Одноразовые телефоны возможно было обнаружить даже в такой век в Японии, и, пусть и пришлось повозиться с мелочью, Тодороки показалось довольно забавным позвонить именно с городского, возможно, расценивая это как очередной
особенный опыт. С Мидорией.
— Не забыл корм для Вакин-чан? Он так упрямо ластится сейчас, знает, что о нём говорим, — Изуку хихикнул по ту сторону трубки. — Каминари-кун вроде скидывал тебе список всего необходимого?
— Да, я всё купил, не беспокойся, — Шото расплылся в улыбке, внимая его голосу, искажённому старым устройством. — Как себя чувствуешь? Хочешь, куплю тебе что-нибудь вкусное?
— Каминари-кун выбросил всю мою лапшу быстрого приготовления, может, ты мог бы…
— Постоянно питаться таким довольно вредно, разве нет?
— Но мне нравится! Пожалуйста!
— Хорошо, я куплю одну, но съешь сразу, чтобы не застали, — Шото рассмеялся. Изуку звучал здоровым и бодрым, и это не могло не радовать. — Почему бы просто не приготовить нормальную лапшу?
— Пропадёт весь шарм! Весь прикол в этом! — Изуку подпрыгнул на месте от эмоций, Шото мог чётко это вообразить по голосу. — Можешь попробовать и собу такую найти.
— На святое не посягай. Соба всегда должна быть холодной и отлично приготовленной.
— Зануда. Я ещё научу тебя полуфабрикаты есть, подожди.
— Не дай Всемогущий.
Изуку снова рассмеялся. Шото совсем забыл, сколько осталось минут отведённых на монеты в автомате, а время за разговорами пролетало так незаметно и легко, что ему не хотелось прерываться и вешать трубку, хотя он таким же образом мог поболтать с Мидорией уже дома. Действительно, какой-то
шарм ситуации пропадал.
— Нет каких-либо планов на вечер? — Изуку, судя по звукам, стал выводить пальцем на замерзающем оконном стекле рисунки.
— Ничего конкретного. Хочешь включить мне очередную интерпретацию Стар Трека?
— Хихи. Смотря какое у меня будет настроение, — он заговорил тише, близко прислоняя телефон к губам. — Я подумал… мы могли бы заняться. Чем-нибудь.
— Например?
— Не знаю. Чем захотим… если ты не будешь против.
Шото сглотнул.
— Никого в квартире сейчас нет вместе с тобой? Хочешь, чтобы я пришёл поскорее?
— Да, было бы. Хорошо. Но я, конечно, не тороплю. Ты просто как-то долго по магазинам постоянно ходишь, — Изуку мягко усмехнулся, и смешок его прозвучал
иначе, не так, как в прошлый раз.
— Прости, я… не совсем пока приучен к таким вещам… ээ, бытовым, то есть.
— Тогда я жду тебя? Не забудь мою лапшу, — прежде чем Шото успел опомниться и вернуться к осознанию происходящего, не сосредотачиваясь на учащённом биении сердца, Изуку вернулся к своей привычной интонации и, мысленно показав язык в пустоту, сбросил звонок. Автомат пропищал, высвечивая на табло «Время вышло». Шото обречённо стукнул трубкой.
С улицы послышался гудок из машины, остановившейся прямо у магазина. Сквозь стеклянные двери Шото увидел, как из салона выходит пара мужчин крепкого телосложения в строгих костюмах; в ушах у каждого было что-то похожее на прослушивающие устройства.
Шото сразу понял, что влип.
Его настойчиво проводили к автомобилю, весьма деликатно всем своим видом намекнув, что сопротивление бесполезно. Шурша пакетом с покупками, Шото беспомощно озирался, но, как назло, прохожие будто испарились. Определённо, эти люди умели подгадывать удобный момент.
Его чуть ли не силой затолкнули внутрь авто.
— Шото-кууун,
малыш, приветствую! — знакомый голос, от которого Шото вздрогнул, раздался в салоне напротив. Сам герой номер два по недавним рейтингам, Ястреб, вальяжно расположился на мягких подушках цвета крови. — Не замёрз там? Уже довольно прохладно для осени, а ты так легко одет. Осторожней надо.
