Разочарования мирового Вершителя

      В своей комнате Шото механически включал-выключал фитиль — огонёк не успевал вспыхивать, как тут же гас; Тодороки догадывался, что, покажись он перед сенсеем или одноклассниками с подобной вещицей, её бы с лёгкостью отняли и по меньшей мере не вернули бы так скоро. Поэтому он следовал никому не показывай, словно бы возвращаясь на ступень назад, но успокаивал себя, неизведанной ранее, добровольностью. Ещё пара искр потухла, и, вернувшись в реальность, Шото уже помчался к лифту, чтобы спуститься с пятого на второй этаж общежития.       Он сам не до конца понимал, что особенного нашёл в покоцанной, чуть ли не древней зажигалке, дело ведь не только в метафоре, что Мидория второй раз подарил ему огонь, в руки свет вселенной всей вручил — что-то покоя не давало, стёртые ли временем кандзи на корпусе, невозможность ли узнать, кто был отправителем подарка. Шото понимал, что он — подарок, то есть, — явно много значит для Мидории, навряд ли он таскал бы его с собой из-за нездоровой зависимости: в Юэй ведь курить нельзя (Тодороки слышал, что в обычных школах некоторые так делают, но видеть самому подобное ему никогда не доводилось, и потому чувствовал неуверенность), верно? Да и зачем в принципе Мидории заниматься таким…       Время — почти десять, но в здании непривычно тихо, и стук глухой в дверь кажется очень громким. Шото вздрогнул в первый раз, когда нажал на ручку двери, оказавшейся открытой.       Во второй — когда увидел веранду в комнате Изуку (более светлая и ясная, в отличие от первого визита), распахнутую настежь. Шото кинулся к балкону, зачем-то закатав рукава, и облокотился, всем весом налёг, вертя головой во все стороны, безумно оглядываясь. Снизу шелестели кусты под ветром, на тропинке должны были остаться следы, но ничего не указывало на побег.       Изуку окликнул его, Шото обернулся и резко выдохнул с облегчением. Вся жизнь от этого зависела, лёгкие могли взорваться!       Мидория стоял у шкафа с очевидным вопросом во взгляде. Шото провёл ладонью по затылку, ероша короткие волосы: одни волнения с Юэй. Перила под пальцами холодно зазвенели.       — Я уже испугался, что ты… через окно… — И смутился, сдвинул брови.       — Неужели дверь в мою комнату открыта? — Изуку сжал до хруста в костяшках лямки рюкзака. — Ох, скорее всего, я забыл закрыть, когда выходил на кухню.       Тодороки насторожился. Изуку выглядел нервным и прятал лицо. Снова.       — Куда ты собрался идти? — спросил Шото, и нехорошее предчувствие загрызло. — В такое время?       — Я-я туда и обратно…       — Что у тебя в рюкзаке? — Шото приблизился, зная, что Изуку некуда отступать. — Ты снова хочешь пойти туда, никому ничего не говоря?       Тот упрямо тряхнул волосами.       — Я должен убедиться, что это был не он, — и сложил руки на груди. — Нет возможности бить тревогу прямо сейчас в любом случае, потому что мы сами в подвешенном состоянии после Камино и Хосу. Значит, у меня несколько недель в запасе до того, как всё это зайдёт слишком далеко. За время, пока я был на больничном, я успел всё здраво оценить и прикинуть, что следует сделать при том или ином исходе.       Шото сделал ещё шаг вперёд, но пока тактично молчал, внимательно слушая. Изуку продолжил.       — Я не настолько сломан — я надеюсь! — чтобы не различить лица своего друга, но кто знает? Учитывая царившую там атмосферу и моё состояние в целом, я не могу… ручаться. И мне очень жаль, что всё так сложилось, что единственные доказательства — мои слова, не подкреплённые ничем. Поэтому так необходимо убедиться, что это был именно Киришима, а потом уже составлять план. Бездействовать я не собираюсь, о нет, не после того, что увидел и услышал. Ты не был там, Тодороки-кун, ты не можешь знать. А я бы хотел позабыть, — голос дрогнул. — И смогу, если окажется, что я просто в очередной раз ошибся.       