Белые стены вокруг, белая плитка под ногами, противный и уже приевшийся запах, уставшие лица вокруг, хотя кто сказал, что у тебя оно будет лучше? Чуя устал, ему нужно вернуться в квартиру, дабы убедиться в том, что в неё никто не залез за эти злощастные три дня; привести себя в порядок, выспаться и нормально поесть. Но вместо этого, он продолжает просиживать штаны в палате своего напарника, который так и не пришёл в себя за эти дни. Хотя и это утверждать нельзя, ведь стакан с водой время от времени опустошается, и Накахара готов поклясться, что не он выпивает эту воду, которую каждый день приносят медсёстры. Как объяснил врач, пациент уже приходил в себя, просто после какого-то времени засыпал назад. И как бы Чуя не старался, но поймать своего напарника в сознании ему не удавалось.
Палата, в которой лежал Осаму, была небольшой, предназначенная для одного пациента. По всей видимости врачи не хотели, чтобы такой пациент мог оказать влияние на других детей, которые лежали в этом отделении. При входе в комнату, в глаза бросалась ширма тёмно-зелёного цвета, за ней была расположена сама кровать, сбоку была прикроватная тумбочка из тёмного дерева. Напротив входной двери было окно, оно всё время было открыто на распашку, так как дышать было просто не чем. Возле кровати, где мирно спал суицидник, стояла стойка капельницы, из-за которой Чуя пару раз чуть ли не навернулся. Рядом с койкой также стоял стул: медсестра уже не могла смотреть на то, как подросток чуть ли не сутки стоял в этой палате, поэтому и принесла этот стул, несмотря на внутренние правила больницы. На тумбочке валялись какие-то таблетки: в первый же день привёз лично Огай, к слову их количество тоже уменьшалось. Босс тоже осмотрел своего подчинённого, даже похвалил работу хирурга, который неплохо попотел над такими аккуратными швами.
Но даже так, несмотря на такое спокойствие со стороны руководства, и тех же врачей, Чуе легче не становилось. Он действительно весь испереживался за это время, пока здесь находился. Его внешний вид оставлял желать лучшего, если вообще, не подразумевал самому лечь в эту больницу. Подросток на всю жизнь запомнил каждый из этих трёх дней: когда они только поступили и Дазая забрали на срочную операцию; то, как он просидел возле операционной четыре часа, сорок восемь минут и тридцать семь секунд, перед тем, как оттуда не вышел врач и не сказал, что уже всё хорошо; как его пытались выгнать из больницы, потому что время посещения уже закончилось, но Накахаре было всё равно, даже когда его охрана вышвырнула на улицу, он зашёл через окно; как сжалилась та самая медсестра и принесла ему стул, который успел стать кроватью для него. Помнит, когда вместо донорской крови в пакетах появилась какая-то белая жидкость, и когда блистеры с таблетками начали оказываться пустыми. Ему должно было становиться лучше от того, что его напарник уже приходил в себя, но этого не происходило. Чуя хотел увидеть его, когда он снова смотрит на него своими тёмными, как кофе глазами; когда его губы криво складываются при какой-то очередной колкости.
— Как наш пациент? — послышался стук двери, которая захлопнулась после того, как в палату зашёл врач. Мужчина лет тридцати, без особых примет, именно так его охарактеризовал Чуя для себя. Он не присматривался ни к цвету волос, глаз, к каким-то родинкам, было всё равно кто лечит, главное, чтобы поставил на ноги, как можно быстрее.
Как только врач оказался рядом со стойкой капельницы, их взгляды столкнулись: озорные светло-карие, как оказалось, и ужасно уставшие ярко-голубые. Мешки под столь красивыми глазами стали привычным явлением, рыжие и уже сальные волосы давно были убраны назад, да бы не попадались на глаза. Врач видел то, что помощь сейчас больше нужна не его пациенту, который лежал в кровати, а его гостю.
— Также. — холодный ответ последовал на вопрос, Чуя перевёл свой взгляд назад на напарника. Всё ещё бледный, но не такой, как в тот день, волосы цвета каштана были отброшены со лба, да бы не липли, а губы были слега приоткрыты. На нижней губе осталась засохшая кровь, но Накахара даже не хотел смотреть туда, ему всё ещё было стыдно за то, что он позволил себе.
— Вам бы стоило сейчас о себе позаботиться, а не о нём. — спокойно сказал врач, начиная осматривать капельницу и катетер.
Чуя нахмурился, но на мужчину в халате даже не взглянул. Он понимал, что врач, как никогда прав, но оставлять Дазая здесь, так и не увидев его в сознании — ему не хотелось. К тому же, Накахара не хотел возвращаться назад в их квартиру, хоть Огай и сказал, что он уже обо всём позаботился там.
— Почему он так много спит? — это был один из первых вопросов, который Чуя задал лечащему врачу. До этого он молчал, закусывая язык, ощущая свою вину за то происшествие в ванной комнате, когда он не подпускал врачей в своему напарнику. Ему было очень стыдно.
