SCP Mental Asylum

Проснулся я от мерных ритмичных звуков и странной качки. Я не мог сразу прийти в себя после долгого сна. Попробовал привстать на локтях, но тут обнаружил, что моя рука пристёгнута наручниками к ржавой больничной койке. Кое-как мне удалось сесть, и я с изумлением огляделся. Находился я в деревянном вагоне старого поезда. Всё помещение было погружено в полумрак. Вдоль истёртых голубых стен стояло ещё несколько железных коек, на которых всё ещё спали больные. У входа зияли пулевые отверстия с трещинами, похожие на пауков с огромными лапами. В вагоне пахло сыростью, по нему гулял холодный ветерок. Свет пробивался сквозь зашторенные побитые окна. Я отогнул тёмную занавеску, и тут моё изумление достигло предела. За окном проносились пустоши, заброшенные кирпичные заводы, корявые деревья, поля без конца и края растворялись вдали среди лёгкого дождя и тумана. Ни луча солнца — только серое небо. Чёрт побери, всё было чужим, блёклым, всё веяло усталостью. Сомневаюсь, что в таком зловещем захолустье может находиться хорошая лечебница. Меня всё больше окружала тревога. Я ввязался в очень тёмную историю. Чёртов парк, чёртовы жандармы! Почему мне не сиделось с моей труппой? Сейчас были бы в Солерно, и я не беспокоился бы ни о чём. А я даже не знаю, где нахожусь, куда несётся этот поезд и куда катится моя жизнь вместе с ним. Интересно, агенство увлекательных путешествий позаботилось о билете обратно? Или всё будет так, как напророчил Микеле? И чего взбрело мне в голову помогать этому сумасшедшему. Ему тут самое место, а не мне. Чёрт, не освободиться от наручников. В углах вагона по охраннику. Один спит, а другой сурово смотрит на меня и постукивает пальцами по винтовке. Я вновь взглянул на отверстия от пуль. Пока что лучше не сопротивляться. Я уселся на койку и продолжил глазеть в окно. Сейчас я ничего не смогу делать. Остаётся ждать, когда прибудем на место, а там освоимся и что-нибудь придумаем. Так мы провели в дороге почти весь день. Пациенты постепенно просыпались. Поезд ни на минуту не останавливался, даже не замедлялся. Если утром я издалека видел опустевшие дома и деревни, заброшенные заводы, склады, дороги и тропки, то теперь за окном раскинулись глухие земли: сухие тёмные леса, серые озёра, болота, степи. Ничего не напоминало о человеке. Всё было необитаемым, враждебным, гнетущим. Я люблю перемены и путешествия, но сейчас отдал бы всё за бедную жизнь с бродячим театром в родной Италии. Вечером в бескрайней долине поезд остановился. Ржавые колёса завизжали о рельсы. Звук разнёсся по степи словно чей-то надрывный крик и растворился в холодном воздухе. Всё стихло, будто неживое. Больным и мне надели наручники, и охрана вытолкала нас наружу. Из других вагонов выползали сонные пациенты и заключённые. Нас было около пятисот человек, не считая охраны. Сумасшедшие плакали, каторжники ругались на всех известных мне языках. Я осмотрелся. По сухой долине гулял холодный ветер. Старая железная дорога уходила в землю. Над степью кружили вороны. Один умалишённый бросился прочь от поезда в сторону леса. Прогремел выстрел. Высокая трава скрыла упавшего беглеца. Хриплый гудок локомотива издал странный звериный вопль. — Who's next? — окрикнул толпу охранник. Пациенты прижались друг к другу, а заключённые притихли. Поезд дал сигнал отбытия, сиплый голос свистка разнесло эхо. Состав стал пятится назад, обдавая нас густым едким паром, а я развернулся, чтобы осмотреть другую часть степи. Дым рассеялся, я взглянул в даль и сперва отказывался верить в то, что увидел. На холме среди тумана я различил развалины, похожие на зàмок*.

(окончание POV Маска)