Впервые обрадоваться своей неудаче — всё, чего ему хотелось. Просто убедиться, что был не прав, и жить дальше.       Шото ещё раз осмотрел Изуку с головы до ног, вставшего в решительную позу, и кивнул так же решительно.       — Я пойду с тобой.       Изуку моргнул.       — Что?       — Не хочу, чтобы ты пострадал, — Шото сцепил пальцы и посмотрел с надеждой. — Поэтому… позволь мне пойти с тобой.       — Я не собирался брать кого-либо с собой… — Изуку оторопел. — Это ведь опасно!..       — Поэтому я и не могу отпустить тебя одного, — пауза, будто Шото вспоминал слово. — Пожалуйста. После того, как я увидел тебя в слезах, я так волновался, что не мог и уснуть. Я ведь единственный, кто знает, в-верно?       Изуку прижал крепче к груди жёлтый рюкзак — весь в пятнах и меле — и обратился в напряжение, раздумывая над ответом. Тодороки терпеливо ждал, не отрывая глаз, потому что понимал, понимал прекрасно, что говорит правду, что Мидория не может отрицать, не может снова решиться на неоправданные риски, когда Шото здесь и сам предлагает помощь, сам руку протягивает — пусть и несмело, но в этот раз лучше постарается уберечь. Изуку ведь совсем бессмысленно отговаривать.       Под взглядом Тодороки, преисполненном живости и чего-то ещё, что должно было, наверное, заставить его обладателя наклониться и сделать что-нибудь безрассудное, Изуку сдался.       — Ладно. Пойдём на этих же выходных, когда нас отпустят. Нам нужно только написать объяснительные. Если Киришима сделает то же самое, это будет первым знаком.       Шото в отрицании замотал головой.       — У нас скоро экзамен, мы не можем на этих выходных.       — Предлагаешь после него? — Изуку поёжился. — Я рассчитывал как раз на то, что схожу до, чтобы не волноваться…       — Я понимаю. Но потерпи немного. Тебе нужно время, чтобы всё переварить. Чтобы осмотреться и не принимать необдуманных решений. Хорошо?       Изуку выглядел виновато, когда скривил губы и наконец взглянул прямо. А возможно, это было сожаление, что Тодороки пришёл в его комнату не пятью минутами позже. И что чёртова дверь оказалась открытой — образом немыслимым. Изуку точно помнил, что запирал. Изнутри.       Тодороки же заметил мимоходом, что одной фигурки Всемогущего на полке вроде не хватает.       — Значит, после экзамена.       И решил не указывать на это.       Только кротко приподнял уголки губ и выпалил радостно:       — Прошу прощения! — весь напоминал солнечный свет.       — То есть, спасибо? — Изуку сдвинул брови.       — Да, спасибо большое.       Веснушки Мидории разбежались по лицу из-за улыбки. Сначала Тодороки попытался повторить за ним, но только завис в пространстве и времени, наблюдая, как Изуку понимает и принимает его беспокойство. Не может не понять, это ведь Изуку.       «Повезло».       Как и ожидалось, после такой просьбы Изуку постарался зарыться в учёбе, чтобы не сгрызть в нетерпении все карандаши. Недавняя болезнь скосила его состояние, но вместо того, чтобы постепенно навёрстывать упущенное без вреда здоровью, он решил отмести в сторону все мысли, которые не касались каким-либо образом уроков. Это помогло: оценки снова улучшились, друзья стали замечать, как Изуку стал рьяно рваться вперёд — как будто раньше такого не было, как будто Изуку не четвёртый по успеваемости, Иида-кун, ещё есть чему поучиться!       Экзамен на временную лицензию обещал стать новой ступенью на пути к цели, новым шлагбаумом, на котором фейс-контроль тотальный, и Мидория едва справлялся с тягой проломить деревянный заградитель собственным телом, не дожидаясь остальных. Ему нужны были лишние доказательства, что всё осталось таким, каким и было, что прежние ориентиры не сдвинулись с места. И возобновившаяся рутина помогала в этом, а очередное испытание только раззадоривало кровь.       