— Как вы думаете, почему он сделал это с собой? — отвечать вопросом на вопрос крайне некрасиво, но ещё не красивее будет это сказать взрослому человеку, Чуя. — Он не в первый раз здесь, думаю вы об этом знаете, только вот раньше, возле него никто не сидел сутками.
Чуя поднял голову, и скептически посмотрел на мужчину перед собой.
— Вы к чему это говорите? — не понимая логики, спросил подросток.
— К тому, что в этот раз его состояние отличается, от предыдущих разов. — врач убрал руки от стойки, после чего развернулся лицом к собеседнику. — В предыдущие разы он за день приходил в себя, а на третий день уже начинал сбегать из своей палаты, пытаясь найти себе собеседника. А сейчас, его организм находился в состоянии морального истощения, которое не позволяет взять контроль над телом.
— То есть. — начал Чуя, только не успел закончить фразу, так как его перебили:
— Различие в том, что до этой попытки, всё было лишь шуткой и сделано ради забавы. — закончил доктор, после чего хлопнул папкой, которая находилась у него в левой руке и направился к выходу из палаты. — Но в этот раз, что-то стало причиной такого исхода событий. Думаю, я ответил на ваш вопрос.
Врач удалился из палаты, закрывая за собой дверь. За ней же послышались глухие шаги, указывающие на то, что он действительно оставил их наедине. Чуя продолжал пялиться в одну точку, где до этого стоял доктор, не в силах пошевелиться или даже моргнуть.
В состоянии морального истощения? Это как? Что могло произойти с Дазаем, что он действительно не смог себя контролировать? Или он всё и это смог просчитать? Да в жизни не поверит Накахара, что подобное можно просчитать каким-то образом. В полной тишине послышалась вибрация телефона, который лежал на одной из тумбочек, из-за чего противное звучание, которое раздалось в пустой комнате, нельзя было проигнорировать.
— Слушаю. — не посмотрев даже не дисплей экрана, ответил Чуя. Ему было всё равно, кто ему мог позвонить так рано, ведь на часах только около девяти утра. Спать хотелось до ужаса, при том, нормально хотелось спать, а не на стуле, боясь случайно упасть на кровать, где спит твой напарник. Иногда Накахаре казалось, что это всё плохой сон и вот вот он закончится. Но этого конца не наступало не первой ночью, не третьей, к сожалению.
— Накахара-кун, я понимаю, что ты волнуешься, но тебе следует поехать домой. — да, босс умеет говорить исключительно по делу: ни привета, ни ответа, лишь нужная информация, без всякого вступления. — Иначе я буду вынужден отстранить тебя от работы в порту, а это значит, что ты станешь недееспособным на какое-то время. Ты меня понял?
Желание поспорить с боссом появилось в первые, за всё время, пока Чуя на него работает, только вот, как оказалось, желание выспаться на кровати, куда больше, чем глупый и бесполезный спор.
— Да. я. понял. — с какими-то паузами в своём ответе, пробурчал Накахара. Он не хотел оставлять Дазая одного в таком состоянии, но быть отстранённым от работы — одно из худших наказаний, да и здоровый сон никто не отменял.
На том конце трубке послышалось довольное « Угу «, после чего коротки гудки.
Успела проскользнуть мысль о том, что можно и обмануть босса, однако проверить то, был ли Чуя дома — слишком просто. Да и несмотря на все противные ощущения, домой все равно хотелось; хотелось попасть в квартиру, как можно быстрее, а если быть точнее, то в комнату Дазая. Узнать наконец-таки: что это за таблетки, которые он пьёт; как проходили его дни во время каникул; что он прятал от Накахары всё это время. Именно поэтому, не задерживаясь в палате больше не минуты, Накахара поднялся на свои две, правда чуть не упал, ибо сил не хватало даже на то, чтобы держать равновесие. Но быстро освоившись, подросток покинул комнату, даже не взглянув на Дазая, который остался лежать на кровати. Если бы посмотрел — уже не ушёл бы.
Как только быстрые и кроткие шаги перестали быть слышны, веки поднялись, открывая вид на заебавшиеся карие глаза. По другому их просто не охарактеризуешь, в них не было прежней стали, даже намёка на неё не осталось. Жуткая усталость, казалось, что она никогда не покидала взгляд этих коньячных глаз. Посмотришь туда и кажется, будто бы твой собеседник знает о тебе абсолютно всё, и для него ты просто открытая книга. Как бездна, которая затягивает, без возможности вернуться назад.
Пальцы на руках слегка дрогнули, ещё напоминая о том, что он всё-таки живой. Ибо даже такое незначительно движение принесло сильный дискомфорт, который быстро разлился по всему телу. Правая рука потянулась к прикроватной тумбочке, где должен был лежать телефон суицидника, и он не ошибся. Даже не взглянув на гаджет, который оказался уже в руке, пальцы по инерции набрали, какой-то номер. Как только вызов пошёл, большой палец включил громкую связь, ибо если протягивать телефон к уху, нужно было бы согнуть руку в локте, а это принесло бы нереальную боль. Ощущать её сейчас вообще не хотелось.
