Во тьме горит надежда

А в это время произошло вот что

      Решив проверить, где же может быть дочь, и куда её мог спрятать этот олень, Самаэль выехал из особняка и поехал в свой офис в центре ПентаграммСити. Видимо, его там вообще не ждали, потому что все без исключения сотрудники сразу убегали, прятались, дематериализовались - пытались не попадаться на глаза, завидев его. Надо бы почаще заезжать сюда, чтобы наводить порядок. Но так даже лучше, никто не будет доставать его назойливыми расспросами о цели его визита и вежливо-льстиво интересоваться его самочувствием. Как же это бесит! Все эти фрики, лишь притворяющиеся вежливыми из-за страха, а если он даст слабину, готовые перегрызть ему горло. Почему бы не поубивать их всех? А всё потому, что не было причины! А выражать свою злость на сотрудниках нехорошо! Даже в Преисподнюю проникла капля демократии. И как же эта демократия выбешивала. Раньше слово Короля - закон. А сейчас... Эх. Пройдя в свой кабинет, Самаэль собственноручно запер её, прежде чем осуществить задуманное.       Хоть никто не знал, даже Лилит, но на подоле платья, которое он отправил Шарлотте и в котором она пошла в тот злополучный театр с тем оленем, с внутренней стороны был искусно вшит жучок. Самаэль строил всевозможные догадки, чья же кровь была в фойе театра. Она была слишком тёмной для крови Чарли, но и слишком светлой для крови самого Радио-Демона*. Включив компьютер, неразрывно связанный с жучком, Сатана надеялся, что быстро определит, где находится дочь. Но почему-то, местоположение принцессы оставалось неизвестным. "Странно всё это" - подумал Люцифер и вышел из кабинета. Снаружи его ждал заместитель по проблемам бунтов. Его появление не вызвало у Самаэля даже малейшего удивления. Но его поступок оставил память на всю жизнь. - Добрый вечер, господин Магне. Помочь? - Не требуется, Стив. - сухо ответил Самаэль, сверкнув глазами и тем самым давая понять, что не хочет никого видеть. - А тут вы ошибаетесь - многозначительно произнёс демон и тут же пронзил Самаэля ножом. Обычный нож ничем бы не повредил главе Ада, но тут.... Нож обмакнули в святую воду.       Быстро и безжалостно расправившись с бунтовщиком, Самаэль вызвал жену и крепко задумался. Почему на него напали его же люди? Зачем им нужно было его предавать? Да к тому же именно тот, кто хорошо тут устроился. Неужели он так размяк, несколько лет не выходя из особняка? Почему он не смог пресечь подобную дерзость на корню? Не мог же он настолько устать из-за уже плохо скрываемого беспокойства о Шарлотте, что потерял бдительности? Может на него так действует дочь? Или же дело в другом... Неужели он слабнет? Да быть такого не может! Продержав власть в Аду на протяжении тысячелетий, он не может просто так сдать свои позиции!       И продолжая думать в этом русле, Сатана устало пошёл к выходу, чтобы встретить жену. Из-за святой воды Люцифер очень ослабел и стал уязвимым на некоторое время. Даже на то, чтобы затянуть (даже не залечить) рану и пройти на первый этаж, Самаэль потратил катастрофическое количество времени. Он уже даже начал отчаиваться и думать, что не дождётся Лилит, но тут почему-то почувствовал себя чуть легче. И в этот момент его запястье слегка покраснело. Тут же покраснение спало и недомогание только усилилось. Но даже мгновения хватило, чтобы Сатана понял, что дочь в порядке, но у неё что-то с запястьем. Что-то настолько важное, что связь отца с дочерью передала это "что-то". А ведь когда у неё была лихорадка, он ничего не почувствовал. Кстати о лихорадке. Этой болезнью болел весь род Магне, и выживали после неё только самые сильные. Но те, кто переболел ею, могли заболеть повторно и уже не выжить. Поэтому, хоть родители и чувствовали огромное беспокойство за жизнь и здоровье дочери, но не могли приехать. Лилит чуть не слегла от вести, что у Шарлотты лихорадка. Тут он почувствовал себя совсем плохо, и уже почти находился без сознания, но прежде чем отключиться, услышал обеспокоенный голос жены: - Самаэль, ты где?! Самаэль! - Я тут... - еле слышно произнёс некогда могущественный, а сейчас почти беспомощный Король Ада. - Дорогой!!!! Потерпи немного, сейчас станет лучше - успокаивала его жена. И тут наступила такая спокойная, умиротворяющая и желанная, но в тоже время непривычная, ненавистная, страшная и несущая в себе неизвестность темнота.