Впрочем, он оживился, черные глаза заблестели. Универсальный язык любви был понятен и ему. Он приподнял Лионзу над землей, она обвила его ногами, жадно покрывая поцелуями щеки, лоб, шею. Леонард тяжело дышал, но явно не от веса своей любовницы. Он понес её вглубь узкой улицы, потом крепко прижал к стене дома, буквально вдавливая Лионзу в камень. Что-то скрипнуло. Тайная дверь! Они оказались в темном коридоре. Тем лучше. Заниматься сексом лучше все-таки в тепле. Лионза искренне надеялась, что это не ловушка. Впрочем, после у неё все равно будет определенная фора. Суккуб опустилась на колени, спустила штаны. Перед её лицом раскачивался огромный черный фаллос. Притом он еще не вошел в полную силу. Вот это дубина! Лионза провела языком по черной головке, а затем завела её себе за щеку. Леонард глухо застонал, слегка откинувшись назад. В его воспоминаниях возникли служанки, которые иногда делали ему так же приятно. Но так приятно, как умела делать суккуб, не делал никто, это уж точно. Лионза жадно заглатывала член, он упирался в горло. Огромный, упругий, твердый. Рука суккуба нежно массировала мошонку. У чернокожего гиганта от возбуждения дрожали ноги, казалось, сейчас он свалится без чувств. Лионза не могла оторваться от своей игрушки. Такая твердая и в тоже время нежная! Она заглатывала член целиком. В момент, когда он погружался в неё полностью, у луанийки прерывалось дыхание. После она неохотно отпускала его почти целиком. По её щекам ползли слезы, член выскакивал наружу, обильно текущий, смазанный слюной, будто пеной. Но она давала ему всего одно мгновение свободы и вновь жадно заглатывала, заставляя свое дыхание прерываться. Леонард то протяжно стонал, то рычал, словно большой хищный зверь. Её указательный пальчик скользнул от набухших шаров чуть дальше, к анусу. Сделав круг по колечку, Лионза осторожно раздвинула мышцы. Изящный красный пальчик луанийки оказался в теплом узком проходе. Леонард был на грани. Но Лионза знала, что он давно хотел совсем другого. Здесь, на севере, женщины часто отдавались ему. Но он часто вспоминал ночи в жаркой Катунге, оргии у костра под бой барабанов. И в этот момент он часто и сам отдавался своим братьям. В их племени не было глупых условностей, каждый занимался этим и с мужчинами, и с женщинами, и даже с волами и свиньями. Главное — это удовольствие. Во время таких оргий у костра каждый делал, что хотел. Совсем как на Йольском карнавале. Здесь ему не хватало этого. Лионза поднялась, грубо развернула гиганта, нагнула, заставив упереться руками в стену. Ну, держись! Суккуб всегда с большим удовольствием воплощала чужие фантазии, прочитанные в мыслях. У Лионзы между ног вырос громадный фаллос. Точная копия члена Леонарда, только красного цвета. Её пальчик снова осторожно раздвинул сфинктер. Но лишь затем, чтобы подготовить это отверстие для более солидного гостя. Она провела рукой по его напряженному члену, собирая с него свою слюну и смазку. Затем нанесла эту жидкость на свой красный гигант. Леонард выгнулся и глухо зарычал, когда член суккуба оказался в его упругом заднем проходе. Лионза сама громко стонала, чувствуя небывалый кайф от того, как стенки сжимают её член. Она так увлеклась, что почти забыла обо всех жутких тайнах этого города. Она яростно насаживала своего огромного любовника на член, двигаясь все быстрее. В момент, когда она достигала наибольшей глубины, она звонко шлепала Леонарда по ягодицам. Её любовник дрожал всем телом от возбуждения и удовольствия. Его огромный черный член раскачивался от каждой фрикции. Лионза схватила его рукой. Синхронно с движениями в анусе она нежно двигала его крайнюю плоть. Леонард выгнулся, и в момент, когда семя Лионзы (вернее мельника, который трахнул суккуба несколько дней назад) наполняло его задницу, его собственный член в нежном плену луанийки сам извергался горячим липким вулканом. А потом он просто грохнулся на пол без малейшего признака жизни. Лионза даже испугалась, что слегка перестаралась, но поднеся ладонь к широкому носу, она уловила горячее дыхание. Просто этот секс сильно вымотал беднягу. Лионза оделась. В её голове все еще мелькали чужие образы и воспоминания. Но в них не было ничего и капли подозрительного. Детство и юность на Черном берегу, корабль, удары плетью, рынок рабов, жуткий непривычный холод. Странные белые люди, которые чего-то хотят от него. И потом три добрых хозяйки. Особенно старшая, что часто играла ему на странном инструменте со струнами. Он, привыкший к барабанам, был очарован этой музыкой. Готов слушать её часами. В голове Лионзы ещё долго звучал этот навязчивый мотив, исполненный на кифаре. Она не помнила, как оказалась на постоялом дворе. Снег все еще шел, на улицах настоящие сугробы. Идиллия, настоящая идиллия. Но кто тогда убил всех этих девушек? Лионза смотрела на спящий укрытый белым одеялом город, и неё было странное тревожное чувство, как тогда в Луании перед появлением Прародителя. Что-то было не так. Что-то не так… Ну конечно! Почему в его воспоминаниях не было ничего, даже намека на то, когда и как он лишился языка? Продолжение следует…