— Спасибо. — прохрипел Дазай, как только гудки прекратились, и вместо них послышался какой-то шорох.
— Тебе надоело лежать без дела? — перелистывая какие-то бумаги, ибо по звуку это было, что-то шелестящее, спросил Огай. — Или жалость к напарнику проснулась?
— Это было бы смешно, не ты ли вышиб из меня все мысли о жалости к кому-либо? — с усмешкой спросил Осаму, продолжая пялиться в потолок и держать справа телефон.
Дазай никогда не забудет все те лекции от Мори, которые он выслушивал с семи лет. Да и по сей день, босс пытается чему-то научить его, правда лишь одному Дазаю известно, прислушивается ли он к его словам.
— Твоя правда.
После этой фразы послышались короткие гудки, рука с хрустом опустилась и вернула телефон в прежнее положение. Ощущения были ужасные, каждое движение отдавалось жуткой болью, от которой ни одно обезболивающее не поможет. Физическую боль Дазай терпеть не мог, он ненавидел её. Но сейчас его больше беспокоила та горечь, которая разъедала его изнутри. Тогда, когда он был уверен в том, что всё-таки этот день настал и он расстался со своей жизнью раз и навсегда, в ванную решило наведаться рыжее недоразумение. Именно поэтому, эта боль кричала ему о том, что он всё ещё жив. От этого становилось тошно.
По мнению врачей, их пациент в виде не состоявшегося суицидника, всегда резался исключительно ради забавы. Наверное они так считали, потому что Дазай никогда не рассказывал настоящих причин своих действий. Он всегда отшучивался на приёмах у психологов, поэтому это мнение имело место быть в этой ситуации. И Дазая абсолютно устраивал такой вердикт, ему лишь было на руку то, что они действительно ведутся на его подобное поведение. Зачем объяснять врачам то, чего они не смогут понять? То, что он боится показывать свои настоящие чувства, которые обычный человек ощущает каждый день. Нет, боится будет даже неправильно, скорее не хочет. Не видит смысла в чувствах и эмоциях. Доктора не поймут, они скажут, что это подростковое и ты это перерастёшь. Или ещё хуже, заставят рассказать о детстве и о прошлом, чего Осаму категорически не хотел. И на то есть свои причины.
Он никогда не резал себя ради забавы, от этой мысли было смешно, но врачи в это верили. Когда Дазай очнулся в палате и его тело пронзила ужасная головная боль, он возненавидел того человека, который вытащил его из твой ванной. Не стоит говорить о том, что он ощутил, когда попытался пошевелить рукой, подросток чуть ли не взвыл, но во время успел закусить губу, чтобы не разбудить своего напарника. Дазай не сразу заметил его, лишь когда почувствовал, неожиданную тяжесть на своём животе. Когда взгляд сфокусировался, первое, что попалось на глаза — были рыжие локоны, которые красиво выделялись при свете луны. Их владелец спокойно спал, его лицо было повёрнуто в сторону лежачего, и походу он так и не проснулся, даже после того, как упал на своего напарника. Чуя лишь, что-то промычал, поудобнее улёгшись: правая рука осталась лежать на рёбрах Осаму, а левая сжала правое бедро, как сжимают обычно подушку под своей головой.
Дазай рвано выдохнул, когда почувствовал холодное прикосновение в таком месте. Было крайне непривычно, ещё бы, не каждый день парень сжимает твоё бедро. Хотелось избавиться от этого холода, но пошевелив своей рукой, подросток понял, что идея плохая. Такая же плохая, как и попробовать разбудить Чую. Говорить сейчас с кем-то вообще не хотелось, а тем более с тем, кто вытащил его из лап смерти. Дазай в первые не уверен в своей догадке, но другого человека не было, кто мог оказаться в ванной в тот момент. Он отключился ещё до появления Накахары там, именно поэтому, подтвердить свою теорию не может. Ненависть к Чуе, из-за того, что он может быть его спасителем, быстро улетучилась. Левая рука на бедре поспособствовала этому.
Кто бы мог подумать, что желание потрогать эти непослушные рыжие волосы куда сильнее, чем неприятные ощущения из-за движений рук. Чуя крепко спал, а если бы даже проснулся, можно сделать вид, что это непроизвольное действие. Желание было огромным и Дазай даже думать не хотел, откуда оно появилось, не сейчас. Потом он засядет опять в ванной с лезвием и задумается об этом, но в данную секунду, он просто желал податься своему влечению. Сжав зубы и сомкнув губы, как можно крепче, перебинтованная рука слегка приподнялась, а после опустилась на голову Чуи. Под этой же рукой ощутилось шевеление, лицо немного нахмурилось, но спустя мгновение мышцы на нём вновь расслабились, возвращая выражение лица в прежнее положение. С дискомфортом для Дазая, пальцы зашевелились, пропуская между собой медные пряди.
