***
— Что это на мне? Где мой костюм? Что здесь, черт возьми, происходит? — Ты пришёл слишком поздно. Мы не сможем тебе помочь. Прости. — Дайте хоть зеркало, я должен знать, в чем мне умирать. Присутствующие переглянулись. Они утратили всякую надежду, что их Бог хотя бы ненадолго откроет глаза. А сейчас он бодрым голосом требовал зеркало. Что это? Неужели они ошиблись? — Ваше зеркало. — Вы мне предлагаете умирать в этих лохмотьях? Да я после регенераций выгляжу приличнее. Вы только посмотрите на эту холстяную робу, — соскочив с импровизированного ложе, Доктор недовольно поморщился. Его ступни коснулись ледяного пола. Он не был привязан. У его «спасителей» шок. У него ещё есть шанс. Он разрешает вычеркнуть его имя из всех сборников, если сейчас прошляпит эту возможность. — Я требую нормальную одежду для смерти. — Но… Не положено. — А мне плевать. Последний повелитель времени может покинуть эту жизнь в чистых штанах или нет? Уды переглянулись. Это был его шанс. Перепрыгнув через несколько дурно пахнущих вёдер, Доктор побежал, что есть силы. Морозный воздух раздирал легкие. Не обладай он обходной дыхательной системой, то наверняка бы распластался у ног ничего не понимающих «покровителей». До его машины времени оставалось совсем чуть-чуть. Сил должно хватить. — Вот они, голубые родимые двери. Хоть бы она меня перенесла. У меня ещё есть время. Он слышал Смерть. Своими костлявыми пальцами она тянула его в своё царство. Она гналась за ним по пятам лет с девятисот, но только сейчас он ощутил её дыхание на своём плече. Страх сковывал его мышцы. Пять метров. Смерть зловеще смеётся и шепчет. Ему не услышать смысла её слов. Не когда он бежит. Четыре метра. Её коса свистит над его головой. Покрасневшие от мороза ноги утопают в снегу. Силы на исходе. Воздух будто бы принёс её аромат. Его ноги побежали быстрее сами по себе. Три метра. Его роба порвана, смерть хватает за плечи. Губы дрожат в предсмертной молитве. Её лицо перед глазами. Два метра. Тело сковывает ужас смерти. Регенерация не спасёт. Вот она. Бесславная смерть у дверей корабля. Её губы подбадривают. Они шевелятся, и словно заглушают вопли смерти. Один метр. Впереди только её медовые глаза. Ничего нет. Ни жизни, ни смерти, ни дверей. Лишь глаза и он. Он утопает в их лучезарности. Щелчок. Он внутри ТАРДИС. Смерть его не догнала. Не в этот раз. Не сейчас.***
— Здравствуй, Доктор. Мы давно тебя ждём, — последнее, что услышал Кроули, перед тем, как ТАРДИС беспардонно захлопнула дверь перед его носом. Только кусочек ледяного мира и странный голос проникли внутрь, оставляя попутчика в неведении. — Детка, я, конечно, не эксперт, но, по-моему, тебе стоит помочь мне прямо сейчас и открыть дверь. Побудь хоть раз хорошей. Возмущённые волны проникли в его мысли. От женского присутствия внутри стало как-то противно-сладостно. Неужели Доктор каждый раз чувствует это? Тогда неудивительно, почему в его голове спутано столько мыслей и историй. — И что ты предлагаешь? Сидеть тут и ждать возвращения идиота? Тусклые лампочки подсветили один из проходов. — Ты действительно хочешь, чтобы я прошёл внутрь и осмотрел то место, где мне придется жить ближайшую сотню лет? Лампочки загорелись ярче, маня демона в своё царство. Смущенный таким вниманием к своей персоне (ему все ещё было необычно чувствовать кого-то в своей голове), Кроули отправился сувать свой нос туда, куда его не просят. Хотя, если ему разрешила сама машина времени, то до слов Доктора ему было, как до небес.***
Решётки тихо поскрипывали под тяжестью возложенного на них груза. Но тишина не была пугающей. Она заставляла почувствовать себя на месте. Создавалось ощущение, что он жил шесть тысяч с небольшим не для того, чтобы остановить Армагеддон. Будто бы всю жизнь его направляли, и он, пройдя все испытания, оказался здесь. На борту старого корабля. Первая дверь возникла так же внезапно, как и помощь ТАРДИС. Резко дёрнув ручку, ожидая встретить сопротивление, Кроули полетел вперёд. Потирая ушибленное плечо, ругаясь сквозь зубы, он поднял голову. Перед ним были книжные стеллажи. Они тянулись до самого потолка и казались бесконечными. В воздухе стоял противный запах пыли. Кроули не был ярким фанатом книг, он же не какой-нибудь Ангел, чтобы зачитывать томиками, попивая чай с пряностями, восхищаясь своей закладкой. Почему-то от картины, где его единственный друг вдыхает давно потускневший запах какого-то полевого цветка, потеплело в сердце. Совсем на секунду, но этого хватило, чтобы Кроули дал себе мысленную пощечину. И вдруг, щелчок. — Доктор, когда мы навестим Шекспира? Мы уже как пару месяцев не можем туда попасть, — волосы скрывали большую часть лица, заставляя воображение рисовать его чуточку