Шото вспомнил мимолётом, что Ястреб ненамного старше его самого.
Из проигрывателя доносилось
Too high, can't come down, losing my head spinning round and round. Что-то вечно.
— Садись, садись, не бойся, звиняй за такую внезапность, сам понимаешь, у нас всё должно проходить строго по регламенту.
Шото ещё раз огляделся: определённо, машина стоила баснословных денег, но, несмотря на раскованность Ястреба, едва ли была его собственностью; в конце концов, герой предпочитал перемещаться с помощью своих двух ярко-острых крыльев. Перья были раскиданы тут и там, несколько штук Шото обнаружил даже на своей половине сидений. Будто в любой момент они были готовы прицелиться прямо ему в грудь.
Шото нахмурился.
— То есть, ваш регламент предполагает намёки на похищение? — осторожно начал он абсолютно ровным голосом, прижимая пакет с покупками к себе.
— Шустрый какой. Наш регламент лишь предупреждает любое сопротивление и пресекает его на корню, — Ястреб не уронил улыбки, видя такую реакцию. — Но будь уверен, у меня нет цели тебе навредить каким-либо образом. Даже принимая факт твоего нынешнего положения. Релакс!
— Тогда зачем? — Шото не перестал хмуриться, даже когда неизвестные телохранители закрыли дверь и стали снаружи, оставив его с героем, по сути, наедине. — В ваших интересах поймать подозреваемого в устраивании суматохи в городском парке, верно?
Глаза Ястреба загорелись.
— А ты уже в курсе всех новостей, да? Было принято решение пока не поднимать панику среди гражданских.
— Ютуб смотреть умею.
— О да, прекрасно знаю, что
умеешь, — Ястреб усмехнулся, и Шото показалось, что он сказал что-то, чего говорить не следовало. Какой-то странной была атмосфера: не настолько тяжёлой, насколько Шото мог бы гипотетически представить, но достаточно, чтобы сжимать пальцы в кулак и быть готовым в любой момент
хотя бы защититься. Шото сам удивился враждебности своего настроя, но у него не было выбора; в любой другой ситуации, если бы он не был в розыске, если бы ему не нужно было оберегать
самое дорогое, Шото, конечно же, не глядел бы на героя номер два настолько… недоброжелательно.
Признаться, Шото знал совсем немногое о Ястребе, из рассказов отца и по информации СМИ, и весьма уважал его за все заслуги, какие только тот имел. Расценивать врагом человека, с которым не так давно думал завести приятные товарищеские отношения… было неприятно.
— Впрочем, в данный момент у меня нет цели тебя осуждать как взрослый ребёнка, это я оставлю коллегам по цеху, если им повезёт с тобой встретиться когда-нибудь, — Ястреб сменил позу, и Шото еле заметно дёрнулся. — Говорю же,
релакс, я просто поговорить с тобой захотел. А ты такой резвый, что без охраны к тебе не подойдёшь, хаха!
— Поговорить о чём?
— Не торопись так, господи, сядь поудобней, выпей чего-нибудь… у меня тут газировка есть, будешь? — Ястреб выпятил губу расстроенно и протянул банку с напитком. Шото к ней не притронулся. — Я думал, мы друзьями с тобой станем? Не хмурься так.
— «Друзьями»? Вы ведь, — Шото запнулся и посмотрел прямо на Ястреба, — герой.
— А ты нет? — у того улыбка стала походить на приклеенную. — Ах, да, блин, виноват, сейчас немного шаткое положение. Раз сам об этом заговорил первым, давай обсудим. Скажи мне, Шото-кун. Как ты сейчас, как поживаешь? Не один ведь, в этом жестоком и прекрасном мире?
— У меня всё отлично. Спасибо за заботу.
— Как холодно! Весь в отца, ни капли сострадания к бедной птичке. А я реально, между прочим, беспокоюсь! Может, тебе помощь какая нужна, с жильём, с деньгами?
— От вас — ничего. Я могу пойти?
— Ну постой же, неугомонный. Я ведь вижу, какой ты уставший, отдохни хоть чуть-чуть? Не надоело ещё играть в эти игры? Ты ведь уже совсем взрослый и такой умный, брось этот подростковый бунт.