« Да что я чёрт возьми творю? » — когда этот вопрос возник наконец-таки в голове, Осаму опомнился. Действительно, он сейчас лежит и гладит по голове парня, который спал на его животе. Но остальные здравые мысли резко пропали, когда на подобную ласку, Чуя потёрся своим носом о простынь, под которой всё ещё лежал суицидник, тем самым подставляя свою голову под длинные пальцы. Уголки его губ слегка приподнялись, пока нос продолжал тереться о живот Дазая. А сам Дазай продолжал, чуть ли не с открытым ртом, наблюдать за такой реакцией.
« Как кошка » — с усмешкой подумал подросток, зарываясь пальцами в рыжие локоны. Да, пожалуй об абсурдности этих действий, Осаму явно подумает позже. А Чуя вообще замечательно устроился в этой ситуации, потому что, он даже не вспомнит об этом. На утро, так и случилось: проснувшись в таком положении, без руки на голове, Чуя быстро поднялся с кровати и уселся на стуле, будто бы он так не спал. После того случая, Накахара старался следить за тем, в каком положении он спит и на удивление ему удавалось: ведь больше Осаму не поймал его в таком положении.
Но и Дазай после той ночи решил, что, пока что он явно не хочет разговаривать с Чуей. Он не знал о чём, да даже не так, ему просто было неловко от произошедшего. И казалось, что сейчас состроить каменное ебало будет настолько трудно, что скорее даже невозможно. На его же руку сыграло то, что его постоянно клонило в сон, поэтому он действительно почти всё время спал. Осаму не особо интересовало из-за чего он так много спит, хотя догадывался, и как позже выяснилось — был прав.
Чуя оказался на пороге квартиры лишь спустя полчаса, где обнаружил новую дверь. Огай не солгал, когда сказал, что о их квартире позаботились. К счастью, ключи от неё, босс лично отдал ему, когда приезжал в больницу. Оказавшись внутри, в нос ударил запах свежести, по всей видимости окна были открыты всё это время. Обувь осталась небрежно стоять на ковре возле входной двери, пока хозяин квартиры закрывал все окна. В ванную комнату Чуя так и не заглянул, боялся, что воспоминания с того дня не оставят его в покое. На столе в гостинной комнате всё также лежали те самые перчатки, на которые Накахара даже не взглянул. Не став больше тянуть кота за хвост, Чуя открыл дверь в комнату Осаму, и переступил её порог. С последнего визита здесь ничего не изменилось, на удивление Чуи — здесь не было беспорядка. Кровать была заправлена, все вещи были убраны в шкаф, который стоял на против двери, всё те же таблетки на столике возле кровати. В воздухе витал запах одеколона, которым всегда пользовался Дазай, по всей видимости в эту комнату не заглядывали во время их отсутствия.
Чуя продолжал стоять на месте ещё несколько минут, вдыхая этот аромат. Он пьянил, на секунду Накахаре показалось, что у него даже голова закружилась. Сделав пару шагов вперёд, Чуя открыл шкаф, где увидел много чуть ли не одинаковых белых рубашек, а также чёрных брюк. Отличия были минимальными, что очень сильно удивило подростка. Ему всегда казалось, что Осаму не любит официальный вид, хотя отрицать то, что он ему жутко идёт, тоже не стоило. Сбоку на полочках лежали домашние вещи, которые были также перестираны и переглажены, и пахли порошком. Закрыв дверцы шкафа, Чуя завалился на кровать, не задумываясь о том, что он упал прямо на одеяло, что даже не переоделся в домашнюю одежду — сил на это уже не было. Потом он посмотрит название таблеток, потом поищет в интернете их применение, сейчас он хотел лишь уснуть. Уже всё равно, что он проспит, как минимум сутки, а может и больше.
Пытаясь по удобнее лечь, подросток запустил руку под подушку, и нащупал там какую-то тканевую вещь. Вытащив её оттуда, голубым глазам открылся взор на помятую серую футболку, которая принадлежала Осаму.
— Так у тебя не такой уж и порядок в комнате. — усмехнулся Чуя, расправляя футболку, начиная её рассматривать. Это была обычная однотонная вещь, которая всё ещё сохраняла запах парфюма его напарника. — И что со мной не так?
С этим вопросом, Чуя прижал футболку к своему лицу. В нос сразу же ударил такой знакомый запах, создавалось ощущение, будто бы Дазай сейчас находится с ним в одной комнате, но Накахара сейчас рад, что это не так. Напарник бы его засмеял, если бы увидел его в таком виде. Свернувшись в клубок вместе с этой футболкой, Чуя наконец-таки смог уснуть, нормально на кровати, а не на стуле рядом с суицидником.
Ночное время суток — то время, когда власть переходит в руки Портовой мафии, к сожалению для Накахары. Хоть и прошло больше суток, это не мешает тому, чтобы Чуя начал ворчать, когда его разбудил телефонный звонок от его наставницы. Какое-то срочное задание, где необходима его способность. Подросток не особо вникал в детали, когда ковырялся в бумагах, пока ехал к месту назначения. Он вычитал в этих бумагах свою цель, несмотря на имя жертвы, ибо Озаки толком ничего не объяснила по телефону, ибо очень спешила. Задача была крайне проста, догнать цель, узнать у неё код от банковского счёта, а после избавиться. Зачем мафии этот счёт, Чуя не считал нужным спрашивать, ему просто было не до этого. Ему сказали — он сделал, и без лишних вопросов.