прекраснее. — Роза, вселенная огромна, а тебя влечет то время? — Просто я отлично выгляжу в платьях той эпохи, — медово-карие глаза смотрели с такой нежностью, заботой, любопытством, что им было невозможно отказать. — Ты знаешь, где гардеробная. — Спасибо-спасибо-спасибо, — и крепкие объятия. Морщины на лице Доктора разгладились, его губы растянулись в улыбке. Этот розово-желтый человек может крутить им так, как захочет, да он и не против. Лишь бы не отпускать её из своих идеально подходящих ей рук. — ТАРДИС, что это было за проекция в мой мозг? Мне не интересно, как они противно счастливы, — звук двигателей приятно прогудел в голове, заставляя двигаться вперёд. Новый шаг в пустоту. В его ушах до сих пор звучит этот голос. В нем нет чего-то особенного. Кроули слышал в своей жизни столько звуков, но почему-то именно этот звучал в его голове. Увидев следующую дверь, брюнет лишь слабо надавил на ручку. Он сразу почувствовал запах хлорки. Перед глазами в голубой полутьме стояла та же девушка, что и в библиотеке. — Серьезно, у него есть бассейн? Зачем он ему? — его вопрос остался без внимания. У него возникло стойкое ощущение, что его тело, за которым нужно было следить тщательнее, чем за золотом, пропало. Просто растворилась в этой ужасно-пахнущей воде. — Знаешь, я давно хотела сказать, что… нет, не так, — прокашлявшись, её голос продолжил взлетать до самого потолка, — знаешь, Доктор… Опять не то. Конечно, он же гениальный, зачем ему это? У него было и будет тысячи таких, как я. Пустышек с дешевого района. Доктор идеален. Он всегда выберет богатую и красивую. Он выберет любую, кроме меня. Зачем мне тогда говорить ему об этом? Чтобы он посмотрел одним из тех жалостливых взглядов, по-дружески обнял и прошептал очередную байку про длинную жизнь? А потом он обязательно отправит меня домой под предлогом «достать недостающие детали», и я его больше никогда не увижу. Зачем тогда говорить эти пустые для него слова?.. Тишина уже не казалась ему столь беззвучной. Сейчас ему, демону, было не по себе от слов блондинки. Неужели на это он подписался? И это истерящее создание будет вешаться ему на шею, целовать его руки, запускать свои тонкие пальцы в его волосы? По спине прошёлся неприятный холодок. Кроули больше не хотел идти дальше. Однако, ТАРДИС не оставила ему выхода. Впереди виднелся вход в другую комнату. Что его ждёт там? — Здесь царит беспорядок, — единственная мысль, которая проскочила у него в голове, тут же испарилась. На её место пришёл дурманящий запах молока и патоки. Он проник в каждую клеточку его тела, молниеносно впитался в ткань. Кроули успел возненавидеть его, хотя пробыл здесь всего пару секунд. По обилию розового было не трудно догадаться, кому именно принадлежит эта комната. Первое, что возможно было разглядеть в смутно появляющихся силуэтах — отсутствие пиджака и обуви на Докторе. Он расслаблено сидел на чужой кровати, облокотившись о гору подушек, закинув руку на плечи девушки. Блондинка же, уютно устроившись рядом с его боком, что-то увлечённо указывала на фотографиях. Демон впервые смог увидеть её лицо. На нем почти не было косметики, вероятно, уже была поздняя ночь, ведь, помимо отсутствия яркости, на ней была пижама. Короткая оранжевая пижама с милым кроликом с голубым бантиком между ушами. Она совершенно не стеснялась своей наготы. — А вот здесь мы с Микки впервые сходили в кино в качестве пары, — заговорщески улыбнувшись, девушка указала на паренька, — ты бы слышал, как он визжал на том моменте, где кому-то отрубило руку. Мама сразу щелкнула нас. Здесь нам всего четырнадцать. — Что Джеки делала в кино с фотоаппаратом? — Стояла на страже, попутно флиртуя с проходящими мимо мужчинами. Развлекалась, как могла. — На месте тех мужчин я бы бежал из страны, если бы… — Эй, Доктор, ты вообще-то о моей маме говоришь, — болезненный тычок стал причиной смешка повелителя времени. — А на этой беззубой фотографии тебе сколько? — Пять с половиной. У меня тут разбиты колени и порвано платье. Как же ты думаешь, что произошло? — Тебя обокрала зубная фея? Тихим смехом воспоминание обрывается. Он снова один в комнате. На кровати лежит лишь персиковая пижама. Неужели это его ждёт? Кофе по утрам и свежий хлеб? Он будет намазан обязательно каким-нибудь приторно-сладким джемом. А потом путешествия. Ночные посиделки. Объятия. Совместные купания в бассейне. Слезы. Секс. Боль. Улыбка. Смех. Мысли мелькали все быстрее и быстрее, сменяя друг друга. И везде её лицо. Накрашенное, усталое, злое — он представлял Розу Тайлер любой. Он ненавидел все в ней. Из мыслей его вывел тихий щелчок. Будто ТАРДИС протранслировала его прямо в воспалённый мозг. В полубреду он шёл обратно. У него осталось много вопросов к повелителю времени.