— Хотите сказать, мой побег — подростковый бунт? — Шото поперхнулся от возмущения. Он не мог понять, принимает его Ястреб за взрослого или считает слишком юным и глупым.
— Очень похоже на то, если честно. Свободы захотелось. Прикольно, наверное, делать что вздумается и не получать за это по заслугам.
— Беру пример с вас. Вы запихнули меня в машину и заперли, а теперь удерживаете против моей воли.
— Иначе ты бы никак не согласился поговорить, верно? Мне пришлось, — интонация Ястреба стала ласковой. — Пожалуйста, просто послушай. Не принижаю твои чувства, конечно, всё понимаю, но и ты должен знать, что твои прятки не продлятся так долго, как бы ты ни старался.
Шото вжал голову в плечи. Ястреб наклонился к нему поближе, не вставая с сиденья. Голос его стал тише и вкрадчивей, серьёзней.
— Я не могу знать твоих подлинных мотивов, могу только догадываться, но… мне правда важно знать, что ты в порядке, окей? Не потому, что это моя работа или миссия какая, я правда искренне желаю тебе всего самого лучшего. Ты уверен, что тебе не нужна помощь? Что тебе никто не нужен?
Шото прикусил губу. Бритни Спирс в проигрывателе притихла.
— Точно никто не нужен. Я в порядке.
— А как же семья? Шото, они правда беспокоятся о тебе.
— О, теперь вы говорите о семье? Что за техника давления такая? Ястреб, чего вы добиваетесь?
— Я ведь сказал, что хочу помочь. Шото, твой отец… ищет тебя. И ждёт твоего возвращения больше, чем кто-либо другой. Твоя сестра, твой брат… — Ястреб запнулся. — Твоя
мама. Слышал, она идёт на поправку, неужели ты не хочешь с ней увидеться?
— Перестаньте, серьёзно. Я уже всё для себя решил.
— Правда, что ли? Никогда не поздно вернуться!
— Как будто мне можно просто взять и…
— Почему нет? Попробовать стоит, если ты хочешь, — Ястреб снова заулыбался,
тепло, по-домашнему, в подбадривающей манере. — Ничего зазорного в том, чтобы передумать. Конечно, могут возникнуть
небольшииие сложности, но я всё-всё улажу! Я уже всё продумал! Ради тебя.
Шото совсем перестал понимать, что от него хотят.
Ястреб достал из одного встроенного ящика какую-то бумагу и ручку.
— Нам стоит только обсудить пару деталей, и ты будешь готов.
Шото нахмурился сильнее прежнего. Ястреб вздохнул глубоко.
— Не думаю, что есть смысл говорить тебе, какой ты сильный, ты и сам в курсе своих способностей. В курсе ли ты ещё о том, что общество просто нуждается в таких, как ты? Таких, как
мы оба? Потерять тебя на задворках истории было бы весьма плачевно.
— Хотите предложить мне что-то?
— Не особо распинаясь, да. Благодарю за кооперативность, ты догадлив. А я довольно ленив, как ты уже успел заметить, — Ястреб демонстративно, нарочито зевнул. — Хочу предложить тебе работу по способностям. Созданную специально для подобных самородков, чей потенциал упускать было бы ещё худшим преступлением, чем то, которое они уже совершили.
Шото дёрнулся к двери, намереваясь сбежать, на что Ястреб громко запротестовал.
— Тебе ещё можно вернуться! Понимаешь? Твой случай не настолько плачевный, чтобы сразу ставить крест на себе и своих мечтах! Ты сможешь вернуться к семье! Сможешь даже вернуться к обучению, более того, специализированному с особой подготовкой и под присмотром. Разве не круто?
— Чего мне будет стоить такой
подарок? — Шото сощурился. Пара волосков из его растрёпанной причёски упала на лицо. — Я должен отдать что-то взамен? Своё имя, полагаю?
— В этом нет необходимости. Как и сказал, я позабочусь обо всех документах, тебе предоставят новое жильё, работу, ты сможешь стать героем без вины перед государством. Помнишь Ииду-куна? Я знаю, вы дружили с ним.
— Иида?.. Он… ему тоже предложили подобное?