Откинув бумаги на соседнее сидение, которое пустовало по понятным причинам, Чуя устало выдохнул. Он проспал много, но чувство усталости его не покидало, как и горестное ощущение, когда он смотрит на пустующее сидение рядом. Он не должен ехать один на это скучное задание, и не он должен выпытывать код у жертвы. Эта была задача Дазая, и Накахара в этом уверен, однако в данной ситуации, он должен справиться в одиночку. На пару секунд даже померещилось, что Осаму сейчас всё-таки сидит рядом и глупо ухмыляется, как обычно.
— Да пошёл ты. — прошипел подросток, чтобы водитель ничего не услышал. Машина на которой они ехали, была абсолютно чёрной, что идеально подходило под мафиозную эстетику. Сейчас цель водителя этого автомобиля заключалась в том, чтобы догнать другое авто, тоже чёрное, к слову. До жертвы оставалось около семиста метров, взглянув на навигатор, Накахара понял, что машина, которую они преследуют — остановилась. Оно и к лучшему, не придётся на ходу выскакивать.
Когда они приехали к «точке столкновения», то всё кричало о том, что их уже ждали. Место, где остановилась машина, было пустынным, ни одной живой души и жилого здания. Впереди был тупик из других машин, они были поставлены боком, по всей видимости для обороны. Было слишком темно, чтобы разглядеть ещё, что-то, но было не трудно догадаться, что за этими машинами находятся люди с оружием. Накахара усмехнулся, ещё раз пролистнул бумаги, взглянув на фотографию, где было изображено лицо жертвы. Это был мужчина: блондин, с короткой стрижкой и тёмными глазами, грубыми чертами лица. На лбу виднелись морщины, на правой щеке была бородавка — Накахара не ошибётся, сто процентов. Ниже были его личные данные: возраст тридцать семь лет, вес семьдесят килограмм, рост сто семьдесят девять сантиметров, не женат, владелец какого-то бизнеса — подросток дальше не вчитывался.
« Так даже проще. » — подумал Чуя, закрывая за собой дверь машины. Он постучал косточкой указательного пальца по стеклу, после чего кивнул водителю назад, давая понять, что он здесь и сам справится. Водитель спорить не стал, отъехал назад, а после и во все уехал из переулка. Ещё бы, не каждый хочет умереть, работая обычным водителем.
Интересно, чтобы первым сделал Дазай, если бы был на его месте? Чёрт, нашёл время думать об этом самоубийце, Чуя.
— Долго будем в прятки играть? — крикнул Накахара, ожидая пока его гости высунут головы из чёрных машин. И почему всё такое мрачное? Хотя, если бы перед ним стояли розовые джипы, Накахара скорее бы ржал минут пять, и только потом бы начал выполнять задание.
— А ты торопишься умереть, щенок? — послышался грубый мужской голос, а за машинами показалась первая макушка. Через пару мгновений напротив Чуи стояло больше десятка мужчин в каких-то тёмных вещах, с масками на лицах. В руках они держали, ожидаемо, автоматы. Неужели так трудно взять, что-то другое? Хотя с другой стороны — это слишком эффективно, чтобы менять. Только не против Накахары, но это им только предстоит узнать.
— Ты кого щенком назвал. — зашипел подросток, активируя свою способность.
Никто из мужчин на против ничего не ответил, послышалось какое-то шуршание, будто бы, кто-то, что-то передал по рации.
— Прости, но это наша работа. — сказал один из них, и поднял своё оружие, прицеливаясь на невысокую фигуру. Через секунду пули полетели в сторону подростка, на лице которого уже красовалась самодовольная ухмылка. Пули остановились в сантиметре от их цели, и даже в такой темноте, можно было увидеть страх в глазах, когда они увидели, как пули разворачиваются.
— А это моя работа. — сказал довольно Чуя, когда тела безвольно остались лежать на асфальте.
Накахара подпрыгнул и не без помощи своей способности, запрыгнул на одну из машин. Взглянув вперёд, он увидел тупик, а это означало то, что его жертва должна была остаться здесь. Ему не особо верилось в то, что этот бизнесмен мог оказаться в числе этих наёмных убийц, именно поэтому он, как бы не в значай кинул эту фразу:
— Что ж, придётся избавиться от этих машин. — было слишком ожидаемо, они всё-таки собирались разобраться с их преследователем и поехать дальше, именно поэтому из самой крайней машины, открылась дверца, а после чего вывалилось тело мужчины, который начинал отползать от неё. — Или не придётся.
— На понт меня взял, мальчик? — прохрипела жертва, отползая от автомобиля. Несмотря на темноту, из-за которой было мало, что видно, Чуя был уверен в том, что это именно тот человек, из-за которого его разбудили. Только сейчас Накахара смог присмотреться и понять, что машин в ряду всего три, не так уж и много. Значит переулок не такой уж и широкий, как изначально казалось.
