Прыгну со скалы

      Серхио держит его за руку — всего лишь мимолётное прикосновение, сцепленные пальцы и плотно вжатые ладони, какая-то юношеская непосредственная нежность и осторожная ласка прошедшейся по светлой коже загрубевшей подушечки большого пальца.       Это только для упражнения — официальная версия для Мистера, но Бускетс улыбается ему одними уголками губ, чуть крепче сжимая ладонь. Вальверде косится на них пристально, но вовремя отвлекается на вновь воркующих (так по семейному, что легко спутать с дружеским, и ведь не зацепишься) Луиса и Лео, тяжело вздыхая и отдавая указания к упражнению. Серхио напружинивается, как для прыжка, и Иван невольно заражается его азартом, вставая близко, но чуть позади — как всегда прикрывая, страхуя, будучи готовым сорваться вперёд в любой момент. Скрываться от тренера, не одобрявшего и даже напрямую запрещавшего такие… глубокие личные отношения между игроками, искренне считавшего, что подобное портит общую атмосферу в команде, уже вошло в привычку. Луису и Лео как-то проще в этом плане — указывать им Вальверде, хоть и явно хотел, но не решался, и только косился неодобрительно, надеясь, что его главные звёзды поймут всё и так, остальные поминали добрым словом сеньора Энрике, а некоторые даже вспоминали Пепа, относившегося к своим игрокам с почти семейной теплотой и любовью и с намёком в тёмных глазах уверявшего, что личная химия только укрепляет команду…       Серхио тянет его вперёд, срываясь с места, и Иван легко следует за ним, отрываясь от бегущих следом Жерара и Френки, только краем глаза замечая, как Пике почти не деликатно вырывает свою ладонь даже до остановки, отходя от Де Йонга на шаг. Другие игроки окружают их, невольно скрывая от пристального взгляда Вальверде, и Иван тянется к нему с привычной, почти родной улыбкой, быстро, но жадно чмокая в губы.       Серхио выглядит донельзя довольным, не выпуская руки Ивана из своей и наслаждаясь украдкой счастливым, радостным, уверенным Ракитичем, с сияющими хищной хитринкой глазами следящим за передвижениями команды. Он не видел Ивана таким почти с тех пор, как Френки пришёл в команду, с тех пор, как сам Иван прочно обосновался на лавке, и даже сам Серхио иногда составлял ему там компанию, недовольно глядя из-за спины Вальверде, как мечется в их центре поля — их! — Френки, не то пытаясь быть везде и сразу, не то всерьез стремясь исчезнуть.       Луис и Лео смотрят на них почти одобрительно, умудряясь не отвлекаться друг от друга и тренировки, Жерар ворчит сзади что-то недовольно про курлыкающих голубей и хлеб, который скоро начнёт в них кидать, игнорируя плетущегося рядом Де Йонга, вскинувшего непонимающе бровь.

***

      Иван знает, что не выйдет сегодня — в старте, а если не повезёт, то вообще. Мысль почти привычная, прошедшая стадии отрицания и ярости, не вызывающая эмоций внутри, не трогающая приевшуюся пустоту. Он смирился, у него было время, чёртовы полгода, пока новая гордость сине-гранатовой семьи, их золотой мальчик семи пядей во лбу, сияя улыбочкой на миллион и яркими глазками, очаровывал всех подряд, только хлопнув белыми ресницами. Ангел, тьфу. Иван не испытывает, на самом деле, ненависти или неприязни к нему, не чувствует абсолютно ничего. К чему искать виновных в том, что ситуация сложилась так, а не иначе?       Иван встаёт в ряд игроков в подтрибунке, не обращая внимания ни на своих, ни на соперников, опуская взгляд куда-то в пол, не думая ни о чём совершенно. В голове пустота отбивается ритмом крови о стенки черепа, глухой стук отвлекает от насущного, и Иван концентрируется на внутренних ощущениях, игнорируя шум вокруг.       Кто-то касается его плеча, привлекая внимание, и Иван едва успевает поднять голову, когда Серхио обнимает его за пояс, притягивая к себе, прихватывает пальцами за подбородок и целует мягко, ненастойчиво, желая удачи на игру. Иван улыбается легко в поцелуй, обнимая его за шею в ответ, размыкает губы, намекая, чтобы он углубил поцелуй, и Серхио скользит языком в его рот, всё же до обидного быстро отстраняясь. Иван быстро касается губами кончика его носа, чуть сильнее надавив пальцами на основание шеи. Страсть и пошлость что-то чуждое их отношениям, это платоническая тёплая любовь, ровно та, какая нужна им обоим - взрослым состоявшимся семьянинам, успешным футболистам, счастливым самостоятельным людям. Без скандалов, без напряжения, без юношеского пыла, отношения, завязанные на взаимопомощи и уважении. — Буси, тебе на поле выходить, а не в постель спать ложиться, ничего не перепутал? — подначивает его проходивший мимо Жерар, и Иван фыркает тепло в губы Серхио, чуть отталкивая его от себя. — Он прав, тебе лучше сосредоточиться на игре.