— Как и ты, он
особенный случай, с особенными, уникальными способностями, поэтому мы не могли упустить такую силу. Он сам согласился с охотой, — Ястреб заулыбался. — Я могу даже попробовать упросить начальство поставить вас в пару, чтобы было веселее, если ты соскучился.
— Да, мы… мы пообещали друг другу стать героями… — Шото поёжился, раздумывая. Вспоминая залитый солнцем класс Юэй, извинения, тёплую улыбку друга, обещание на кончиках ногтей застывшее.
— От тебя потребуется только одна подпись. Пуф-пуф — поезд в новую жизнь отправляется, отойдите от края платформы, хаха!
— Но почему
я должен согласиться? Допустим, меня устраивает нынешнее положение дел. Я не хочу что-либо менять… допустим.
— Малыш, давай признаем
очевидный факт. Жизнь в тени — не то, что выбирают добровольно. Не лги мне и уж тем более не лги самому себе. На тебя без слёз не взглянешь, а что будет через месяц? Начнётся зима, станет холоднее, станет… тяжелее. Ты правда хочешь терпеть так много и так долго? И ради чего? Что тебя заставляет продолжать?
Шото умолк, решив сначала выслушать всё, что ему собираются сказать, и не распечатывать душу прямо здесь. Ястреб заметно приободрился его сдавленным молчанием.
— Всё, что я предлагаю — возможность избежать лишений. Не будет необходимости прятаться от полиции и героев, в таких тёмных пыльных гетто. Даже пересечься со своими бывшими одноклассниками сможешь, чем это плохо?
— Почему вы вдруг так обеспокоились моим состоянием, спустя столько времени?
— Давали тебе перерыв, вот и всё, — Ястреб ухмыльнулся довольно. Ему льстила взыскательность Шото. — Всё же надеялись, ты вернёшься… без мягкого толчка, так сказать.
— Вы просто долго искали меня, верно?
— Хах. Не переоценивай себя, мы узнали о твоём примерном местоположении почти сразу же. Думаешь, мы не в курсе… — Ястреб прокашлялся, заметив, как глаза Тодороки округляются в ужасе. — Это не столь важно.
— Это сейчас угроза была? Серьёзно?
— Успокойся, я тебе говорю! Никто тебе не угрожает, сядь на место!
Сядь. — Ястреб отхлебнул из своей банки с газировкой, очевидно пряча напряжение. — Всё будет в порядке, окей? Твоя семья, Шото, ради всего святого, подумай о семье. Разве ты не скучаешь? Нисколько?
— Снова вернулись к теме семьи? Закончились идеи, полагаю.
Шото склонил голову — увидев, что он еле сдерживает слёзы испуга, Ястреб присел рядом с ним и мягко приобнял за плечо в попытке успокоить. Шото оттолкнул бы его, если бы нашёл силы, но вместо этого сжался ещё сильнее.
— Ты ведь хочешь вернуться к ним? К чему жертвы? Почему ты чувствуешь, что обязан продолжать подобную жизнь? Может, ты боишься чего-нибудь, можешь рассказать мне? — когда Шото замотал головой в отрицании, Ястреб прижал его к себе крепче. — Нельзя так изводить себя. Дай себе шанс, прошу. Дай себе… право выбора.
Внутри что-то надломилось. Ох.
Шото взял протянутый лист в дрожащую руку. Всё его тело тряслось как в лихорадке, когда он склонился над бумагой, пытаясь вникнуть в условия договора и мелкий шрифт. Перед глазами мелькали улыбки Фуюми и Нацуо, хмурый взгляд отца, тёплые касания матери, когда она дала своё
благословление на… Шото сжал ручку.
Ещё пара мгновений, и он проведёт чёрту. Он устал, он нечеловечески устал, он устал притворяться, что его устраивает подобное, он…
Остановился.
— А как же… Мидория?
Ястреб поджал губы в тонкую полоску. Шото рискнул произнести имя, о котором не заикался весь диалог, и теперь.
Завидев такую реакцию, он медленно отложил лист.
— А что Мидория, хах?
— Что с ним будет. Если я подпишу и соглашусь работать с вами. Что станет с ним?
Ястреб снова присел на место напротив, разрывая физический контакт. Шото резко почувствовал холод.