— Ты осмотрись внимательнее и подумай, в таком тоне ты должен со мной разговаривать или нет? — нахально заявил Чуя и спрыгнул с крыши автомобиля, приближаясь к своей жертве. Было видно, что мужчина заволновался, ему хотелось убежать, только вот, бежать уже было некуда.
— Не подходи или выстрелю! — выкрикнул лежачий, и резко достал пистолет из-под светлого пиджака. Он на виду у парня, который остановился сразу после его предупреждения, зарядил оружие и направил на него.
— Ну, стреляй тогда. — пожав плечами ответил Накахара, сделав ещё один шаг, ожидая выполнения угрозы.
Послышался выстрел, потом ещё, и ещё, и так, пока магазин полностью не опустел. Мужчина закричал на всю глотку, в надежде, что его кто-то услышит, но было это бессмысленно. Ни одна из пуль не прошла по цели, оставшись висеть прямо перед целью.
— Д-да. ч-что ты т-такое?! — продолжал кричать блондин, отбросив оружие в сторону, понимая, что оно бесполезно.
— Чуя Накахара, исполнитель Портовой Мафии. — безразлично ответил подросток, подняв руку и демонстративно покрутил пальцем, разворачивая пули обратной стороной. Этим же пальцем, к слову очень даже красивым, он указал на свою цель, после чего пули вернулись к его владельцу. — Я не убью тебя, если скажешь мне код от счёта.
Пули пронзили бетон, в сантиметрах от дрожащего тела. Страшно? Безумно, когда ты понимаешь, что ты находишься в беспомощном положении.
— Пя. — начал бы мужчина, но его нагло перебили:
— Только попробуй солгать мне. и я выполню свою угрозу в жизнь. — Чуя мило улыбнулся, и если бы не данная ситуация, то мужчина был бы не против подмять под себя этого мальчишку. Но сейчас такая мысль не допускалась, было страшно подумать о таком, несмотря на столь милый вид.
— Два. восемь, два, четыре. — голова опустилась, жертва начала пилить взглядом бетон под собой.
Чуя лишь хмыкнул, после чего достал телефон из кармана и набрал номер, который успел выучить наизусть.
— Накахара-кун, что-то случилось? — обеспокоенно спросила наставница, когда подняла трубку. Как никак, это было первое задание для Чуи, когда он был абсолютно один. Да, Коё не долюбливает Дазая, но если её ученик с ним, то было спокойнее.
— Всё хорошо, Коё-сан. Код от счёта: два-восемь-два-четыре.
Чуя не стал ждать ответа, лишь скинул вызов, убирая телефон назад в карман. Он был уверен в том, что код верный.
— Т-ты меня отпустишь? — с некой надеждой спросил блондин, поднимая взгляд на подростка. Но когда его взгляд сфокусировался в этой темноте на тощей фигуре, его зрачки сузились до минимума.
Если бы кто-то из мафии сейчас увидел Чую, то явно бы невольно сравнил бы с Дазаем. Этот пустой взгляд и улыбка, чуть ли не до ушей, от которой мурашки начинали марафон по коже. Накахара прекрасно ощущал страх своей жертвы, и как ни странно, ему нравилось чувствовать это. Смех раздался эхом по переулку, давая понять, что он никого никуда не отпустит.
— Не бойся, я всего лишь закончу задание. — лицо снова стало спокойным, будто бы до этого он и не смеялся, а в руке оказался заряженный пистолет. Как он там оказался, жертва не успела сообразить, потому что пуля быстро пронзила грудь, а кровь испачкала белую рубашку под светлым пиджаком. Потом ещё один выстрел и ещё. Три пули в области сердца, и Накахара выкинул пистолет на асфальт, удаляясь с места преступления.
Да, нужно было сломать челюсть. Нужно, но он пока что не может. Поэтому, пусть будет так.
Уже оказавшись на длинной улице, которая была освещена фонарями, Накахара прекрасно понимал, что сейчас ему необходимо поехать в офис и лично отчитаться перед боссом. Перспектива поехать домой и вернуться в мягкую кровать, нравилась Чуе куда больше. Но кто его спрашивал?
Именно поэтому, не задерживаясь больше ни на секунду, подросток пошёл в сторону офиса. Идти было недолго, минут двадцать от силы. За это время хотелось многое обдумать, что происходит в его жизни, и как он вообще пришёл к такому, однако. свежий морской воздух, который проигнорировать было крайне сложно, выбивал все мысли из головы за считанные секунды. Было сложно сосредоточиться на чём-то, и Накахара поддался. Он молча шёл к боссу, не желая думать, хотелось забыться на какое-то время. Забыть о своём напарнике, о своей новой работе, о способности, о всём, что тревожит…
***
— Уничтожив свою жертву, я удалился из переулка. На этом моё задание было выполнено. — закончил Чуя, продолжая наблюдать за действиями своего начальника.
Огай внимательно слушал своего подчинённого, попутно перекладывая разную канцелярию из стороны в сторону. Стрелка на часах перевалила давно за двенадцать ночи, но это не мешало для отчёта. Иногда Накахаре казалось, что босс вообще всё своё время проводит именно здесь.