Когда наступил день икс, Изуку нервно сжимал и разжимал кулаки, мялся и бормотал несуразицу — Очако несколько раз покосилась, а потом повернула голову, не выдержав.       — Не теряй настрой! Мы долго к этому шли, верно? — И выставила вперёд кулачки на шутливый манер. — Если продуешь, получишь по башке!       Изуку даже хихикнул.       — Постараюсь, Урарака-сан!       — Конечно, никому ж не поздоровится, если я разозлюсь!       Юных героев затолкали в одно тесное помещение, и Изуку, отгоняя неприятные ассоциации, всматривался вдаль, ища среди лиц, затылков, сбитых в стороны плеч что-нибудь, напоминающее красный. Одноклассников раскидало во все стороны, и даже углядеть, где сейчас стоит Тодороки-кун, не представлялось возможным.       — Ты не видела Киришиму-куна? — Изуку встал на цыпочки и чуть ли не упал на стоявших впереди учеников из другой академии, кажется, Шикетсу. Фуражки и чёрная форма выдавали готовность и настрой.       — О, наверное, он с Бакуго-куном, там впереди, — Очако сощурилась, вглядываясь в причудливые костюмы окружающих: нет, никаких шестерёнок. — Вы вообще не пересекались с ним эти дни?       Сначала Изуку пронзила ледяной иглой мысль, что Киришима мог просто отказаться и не прийти на экзамен. Нет, конечно, такого бы Юэй не допустила, не в такое беспокойное время, когда сам Символ Мира покинул свой пост и каждый новый герой на счету. Изуку чертыхнулся, чуть не сорвав заклепку с новёхоньких перчаток (прежние будто порвало Камино) — не сразу понял, о ком именно спросила Урарака. А потому ответил сухо и приглушённо:       — Думаешь, Каччан не нарочно избегает меня?       — Ты сам не лучше, — Очако фыркнула и упёрла руки в бока. — После того, как получим лицензии, обязательно поймай его!       Изуку сложил брови домиком. Подруга не собиралась тревожить его, давить на больные места или, не дай Всемогущий, предсказывать будущее — поэтому, сопровождаемый светом её искренней улыбки, Изуку принял вызов.       — Иначе не получу твоих сладких моти?       — А то! Сразу как миленький побежишь, — девушка больно стукнула по плечу, и Изуку засмеялся.       — Только угрозы сегодня от тебя и слышу!       — Привыкай, герой.       «Что бы ни решали результаты… — юноша оттянул пальцами нижнюю губу. — Нужно постараться!»       По сигналу стены помещения рухнули наружу, заставив вздрогнуть всех детей — полторы тысячи, — а потом взорам открылась огромная, просто немыслимо большая, площадка. Здесь и обещалась быть достойной внимания битва между учениками школ Японии за право на лицензию героев.       Справа располагалась городская зона, лабиринт жестяных труб и заводов, чуть ближе — лесная чаща со свиристящей жизнью дикой, чуть поодаль — ледник и припорошенная снегом гора; слева высились небоскрёбы, презрительно сверкая стёклами над гетто и тёмными переулками низких домов, а впереди грохотала каменистая местность, открытая и тем опасная. До второго решающего сигнала оставалось совсем ничего, и, закрепив наспех мишени на костюмах, подростки кинулись врассыпную, чтобы занять самые удобные позиции. Если все три мишени на костюме зажигались, участник покидал площадку, поэтому следовало быть осторожней. Несомненно, отличная тренировка для ума и тела, только вот чем она может обернуться?       Изуку поздно осознал ошибку: совсем не проследил, куда последовал Тодороки-кун. Зато Киришиму, помчавшегося за Бакуго, сразу заметил; следом устремился и Каминари. Четверо из класса 1-А отделились от общей группы. Недавние слова Яойорозу и Ииды о том, что нужно держаться вместе, звучали как заученная песня в голове — Изуку сжал зубы, отбрасывая внезапно вспыхнувшее чувство.       — Внимание, первый А! Держимся группой и не разбегаемся, атаковать нас будут со всех сторон! — Мидория выставил вперёд руки, готовые в любой момент треснуть то ли от напряжения, то ли от неведомой, затаившейся в них силы, которая пока что не проявилась полностью. — Если война между школами и начнётся, мы должны быть готовы, без права на ошибку!       Твёрдая поверхность ушла из-под ног, и не успел юноша оглянуться, как вместе с рёвом гонга, означающим старт, друзья потерялись из виду из-за каменных глыб, выросших по взмаху лёгкому руки, обёрнутой в зелёную ткань. Изуку поднял голову с ошалелыми глазами, задрожав от осознания и злости, а сверху его падение наблюдал кто-то. Крепко сложенный парень со второго курса академии Кецубуцу ухмылялся, прижимая ладони с широко расставленными пальцами к камням.       — Самая главная звезда Камино, во плоти, прямо передо мной! Какая честь сразиться именно с тобой! — Шиндо Йо выпрямился и хрустнул шеей; чёрные волосы взметнулись под давлением воздушных потоков, и краем глаза Изуку заметил, как вдалеке загорелся огонёк. Зажигалка. — Изуку Мидория, ты настолько силён духом, что сумел сшить себя заново после того, как на виду всей Японии тебя располовинил величайший злодей! Если ещё не понятно, насколько я возбуждён, то скажу прямо: покажи всё, на что ты способен, и я раскрошу землю под твоими ногами. А после, когда получим лицензии, узнаем, кто справился лучше.       Изуку зашипел и наскоро натянул маску на подбородок, чтобы скрыть улыбку раздражения. Ему не до перепалок сейчас, о нет.       Бежать было некуда, кольцом оцепили восставшие из ниоткуда стены, грохот поднялся невообразимый, Изуку не мог даже услышать голоса своих одноклассников, которые скрылись за облаками пыли. Разделить 1-А таким образом была нехитрая, но вполне рациональная идея, и стоило Мидории обернуться и заметить на трибунах Айзаву-сенсея, который не спускал с него глаз, как подозрения о недосказанности достигли сознания. Путь геройских классов в отношении остальных школ до этого момента был предопределён, вероятно, ещё со Спортивного фестиваля. Ставшие известными причуды должны были помочь их обладателям, но только послужили спусковым крючком для свидетелей.

Такое происходило каждый год с теми, кто одерживал победу в соревнованиях, такое могло бы произойти и далее, в последующий год, но Деку, герой Деку, решил положить этому конец.

      Изуку мог бы посчитать на пальцах моменты, когда его жизнь висела на волоске, поэтому не счёл угрозу во всём масштабе. Отпрыгнув в сторону и оттолкнувшись от преграды ногами, он зарядил по противоположной, но никакой реакции не последовало: глыба не шелохнулась, только пошла мелкими трещинами. Не мешкая, Мидория взмыл вверх, уворачиваясь от чьего-то мяча, несколько тактик всплыли полотном исполосованным в голове, но ни одна не могла быть полезной, когда десять незнакомых подростков одновременно замахнулись, чтобы выстрелить. Изуку предположил, что такая же участь постигла его одноклассников, и пришёл к выводу, что оптимальным решением будет найти кого-нибудь из них и скооперироваться. Вероятно, этот экзамен включает в себя и задание на взаимовыручку и быструю ориентацию не-в-одиночку в критической ситуации.       Давно нужно было научиться полагаться на остальных, и Изуку уже приготовился ринуться вперёд, минуя противников, ставших блокадой, броситься к первым же знакомым лицам, но внезапно оступился и едва не рухнул вниз, оказавшись на краю обрыва.       Знакомый голос — фестиваль, лагерь, Камино, карусель настоящая — огласил развалины.       — Мидория! — Шото выскочил из соседнего камня и сам чуть не свалился неосторожно.       — Тодороки-кун… — прошептал Изуку в полёте, но, быстро сбросив оцепенение, оттолкнувшись и встав в стойку, закричал, срывая горло: — Осторожно!       