— Думаю, его заключат. По подозрениям в ряде преступлений и, в том числе, за избегание ответственности за содеянное. Сначала в колонию для несовершеннолетних, после, когда достигнет восемнадцати лет, будет рассмотрение дела по другим условиям.
— Ясно…
Шото всё так же медленно вернул Ястребу ручку. Тот принял её с таким выражением лица, которое могло означать всё что угодно,
кроме дружелюбия.
— Мне нужно время подумать.
—
Малыш. Ты должен понимать, что не сможешь скрываться долго. Ты знаешь, что люди могут нагрянуть в любой момент? Вломиться в вашу квартиру, без дружеского диалога, какой у нас с тобой сейчас. Никто выслушивать не станет. Ты думаешь, мы позволили бы вам спокойно выходить на улицу, если бы не знали ваш адрес?
Шото сжал челюсть.
Ястреб сдержал порыв сказать что-то ещё и лишь подал знак водителю. Машина поехала в неизвестном направлении. Шото, как замороженный, весь маршрут не сдвигался с места.
У одной из городских больниц, которую Шото признал сразу, они остановились; Ястреб поставил юношу у входа и обхватил за плечи, напирая, болезненно, опасно.
— Навести её. И подумай, что для тебя важнее. — Он протянул письмо, которое Шото совсем недавно тайком оставил на ресепшене на имя матери, как он отлично помнил. — Хочешь секрет расскажу? Если согласишься, я подумаю над тем, чтобы предложить скостить Мидории срок. За хорошее поведение.
Шото сглотнул колючий ком. Колени тряслись.
— Не испытывай нашего терпения. Я надеюсь, ты примешь обдуманное решение. Ах, да, — была слышна улыбка, преисполненная тёмного чувства,
быть может, это коварство? — Ходишь с голой шеей, думаешь, если причуда такая есть, можно вообще не одеваться как надо?
Шото остался стоять в одиночестве перед стеклянными дверьми, сжимая приложенную к письму фигурку оригами в виде синего цветка.
И правда, становилось холоднее.
***
Шинсо не возвращался со смены уже второй день. Каминари был в курсе его выученного трудоголизма, но интуиция подсказывала, что случилось что-то ужасное. Скрепя сердце, Денки выбрался поздним вечером, шарахаясь от каждой тени встречной, и кинулся к моргу.
Входная дверь была приоткрыта. Хитоши сидел на полу, облокотившись на стену, и глаза его блестели по-мёртвому, как у рыбы. Денки подбежал к нему и осторожно ощупал: Шинсо был обезвожен и слаб.
— Пей быстро, пей, — Денки приставил к его губам горлышко бутылки и насильно раскрыл ему рот. — Сумасшедший…
Хитоши едва не захлебнулся. На Денки он не смотрел, продолжая безысходно изучать потолок. Тот терпеливо ждал, пока он не осушит всю бутылку.
— П… папа…
— Глотай аккуратней, чтоб тебя. Напугал меня до смерти.
— Он… Каминари, он.
— Успокойся, ради блядских святынь. Ты в курсе, сколько дней прошло? Хватит себя калечить со своими трупами, хотя бы жри и пей, сколько надо.
Шинсо заплакал. Его тело тряслось как в лихорадке. Денки вздохнул почти что обречённо и принялся растирать его руки и ноги, чтобы разогнать кровь в отёкших мышцах.
— Каминари, посмотри… под тканью…
— Что я там должен увидеть? — Денки поморщился. — Пойдём домой, пожалуйста. От твоего вида блевать можно.
Шинсо не шевельнулся. Денки вздохнул ещё раз и медленно подошёл к столу, от которого уже значительно разило.
Он откинул ткань со лба трупа.
— Твою ж…
Денки схватился за своё же горло и отшатнулся в страхе. Новый позыв сблевать подкатил к гландам. Хитоши затрясся в ещё больших рыданиях.
— Это он сделал… — прошептал он едва слышно.
— Кто.
Пошатываясь, Хитоши встал, оперевшись о стену. Вид у него был действительно как у безумца: залитые кровью глаза, одежда с пятнами разного происхождения тут и там, волосы, торчащие в разные стороны. В его дрожи непрекращающейся читался гнев. Первозданная, необузданная ярость.