— Как твой напарник? — вопрос был задан, но собеседник даже не поднял своих карих глаз, будто бы его задали не ему.
— По словам врачей куда лучше, чем изначально. Вы же и сами прекрасно осведомлены о его состоянии. — Чуя не видел смысла в этом вопросе, босс лично контролирует состояние Дазая.
— Я не об этом. — Мори поднял голову и посмотрел на Чую, так, будто бы знает о том, что произошло в ванной комнате. Взгляд был пронзительный, прямо в душу, подростка аж передёрнуло, но своего взгляда он не отводил. — Мне доложили, что ты хотел отказаться от совместной работы с Дазаем.
Чую отпустило, он даже выдохнул с облегчением. Это меньшее из того, что мог узнать его босс и это не может не радовать.
— Да, но я передумал.
— Чуя. — подросток продолжал смотреть на своего босса, уже зная, что самое страшное уже прошло. — Я понимаю, что Дазай достаточно сложный человек.
— Не волнуйтесь, я правда передумал. — отмахиваясь руками начал Накахара, но его всё же перебили:
— Я это говорю сейчас, не потому, что ты хотел отказаться от него. — строго произнёс Огай. — А потому что считаю, что ты должен знать это, так как ты его напарник.
Накахара не понимающе покачал головой. К чему это сейчас?
— Босс.?
— Я хочу рассказать тебе о его прошлом. На вопрос «зачем», отвечу сразу же. — откинувшись на стулку кресла продолжал босс. — Потому что сам Дазай, никогда в жизни не поделился бы этим с тобой. Обычно я не лезу в личные отношения своих подопечных, но. Если бы Дазай не вскрылся пару дней назад, то я бы и не полез.
— То есть вы это делаете исключительно для его же блага?
— Эта фраза звучит, крайне нелепо по отношению к суициднику, Накахара. Твой напарник, никогда не играется с лезвием, как может показаться изначально. Если ты не против, то, я начну?
— Да, босс. — осипшим голосом ответил Чуя, опустив свою голову вниз. Было интересно, что скрывает его напарник, но и ощущение, что он не должен в это лезть — не покидало его.
***
— Знаешь, Чуя, я помню, что в тот день, когда встретил его, была дождливая погода. Именно поэтому, я ассоциирую Дазая с дождём, они чем-то похожи. — начал Огай, разваливаясь на кресле, с бутылкой какого-то крепкого алкоголя. Его подчинённый уселся на стуле напротив, внимательно вслушиваясь в каждое слово, сказанное боссом. Да, явно любопытство заиграло. — Они оба непостоянные.
Восемь лет назад в Японии процветала торговля людьми, эти воспоминания по-своему прекрасны, ведь если тебе нужны были лишние руки, ты мог их просто приобрести. Надоедливые капли продолжали стучать по карнизу, отвлекая от накопившихся бумаг за выходные. Как бы мужчина не пытался сосредоточиться на своей работе, шум усиливался, заставляя обратить внимание на себя. Это начинало раздражать настолько сильно, что стержень ручки поломался на две части, разбрызгивая чернила по всему столу, к счастью не пачкая белый халат мужчины.
— Вроде бы врач, а особо не помогает. — усмехнулся молодой человек, откладывая стержень на стол. Оттолкнувшись ногами от пола, врач отъехал от стола, начиная кружиться на стуле. — И даже это не помогает.
— Ог-гай-сан! — в небольшой кабинет доктора, зашёл медбрат, который был чем-то жутко взволнован. — К в-вам пришли!
Парень полностью переступил порог, пропуская гостя внутрь помещения. За его спиной появилась тощая фигура, которая была на голову выше медбрата, и к сожалению, эту фигуру сложно перепутать с кем-то ещё.
— Б-босс! — врач резко всокчил со своего стула, наклоняясь перед своим гостем.
— Огай Мори.
— Передо мной стоял бывший босс мафии, как ты мог понять, Чуя. — Огай время от времени обращался к подростку, будто бы проверяя, слушают ли его вообще. Накахара же смотрел в потолок, но это не мешало внимательно слушать. — В тот день, я, он и целая орда охранников направились на встречу с одним торговцем.
— А зачем ему нужны были вы?
— Мафии не хватало рук, ты ведь понимаешь, что нужны были абсолютно здоровые, без физических отклонений? Это и была моя задача, как врача. — пожав плечами, ответил Мори.
Вместе с охранниками и предыдущим боссом, они оказались в одном из огромных подвалов, в полупустом и заброшенном здании. Куча клеток, в которых сидело, что-то, отдалённо напоминающее человека. Посмотришь на них, и кажется, что и в твоей жизни всё не так уж и плохо. Там было жутко и даже холодно, а эти «люди» сидели, чуть ли не в одних разорванных футболках.