Услышав свист приближающихся мячей в свою сторону, Тодороки ловко отпрыгнул и спрятал руки — пылающие ожогами — за спину. Шиндо Йо, до этого не спускавший глаз с Мидории, переключился на него, зачёсывая назад волосы в какой-то странной, откровенно вызывающей манере.       — Что же ты не атакуешь, сын героя номер один? Старатель будет горд, если ты получишь заветную карточку! — И цокнул языком нетерпеливо. — Продемонстрируй, как лёд и пламя сливаются воедино!       — Я не за этим сюда пришёл, — прошипел Тодороки и в два лёгких прыжка добрался до Изуку — встал почти вплотную. Изуку только поднял голову: не сразу почувствовал, как Шото (неуверенно ли? из чувства страха и желания обезопасить?) вжимает его собственным телом в стену. — Мидория, я нашёл наших неподалёку, пойдём со мной.       Хрип недовольства прозвучал будто над самым ухом — враги совсем рядом. Не осталось времени на раздумья.       — Ты ведь… сам ушёл от общей группы? — Изуку посмотрел на своё отражение в зрачках Тодороки и его осенило. — Чтобы использовать свою причуду без препятствий?       — Я подумал, что в одиночку станет сложнее, — Шото и бровью не повёл. — Мы можем пойти вдвоём?       Изуку нахмурился. Маска спала, и Тодороки увидел, как он до белизны прикусил губу. Это намёк на случившееся днём ранее?       — Сначала мы отобьёмся от них, — Изуку кивнул на второкурсников впереди, соображая новый план. — Я стану сзади, а ты создай ледяную стену и следом резко заряди огнём, чтобы закрыть им обзор паром.       Шото сощурился. На лице читалась обида.       — Предлагаю лучше скрыться незаметно.       — И ждать, пока не истечёт время? Мы можем заработать очки, если не станем бездействовать, — Мидория хмыкнул, довольный тем, какое пришло к нему осознание. — К тому же, сомневаюсь, что ты сможешь привести кого-то на помощь в такой ситуации. Мы окружены.       Изуку расставил акценты на каждом слове, зная, что сейчас Тодороки вряд ли поймёт. Так и произошло: Тодороки сдвинул брови — разозлился. А после фыркнул и чуть отошёл в сторону, оставляя стратегию на Изуку.       В любой другой момент тот принял бы этот жест за акт доверия.       Ухмыльнувшись, Изуку притянул Шото обратно к себе и зашарил по его туловищу руками, будто в поисках чего-то. Тодороки, возмущённо выдохнув, потянулся рукой и неосторожным жестом расстегнул его комбинезон на груди. Мидория вскрикнул и отшатнулся, прикрывая наготу ладонями.       Какого чёрта.       Мячи снова полетели в их сторону, и, уклоняясь, Изуку и Тодороки разбежались в разные стороны. Петляя между глыб, Изуку поднял голову, подмечая нужный миг, когда выскочит следующий противник, и сбавил бег с непонятной эмоцией; наверху стоял Каминари, заметив Изуку, он удивился, и не менее его самого. Дыхание остановилось. Мидория поспешил окликнуть друга в надежде на выручку:       — К-каминари, эй! — но сверху посыпались обломки, Денки убежал и скрылся в новом облаке пыли. Кусок липкой ленты обвился вокруг руки и потянул назад, спасая от удара головой.       — А чем хуже я? — лукаво улыбнулся Серо и притянул Изуку к себе поближе, отгораживая от опасности.       — Серо-кун! — облегчённо выдохнул Мидория и посмотрел вперёд. — Урарака-сан! Как вы встретились здесь?       — Пришлось попотеть! Кажется, не только второкурсники хотят свести с нами счёты, — Очако, улыбаясь, помогла принять комфортную позу. — Втроём станет легче.       — Я видел Каминари-куна только что! — горячо воскликнул Изуку. — Надеюсь, с ним всё в порядке.       — Не пропадёт, мозги есть, — Ханта, не прекращая чуть криво улыбаться, принял боевую стойку. — Покажем, на что мы способны, и надерём им всем зад!       Изуку и Очако синхронно кивнули. Грохот становился громче, предвещая приближение, и последовательность действий нужно было составлять заново. Изуку освободил лёгкие, потрясение утихло — необходимость думать быстро и слаженно отодвинула поток соображений насчёт того, кто скрылся так же быстро, как и появился.       — Стойте, стойте, не так быстро! — Каминари Денки едва поспевал за Бакуго и Киришимой, беспомощно размахивая руками, как утопающий. Зона городских заводов оставалась одной из самых опасных: из любого угла мог выскочить какой-нибудь недоброжелатель. — Я ж тороплюсь!       — Не наша вина, что ты за нами увязался, — цыкнул Бакуго, протягивая руку и помогая подняться по лестнице. — Больше риса надо есть.       — Ахах, ну не все же такие сильные бафнутые герои, как ты, Баку, — Денки добродушно улыбнулся и подмигнул Киришиме, намекая на тот случай в столовой. Тот улыбнулся во все клычки. — И никто не качается… энергетосами, а, Кири?       — Прекрати, я ничего такого не употребляю. Намекаешь на стероиды? — Эйджиро дружески подтолкнул Каминари в бок.       — По сиськам твоим не скажешь.       — Я за него в ответе, — проскрипел Бакуго как бы невзначай, следя одновременно за тем, не виднеются ли вдалеке ученики других школ. — Так что можешь не ссаться так, если дерьмоволосый и учудит что-нибудь, я узнаю первым.       — Во-о-от оно как, занятно, — протянул Денки и вытянул губы. — Какие хорошие дружеские отношения.       Киришима заржал. Бакуго не оценил шутки и ответил максимально сухо.       — Завязывай с этим.       — Не я это начал, а вы двое.       Смерив Каминари недобрым взглядом, Кацуки толкнул его плечом и направился дальше, задевая рукой трубу. Киришима пожал плечами.       Стоило Денки погрузиться в свои мысли, как впереди показался кто-то маленький, но очень грозный; куски мяса летали тут и там, а по движениям рук стало понятно, что это он управляет ими. Каминари напрягся, пальцами потянулся к кольцу на чокере: прозвучал второй гонг, означающий, что половина необходимого количества участников уже набрана. Эйджиро, глазами будто спросив разрешения у Кацуки (и получив его незамедлительно), бросился вперёд, в атаку. Каминари застыл ненадолго, когда осознание ударило по рёбрам.       Оставалось совсем немного времени.       — О, Тодороки-ку-ун, ты уже здесь! — протянул радостно Изуку и немедленно направился к Шото, ещё не успевшему снять геройский костюм. — Не видел тебя с самого начала.       — Да, я… мне было бы удобней действовать в одиночку. Прошу прощения, — Тодороки виновато понурил голову. — Это было не очень красиво после того, что я сам же говорил тебе недавно, наверное.       — Всё в порядке! — Изуку заулыбался шире и этим вынудил Шото перестать клониться к полу, компенсируя разницу в росте. — Но меня, похоже, попытались обмануть сегодня.       Мидория шаркнул ножкой, изображая беспечность — ерунда какая, каждый день происходит, ну право. Тодороки заволновался сразу же и округлил глаза, которые до этого вечно были полуприкрыты.       — Обмануть? А сейчас, сейчас всё в порядке? — Жилет звякнул под пальцами. — Кто это был?       — Я не совсем уверен, возможно, кто-то из другой академии с подходящей причудой, — Изуку завертел головой, оглядывая окружающих на площадке. Скоро должны были объявить результаты, и волнение витало в воздухе. — Надеюсь, никто более с этим не столкнулся. Довольно… неприятно.       Парень поёжился, ощупывая комбинезон. Холодно.       — Мне не нужно было оставлять тебя? — уголки губ Шото опустились.       — Всё ведь обошлось! — запротестовал Изуку. — Я сразу понял, что что-то не так. Даже если бы я обознался, я бы смог!.. Смог почувствовать, что это не ты! Это интуиция… или типа того.       Тодороки понял, к чему Мидория клонит. Вкупе со всем тем, что произошло, не могло быть единого дна в его словах.       — Значит, ты всё ещё думаешь, что это был именно он и никто другой.       Изуку кивнул.       — Но я хочу проверить. У нас нет гарантий, что он придёт в тот же день, что и мы, у нас буквально нет ничего, что наводило на него, но именно это меня и настораживает. Пугает. Как его обычный образ, тот, который мы знаем, разнится с тем, который я видел, — юноша передёрнул плечами. — Будто это был…       — Клон.       Изуку и Шото обернулись. Рослый, широкий юноша с фуражкой Шикетсу встал на расстоянии нескольких метров от них. Кровь стекала с его лба — следы недавнего сражения?       — Клон Старателя. У него глаза точно такие же, — парень говорил с кем-то ещё, словно не замечая, что Шото стоит совсем близко. — Как и его отец, он только и думает о победе, никого ни во что не ставя. Снёс мне все мишени, веришь, нет?       Изуку испуганно вдохнул, как вдруг табло зажглось и по стадиону прокатилась волна. Тодороки отвернулся от незнакомца, и Мидория разглядел, как пальцы зарылись под чёлку, очерчивая линии шрама.       — Результаты экзамена на временную лицензию!       — Давай не будем подслушивать, Тодороки-кун, — прошептал Изуку. Тот парень говорил настолько громко, что не услышать его было невозможно.       Шото стоял так, будто его раздавило. Изуку наклонился поближе, так, чтобы видеть его лицо — от этого движения Тодороки резко выпрямился и отпрянул.       — Списки тех, кто получит заветную карточку!       Экран снова освещал их испуганные лица, бил сбоку, напоминал о том, что исправить уже нельзя. Изуку устремил взор к нему, хотя мог сжечь неосторожно роговицу, Шото повторил за ним. Толпа загудела: кто-то восторженно, победоносно, кто-то разочарованно, недовольно. Изуку даже не стал проверять, светится ли меж строк имя Шиндо Йо — много чести для того, чьё экранное время заняло минут пять от силы.       Безразличие деланное резво сменилось тревогой.       «Мидория» было в списках.       «Тодороки» нет.       Шум понизил громкость.       — Ничего не понимаю, я ведь точно… — Шото перестал дышать. — Мидория, я точно помню, что поразил нужное количество мишеней. Ты сам слышал.       — В-всё в порядке! Только без паники, — Изуку замахал руками. — Наверное, это связано с тем, о чём я рассказывал! Может, в системе баг?       — Кому это вообще нужно?       — Я-я не знаю… мне жаль, — Мидория заосторожничал, проглатывая факт, что ему-то помогли, в отличие от Шото; проследив за его взглядом, он почувствовал, как грудь пронзило болью и в шее отдалось. — Ты мне не веришь?       Тодороки отвёл глаза, но, услышав, осёкся.       — Нет, я верю.       — Ну не мог же это быть какой-то глюк! — Изуку стукнул себя ладонью по лбу. — Нужно обязательно разобраться в этом.       — Мидория…       — Нельзя всё так оставить, ты должен получить свою лицензию, и я п-помогу, да! Мы обещались Ииде встать на ноги, помнишь? Мы обещали постараться стать героями!       — Мидория. Как нам быть? — Шото сглотнул, выдавая свой страх с головой. — Что мы будем делать дальше?       Беспомощность стала их главным противником. Отгородившиеся от беснующихся ровесников, сотрясавших землю возгласами, окрашенных в самые разнообразные эмоции, Тодороки и Мидория поняли, что их сковали растерянностью. Что дальше? Новые препятствия убавляли уверенности.       — Всё уладим? Не оставлять же вот так!       — А что насчёт Киришимы? Он есть в списках.       — И Каминари тоже… — Изуку ещё раз пробежался взглядом по фамилиям на экране и разочарованно вздохнул. А потом упрямо топнул. — Отправимся завтра же. Завтра!       — Так скоро?.. — Тодороки моргнул.       — Мы вдвоём сходим туда и быстро вернёмся. Ничего не случится. Я не смогу стерпеть ещё день.       Шото прикусил губу и повернулся к трибунам, будто выискивая рослую фигуру, объятую пламенем ярким. Изуку же не отрывал глаз от Тодороки: убеждал себя ещё в раз миллионный, что тени ложатся верным образом на правильном лице.       В списках не хватало ещё одного, впрочем, Мидория мог действительно избегать встречи с ним.