— Долбанный
Деку! — он поднял руку так, будто собирался чем-то швырнуть прямо в лицо Денки. — Это всё он виноват! Это его вина! Его вина! Его вина! Его! — Денки бросился к нему в попытке успокоить, Хитоши размахивал руками из стороны в сторону, плача безостановочно. — Его вина, я же говорил, я говорил, что он чудовище, я говорил… Я…
— Успокойся, кому говорю! — Денки сам задрожал от злости. — Не мог он этого сделать, все эти дни он был на квартире, я позаботился об этом. Чего ты, блять, от него хочешь?!
— А чего хочешь от него ты? — Хитоши плевался ядом. — Зачем ты продолжаешь терпеть его существование, когда
я вижу, как сильно ты хочешь его придушить? Что тебя сдерживает?
— Потому что я понимаю, что так нельзя! Нельзя просто уничтожать человека за само его существование, как ты не видишь? Как бы больно ни было, как бы я ни хотел отомстить за Киришиму, я не могу, я не могу поднять на него руку! — Денки сорвался до хрипа. — Идиот! Становиться злодеем не выход!
Хитоши издал звук между всхлипом и рыком.
— Я единственный, кому хватает духу встать ему поперёк горла! Я единственный, кто…
— Хватит уже! Усмири свой гнев, твою мать…
Денки прикрыл лицо руками, плечи его быстро поднимались и опускались в плаче. Хитоши скатился по стене вниз, прислонившись спиной. Обоих колотило. Оба боялись потерять контроль.
— Его ищет мафия.
— Что?
— Пришли в бар, угрожали мне… Каминари, он им нужен. Не знаю, зачем, но явно не просто так. Он был давно замешан во всём этом дерьме, задолго до убийства Киришимы, — Хитоши выдохнул прерывисто, так что выступили скулы выразительней. — Не представляю, какие зверства он учинял, если…
— Ты серьёзно сейчас?
Хитоши поднял на него глаза. Каминари сжал кулаки.
— Ты сейчас невменяемый. Как я могу тебе доверять.
Скажи мне.
— Мой отец умер. Ты понимаешь? Его
убили. Убили
моего отца из-за
него, — желваки затряслись от злости. — Я прикончу его.
Лампа над головой снова замигала. Денки сжал кулаки ещё сильнее и задрал глаза к потолку, но слёзы всё равно продолжали течь.
Хитоши скорчился и обхватил себя за колени. Голос его звучал глухо.
— Ты помнишь про наш уговор?
Денки не мог забыть, как бы ни старался.
— Не могу больше терпеть. Пора заканчивать.
«Не надо», — хотел возразить Денки, но связки подвели. Он издал только громкий всхлип. Хитоши, шатаясь из стороны в сторону, как будто пьяный, подошёл к самым дальним ящикам и хлопнул одной дверцей. Денки даже смотреть в его сторону не пришлось — его сразу вывернуло желчью на пол. Уже рефлекс выработался: как только Шинсо открывал ячейку с трупом заледенелым, Денки переставал видеть Киришиму в углах каждой комнаты. И ему становилось страшно до потери сознания.
Киришима следовал за ним призраком, просто стоял и смотрел, не мигая, не шевелясь, иногда без тела, иногда без головы, иногда одними глазными яблоками или одним ртом. В морге его телесное и вполне ощутимое физически (Денки проверил один раз, накинувшись и ударившись о стену) изваяние пропадало. Пропадало, когда рядом был Хитоши.
— Всё получится, да? Не сомневайся даже, — он обхватил плечо Денки и вытер ему рот и без того грязным рукавом. —
Мы терпели слишком долго.
Если бы Денки мог, он бы уничтожил Мидорию. Он бы уничтожил Шинсо.
— Тодороки поджёг Юэй, — выдавил Денки сквозь стиснутые зубы, наблюдая, как глаза Хитоши норовят уже выскочить из орбит с хлюпаньем тревожным. — Он был заодно с Лигой Злодеев. Я это знаю, потому что… тоже был… с ней заодно.
Он бы уничтожил самого себя.
В морге, казалось, было ещё холоднее, чем на открытом воздухе.