— Я помню, что он не смотрел на лица тех, кто там сидел. — Бутылка на половину была пуста, когда они подобрались к самому интересному. Огай много времени уделял ненужным деталям, как описанию какого-то дерева, или же салону машины. Накахара находил эти детали абсолютно бессмысленными в данном рассказе. Изначально он вообще не понимал, зачем согласился выслушать это, но сейчас Чуя понимает, что его целиком и полностью съедает любопытство. — Боссу было важно, чтобы они его уважали, как и остальные. И знаешь, это и действительно работало, они уважали того, кто вытащил их из этого ада.
Железная большая клетка, чёрт знает, откуда они их взяли, в которой сидел ребёнок. Мальчик, лет семи, с каштановыми волосами и пышной чёлкой. Его голова была опущена вниз, а руки слегка подрагивали. Именно возле этой клетки остановился врач, когда закончил осмотр худых и дрожащих тел. Он смотрел на ребёнка долго и пристально, не решаясь сказать, хоть какое-либо слово. В других же каморках сидели достаточно взрослые люди, большинство из них проиграли совсем всё то, что у них было, даже собственное тело. У каждого из них крайне тяжёлая судьба, и почти над всеми можно плакать в течении оставшегося дня. Но увидеть здесь дитя, было достаточно большим удивлением, даже для человека, который каждый день вскрывает трупы.
— Докторишка, ты чего застыл? — мужская фигура сзади оказалась неожиданно, от чего врач слегка вздрогнул.
— А. я. взгляните. — белый халат слегка дрогнул, пока его владелец делал пару шагов в сторону. Мужчине предстал вид на того самого мальчишку, который так и не посмотрел на них за всё время.
— Он ничего не сказал, лишь показал рукой на него, показывая, что его он тоже покупает. — голос Мори дрогнул, при данном воспоминании. Даже у него есть, что-то неприятное или это, что-то другое?
— Это. был Дазай? — спросил Чуя, оставляя уже пустую бутылку на столе. Ему сегодня можно, босс разрешил, однако вкус виски Чуе вообще не нравился. Он опалял весь рот, сжигая ротовую полость до тла. Закусывать было нечем, поэтому монолог Мори прерывался детским кашлем.
— Иначе я тебе бы это всё не рассказывал. — фыркнул Огай, пытаясь открыть вторую бутылку с виски.
Мальчишку вывели из клетки, оставляя его на осмотр доктору. Его тело дрожало, то ли от холода, то ли от ужаса всей ситуации, но ребёнок так и не поднимал свой взгляд, продолжая смотреть на пол. На нём висела какая-то длинная тёмная кофта, закрывающая потёртые штаны, такого же цвета.
Осматривая ребёнка, Огай понял, что у него явный недовес для его возраста. Оно и не удивительно, кто знает, сколько он прожил в таких условиях, и как умудрился не подцепить, что-то. Если не обращать внимания на бледность и его тощие конечности, то для быстрого осмотра он вполне здоровый.
— Как тебя зовут? — спросил врач, поворачивая мальчика к себе лицом.
— Осаму Дазай. — на удивление многих в этой комнате, голос у ребёнка не дрожал, даже наоборот звучал безразлично.
— Посмотри на меня, Осаму.
Мальчик ещё пару секунд пялился в пол, после чего запрокинул свою голову наверх, всматриваясь в лицо доктора.
— Наверное, я на всю жизнь запомнил его взгляд в ту секунду. Полное безразличие к происходящей ситуации. Я пялился на него ещё минут пять, если не больше, как и он на меня. Я смотрел на него с полным удивлением, а он так, будто бы ему вообще на всё плевать. — воодушевлённо рассказывал Огай. — Мне кажется, что если бы я всадил ему скальпель в горло, в ту же секунду, он бы посмотрел на меня так, как будто знал об этом с самого начала!
« Пьяного босса распирают эмоции, это потому что он обычно их не проявляет? » — думал Чуя, пытаясь не свалиться со стула. Ему действительно трудно скоординировать своё тело, в таком состоянии. В какой-то момент ему даже показалось, что он не контролирует свою способность и предметы начали парить, но это всего лишь показалось.
— А зачем бывшему боссу пон-надобился ребёнок? — икнув, спросил Накахара.
— Чёрт его знает, я тогда особо не вникал, если честно. — пожав плечами, ответил Огай. — Но. знаешь, Чуя. В тот день я в первый и в последний раз назвал его по имени. И причину я сам не знаю, странно, да?
— Всё то, что вы сейчас рассказали, странно…
— Согласен, а Дазай был милым ребёнком, если не смотреть в его глаза. До лет тринадцати я старался не смотреть в сторону, когда он приходил ко мне на приём, даже мне было не по себе. — поднявшись на ноги, продолжал говорить босс, — Но, к чему я это всё рассказываю тебе. Когда Дазай захочет с тобой говорить, упомяни в разговоре имя «Одасаку».
— Одасаку? — переспросил Накахара, пытаясь повторить движение босса.
— Да, я думаю, что он тебе расскажет ещё немного о своём детстве. А может и о тренировках, когда его взяла организация себе.
— Дазая тренировали?
— Ему не всё так просто достаётся, как ты думаешь.