***

      Изуку несколько раз провёл карточкой по магнитной полосе под ручкой двери и, убедившись, что сбить сигнал удалось, натянул кепку и тихо зашагал по коридору к лестнице, прислушиваясь к каждому шороху. Не совсем поздний вечер,но одноклассники уже разошлись по комнатам и, Изуку надеялся, они не заметят того, что так настойчиво желают очертить и задокументировать-записать-запечатлеть мигающие красными точками камеры в углах.       Изуку вдохнул поглубже и положил необходимые вещи из глубин ящиков в рюкзак.       Сверкнул фонарик телефона.       — Тоже уходишь?       Мидория подскочил и задел локтем холодильник — тот зашумел агрессивней. Денки слабо улыбнулся, но фонарик выключать не стал. Луч света выхватывал из темноты сбитые набок кудри, запрятанные в капюшон, захлопнутый наскоро рюкзак, показавшийся грязно-бурым в таком освещении, стёртые коленки джинсов, и, да, эти хищно сверкнувшие зеленью глаза.       Изуку не выглядел дружелюбно настроенным, как при свете дня.       — Т-тоже? — он показал зубы в улыбке, напряжение надавило на позвоночник.       Каминари не выглядел заспанным, и разбудила его не возня Мидории: комната, заваленная типичными тинейджерскими штуками, располагалась аж на третьем этаже. Изуку сощурился.       — Пить захотелось? — предположил Денки, искусственно сменяя тему. Лицо тоже переменилось.       — О, э, наверное? Да-а, точно.       — Тсую-чан вчера наготовила вкусных моти, можешь поесть заодно.       Изуку наклонил голову в непонимании.       — Спасибо.       Шаг навстречу — и зрачки Денки странно заблестели, а в ресницах потерялся свет. Изуку предусмотрительно скрючил пальцы, готовя ногти. Каминари же притворился, что не разглядел.       — Ты уверен? — говорил вкрадчиво, полушёпотом, еле слышно. — Уверен, что у нас у всех получится?       — Что — получится? — у Изуку кончалось терпение. Как Каминари проследил за ним, откуда это деланное спокойствие?       — Стать героями. Работать вместе. Бороться со злодеями. Жить нормально, — Денки пожал плечами и прикрыл рот ладонью, чтобы заглушить сип. — Я знаю, что оценки не показатель, и знаю, что никто не виноват, но… Мы не отучились ещё и года, а уже происходят какие-то страшные вещи.       Ох. Вот оно что.       Мидория застыл, не понимая, как должен отреагировать. Несколько минут заполнила тишина.       — Я не…       — Ты собирался уйти сейчас, да? — Денки кивнул. — Я заранее отключил датчики и камеры, если необходимо. Не так уж и сложно.       Изуку перестал мигать от ужаса.       — Зачем? — вместо здравого вопроса «как».       Денки вымученно улыбнулся. Опять.       — Если кто-то должен уйти, может, его не стоит держать? Как было с Оджиро. Правда, он этого не хотел, никто не хотел прощаться, но. Может. Так было нужно?       — Каминари-кун?       — Может, нам просто не всем суждено, как бы ни старались…       В рюкзаке перекатывался баллончик краски. Изуку нахмурился, и переносица запульсировала. Опасение закралось под самую черепушку. Опасно, очень опасно.       Изуку перестал вообще что-либо понимать.       — Если тебе нужно покинуть Юэй сейчас, в данный момент, можешь идти. Просто… не ставь на себе крест сразу, лады? — Денки сделал вид, что не замечает ни стиснутых кулаков друга, ни дрожи в собственном голосе и теле. — Не хочу терять ещё одного.       Мидория еле поборол желание протянуть ему руку, расспросить, в чём дело, что за мысли, Денки-Денки, в такой-то час, потребовать, в конце концов, объяснений, Денки, что ты, чёрт возьми, творишь, успокоить и дать время на передышку; только прошёл мимо, отсчитывая секунды, потому что счётчик давно дошёл до пределов нуля, а двери веранды в комнате были распахнуты настежь.       — Конечно.       Как только прояснится ситуация с Эйджиро, как только Изуку убедится, что просто ошибся, он обязательно спасёт и Каминари-куна.