***
Красные, отливающие золотом клетки первозданной перья следовали шлейфом за спиной: Ястреб ненавидел приходить вовремя на встречи, поэтому оттягивал моменты как мог, даже купил какой-то дешёвый флэт уайт на отвратительно ядовитой миндальной обжарке; он отдавал углём. Мог бы накатать жалобу на кофейню, но много чести. Всё равно кассир на него бесконечно пялился, признавая про номер два.
— Вот мы и встретились вновь, крылатый герой, — стоя спиной к входу на полузаброшенную парковку, Даби вслушивался в шаги, гулко отдающиеся в пустом пространстве. Ястреб изогнул одну бровь. Его сапоги на высокой подошве были почти бесшумны.
— Ну и как ты догадался не глядя, что это я?
— Честно говоря, предыдущие два человека тобой не были.
— Тебе точно надо отключить доступ к тумблеру.
— Не представляешь, какие интересные фанфики с Лигой получаются! Хоть плачь, ей-ей, — под гогот Даби Ястреб закатил глаза. — Хэдят, что мы семья и всё такое. Какая прелесть. — Он приблизился, чуть нависнув. — Не хочешь стать ещё одним старшим братишкой для Тоги? Хоть мне и тяжело будет в конкуренции.
— Благодарю покорно. Прекрасно живу без семьи, — Ястреб холодно вытянул губы. — Думаю, с такой ответственностью только ты хорошо справляешься.
— Это верно. Столько младшеньких себе накопал, не представляешь, какая радость!
Балдёж, — синие глаза загорелись огоньками. — На блондинов чего-то потянуло в последнее время, они все резвые какие-то, один другого пизже. А вот ты, смотрю, к рыженьким пристрастился, ха?
Ястреб кивнул, не совсем улавливая, к чему Даби ведёт. В его присутствии даже кофе не остывал: напряжение заставляло сильнее сжимать рифлёный стакан. Всё тело натягивалось, как струна, хотя Ястребу под угрозой смерти нельзя было выдавать своего положения.
— Как братик поживает? Что-нибудь про меня говорил, может, вспоминал? — интонация повысилась заметно, нарочно будто. — Может, и от моего бати новости есть?
— Ничего сверхъестественного. Как будет что-то интересное, сам знаешь, станешь первым, кому расскажу.
Ястреб попытался улыбнуться ещё раз, но жалостливый вид Даби с широко раскрытыми, безумными глазами и со скованной позой заставил поёжиться.
— Честно скажи. Ты трахаешь моего батю?
Ястреб поперхнулся кофе, который до этого вяло рассасывал, не проглатывая, держал на языке, отчётливо различая уголь.
— Ну признай. Трахаешь же? Или он тебя трахает? — Даби подошёл ближе, заставив замереть. Ястреб сглотнул. — Не пытайся меня обмануть.
— С чего ты взял?..
— Я же вижу, как ты на него смотришь. Я слежу за тобой всюду. Я всё о тебе знаю, — Даби не мигал. — Я могу твои мысли прочитать.
— Нет, не трахаю. Честно. Можешь не переживать так сильно.
— Точно? Точно не трахаешь? Волнуюсь, — злодей заговорил чуть ли не жалостливо. — Понимаешь, я не позволю просто. Сначала я должен его трахнуть. Я, я должен быть первым. Я всю жизнь об этом мечтаю. Вот после этого… может, и разрешу. Полчасика же хватит?
Ястреб зажмурился в попытке привести голову в порядок. Шок затруднял ход мыслей, здравых и не очень. В основном матерных.
— У меня… нет никаких стремлений.
— Окей. Но я проверю! — Даби выдохнул с облегчением видимым. — Сигареток не найдётся? Штук пять сойдёт.
Ястреб вытащил из кармана нетронутую пачку, Даби с благодарностью её принял, поджёг и присел на корточки, бороздя задницей лужу из подтаявшего снега. Минуту оба провели молча, под колечки дыма изо рта Даби.
— Нет, ты знаешь, я доверяю тебе. Ты хороший, правда хороший. На коленку бы уложил к себе, да только места все заняты. Может, дражайший лидер подвинется? — Даби усмехнулся и затянулся уже второй сигаретой. — Не, его двигать точно не стану. Нравится мне до усрачки. Тоже хороший, только сигареты хрен купит, дома хиккует, хуй важный дохуя.
Ястреб кивнул ещё раз, уже с пониманием темы. В последнее время Даби всё реже заикался о Шигараки, должно быть, они стали не так часто видеться, что не могло не беспокоить.
Даби резко оживился, по своему обыкновению, и жестом попросил наклониться. Он начал неконтролируемо хихикать, как ребёнок, чья шалость мелкая удалась.
— Знаешь, что у маленького недавно случилось? Похоже, наконец защитничек объявился. Весь в блестяшках и с начёсом. Круто, да? — снова смешок —
Ястреб всё не может привыкнуть и время от времени вздрагивает. — Вот не знаю, проведать их обоих, когда гулять будут, или не стоит. Как считаешь?
Герой пожал плечами. Даби нахмурился.
— Ты не подумай, что я только о ебле думаю. Это не всегда буквально… просто фигура речи нравится.
— Да я понимаю. Он… смышлёный мальчик, — Ястреб почувствовал себя ужасно неправильно после этой фразы. Захотелось помыть рот с мылом.
— Хорошо, что понимаешь. Спасибо, — Даби вздохнул и навалился головой на чужое плечо, обиженно засопев. — Вот ты всегда так хорошо понимаешь меня, я ж говорю, ты хороший. Только батю не трахай, пж. И буквально, и фигурально. По-братски прошу.
— Без проблем.
— Спасибо. Так бы тебя здесь и распечатал, внатуре, — очередной вздох, от которого мурашки по спине. Взгляд Даби обратился в задумчивость глубокую вместе с затяжкой уже пятой сигареты. Помолчал ещё немного. — На Мидорию ещё смотрел, умный до опиздения, но бляя. Психованный пиздец. Ебанутый просто, отвечаю. Моргнёшь, а он уже ёбнет, и земля бетоном. Нахуй мне такое надо, уж тем более в постели. Подумаешь, член большой… У папы тоже.
Даби поёжился и прижался ещё сильнее. Ястреб терпеливо ожидал, когда он выкурит всю пачку, и про себя просил, чтобы не понадобилось лететь за второй. Выслушивать Даби в подобном вялом,
инфантильном настроении было отнюдь не весело. Тоскливо, может быть, но не весело. Может, чуть-чуть страшно, но…
Ястреб вздохнул протяжно. Ему курить не разрешалось.
— И вот зачем мы с тобой так страдаем в этой стране, а? Давай улетим куда-нибудь, вдвоём, — продолжил злодей, будто бы сонный. Будто бы уязвимый. Будто бы маленький. — Что тебе эта комиссия сделает? Я же знаю, что ты за мной следишь по их поручению. Ай да в непонятное неизвестное ничего. Всё равно ты пушечное мяско?
— Посмотрим, — впервые за встречу Ястреб засмеялся; натянуто, впрочем. — Ты едва по кускам себя собираешь, какая тебе поездка в ничего.
— Но ведь и ты тоже заживо гниёшь, — Даби ехидно заулыбался, постепенно возвращаясь к своему расслабленному саркастичному виду. — Заметь, с каждым годом клетка птички всё теснее. Да и я сам крылышки подрезать могу, если захочу.
— Надеюсь, меня добавят хотя бы в сезонное меню кфс.
Даби заржал как лошадь, оглашая собой всю парковку.
— Если чо, знаешь, кому растрезвонить. Мне страсть нужны сплетни о моих маленьких. Может, хоть одного из вас сожру. Мяса хочется пиздец.
— Тебе купить?
— Не, — Даби отмахнулся деловито и привстал, пошатываясь, с корточек. Теперь он возвышался над Ястребом. — Я сырое хочу. Чтобы извивалось и визжало как свинья. И кончать чтобы могло так же, раз по восемь. Опять же… фигура речи, хаха.
Ястреб хотел передёрнуть плечами. Ястреб хотел придушить на месте — себя или его, сам не определился. Ястреб хотел предпринять хоть что-нибудь. Ему запрещалось.
Он приветливо, просто очаровательно улыбнулся, похлопал Даби по спине по-товарищески и направился быстрым шагом обратно к городу, выслушивая сквозь раздражение шутки про инцест в спину.
Шутки ли?
Лучше бы включил Бритни Спирс.
